Я - даАртаньян.
- Ах, боже мой! - воскликнул старик за дверью. - Господин даАртаньян!
Какое счастье! То-то мне показалось, что я слышу знакомый голос!
- Ого! - проговорил даАртаньян. - Здесь знают мой голос! Это очень
лестно!
- Да, да, знают, - отвечал старик, отпирая дверь. - Вот вам доказа-
тельство.
И он впустил даАртаньяна.
ДаАртаньян при свете фонаря узнал своего упрямого собеседника.
- Парри! - вскричал он. - Я должен был догадаться сразу!
- Да, да, я Парри, господин даАртаньян! Как я рад, что вижу вас!
- Да, на этот раз можете радоваться! - сказал даАртаньян, пожимая ру-
ку старику. - Доложите обо мне королю.
- Но король почивает...
- Черт возьми! Разбудите его, и он не рассердится, будьте покойны.
- Вы не от графа?
- От какого графа?
- Де Ла Фер.
- От Атоса? О нет! Я сам от себя. Ну, Парри, скорее, мне нужен ко-
роль.
Парри не спорил больше. Он знал, что на даАртаньяна, хоть он и гаско-
нец, всегда можно положиться. Он пересек двор и палисадник, успокоил со-
баку, которая всерьез собиралась попробовать на зуб мушкетера, и посту-
чал в ставень комнаты, составлявшей нижний этаж маленького павильона.
И сразу же маленькая собачка, обитавшая в этой комнате, отозвалась на
громкий лай большой собаки, обитавшей во дворе.
"Бедный король! - подумал даАртаньян. - Вот какие у него телохраните-
ли, хотя, по правде говоря, они хранят его не хуже других!"
- Кто там? - спросил король из спальни.
- Господин даАртаньян, он привез вам известия.
В комнате послышался шум; дверь отворилась, и поток яркого света хлы-
нул в прихожую и в сад.
Король работал при свете лампы. Разбросанные бумаги лежали на столе;
он писал письмо, и множество помарок говорило о том, что оно стоило ему
больших усилий.
- Войдите, шевалье, - сказал он, обернувшись. Потом, увидев рыбака,
прибавил: - Что же ты говоришь, Парри? Где же шевалье даАртаньян?
- Он перед вашим величеством, - отвечал д'Артаньян.
- В этом костюме?
- Всмотритесь в меня, государь. Вы видели меня в передней короля Лю-
довика Четырнадцатого, в Блуа.
Неужели вы не узнаете?
- Узнаю и даже вспоминаю, что был вам очень обязан.
ДаАртаньян поклонился.
- Я поступил так, как должен был поступить, узнав, что это вы, ваше
величество.
- Вы привезли мне известия?
- Да, государь.
- Вероятно, от французского короля?
- Нет, ваше величество. Вы могли заметить, что король Людовик занят
только собой.
Карл поднял глаза к небу.
- Нет, ваше величество, нет, - продолжал д'Артаньян. - Я привез но-
вости, касающиеся лично вас. Однако смею надеяться, что ваше величество
выслушает их с некоторою благосклонностью.
- Говорите.
- Если не ошибаюсь, государь, вы много говорили в Блуа о плохом поло-
жении ваших дел в Англии.
Карл покраснел.
- Сударь, - прервал он, - я рассказывал об этом только французскому
королю...
- О, ваше величество ошибаетесь, - холодно сказал мушкетер, - я умею
говорить с королями в несчастье.
Скажу более: короли говорят со мной только тогда, когда они в нес-
частье; но едва им улыбнется счастье, они обо мне забывают. Я питаю к
вашему величеству не только истинное уважение, но и глубокую предан-
ность, а для меня, поверьте, это означает немало. Слушая жалобы вашего
величества на судьбу, я решил, что вы благородны, великодушны и с досто-
инством переносите свои несчастия.
- Признаться, - сказал удивленно Карл, - я сам не понимаю, что мне
приятнее: ваша смелая откровенность или ваше уважение.
- Вы сейчас выберете, - отвечал даАртаньян. - Вы жаловались двоюрод-
ному брату вашему Людовику Четырнадцатому, что без войска и без денег
вам очень трудно вернуться в Англию и вступить на престол.
Карл сделал нетерпеливое движение.
- И что главное препятствие представляет, - продолжал даАртаньян, -
некий генерал, командующий армией парламента, который разыгрывает там
роль второго Кромвеля. Верно?
- Да, но повторяю вам, что все это я говорил одному королю.
- И вы увидите, государь, какое счастье, что ваши слова услышал лей-
тенант его мушкетеров. Человека, который является главным препятствием
на вашем пути к успеху, зовут генерал Монк, не так ли?
- Да, сударь. Но к чему все эти вопросы?
- Знаю, знаю, ваше величество, что строгий этикет запрещает предла-
гать вопросы королям. Надеюсь, что ваше величество скоро простит мне мою
неучтивость. Ваше величество сказали еще, что если бы вам удалось пови-
дать Монка, встретиться с ним лицом к лицу, переговорить с ним, то вы
непременно восторжествовали бы силою или убеждением над этим единствен-
ным серьезным противником.
- Все это правда. Моя участь, мое будущее, безвестность или слава за-
висят от этого человека. Но что же из этого?
- А вот что: если генерал Монк до такой степени мешает вам, то полез-
но было бы избавить вас от него или превратить его в союзника вашего ве-
личества.
- Король, у которого нет ни армии, ни денег (мне нечего скрывать, раз
вы слышали мой разговор с Людовиком Четырнадцатым), не может ничего сде-
лать с таким человеком, как Монк.
- Да, ваше величество, таково ваше мнение, я знаю. К счастью для вас,
я придерживаюсь другого мнения.
- Что это значит?
- Вот что: без армии и без миллиона я совершил то, для чего вашему
величеству нужны были армия и целый миллион.
- Что вы говорите?.. Что вы сделали?
- Что я сделал?.. Я поехал туда и захватил там человека, мешавшего
вашему величеству.
- Вы захватили Монка в Англии?
- Разве я плохо сделал?
- Вы, верно, сошли с ума?
- Право же, нет.
- Вы взяли Монка?
- Да. В его лагере.
Король вздрогнул от нетерпения и пожал плечами.
- Я захватил Монка на дороге в Ньюкасл, - сказал даАртаньян просто, -
и привез его к вашему величеству.
- Привезли ко мне! - вскричал король, разгневанный этим рассказом,
который казался ему басней.
- Да, привез его к вам, - продолжал даАртаньян тем же тоном. - Он ле-
жит там, в большом ящике, но не задохнется, потому что в крышке просвер-
лены дыры.
- Боже мой!..
- О, будьте покойны, за ним усердно ухаживают. Он доставлен сюда це-
лым и невредимым. Угодно вашему величеству видеть его, переговорить с
ним или прикажете бросить его в воду?
- Боже мой! Боже мой! - повторил Карл. - Правду ли вы говорите? Не
оскорбляете ли меня недостойной шуткой? Действительно ли вы совершили
этот смелый, неслыханный подвиг? Не может быть!
- Ваше величество, разрешите мне открыть окно? - спросил даАртаньян,
отворяя окно.
Не успел король ответить, как даАртаньян в тишине ночи свистнул три
раза громко и протяжно.
- Сейчас, - сказал он, - вашему величеству принесут его.
XXIX
Д'АРТАНЬЯН НАЧИНАЕТ БОЯТЬСЯ, ЧТО ДЕНЬГИ ЕГО И ПЛАНШЕ ПОГИБЛИ БЕЗ
ВОЗВРАТА
Король не мог прийти в себя от изумления: он смотрел то на мушкетера,
то в темное окно. Прежде чем он успел опомниться, восемь матросов даАр-
таньяна (двое остались стеречь фелуку) внесли в дом продолговатый пред-
мет, в котором в эту минуту заключалась судьба Англии. Парри открыл им
дверь.
Перед отъездом из Кале даАртаньян заказал там ящик вроде гроба, дос-
таточно просторный, чтобы человек мог свободно поворачиваться в нем. Низ
и бока, мягко обитые, служили удобной постелью, лежа на которой человек
оставался бы невредимым при боковой качке. Маленькая решетка, о которой
даАртаньян говорил королю, походила на забрало шлема и была сделана на
том месте, где находилось лицо пленника. Ее устроили так, что при малей-
шем крике можно было, надавив ее, заглушить крик и даже задушить крича-
щего.
ДаАртаньян очень хорошо знал и свой экипаж, я своего пленника - и во
время дороги боялся только двух вещей: что генерал предпочтет смерть
этому необычайному плену и заставит задушить себя, пытаясь говорить, или
что сторожа соблазнятся обещаниями пленника я посадят его, даАртаньяна,
в ящик вместо Монка.
Поэтому даАртаньян просидел два дня и две ночи подле ящика, наедине с
генералом, предлагая ему вино и пищу, от которых тот, однако, упорно от-
казывался, и стараясь успокоить его и уверить, что с ним не случится ни-
чего дурного от этого своеобразного плена. Два пистолета, лежавшие перед
даАртаньяном, и обнаженная шпага охраняли его от нескромности матросов.
Прибыв в Шевенинген, он перестал тревожиться. Его матросы очень боя-
лись иметь дело с прибрежными жителями, Притом же он привлек на свою
сторону Менвиля, ставшего его лейтенантом. Это был человек с незаурядным
умом и более чистой совестью, чем остальные. Он надеялся, что служба у
даАртаньяна обеспечит его будущее, и потому скорее пошел бы на смерть,
чем нарушил бы приказание начальника. Добравшись до берега, даАртаньян
поручил ящик и жизнь генерала ему. Ему же приказано было доставить ящик
с помощью семи человек, как только он услышит троекратный свист. Мы ви-
дели, что лейтенант исполнил это приказание.
Когда ящик внесли в дом короля, даАртаньян с приветливой улыбкой от-
пустил своих людей, сказав им".
- Господа, вы оказали важную услугу его величеству Карлу Второму, ко-
торый через полтора месяца будет английским королем. Вы получите двойную
плату. Ступайте и ждите меня у лодки.
Все тотчас разошлись в таком шумном восторге, что испугали даже соба-
ку.
ДаАртаньян приказал внести ящик в переднюю короля, запер с величайшей
тщательностью двери, открыл ящик и сказал генералу:
- Генерал, я должен тысячу раз извиниться перед вами, я обошелся с
вами не так, как следовало бы с таким достойным человеком. Я это знаю;
но мне надо было, чтобы вы приняли меня за простого рыбака. Притом же в
Англии очень неудобно возить грузы. Надеюсь, что вы примете все это во
внимание. Но здесь, генерал, - прибавил даАртаньян, - вы можете встать и
идти.
Он развязал руки генералу. Монк поднялся и сел с видом человека, ожи-
дающего смерти. ДаАртаньян отворил дверь в кабинет Карла Второго и про-
изнес:
- Ваше величество, здесь ваш враг, генерал Монк; я поклялся оказать
вам эту услугу. Дело сделано, теперь извольте приказывать. Сударь, -
прибавил он, оборачиваясь к генералу, - вы перед его величеством, коро-
лем Карлом Вторым, монархом Великобритании.
Монк поднял на принца свой стоический, холодный взгляд и сказал:
- Я не знаю никакого английского короля. Здесь нет даже никого, кто
был бы достоин носить имя благородного дворянина, потому что во имя Кар-
ла Второго посланец, которого я принял за честного человека, устроил мне
позорную западню. Я попался в нее - тем хуже для меня. Теперь вы,
подстрекатель (это относилось к королю), и вы, исполнитель (Монк обер-
нулся к даАртаньяну), не забудьте того, что я вам скажу. В вашей власти
мое тело, вы можете убить меня; я даже советую вам это сделать, потому
что вы никогда не завладеете ни моей душой, ни моей волей. А больше не
ждите от меня ни слова, потому что с этой минуты я не раскрою рта, даже
чтобы крикнуть. Вот и все.
Он произнес это с суровою и непреклонною решимостью закоренелого пу-
ританина; даАртаньян посмотрел на своего пленника, как человек, знающий
цену каждому слову и определяющий ее по голосу, которым снова произно-
сятся.
- В самом деле, - тихо сказал он королю, - генерал человек твердый.
Он не съел кусочка хлеба, не выпил капли вина в продолжение двух суток.
С этой минуты, ваше величество, извольте распоряжаться его участью; Я
умываю руки, как сказал Пилат.
Бледный и покорный судьбе Монк стоял, скрестив руки, и ждал.
ДаАртаньян повернулся к нему.
- Вы очень хорошо понимаете, - сказал он генералу, - что ваше заявле-
ние, может быть, и превосходное, не удовлетворит никого, даже вас самих.
Его величество хотел переговорить с вами; вы отказывали ему в свидании.
Почему же теперь, когда вы встретились с королем лицом к лицу, когда к
