этому принудила вас сила, не зависящая от вас, почему вы толкаете нас на
поступки, которые я считаю бесполезными и нелепыми? Говорите, черт побе-
ри! Скажите хоть "нет"!
Монк, не произнеся ни слова, не взглянув на короля, задумчиво погла-
живал усы с видом человека, понимающего, что дела обстоят плохо.
Между тем Карл II погрузился в глубокое раздумье. Впервые он встре-
тился с Монком - своим главным противником, которого так хотел видеть, -
и теперь проницательным взором пытался измерить глубину его сердца.
Он убедился, что Монк решил скорее умереть, чем заговорить. В этом не
было ничего необыкновенного со стороны такого замечательного человека,
получившего столь тяжкое оскорбление. Карл II в ту же секунду принял од-
но из решений, которые ставят на карту для простых людей - жизнь, для
генерала - удачу, для короля - его королевство.
- Сударь, - обратился он к Монку, - в некотором смысле вы совершенно
правы. Не прошу вас отвечать мне, прошу только выслушать меня.
На минуту воцарилось молчание. Король смотрел на Монка, который оста-
вался бесстрастным.
- Вы только что упрекнули меня, сударь, - заговорил опять король. -
Вы уверены, что я подослал к вам в Ньюкасл человека, который заманил вас
в западню; этого (скажу мимоходом) вовсе не учел господин д'Артаньян,
которому, впрочем, я обязан искренней благодарностью за его безмерную
великодушную преданность.
ДаАртаньян почтительно поклонился. Монк не шевельнулся.
- Господин ДаАртаньян, - заметьте, господин Монк, что я вовсе не на-
мерен извиняться перед вами, - господин ДаАртаньян отправился в Англию
по собственному побуждению, без всякой корысти, без приказа, без надеж-
ды, как истинный дворянин, с целью оказать услугу несчастному королю и
прибавить к множеству совершенных им великих деяний этот новый замеча-
тельный подвиг.
ДаАртаньян слегка покраснел и кашлянул, стараясь скрыть смущение.
Монк по-прежнему не шевелился.
- Вы не верите моим словам, господин Монк, - продолжал король. - Я
понимаю ваше недоверие: подобные доказательства преданности так редки,
что естественно не верить им.
- Генерал не прав, если не верит вашему величеству! - воскликнул Да-
Артаньян. - Вы сказали правду, столь истинную правду, что, должно быть,
я поступил неправильно, захватив генерала: это, кажется, некстати, Если
это так, клянусь, я в отчаянии!
- Шевалье ДаАртаньян, - сказал король, беря за руку мушкетера. - Вы
обязали меня более, чем если бы доставили мне победу: вы указали неиз-
вестного мне друга, которому я вечно буду благодарен и которого вечно
буду любить...
Король дружески пожал ему руку и, поклонившись Монку, добавил:
- И врага, которого отныне я буду ценить по заслугам.
В глазах пуританина сверкнула молния; но она тотчас же погасла, и к
нему вновь вернулось прежнее мрачное бесстрастие.
- Вот каков был мой план, господин ДаАртаньян, - продолжал король. -
Граф де Ла Фер, которого вы, кажется, знаете, отправился в Ньюкасл...
- Атос! - воскликнул ДаАртаньян.
- Да, кажется, таково его боевое прозвище... Граф де Ла Фер отправил-
ся в Ньюкасл и, может быть, склонил бы генерала к переговорам со мной
или с кем-нибудь из моих приверженцев. Но тут вы насильственно вмешались
в это дело.
- Черт побери! - сказал ДаАртаньян. - Должно быть, это он входил в
лагерь в тот самый вечер, когда я пробрался туда с рыбаками!
Едва заметное движение бровей Монка показало даАртаньяну, что он не
ошибся.
- Да, да, - продолжал он, - мне показалось, что это его фигура, его
голос. Ах, какая досада! Ваше величество, простите меня, я думал, что
делаю все к лучшему.
- Не случилось ничего плохого, - ответил король, - кроме того, что
генерал обвиняет меня в предательстве, в чем я вовсе не повинен. Нет,
генерал, не таким оружием хочу я сражаться с вами. Вы скоро это увидите.
А до тех пор верьте мне, я клянусь вам честью дворянина! Теперь, госпо-
дин ДаАртаньян, дозвольте сказать вам одно слово.
- Я слушаю, ваше величество.
- Вы преданы мне? Не так ли?
- Ваше величество видели, что безмерно предан.
- Хорошо. Довольно одного слова такого человека, как вы. Впрочем, за
словом всегда следует дело. Генерал, прошу вас пройти за мною, И вы иди-
те с нами, господин ДаАртаньян.
ДаАртаньян повиновался, слегка озадаченный. Карл II вышел, за ним
Монк, за Монком ДаАртаньян. Карл направился по той самой дороге, по ко-
торой к нему ирипхел ДаАртаньян, и вскоре морской ветер повеял в лицо
трем ночным путешественникам. Карл отпер калитку, и едва прошли они ша-
гов пятьдесят, как увидели океан, который перестал бушевать и покоился у
берега, как усталое чудовище.
Карл II шел в раздумье, опустив голову и поглаживая рукой подбородок.
Монк следовал за ним, беспокойно оглядываясь. Сзади шел даАртаньян, по-
ложив руку на эфес шлаги.
- Где шлюпка, которая привезла вас сюда? - спросил Карл у мушкетера.
- Вон там; в ней ждут меня семь человек солдат и офицер.
- А, вижу! Шлюпка вытащена на берег. Но вы, верно, не на ней прибыли
из Ньюкасла?
- О, нет! Я на свой счет нанял фелуку, которая бросила якорь на расс-
тоянии пушечного выстрела от берега.
- Сударь, - сказал король Монку, - вы свободны.
При всей своей твердости Монк не мог не вскрикнуть. Король утверди-
тельно кивнул головою и продолжал:
- Мы разбудим одного из здешних рыбаков. Он спустит судно этой же
ночью и отвезет вас, куда вы ему прикажете. Господин даАртаньян проводит
вас. Я поручаю господина даАртаньяна вашей чести, господин Монк.
Монк издал возглас удивления, а даАртаньян глубоко вздохнул. Король,
сделав вид, что ничего не замечает, постучал в дощатый забор, который
окружал домик рыбака, жившего на берегу.
- Эй, Кейзер! - крикнул он. - Вставай!
- Кто там? - спросил рыбак.
- Я, король Карл.
- Ах, милорд! - вскричал Кейзер, вылезая совсем одетый из паруса, за-
вернувшись в который он спал, как в колыбели. - Что вам угодно?
- Кейзер, - сказал король, - ты сейчас выйдешь в море. Вот этот путе-
шественник нанимает твою барку; он тебе хорошо заплатит. Служи ему как
следует.
И король отступил на несколько шагов, чтобы Монк мог свободно перего-
ворить с рыбаком.
- Я хочу переправиться в Англию, - с трудом сказал Монк по-гол-
ландски.
- Что же, - отвечал рыбак, - я могу перевезти.
- Мы скоро можем отчалить?
- Через полчаса, милорд. Мой старший сын уже поднимает якорь; мы
должны были выехать на ловлю в три часа утра.
- Ну как, сговорились? - спросил Карл, приблизившись.
- Обо всем, кроме платы, ваше величество, - ответил рыбак.
- Плату получишь от меня, - произнес король. - Это мой друг.
Услышав слова Карла, Монк вздрогнул и посмотрел на короля.
- Хорошо, милорд, - согласился Кейзер.
В эту минуту на берегу старший сын Кейзера затрубил в рожок.
- В путь, господа! - сказал король.
- Ваше величество, уделите мне еще несколько секунд, - отвечал даАр-
таньян. - Я нанял людей. Так как я еду без них, я должен их предупре-
дить.
- Свистните им, - улыбнулся Карл.
ДаАртаньян свистнул: тотчас явились четыре человека под предводи-
тельством Менвиля.
- Вот вам в счет платы, - начал даАртаньян, отдавая им кошелек, в ко-
тором было две тысячи пятьсот ливров золотом. - Ступайте и ждите меня в
Кале. Вы знаете где.
И даАртаньян с глубоким вздохом опустил кошелек в руку Менвиля.
- Как! Вы расстаетесь с нами? - вскричали матросы.
- На самое короткое время, - а может быть, и надолго. Кто знает? Вы
получили уже две тысячи пятьсот ливров. Сейчас я уплатил вам еще столько
же. Значит, мы в расчете. Прощайте, дети мои!
ДаАртаньян вернулся к Монку и произнес:
- Жду ваших приказаний, потому что мы отправляемся вместе, если вам
не тягостно мое общество.
- Нисколько, сударь, - отвечал Монк.
- Пора садиться! - крикнул сын Кейзера.
Карл с достоинством поклонился генералу и сказал ему:
- Вы, надеюсь, простите причиненную вам неприятность, когда убеди-
тесь, что я в ней неповинен.
Монк, не отвечая, низко поклонился. Карл нарочно не сказал ни слова
отдельно даАртаньяну, но прибавил вслух:
- Благодарю еще раз, шевалье, благодарю вас за вашу службу. Господь
воздаст вам за нее, а испытания и горести, надеюсь, оставит лишь на мою
долю.
Монк направился к лодке. ДаАртаньян, идя за ним, пробормотал:
- Ах, мой бедный Планше! Мне кажется, что мы затеяли очень неудачную
спекуляцию!
XXX
АКЦИИ "ПЛАНШЕ И К°" ПОДНИМАЮТСЯ
Во время переезда Монк говорил с даАртаньяном только в тех случаях,
когда нельзя было этого избежать. Например, когда француз медлил при-
няться за скудный обед, состоявший из соленой рыбы, сухарей и джина,
Монк звал его:
- К столу, сударь.
И больше ни слова. ДаАртаньян в трудных обстоятельствах обыкновенно
говорил мало, поэтому и из молчаливости Монка он сделал неблагоприятный
для себя вывод. Располагая досугом, он ломал себе голову, стараясь отга-
дать, каким образом Атос увиделся с Карлом II, как составили они план
этой поездки, как, наконец, Атос пробрался в лагерь Монка? И бедный лей-
тенант мушкетеров вырывал из усов по волоску каждый раз, как задумывался
над тем, что, вероятно, Атос и был тем самым человеком, который сопро-
вождал Монка в знаменитую ночь его похищения.
Через двое суток Кейзер, исполнявший все приказания Монка, пристал к
берегу в месте, указанном генералом. Это было устье речки, на берегу ко-
торой Атос занял дом.
Вечерело. Солнце, как раскаленный стальной щит, скрылось до половины
за синей линией горизонта. Фелука подымалась по реке, вначале еще до-
вольно широкой. Но нетерпеливый Монк приказал пристать, и Кейзер высадил
его вместе с даАртаньяном на илистый берег, заросший тростником.
ДаАртаньян, решивший повиноваться, следовал за Монком, как медведь,
идущий на цепи за хозяином. Но это оскорбляло его гордость, и он ворчал
про себя, что не стоит служить королям, что даже лучший из них никуда не
годится.
Монк шел быстро. Казалось, он не мог еще поверить, что снова находит-
ся на английской земле. Но вдали уже виднелись домики моряков и рыбаков,
рассеянные на набережной жалкого порта.
Вдруг ДаАртаньян вскричал:
- Боже мой! Горит дом!
Монк поднял взгляд. Действительно, в одном из домов начинался пожар.
Горел сарай, стоявший возле дома, и пламя уже начало лизать крышу. Све-
жий вечерний ветерок помогал огню.
Оба путешественника, ускорив шаг, услышали страшный крик и, подойдя
ближе, увидели солдат, которые размахивали оружием и грозили кулаками
кому-то в горевшем доме. Увлеченные своим гневом, они не заменили фелу-
ки.
Монк остановился и первый раз выразил свою мысль словами.
- Ах, - сказал он, - может быть, это уже не мои солдаты, а Ламберта.
В его словах прозвучали печаль, опасение, упрек, прекрасно понятые
даАртаньяном. В самом деле, во время отсутствия генерала Ламберт мог
дать сражение, победить, рассеять приверженцев парламента и занять ту
самую позицию, которую занимала армия Монна, лишенная своего предводите-
ля. Из этой догадки, передавшейся от Монка к даАртаньяну, мушкетер сде-
лал такой вывод: "Случится одно из двух: либо Монк угадал, и тогда здесь
никого нет, кроме ламбертистов, то есть его врагов, которые примут меня
великолепно, будучи обязаны мне победою; либо нет никакой перемены, и
Монк, обрадовавшись, что нашел лагерь на прежнем месте, не будет мстить
мне слишком сурово".
Погруженные в размышления, наши путешественники шли вперед, пока не
очутились среди группы моряков, которые уныло смотрели на горевший дом,
не смея ничего сказать из страха перед солдатами. Монк спросил одного из
моряков:
- Что здесь случилось?
- Сударь, - отвечал моряк, не узнав в Монке генерала, потому что тот
