Слова эти произвели большое впечатление: члены королевской семьи за-
молкли, внимательно прислушиваясь. С различными чувствами думали они о
тех таинственных временах; юноши уже не застали их, а старики считали их
навсегда забытыми.
- Говорите, граф, - произнес наконец Людовик XIV, который раньше дру-
гих преодолел смущение, подозрительность и воспоминания, всеми овладев-
шие.
- Да, говорите, - прибавил Мазарини, которому ядовитый выпад против
Анны Австрийской возвратил бодрость и веселость.
- Ваше величество, - сказал граф, - судьба короля Карла Второго изме-
нилась, словно чудом. Чего не могли сделать люди, то свершил бог.
Мазарини закашлялся и заворочался в своей постели.
- Король Карл Второй, - продолжал Атос, - выехал из Гааги не как изг-
нанник или завоеватель, а как настоящий король, который вернулся из
дальнего путешествия, встреченный всеобщими благословениями.
- Это действительно чудо, - заметил Мазарини. - Если верить расска-
зам, Карл Второй, встреченный теперь благословениями, выехал из Англии
под звуки выстрелов.
Король промолчал. Герцог Филипп, который был моложе и легкомысленнее
короля, не мог не улыбнуться. Мазарини был доволен этой улыбкой, показы-
вавшей, что его шутку оценили.
- В самом деле, это изумительно, - сказал король. - Но бог, когда он
покровительствует королям, пользуется людьми для исполнения своих наме-
рений. Кому же больше всего обязан Карл Второй возвращением престола?
- Но, - перебил кардинал, не считаясь с самолюбием короля, - неужели
вы не знаете, что он обязан генералу Монку?
- Разумеется, знаю, - отвечал Людовик решительным голосом, - но я
спрашиваю посла о причинах, побудивших генерала Монка изменить свое по-
ведение.
- Ваше величество, вы коснулись самого существенного вопроса, - отве-
чал Атос. - Если б не чудо, о котором я имел честь доложить вам, Монк,
вероятно, остался бы непобедимым врагом короля Карла Второго. Бог вложил
странную, дерзкую и остроумнейшую мысль в голову одного человека, а дру-
гую мысль, честную и смелую, - в голову другого. Соединившись, эти две
мысли произвели такую перемену во взглядах генерала Монка, что из смер-
тельного врага он стал другом низложенного короля.
- Вот именно это я и хотел знать, - сказал король. - Но кто же эти
два человека?
- Два француза.
- О, я очень рад.
- А мысли? Меня больше интересуют мысли, чем люди, - прибавил Мазари-
ни.
- Правда, - прошептал король.
- Вторая мысль, честная и смелая, по менее важная, заключалась в ре-
шении добыть миллион, спрятанный покойным королем Карлом Первым в
Ньюкасле, и на это золото купить помощь Монка.
- Ого! - пробормотал Мазарини, пораженный словом "миллион". - Но ведь
Ньюкасл был занят Монком?
- Именно так, господин кардинал, потому-то и я назвал эту идею сме-
лой. Дело состояло вот в чем: надо было вступить в переговоры с Монком,
а если он отвергнет предложения, которые будут ему сделаны, добыть для
Карла Второго эту сумму, действуя на порядочность, а не на верноподдан-
нические чувства генерала Монка... Так все и было, несмотря на некоторые
препятствия; генерал оказался человеком честным и отдал золото.
- Мне кажется, - сказал король нерешительно и задумчиво, - что король
Карл Второй ничего не знал об этом миллионе, когда был в Париже.
- А я думаю, - прибавил кардинал насмешливо, - что его величество ко-
роль английский знал о существовании этих денег, но предпочитал иметь
два миллиона вместо одного.
- Ваше величество, - отвечал Атос твердо, - король Карл Второй нахо-
дился в такой крайней бедности во Франции, что не мог нанять почтовых
лошадей; в таком отчаянии, что несколько раз помышлял о смерти. Он и не
подозревал, что золото спрятано в Ньюкасле, и если б один дворянин, под-
данный вашего величества, храни гель этой тайны, не рассказал ему о ней,
Карл Второй жил бы до сих пор в самом жестоком забвении.
- Перейдем к мысли, странной, дерзкой и остроумной, - перебил Мазари-
ни, предчувствуя поражение. - Что это за мысль?
- Вот она: генерал Монк был единственным препятствием к восстановле-
нию Карла Второго на престоле, и один француз вздумал устранить это пре-
пятствие.
- Ого! Да этот француз - просто злодей, - сказал Мазарини, - и мысль
не настолько хитра, чтобы помешать повесить или колесовать его на Гревс-
кой площади по приговору парламента.
- Вы ошибаетесь, монсеньер, - сухо заметил Атос. - Я не говорил, что
этот француз намеревался убить генерала Монка, а только - что он хотел
устранить его. Каждое слово во французском языке имеет определенное зна-
чение, и дворяне хорошо понимают его. Впрочем, была война, и того, кто
служит королю против врагов его, судит не парламент, а бог. Французский
дворянин задумал овладеть Монком и исполнил свое намерение.
Король оживился, слушая рассказ о таких подвигах. Юный брат короля
ударил кулаком по столу, воскликнув:
- Вот молодец!
- И Монка похитили? - спросил король. - Но генерал находился в своем
лагере...
- А француз был один.
- Удивительно! - воскликнул Филипп.
- Да, правда, удивительно! - повторил король.
- Ну! Два львенка спущены с цепи! - прошептал Мазарини. И прибавил
вслух, не думая скрывать своей досады: - Я не знал всех этих подробнос-
тей. Ручаетесь ли вы за их достоверность?
- Разумеется, ручаюсь, господин кардинал, потому что сам был очевид-
цем этих событий.
- Вы?
- Да, монсеньер.
Король невольно подошел к Атосу; герцог Филипп стал возле Атоса с
другой стороны.
- Рассказывайте, граф, рассказывайте! - воскликнули оба в один голос.
- Ваше величество, француз похитил генерала Монка и привез к королю
Карлу Второму в Голландию... Король освободил Монка, и генерал из
чувства благодарности возвратил Карлу Второму престол, - за который
столько храбрецов сражались без успеха.
Герцог Филипп в восторге захлопал в ладоши. Людовик XIV, более осто-
рожный, спросил:
- И это все правда?
- Совершеннейшая, ваше величество.
- Один из моих дворян знал тайну о существовании миллиона и сохранил
ее?
- Да.
- Кто он?
- Ваш покорный слуга, - просто ответил Атос.
Ропот восхищения был наградой Атосу. Даже сам Мазарини поднял руки к
небу.
- Сударь, - сказал король, - я постараюсь найти средства вознаградить
вас.
Атос вздрогнул.
- Не за честность: награда за честность оскорбила бы вас. Я должен
наградить вас за участие в восстановлении на престоле брата моего Карла
Второго.
- Разумеется, - подтвердил Мазарини.
- Успех этого дела радует все наше семейство! - прибавила Анна
Австрийская.
- Позвольте, - сказал Людовик XIV. - Правда ли, что один человек
пробрался к Монку в его лагерь и похитил его?
- У этого человека было десять помощников, но это были лишь жалкие
наемники.
- И больше никого?
- Никого.
- Кто же он?
- Господин даАртаньян, отставной лейтенант мушкетеров вашего вели-
чества.
Анна Австрийская покраснела. Мазарини пожелтел от стыда. Людовик XIV
стал мрачен; пот выступил на его бледном лице.
- Что за люди! - прошептал он.
И он невольно бросил на кардинала взгляд, который испугал бы Мазари-
ни, если б тот в это время не зарылся головой в подушку.
- Сударь! - воскликнул молодой герцог Анжуйский, кладя свою белую,
женственную руку на плечо Атосу. - Скажите этому храбрецу, прошу вас,
что брат короля французского будет пить за его здоровье завтра с сотней
лучших французских дворян.
Сказав эти слова, юный герцог заметил, что в припадке восторга смял
свою манжетку. Он с величайшим старанием расправил ее.
- Поговорим о деле, ваше величество, - вмешался Мазарини, который ни-
когда не приходил в восторг и не носил манжет.
- Хорошо, - отвечал Людовик XIV. - Сообщите нам о цели вашего по-
сольства, граф, - сказал он, обращаясь к Атосу.
Атос торжественно предложил руку леди Генриетты Стюарт молодому прин-
цу у брату короля.
Совещание длилось час, после чего отворили дверь придворным. Они как
ни в чем не бывало заняли прежние места, точно в этот вечер в их обычных
занятиях не было никакого перерыва.
Атос оказался около Рауля. Отец и сын пожали друг другу руки.
XLII
МАЗАРИНИ СТАНОВИТСЯ МОТОМ
Пока Мазарини старался оправиться от охватившей его внезапно тревоги,
Атос и Рауль успели обменяться несколькими словами в углу комнаты.
- Ты давно в Париже, Рауль? - спросил граф.
- С тех пор, как вернулся принц.
- Здесь я не могу говорить с тобой, за нами наблюдают. Но я сейчас
еду домой и там жду тебя: приезжай, как только освободишься.
Рауль поклонился.
К ним подошел принц. У него был ясный и глубокий взгляд, как у благо-
родных хищных птиц. Чертами лица он тоже напоминал птицу. Орлиный нос
принца Конде был прямым продолжением его плоского лба; придворные нас-
мешники, безжалостные даже к гению, уверяли, что у наследника знаменито-
го дома Конде не человеческий нос, а орлиный клюв.
Его проницательный взгляд и повелительное выражение лица обыкновенно
смущали тех, с кем он разговаривал, больше, чем величественная осанка
или красота, если бы ими обладал победитель при Рокруа. Огонь так быстро
вспыхивал в его выпуклых глазах, что всякое одушевление походило у него
на гнев.
Все при дворе уважали принца; многие трепетали перед ним.
Людовик Конде подошел к Раулю и графу де Ла Фер с явным намерением
заговорить с первым и получить поклон от второго.
Никто не умел кланяться с таким благородным изяществом, как граф де
Ла Фер. В его поклоне не было и следа угодливости, обычной в поклонах
придворных. Зная себе цену, Атос кланялся принцам, как равным, искупая
неизъяснимой приветливостью независимость манер, оскорбительную для их
гордости.
Принц хотел заговорить с Раулем. Атос опередил его.
- Если бы виконт де Бражелон, - сказал он, - не был покорнейшим слу-
гою вашего высочества, я просил бы его представить меня вам...
- Я имею честь говорить с графом де Ла Фер? - спросил принц.
- С моим отцом, - прибавил Рауль, покраснев.
- Одним из честнейших людей Франции, - продолжал принц, - одним из
первых дворян, нашего государства... Я так много слышал о вас хорошего,
что часто желал видеть вас в числе своих друзей.
- Такую честь, - отвечал Атос, - может оправдать лишь мое уважение и
преданность вашему высочеству.
- Виконт де Бражелон отличный офицер, - сказал принц. - Видно, что он
прошел хорошую школу. Ах, граф, какие в ваше время у полководцев были
солдаты!..
- Ваше высочество совершенно правы, - но теперь солдаты могут похвас-
таться полководцами.
Этот комплимент, не похожий на лесть, очень понравился человеку, ко-
торого вся Европа считала героем и который пресытился похвалами.
- Очень жаль, граф, что вы оставили службу, - произнес принц Конде. -
Скоро королю придется вести войну с. Голландией или с Англией. Предста-
вится много случаев отличиться такому человеку, как вы, знающему Англию,
как Францию.
- Могу сказать вашему высочеству, что я, кажется, не ошибся, оставив
службу, - отвечал Атос с улыбкой. - Франция и Англия будут отныне жить в
мире, как две сестры, если верить моему предчувствию.
- Вашему предчувствию?
- Да, прислушайтесь к тому, о чем говорят за столом кардинала.
В это время кардинал приподнялся на постели и подозвал знаком брата
короля.
- Ваше высочество, - сказал Мазарини, - прикажите взять это золото.
И он указал на огромную кучу тусклых и блестящих монет, которую выиг-
рал граф де Гиш.
- Оно мое? - вскричал герцог Анжуйский.
- Здесь пятьдесят тысяч экю... Они ваши...
- Вы дарите их мне?
- Я играл для вашего высочества, - отвечал кардинал все более и более
слабеющим голосом, как будто усилие, которое он сделал, чтобы подарить
деньги, истощило все его силы, телесные и умственные.
