церы вашего величества беспокоились ради меня.
Король потрепал даАртаньяна по плечу.
- Вы никому не причиняете хлопот, шевалье, я отправлю во Францию пос-
ла, которому, я думаю, вы охотно будете спутником, потому что коротко
знакомы с ним.
ДаАртаньян взглянул на короля с изумлением.
- Посол мой - некий граф де Ла Фер... тот самый, которого вы называе-
те Атосом, - прибавил король, оканчивая разговор, как и начал, взрывом
веселого смеха. - Прощайте, шевалье, прощайте! Любите меня, как я вас
люблю!
Спросив знаком у Парри, не ждет ли его кто-нибудь в соседнем кабине-
те, король прошел туда, оставив даАртаньяна в величайшем изумлении от
такой страны ной аудиенции.
Старик дружески взял его под руку и повел в сад.
XXXV
НА КАНАЛЕ
Вдоль наполненного мутной зеленоватой водой канала с мраморными бере-
гами, изъеденными временем и поросшими густой травой, величественно
скользила длинная лодка под балдахином, украшенная флагами с английским
гербом и устланная коврами, бахрома которых свисала до самой воды. Во-
семь гребцов, плавно налегая на весла, медленно подвигали ее вперед; она
плыла так же грациозно, как лебеди, которые, заслышав шум, издали смот-
рели на это великолепие, невиданное в их старом приюте. В лодке сидели
четыре музыканта игравших на лютне и на гитаре, два певца и несколько
придворных в одеждах, расшитых золотом и драгоценными камнями. Придвор-
ные приятно улыбались, чтобы угодить прелестной леди Стюарт, внучке Ген-
риха IV, дочери Карла I, сестре Карла II, которая сидела в этой лодке на
почетном месте под балдахином.
Мы уже знаем юную принцессу: мы видели ее в Лувре с матерью, когда у
них не было ни дров, ни хлеба, когда ее кормили коадъютор и парламент.
Она, так же как и братья, провела юность в лишениях; потом она внезапно
очнулась от этого долгого страшного сна на ступенях трона среди придвор-
ных и льстецов.
Так же как и Мария Стюарт после выхода из тюрьмы, она наслаждалась
жизнью, свободой, властью и богатством.
Генриетта, сформировавшись, стала замечательной красавицей. Красота
ее расцвела еще пышнее, когда Стюарты опять вступили на престол.
Несчастье отняло у нее блеск гордости, но благоденствие вернуло его
снова. Она вся сияла в своей радости и преуспеянии, подобно тем оранже-
рейным цветам, что, случайно оставленные на одну ночь, первым осенним
заморозкам, повесили головки, но назавтра, согретые воздухом, в котором
родились, раскрываются с еще невиданной пышностью.
Лорд Виллье Бекингэм (сын того самого лорда Бекингэма, который играет
столь значительную роль в первых частях нашего повествования), красивый
молодой человек, томный с женщинами, веселый с мужчинами, и Вильмот Ро-
честер, весельчак и с мужчинами и с женщинами, стояли в лодке перед Ген-
риеттой, наперерыв стараясь вызвать у нее улыбку.
Прелестная молодая принцесса, прислонясь к бархатной, вышитой золотом
подушке и опустив руку в воду, лениво слушала музыкантов, не слыша их, и
прислушивалась к болтовне обоих придворных, делая виду что вовсе не слу-
шает их.
Леди Генриетта, соединившая в себе очарование французских и английс-
ких красавиц, никогда еще не любила и была очень жестока, когда принима-
лась кокетничать. Улыбка - это наивное свидетельство благосклонности у
девушек - не освещала ее лица, и когда она поднимала глаза, то смотрела
так пристально на того или другого кавалера, что они, при всей своей
дерзости и привычке угождать дамам, невольно смущались.
Между тем лодка все подвигалась вперед. Музыканты выбились из сил, да
и придворные устали не меньше их. Прогулка казалась, вероятно, слишком
однообразною принцессе, потому что она вдруг, нетерпеливо приподняв го-
лову, произнесла:
- Ну довольно! Пора домой!
- Ах, - сказал Бекингэм, - как мы несчастны: нам не удалось развесе-
лить ваше высочество.
- Матушка ждет меня, - отвечала Генриетта, - откровенно признаться,
мне скучно.
Произнеся эти жестокие слова, принцесса попыталась успокоить взглядом
обоих молодых людей, которые казались задетыми за живое подобной откро-
венностью. Взгляд ее произвел ожидаемое действие, и оба лица просветле-
ли; но сразу же, видимо, решив, что сделала слишком много для простых
смертных, царственная кокетка передернула плечиками и повернулась спиной
к своим красноречивым собеседникам, словно бы погруженная в мысли и меч-
тания, в которых им, конечно же, не могло быть никакого места.
Бекингэм яростно закусил губу, потому что он в самом деле был влюблен
в леди Генриетту и, как влюбленный, принимал всерьез каждое ее слово.
Рочестер тоже прикусил губу; но так как ум всегда господствовал у него
над чувством, он сделал это только затем, чтобы удержаться от злобного
смеха.
Принцесса смотрела на берег, на траву, на цветы, отвернувшись от
придворных. Вдруг она увидела издали даАртаньяна и Парри.
- Кто там идет? - спросила она.
Оба кавалера повернулись с быстротой молнии.
- Это Парри, - отвечал Бекингэм, - всего только Парри.
- Извините, - возразил Рочестер, - но мне кажется, с ним кто-то еще.
- Да, это во-первых, - томно проговорила принцесса, - а во-вторых,
что значат эти слова "всего только Парри", скажите, милорд?
- Они значат, - отвечал обиженный Бекингэм, - что верный Парри, блуж-
дающий Парри, вечный Парри - не очень важная птица.
- Вы ошибаетесь, герцог. Парри, блуждающий Парри, как вы его назвали,
вечно блуждал, служа нашему семейству, и мне всегда очень приятно видеть
этого старика.
Леди Генриетта следовала привычке всех хорошеньких и кокетливых жен-
щин: от капризов переходила к досаде. Влюбленный уже покорился ее капри-
зу; теперь придворный должен был сносить ее досаду. Бекингэм поклонился
и ничего не ответил.
- Правда, ваше высочество, - сказал Рочестер, тоже кланяясь, - прав-
да, что Парри - образец верного слуги. Но он уже немолод, а мы смеемся,
только когда видим веселых людей. Разве старик может быть веселым?
- Довольно, милорд, - сказала Генриетта сухо. - Этот разговор мне
неприятен.
Потом, словно говоря сама с собой, прибавила:
- Странно и непонятно, до чего друзья моего брата мало уважают его
слуг!
- Ах, ваше высочество, - вскричал Бекингэм, - вы пронзили мне сердце
кинжалом, выкованным вашими руками.
- Что значит эта фраза, составленная по образцу французских мадрига-
лов? Я не понимаю ее.
- Она значит, ваше высочество, что вы сами, вы, добрая, снисходи-
тельная, милостивая, вы иногда смеялись, - извините, я хотел сказать,
улыбались, слушая несвязную болтовню доброго Парри, за которого теперь
вступаетесь так горячо.
- О, милорд! Если я до такой степени забывалась, то вы напрасно напо-
минаете мне об этом, - отвечала леди Генриетта с досадой. - Добрый Пар-
ри, кажется, хочет говорить со мной. Рочестер, прошу вас, прикажите
пристать к берегу.
Рочестер тотчас передал приказание принцессы; минуту спустя лодка ос-
тановилась.
- Сойдем на берег, - сказала Генриетта, ища руки Рочестера, хотя Бе-
кингэм стоял ближе к ней и предлагал ей свою.
Рочестер, не скрывая своей гордости, которая поразила бедного Бекин-
гэма прямо в сердце, провел принцессу по мостику, который гребцы переки-
нули с лодки на берег.
- Куда вы желаете идти, ваше высочество? - спросил Рочестер.
- Вы видите, милорд: к доброму Парри, который все блуждает, как гово-
рил лорд Бекингэм. Он ищет меня глазами, ослабевшими от слез, пролитых
над нашими несчастиями.
- Боже мой, - сказал Рочестер, - как ваше высочество печальны! Мы в
самом деле кажемся вам смешными безумцами!
- Говорите за себя, милорд, - заметил Бекингэм с досадой. - Что каса-
ется меня, я до такой степени неприятен ее высочеству, что вовсе для нее
не существую.
Ни Рочестер, ни принцесса не отвечали ему; Генриетта только ускорила
шаги. Бекингэм остался позади и, воспользовавшись уединением, принялся
грызть свой платок так беспощадно, что в три приема разорвал его в клоч-
ки.
- Парри, добрый Парри, - проговорила принцесса своим чарующим голо-
сом, - поди сюда. Я вижу, что ты меня ищешь, я жду тебя.
- Ах, ваше высочество, - сказал Рочестер, - если Парри не видит вас,
то человек, сопровождающий его, превосходный проводник для слепого. Пос-
мотрите, какие у него огненные глаза: точно фонари маяка.
- Да, и они освещают прекрасное лицо воина, - отвечала принцесса, ре-
шившая противоречить каждому слову.
Рочестер поклонился.
- Это одна из тех мужественных физиономий, какие можно видеть только
во Франции, - прибавила принцесса с настойчивостью женщины, уверенной в
безнаказанности.
Рочестер и Бекингэм переглянулись, как бы спрашивая друг друга: "Что
с ней сделалось?"
- Герцог Бекингэм, - бросила Генриетта, - узнайте, зачем пришел Пар-
ри. Ступайте!
Молодой человек принял это приказание как милость, ободрился и побе-
жал навстречу Парри, который вместе с даАртаньяном не спеша двигался по
направлению к принцессе. Парри шел медленно потому, что был стар. ДаАр-
таньян шел медленно и с достоинством, как должен был идти ДаАртаньян,
владеющий третью миллиона, - то есть без чванства, но и без застенчивос-
ти. Когда Бекингэм, спешивший исполнить приказание принцессы, которая,
пройдя несколько шагов, села на мраморную скамью, подошел к Парри, тот
узнал его а сказал:
- Не угодно ли вам, милорд, исполнить желание его величества короля?
- Какое, господин Парри? - нахмурился молодой вельможа, немного смяг-
чая тон в угоду принцессе.
- Его величество поручает вам представить этого господина ее высо-
честву леди Генриетте.
- Кого же? Кто этот господин? - спросил Бекингэм высокомерно?
ДаАртаньяна, как известно, легко было взбесить; тон герцога Бекингэма
не понравился ему, он пристально взглянул на придворного, и две молнии
сверкнули под его бровями. Однако он овладел собой и произнес спокойно:
- Я шевалье даАртаньян, милорд.
- Извините, сударь, но я узнал только ваше имя, не более.
- Что это значит?
- Это значит, что я вас не знаю.
- Я счастливее вас, сударь, - сказал ДаАртаньян. - Я имел честь знать
ваше семейство и особенно покойного герцога Бекингэма, вашего знаменито-
го отца.
- Моего отца!.. Да, я начинаю припоминать... Вас зовут шевалье ДаАр-
таньян?
ДаАртаньян поклонился.
- Может быть, вы один из тех французов, которые тайно сносились с мо-
им отцом?
- Да, милорд, один из тех французов.
- Позвольте сказать вам, сударь: странно, что отец мой до самой смер-
ти не слыхал больше о вас.
- Это правда, но он слышал обо мне в минуту смерти. Я передал ему че-
рез камердинера королевы Анны Австрийской предупреждение о грозившей ему
опасности; к несчастью, предупреждение явилось слишком поздно.
- Все равно, - кивнул Бекингэм, - теперь я понимаю. Вы хотели оказать
услугу отцу и потому ищете покровительства сына.
- Во-первых, милорд, я не ищу ничьего покровительства, - отвечал Да-
Артаньян флегматично. - Его величество король Карл Второй, которому я
имел счастье оказать некоторые услуги, - надо вам сказать, что услуги
королям - главное занятие всей моей жизни, - король Карл Второй, которо-
му угодно быть ко мне милостивым, пожелал, чтобы я представился сестре
его, принцессе Генриетте, так как впоследствии я могу быть ей полезен.
Король знал, что вы теперь при ее высочестве, к послал меня к вам вместе
с Парри. Вот и все. Я у вас ровно ничего не прошу, и если вам не угодно
представить меня принцессе, то я, к моему прискорбию, обойдусь без вас и
осмелюсь представиться сам.
- Надеюсь, - сказал Бекингэм, любивший, чтобы последнее слово остава-
лось за ним, - вы все же не откажетесь от объяснения, на которое вы сами
вызвали меня?
- Я никогда не отказываюсь от объяснений, - отвечал даАртаньян.
- Если вы находились в тайных сношениях с отцом моим, то должны знать
