прибежавших с веселыми криками и топотом.
Генерал тотчас открыл глаза.
- Что случилось, дети мои? - спросил Монк.
- Генерал, добрая новость.
- А! Не прислал ли Ламберт сказать, что даст завтра сражение?
- Нет, но мы захватили рыбаков, которые везли рыбу в Ньюкаслский ла-
герь.
- Напрасно, друзья мои. Лондонские господа люди деликатные и любят
поесть. Вы приведете их в дурное настроение, и они будут беспощадны к
нам. Гораздо разумнее будет отослать к Ламберту рыбу и рыбаков, если
только...
Генерал задумался.
- Скажите-ка мне, что это за рыбаки?
- Пикардийские моряки. Они ловили рыбу у французских и голландских
берегов, их загнало сюда бурею...
- А Говорят они по-английски?
- Их старшина обратился к нам по-английски.
Генерал становился все более подозрительным.
- Хорошо, - продолжал он, - я хочу видеть этих людей. Приведите их ко
мне.
Офицер отправился за рыбаками.
- Сколько их? - спросил Монк. - Какое у них судно?
- Их человек десять или двенадцать, генерал; они на голландском ры-
бачьем судне, как нам показалось.
- И вы говорите, что они везли рыбу в лагерь Ламберта?
- Да, и у них, кажется, хороший улов.
- Посмотрим, посмотрим, - сказал Монк.
Офицер вернулся, ведя с собою старшину рыбаков человека лет пятидеся-
ти или пятидесяти пяти, выглядевшего крепким молодцом. Он был среднего
роста, в куртке из плотной шерстяной материи; шапка была надвинута на
лоб. За поясом висел большой нож. Он шел обычной матросской поступью,
слегка неуверенной на суше и такой крепкой, словно каждым шагом вбивал
сваю.
Монк устремил на рыбака хитрый и проницательный взгляд и долго смот-
рел на него. Рыбак улыбался - той полухитрой, полуглупой улыбкой, кото-
рая свойственна французским крестьянам.
- Ты говоришь по-английски? - спросил Монк на очень чистом французс-
ком языке.
- Очень плохо, милорд, - отвечал рыбак.
Ответ был произнесен быстро и отрывисто, как говорят в провинциях за
Луарой, а не медленно и протяжно, как в западных и северных провинциях
Франции.
- Но все-таки говоришь? - спросил Монк еще раз, чтобы хорошенько
прислушаться к выговору рыбака.
- Мы, моряки, говорим немножко на всех языках, - отвечал рыбак.
- Так ты рыбак?
- Сегодня рыбак, милорд, и неплохой рыбак! Я поймал морского окуня
фунтов в тридцать и множество мелкой рыбы. Из этого можно изготовить не-
дурной ужин.
- Ты, кажется, чаще удил в Гасконском заливе, чем в Ла-Маншском про-
ливе? - сказал ему Монк с улыбкой.
- Это правда, я с юга Франции. Но разве это мешает быть хорошим рыба-
ком, милорд?
- О нет, и я покупаю у тебя весь улов. Говори откровенно: куда ты вез
рыбу?
- Скажу правду, милорд: я направлялся в Ньюкасл. Моя барка шла вдоль
берега, когда нас заметили ваши кавалеристы и, грозя мушкетами, приказа-
ли повернуть к вам в лагерь. Так как при мне не было оружия, - добавил
рыбак с улыбкой, - пришлось подчиниться.
- А почему ты ехал к Ламберту, а не ко мне?
- Не стану скрывать, милорд, если позволите говорить откровенно.
- Позволяю - и даже приказываю.
- Я ехал к Ламберту, потому что лондонские господа едят хорошо и пла-
тят хорошо, а вы, шотландцы, просвитериане, пуритане, не знаю, как вас
назвать, едите плохо и платите еще хуже.
Монк пожал плечами, с трудом скрывая улыбку.
- Но скажи мне, как ты, южанин, попал к нашим берегам?
- Я имел глупость жениться в Пикардии.
- Но Пикардия все же не Англия.
- Милорд! Человек спускает судно в море, а бог и ветер несут его, ку-
да им угодно.
- Так ты направлялся не сюда?
- И не думал!
- А куда?
- Мы возвращались из Остенде, где уже начался лов макрели, как вдруг
сильный южный ветер погнал нас от берега. С ветром не поспоришь; мы пош-
ли, куда он понес нас. Чтобы рыба не пропала, надо было продать ее в
ближайшем английском порту. Всего ближе был Ньюкасл. Случай-то вышел
неплохой: ходили слухи, что и в лагере и в городе народу тьма и дворяне
изголодались. Вот я и направился в Ньюкасл.
- А где твои товарищи?
- Они остались на судне; ведь они простые матросы, ничего не знают.
- А ты знаешь? - спросил Монк.
- О, я! - отвечал моряк с улыбкой. - Я много шатался по свету с по-
койным отцом и умею на всех европейских языках назвать экю, луидор и
двойной луидор. Зато экипаж слушается меня, как оракула, в повинуется,
точно я адмирал.
- Так ты сам выбрал Ламберта, потому что он хорошо платит?
- Разумеется. И положа руку на сердце, милорд, признайтесь: разве я
ошибся?
- Увидишь после.
- Во всяком случае, милорд, если я ошибся, так я и виноват, а товари-
щи мои ни при чем.
"Он очень неглуп", - подумал Монк. Помолчав несколько минут и продол-
жая разглядывать рыбака, од спросил:
- Ты прямо из Остенде?
- Прямехонько.
- Стало быть, ты знаешь, что происходит здесь у нас? Вероятно, во
Франции и Голландии поговаривают о наших делах? Что делает человек, на-
зывающий себя королем АНГЛИИ?
- Ах, милорд, - вскричал рыбак с шумной и веселой откровенностью, -
вот удачный вопрос. Вы как раз попали на самого подходящего человека. Я
вам все могу рассказать. Подумайте, милорд, когда я заходил в Остенде
продавать наш улов, я сам видел бывшего короля: он разгуливал по берегу
в ожидании лошадей, которые должны были везти его в Гаагу. Высокий та-
кой, бледный, черноволосый, а лицо не очень-то доброе. Он, похоже, не
совсем здоров; верно, голландский воздух ему не по нутру.
Монк внимательно слушал быстрый, цветистый рассказ рыбака на чужом
языке; к счастью, как мы уже сказали, генерал хорошо знал по-французски.
Рыбак перемешивал всевозможные слова - французские и английские, а иног-
да вставлял и гасконское словечко. Впрочем, глаза его говорили за него
так красноречиво, что если можно было не понять его слов, то никак
нельзя было не понять выразительных взглядов.
Генерал, видимо, постепенно успокаивался.
- Ты, верно, слышал, зачем этот бывший король, как ты его называешь,
отправляется в Гаагу?
- Само собой, слышал.
- Зачем же?
- Все затем же, - отвечал рыбак, - у него одна мысль: воротиться в
Англию.
- Правда, - прошептал Монк, задумавшись.
- Притом, - прибавил рыбак, - штатгальтер - вы знаете его, милорд? -
Вильгельм Второй...
- Ну, что же?
- Помогает ему всеми силами.
- Ты слышал об этом?
- Нет, но я так думаю.
- Ты, мне кажется, силен в политике? - спросил Монк.
- Ах, милорд, мы, моряки, привыкли иметь дело с водой, и воздухом, с
двумя самыми непостоянными вещами; стало быть, мы редко ошибаемся насчет
остального.
- Послушай-ка, - сказал Монк, меняя разговор, - говорят, ты хорошо
накормишь нас?
- Постараюсь, милорд.
- За сколько продашь свой улов?
- Я не так глуп, чтобы назначать цену.
- Почему?
- Моя рыба и так принадлежит вам.
- По какому праву?
- По праву сильного.
- Но я хочу заплатить тебе.
- Вы очень добры, милорд.
- И даже столько, сколько она стоит.
- Я не прошу столько.
- А сколько же?
- Прошу одного - позволения уйти.
- Куда? К генералу Ламберту?
- Нет! - воскликнул рыбак. - Зачем мне теперь идти в Ньюкасл, раз у
меня нет рыбы?
- Во всяком случае, выслушай меня. Я дам тебе совет.
- Как! Милорд хочет заплатить мне и дать еще добрый совет? Какая ми-
лость!
Монк пристально взглянул на рыбака, который все еще внушал ему подоз-
рения.
- Да, я хочу заплатить тебе и дать совет, потому что одно связано с
другим. Слушай, если ты пойдешь к генералу Ламберту...
Рыбак пожал плечами, как будто хотел сказать: "Пожалуй, раз вы этого
непременно желаете".
- Не проходи через болото, - продолжал Монк. - С тобой будут деньги,
а я там поставил несколько шотландских отрядов. Шотландцы люди несговор-
чивые, плохо понимают язык, на котором ты говоришь, хоть он и составлен,
как мне кажется, из трех наречий. Они могут отнять у тебя то, что я тебе
дам. Вернувшись на родину, ты станешь рассказывать, что у генерала Монка
две руки, одна шотландская, а другая английская, и что шотландской рукой
он отнимает то, что щедро дает английской.
- Ах, генерал, я пойду той дорогой, какой вы прикажете, - сказал ры-
бак со страхом, слишком ясно выраженным, чтоб не быть преувеличенным. -
А охотнее всего я остался бы здесь, если бы вы мне позволили.
- Охотно верю, - отвечал Монк с едва заметною улыбкою. - Но я не могу
оставить тебя здесь, в собственной палатке.
- Да я не смею и думать об этом, милорд, и прошу вас только сказать
мне, где прикажете остановиться. Не извольте слишком беспокоиться: для
моряков ночь проходит быстро.
- Так я прикажу отвести тебя к твоей барке.
- Как вам угодно, милорд. Если бы вы послали со мной плотника, то я
был бы вам премного благодарен.
- Почему?
- Потому что ваши солдаты тянули мою барку вверх по реке на веревке и
повредили ее о прибрежные утесы. Теперь в ней воды фута на два.
- Стало быть, ты должен позаботиться о своем судне?
- Так точно, милорд, - отвечал рыбак. - Я сейчас выгружу корзины с
рыбой, куда вы прикажете; потом вы заплатите мне, если будет милость ва-
ша, и отпустите меня, если вам заблагорассудится. Со мной легко сгово-
риться.
- Хорошо, хорошо, ты славный малый, - сказал Монк, который при всей
своей проницательности не мог найти ничего подозрительного в ясных гла-
зах рыбака. - Эй, Дигби!
Вошел адъютант.
- Отведите этого человека и его товарищей в маленькие палатки, где
помещаются маркитанты, у болота; там они будут близко к своей барке, и
все же им не придется ночевать на воде... Что тебе надо, Спитхед?
Сержант Спитхед, который вошел в палатку генерала без вызова, отве-
тил:
- Милорд, на аванпостах французский дворянин, он непременно хочет вас
видеть.
Хотя оба говорили по-английски, рыбак тем не менее слегка вздрогнул;
но Монк, занятый разговором с сержантом, этого не заметил.
- Что за дворянин? - спросил Монк.
- Милорд, - отвечал Спитхед, - он сказал мне свое имя, но эти прокля-
тые французские имена так трудны для шотландской глотки, что я не мог
запомнить. Караульные сказали мне, что это тот самый дворянин, который
являлся вчера и которого вы не пожелали принять.
- Да, у меня был в это время военный совет.
- Что же прикажете теперь?
- Приведи его сюда.
- Надобно ли принять меры предосторожности?
- Какие?
- Завязать ему глаза, например?
- Зачем? Он увидит то, что я хочу, чтобы все видели, то есть что око-
ло меня одиннадцать тысяч храбрых воинов, которые горят нетерпением про-
лить кровь за парламент, Шотландию и Англию.
- Ас ним что делать? - спросил Спитхед, указывая на рыбака, который
во все время разговора стоял неподвижно, как человек все видящий, но ни-
чего не понимающий.
- Да, правда, - согласился Монк.
Он обратился к рыбаку:
- До свидания, любезный друг; я нашел тебе помещение. Дигби, отведите
его. Не беспокойся, тебе сейчас же уплатят деньги.
- Благодарив вас, милорд, - сказал рыбак.
Он поклонился и вышел вместе с Дигби.
Пройдя шагов сто, он увидел своих товарищей. Они оживленно перешепты-
вались и, казалось, боялись; он подал им знак, который несколько успоко-
ил их.
- Эй вы! - закричал он. - Ступайте-ка сюда! Генерал Монк так щедр,
что платит нам за рыбу, и так добр, что обещает приют на ночь.
Рыбаки подошли к своему предводителю и в сопровождении Дигби двину-
лись к маркитантским палаткам, где им отвели квартиру.
Дорогою рыбаки в темноте встретили солдата, который вел французского
дворянина к генералу.
Дворянин ехал верхом, закутавшись в широкий плащ; поэтому рыбак не
мог рассмотреть его, хотя и очень старался. А дворянин, не зная, что
едет мимо соотечественников, не обратил на них никакого внимания.
