него вырывалось наружу.
- Великолепный удар! - воскликнул Портос.
- У меня есть сын, - сказал Атос, - я хочу жить.
- Наконец-то! - заметил д'Артаньян.
"Это не я его убил, - сказал про себя Атос, - это судьба".
XXXII
О ТОМ, КАК МУШКЕТОНА ЕДВА НЕ СЪЕЛИ, ПОСЛЕ ТОГО КАК РАНЬШЕ ОН ЕДВА НЕ
БЫЛ ИЗЖАРЕН
Глубокое молчание надолго воцарилось в шлюпке после ужасной сцены, о
которой мы только что рассказали.
Луна выглянула на минуту, - как будто судьбе хотелось, чтобы ни одна
деталь не ускользнула от зрителей, - и скрылась. Все снова погрузилось
во тьму, столь ужасную в пустынях, особенно в зыбкой и влажной пустыне,
называемой Океаном. Слышен был только вой западного ветра, игравшего
гребнями валов.
Портос первый прервал молчание.
- Я много видел на своем веку, но ничто не потрясло мепя так, как
это. И все же, хотя волнение еще не улеглось во мне, заявляю вам, что
глубоко счастлив. У меня точно гора с плеч свалилась, и наконец-то я мо-
гу вздохнуть свободно.
В подтверждение своих слов Портос вздохнул так громко, что можно было
подивиться силе его легких.
- А я, - заговорил Арамис, - не могу сказать про себя того же. Я по-
ражен, я не верю тому, что мне говорят мои глаза, я сомневаюсь в том,
что я видел, мне страшно, мне все кажется, что вот-вот вынырнет этот
злодей, держа в руке кинжал, который мы видели у него в груди.
- О, на этот счет я спокоен, - отвечал Портос. - Удар пришелся под
пятое ребро, и кинжал вонзился по рукоятку. Я вас не упрекаю, Атос; нао-
борот - уж если ударить кинжалом, так только так. Теперь я жив, весел,
дышу легко.
- Не спешите праздновать победу, Портос! - прервал его д'Артаньян. -
Никогда еще мы не подвергались такой опасности, как теперь, ведь челове-
ку легче справиться с другим человеком, чем со стихией. Мы в открытом
море, ночью, без лоцмана, в утлой шлюпке; один порыв ветра посильнее мо-
жет опрокинуть ее - и мы погибли.
Мушкетон глубоко вздохнул.
- Вы неблагодарны, д'Артаньян, - заговорил Атос, - да, неблагодарны к
доброй судьбе, ведущей нас, - и это тогда, когда мы спаслись таким чу-
десным образом. Миновать столько опасностей для того, чтобы сразу затем
погибнуть? О нет! Мы вышли из Гринвича при западном ветре. Этот ветер
дует и сейчас.
Атос отыскал на небе Полярную звезду.
- Вот Большая Медведица, значит, там и Франция. Мы идем по ветру, и
если он не переменится, мы попадем в Кале или в Булонь. Если шлюпка оп-
рокинется, то мы настолько сильны и умеем так хорошо плавать, - по край-
ней мере, пятеро из нас, - что сможем перевернуть со, а если нам это не
удастся, то будем держаться за нее. Наконец, мы находимся на пути между
Дувром и Кале и между Портсмутом и Булонью. Если бы вода сохраняла следы
проходящих по ней судов, то здесь пролегла бы глубокая колея. Я ни мину-
ты не сомневаюсь, что днем мы обязательно встретим какое-нибудь рыболов-
ное судно, которое нас подберет.
- Ну а если мы никого не встретим или, например, если ветер повернет
к северу?
- Ну, это дело другое: тогда мы увидим землю только по ту сторону
океана.
- Иначе говоря, умрем с голоду, - пояснил Арамис.
- Да, это весьма возможно, - отвечал граф де Ла Фер.
Мушкетон опять испустил вздох, на этот раз еще более грустный, чем
первый.
- Мустон, - обратился к нему Портос, - и чего ты все вздыхаешь? Это
становится скучным.
- Потому что холодно, сударь, - отвечал Мушкетон.
- Вздор! - заметил Портос.
- Как вздор? - изумленно спросил Мушкетон.
- Конечно. У тебя тело покрыто таким толстым слоем жира, что воздуху
до тебя не добраться. Нет, тут чтото другое, говори прямо.
- Ну, если уж говорить прямо, так этот самый жир, которым вы восхища-
етесь, и пугает меня.
- Да почему же, Мустон? Говори смелее, мы позволяем тебе.
- Я вспомнил, сударь, что в библиотеке замка Брасье есть много описа-
ний путешествий и между прочим описание путешествия Жана Моке, знамени-
того мореплавателя Генриха Четвертого.
- Ну и что же?
- Так вот, сударь, - продолжал Мушкетон, - в этих книгах описано мно-
го приключений на море, вроде того, что мы переживаем в настоящее время.
- Продолжай, продолжай, Мустон, это становится интересно.
- Так вот, сударь, в подобных случаях путешественники, измученные го-
лодом, как сообщает Жан Моке, имеют ужасное обыкновение съедать друг
друга, начиная с...
- С самых жирных! - воскликнул д'Артаньян, не в силах удержаться от
смеха, несмотря на всю серьезность положения.
- Да, да, сударь, - отвечал Мушкетон, немного растерявшись от этого
неожиданного смеха, - и позвольте мне заметить вам, что я не вижу в этом
ничего смешного.
- О, вот пример истинного самопожертвования! Благородный Мустон! -
сказал Портос. - Я готов биться о какой угодно заклад, что ты уже ви-
дишь, как тебя освежевали, вроде лося, разрезали на части, - и твой жир-
ный окорок обгладывает твой господин.
- Да, сударь, хотя к этой радости, которую вы угадываете во мне, дол-
жен признаться, примешивается и печаль. Все же я не стану сожалеть о се-
бе, если буду уверен, что умираю для вашей пользы.
- Мустон, - проговорил растроганный Портос, - если нам суждено ког-
да-нибудь увидеть наш замок Пьерфон, то ты получишь в потомственное вла-
дение виноградник, который находится за фермой.
- И ты, конечно, назовешь его "Виноградником самоотверженности", -
сказал Арамис, - чтобы сохранить в веках память о своем великом самопо-
жертвовании.
- Шевалье, - вмешался, смеясь, д'Артаньян, - но ведь вы, разумеется,
отведаете Мустона без особых угрызений совести не раньше, чем после
двух-трех дней голодовки.
- Ну нет, - заявил Арамис, - я предпочел бы Блезуа; мы его не так
давно знаем.
Пока друзья перебрасывались шутками, стараясь главным образом отвлечь
Атоса от мрачных мыслей о только что пережитом, слуги все же чувствовали
себя как-то не по себе, за исключением одного Гримо, который был уверен,
что, как бы плохо ни пришлось, беда не коснется его головы.
Он не принимал никакого участия в разговоре, молчал, по своему обык-
новению, и изо всех сил работал обоими веслами.
- Ты все гребешь? - обратился нему Атос.
Гримо утвердительно кивнул головой.
- А зачем?
- Я греюсь.
Действительно, у всех других зуб на зуб не попадал от стужи, а у Гри-
мо на лбу крупными каплями выступил пот.
Вдруг Мушкетон испустил радостный крик и высоко поднял над головой
руку, вооруженную бутылкой.
- О! - ликовал он, передавая бутылку Портосу. - О, дорогой господин,
мы спасены. В лодке есть съестное.
Он стал проворно рыться под скамейкой, откуда вытащил столь драгоцен-
ный предмет. Там оказалась еще дюжина таких бутылок, хлеб и кусок соло-
нины.
Нет надобности говорить, что эта находка развеселила всех, за исклю-
чением Атоса.
- Черт побери! - воскликнул Портос (а читатель помнит, что он был го-
лоден уже, когда садились в фелуку). - Удивительно, как от волнения пус-
теет в желудке!
Он залпом выхлебнул бутылку и один съел добрую треть хлеба и солони-
ны.
- Ну а теперь спите или постарайтесь уснуть, - сказал Атос. - Я оста-
нусь на вахте.
Для всякого иного человека, не такого закала, как наши храбрые иска-
тели приключений, подобное предложение показалось бы смешным. В самом
деле, они промокли до костей, дул ледяной ветер, только что пережитое
должно было помешать им заснуть. Но у этих избранные людей с железной
волей, закаленных всевозможными лишениями, ничто не могло вызвать бес-
сонницы, если наступало время для сна и он был необходим.
И вот каждый из них, вполне доверяя кормчему, устроился поудобнее и
постарался воспользоваться советом Атоса. Атос же, сидя у руля и устре-
мив взгляд к небу, где он старался прочесть дорогу во Францию, остался
один сидеть, как и обещал, задумчиво бодрствуя и направляя шлюпку по
назначенному ей пути.
После нескольких часов сна путешественники были разбужены Атосом.
Первые утренние лучи уже озарили голубоватую поверхность моря. Впере-
ди них, на расстоянии десяти мушкетных выстрелов, виднелась какая-то
темная масса, над которой поднимался треугольный парус, узкий и длинный,
как крыло ласточки.
- Корабль! - в один голос вскричали радостно четверо друзей, которым
вторили - каждый по-своему - слуги.
Действительно, это было транспортное судно, шедшее из Дюнкерка в Бу-
лонь.
Голоса четырех мушкетеров, Блезуа и Мушкетона слились в единый мощный
крик, перекатывавшийся по упругой водной глади, а Гримо молча надел шап-
ку на конец весла и поднял его, стараясь привлечь внимание плывущих.
Через четверть часа шлюпка с корабля взяла их на буксир; они перешли
на палубу дюнкерского судна. Гримо, от имени своего хозяина, предложил
шкиперу двадцать гиней.
А в девять часов утра, благодаря попутному ветру, наши французы прис-
тали к берегу своей родины.
- Черт возьми! Как уверенно здесь чувствуешь себя, - говорил Портос,
зарываясь своими сильными ногами в песок. - Пусть-ка попробует кто-ни-
будь задеть меня или бросить на меня косой взгляд! Черт возьми! Я готов
вызвать сейчас на бой целое государство!
- Только, пожалуйста, бросайте этот вызов не так громко, - заметил
д'Артаньян, - так как на нас и без того уже начинают посматривать.
- Что ж такого? - не унимался Портос. - Нами просто любуются!
- Ну а я, - отвечал д'Артаньян, - вовсе не собираюсь сейчас чва-
ниться. Я заметил, Портос, людей в черном, а при нынешних обстоя-
тельствах, должен признаться, я побаиваюсь людей, одетых в черное.
- Это таможенники, - объяснил Арамис.
- При прежнем кардинале, - сказал Атос, - на нас обратили бы больше
внимания, чем на товары. А при этом, успокойтесь, друзья, будут больше
смотреть на товары, чем на нас.
- Я все-таки чувствую себя не совсем уверенно, - проговорил д'Ар-
таньян, - и потому направлюсь в дюны.
- Отчего не в город? - спросил Портос. - Я всегда предпочту хорошую
гостиницу этим пескам, которые господь сотворил, кажется, для одних кро-
ликов. Кроме того, я хочу есть.
- Делайте, Портос, как хотите, - отвечал д'Артаньян. - Ну а я убеж-
ден, что для людей в нашем положении самое покойное место - пустыня.
И д'Артаньян, уверенный, что на его стороне большинство, направился,
не дожидаясь ответа Портоса, к дюнам. Все его спутники последовали за
ним и вскоре скрылись за песчаным пригорком, не обратив на себя ничьего
внимания.
- Ну а теперь, - заговорил Арамис, когда прошли около четверти мили,
- поговорим.
- Нет, нет, - возразил д'Артаньян, - напротив, бежим дальше. Мы ус-
кользнули от Кромвеля, от Мордаунта, от моря; это были три чудовища, ко-
торые готовились нас поглотить, но от господина Мазарини нам не ускольз-
нуть.
- Вы правы, д'Артаньян, - заметил Арамис, - и мое мнение, что для бе-
зопасности нам лучше разойтись.
- Да, да, Арамис, - подтвердил д'Артаньян, - давайте разойдемся.
Портос хотел, возражать против этого решения, но д'Артаньян, сжав его
руку, дал понять, чтобы он помолчал. Портос подчинялся своему другу
всегда и во всем, со своим обычным добродушием признавая его умственное
превосходство. Слова, готовые уже сорваться с его уст, замерли.
- Но к чему нам расходиться? - спросил все же Атос.
- Потому что, - начал д'Артаньян, - мы, я и Портос, были посланы к
Кромвелю, а вместо этого служили Карлу Первому, что вовсе не одно и то
же. Если Мазарини узнает, что мы приехали с графом де Ла Фер и шевалье
д'Эрбле, то вина наша будет доказана. Если мы возвращаемся одни, то наша
вина еще сомнительна, а и сомнительном положении дело можно повернуть
как угодно. Во всяком случае, мне хочется хорошенько подурачить господи-
на Мазарини.
- Да, - воскликнул Портос, - вы правы!
- Вы забываете, - возразил д'Артаньяну Атос, - что мы ваши пленники.
