Огонь, блеснувший в глазах д'Артаньяна, не только не вселил в него
робость, но, наоборот, наэлектризовал его еще больше, так как хотя в
этом взгляде и кипела ненависть, это была ненависть открытая. Мордаунт
притаился, готовый воспользоваться малейшим случаем, который мог ему
представиться, чтобы вырваться из западни с помощью силы и хитрости. Так
медведь, застигнутый в своей берлоге, проявляет с виду безучастие, но на
деле зорко следит за каждым движением напавшего на него охотника.
Взгляд Мордаунта быстро скользнул по длинной шпаге, висевшей у него
сбоку; он неторопливо положил левую руку на эфес и передвинул шпагу,
чтобы можно было легко достать ее правой рукой; после этого он сел, сле-
дуя приглашению д'Артаньяна.
Тот ожидал от него каких-нибудь вызывающих слов, чтобы завязать один
из тех беспощадно-насмешливых разговоров, которые он умел так мастерски
поддерживать. Арамис говорил про себя: "Мы услышим сейчас что-нибудь ба-
нальное". Портос кусал усы и ворчал: "Сколько церемоний, черт побери,
чтобы раздавить эту ехидну!" Атос совсем исчез в углу комнаты, неподвиж-
ный и бледный, как мраморное изваяние; и, несмотря на свою неподвиж-
ность, он чувствовал, что лоб его покрывается потом.
Мордаунт не говорил ничего; уверившись, что шпага находится в его
распоряжении, он закинул ногу за ногу и ждал.
Молчание это не могло продолжаться долго; д'Артаньян понимал, что оно
становится смешным, и так как он пригласил Мордаунта сесть, чтобы побе-
седовать, то ре - шил, что ему первому следует заговорить.
- Мне кажется, сударь, - начал он с убийственной вежливостью, - что
вы умеете менять платье почти с такой же быстротой, как те итальянские
комедианты, которых кардинал Мазарини выписал из Бергамо и которых он,
без сомнения, показывал вам во время вашего путешествия во Францию.
Мордаунт не отвечал ни слова.
- Только что, - продолжал д'Артаньян, - вы были переодеты, вернее -
одеты в платье убийцы, а теперь...
- А теперь, напротив, я одет как человек, которого собираются убить,
не правда ли? - отвечал Мордаунт своим спокойным и отрывистым голосом.
- О сударь, - возразил д'Артаньян, - как можете вы говорить это, ког-
да вы находитесь в обществе дворян и когда под рукой у вас такая хорошая
шпага?
- Никакая шпага, сударь, не может устоять против четырех шпаг и
стольких же кинжалов, не считая шпаг и кинжалов ваших сообщников, ожида-
ющих у входа.
- Извините, сударь, - продолжал д'Артаньян, - те, которые ждут нас у
входа, вовсе не наши сообщники, а просто слуги. Я хочу восстановить ис-
тину даже в мельчайших подробностях.
Мордаунт отвечал лишь иронической улыбкой, искривившей его губы.
- Но не в этом дело, - продолжал д'Артаньян. - Я возвращаюсь к своему
вопросу. Я имел честь, сударь, задать вам вопрос: почему вы изменили ва-
шу внешность? Маска, кажется, очень шла вам; борода с проседью была чу-
десна, а что касается топора, которым вы нанесли такой замечательный
удар, то я полагаю, что он был бы для вас сейчас тоже кстати. Почему вы
выпустили его из рук?
- Потому что знал о сцепе, разыгравшейся в Армаптьере, и предвидел,
что очутившись в обществе четырех палачей, я встречу четыре топора, нап-
равленных против себя.
- Сударь, - отвечал д'Артаньян, все еще владея собой, хотя чуть за-
метное движение бровей показывало, что он начинает горячиться, - хотя вы
глубоко испорчены и порочны, вы еще молоды, и это заставляет меня оста-
вить без внимания ваши легкомысленные речи. Да, легкомысленные, так как
упоминание об Армантьере не имеет ни малейшего отношения к настоящему
случаю. Действительно, не могли же мы вручить шпагу вашей матушке и
предложить ей сразиться с нами! Но вам, сударь, молодому офицеру, вели-
колепно владеющему, как нам известно, кинжалом и пистолетом и вооружен-
ному такой длинной шпагой всякий имеет право предложить поединок.
- Ага! - отвечал Мордаунт. - Так вы желаете дуэли?
И он поднялся со сверкающим взором, как бы немедленно готовый дать
удовлетворение.
Портос тоже встал, верный своей любви к такого рода приключениям.
- Прошу прощения, - продолжал д'Артаньян с прежним хладнокровием, -
не будем спешить, так как каждый из нас желает, конечно, чтобы все со-
вершилось по правилам. Присядьте же, дорогой Портос, а вы, господин Мор-
даунт, будьте добры сохранять спокойствие. Мы уладим все наилучшим обра-
зом. Будем говорить откровенно: признайтесь, господин Мордаунт, - вам
очень хочется убить кого-нибудь из нас?
- Всех! - отвечал Мордаунт.
Д'Артаньян обернулся к Арамису и сказал ему:
- Не правда ли, дорогой Арамис, какое счастье, что господин Мордаунт
так хорошо владеет французским языком; по крайней мере, между нами не
может возникнуть недоразумений, и мы отлично объяснимся.
Затем, обратившись к Мордаунту, продолжал:
- Любезный господин Мордаунт, я должен сказать вам, что все мои
друзья питают к вам такие же прекрасные чувства, как и вы по отношению к
нам, и тоже были бы счастливы убить вас. Скажу более: они, без сомнения,
убьют вас. Тем не менее мы сделаем это как порядочные люди. И вот вам
лучшее доказательство.
С этими словами д'Артаньян бросил свою шляпу на ковер, отодвинул стул
к стене, сделал знак своим друзьям последовать его примеру и с чисто
французским изяществом поклонился Мордаунту:
- К вашим услугам, сударь. Если вы ничего не имеете против, то окажи-
те мне честь начать с меня. Не угодно ли? Правда, моя шпага короче ва-
шей, но это пустяки. Надеюсь, что рука поможет шпаге.
- Стой! - вмешался, выступая вперед, Портос. - Я бьюсь первый, и без
рассуждений.
- Позвольте, Портос, - проговорил Арамис.
Атос не промолвил ни слова; он был недвижим, как статуя. Казалось,
даже дыхание его остановилось.
- Господа, - сказал д'Артаньян, - успокойтесь, ваша очередь наступит.
Взгляните на этого господина и прочтите в его глазах, какую ненависть мы
внушаем ему; смотрите, как он вынимает шпагу, как оглядывается кругом,
чтобы какое-нибудь препятствие не помешало ему. Не показывает ли все
это, что господин Мордаунт искусный боец и что вы очень скоро смените
меня, если только я допущу это. Оставайтесь поэтому на своем месте, как
Атос. Рекомендую вам взять с него пример и предоставить мне инициативу.
Кроме того, с господином Мордаунтом у меня есть личные счеты, и поэтому
я первый начну. Я желаю, я хочу этого.
В первый раз д'Артаньян произнес слово "хочу", говоря со своими
друзьями. До сих пор он произносил его только мысленно.
Портос отступил. Арамис взял свою шпагу под мышку. Атос продолжал си-
деть в темном углу комнаты, но не так спокойно, как думал д'Артаньян:
ему сдавило горло, он едва дышал...
- Шевалье, - обратился д'Артаньян к Арамису, - вложите шпагу в ножны;
господин Мордаунт может заподозрить вас в намерениях, каких вы не имее-
те.
Затем он повернулся к Мордаунту.
- Сударь, - сказал он, - я жду.
- А я, господа, любуюсь вами, - неожиданно начал Мордаунт. - Вы спо-
рите о том, кому первому драться со мной, и совершенно забыли спросить
меня, которого это обстоятельство как будто немного касается. Я ненавижу
вас всех, правда, но в разной степени. Я надеюсь уложить вас всех четве-
рых, но у меня больше шансов убить первого, чем второго, второго, чем
третьего, и третьего, чем четвертого. Я прошу вас поэтому предоставить
выбор противника мне. Если же вы мне откажете в этом праве, я не стану
драться, и вы можете просто убить меня.
Друзья переглянулись.
- Это справедливо, - сказали Портос и Арамис, надеясь, что выбор па-
дет на них.
Атос и д'Артаньян промолчали, но самое безмолвие их означало согла-
сие.
- Итак, - начал Мордаунт среди гробового молчания, воцарившегося в
этом таинственном доме, - итак, моим первым противником я избираю того
из вас, кто, не считая себя достойным носить имя графа де Ла Фер, стал
называться Атосом.
Атос вскочил со своего стула, как будто его подтолкнула пружина; с
минуту он стоял молча и неподвижно, по затем, к великому изумлению своих
друзей, произнес, качая головой:
- Господин Мордаунт, поединок между нами невозможен. Окажите кому-ни-
будь другому честь, которой вы удостоили меня.
Сказав это, он снова сел.
- А, - проговорил Мордаунт, - вот уже один струсил.
- Тысяча проклятий! - воскликнул д'Артаньян, бросаясь к молодому че-
ловеку. - Кто смеет говорить, что Атос трусит?
- Пусть говорит, д'Артаньян, оставьте его, - отвечал Атос с улыбкой,
полной горечи и презрения.
- Это ваше решительное слово, Атос? - спросил гасконец.
- Бесповоротное.
- Хорошо, мы не будем настаивать.
И он продолжал, обращаясь к Мордаунту:
- Вы слышали, сударь, граф де Ла Фер не желает оказать вам чести
драться с вами. Выберите кого-нибудь из нас вместо него.
- Раз я не могу драться с ним, - ответил Мордаунт, - мне безразлично,
с кем драться. Напишите ваши имена на билетиках, бросьте их в шляпу, а я
вытяну наудачу.
- Вот это мысль! - согласился д'Артаньян.
- Действительно, это решает все споры, - присоединился к нему и Ара-
мис.
- Как это просто, - заметил Портос, - а я вот не догадался.
- Согласен, согласен, - повторил д'Артаньян. - Арамис, напишите наши
имена вашим красивым мелким почерком - тем самым, каким вы писали Мари
Мишон, предупреждая ее, что матушка господина Мордаунта замышляет убить
милорда Бекингэма.
Мордаунт снес новый удар, не моргнув глазом. Он, стоял, скрестив ру-
ки, и казался спокойным, насколько мог быть спокоен человек в его поло-
жении. Если это и не была храбрость, то, во всяком случае, гордость,
очень напоминающая храбрость.
Арамис подошел к письменному столу Кромвеля, оторвал три куска бумаги
одинаковой величины и написал на одном из них свое имя, а на двух других
имена д'Артаньяна и Портоса. Все три записки он показал Мордаунту откры-
тыми; но тот даже не взглянул на них и кивнул головой, как бы желая ска-
зать, что он целиком полагается на него. Арамис свернул все три бумажки,
бросил их в шляпу и протянул ее молодому человеку.
Мордаунт опустил руку в шляпу, вынул одну из трех бумажек и, не чи-
тая, бросил ее небрежно на стол.
- А, змееныш! - бормотал д'Артаньян. - Я бы охотно отдал все мои шан-
сы на чин капитана мушкетеров, чтобы только ты вынул мое имя.
Арамис развернул бумажку, и, как ни старался он сохранить хладнокро-
вие, голос его задрожал от ненависти и страстного желания сражаться пер-
вым.
- Д'Артаньян! - громко прочел он.
Д'Артаньян испустил радостный крик.
- Ага! Есть, значит, правда на земле! - воскликнул он.
Затем обернулся к Мордаунту:
- Надеюсь, сударь, вы ничего не имеете возразить против этого?
- Ничего, сударь, - отвечал Мордаунт; он, в свою очередь, вынул из
ножен шпагу и согнул ее, уперев в носок сапога.
Как только д'Артаньян увидел, что желание его исполнилось и что добы-
ча теперь не ускользнет от него, к нему вернулось все его спокойствие и
хладнокровие и даже та медлительность, с какой он имел обыкновение де-
лать приготовления к такому важному делу, как поединок. Он быстро снял с
себя манжеты и пошаркал правой ногой по паркету, успев в то же время
подметить, что Мордаунт вторично бросил вокруг себя тот странный взгляд,
который д'Артаньян уже заметил раньше.
- Вы готовы, сударь? - спросил он наконец.
- Я жду вас, - отвечал Мордаунт, подымая голову и окидывая д'Ар-
таньяна взглядом, выражение которого передать невозможно.
- Ну так берегитесь, сударь, - проговорил гасконец, - потому что я
довольно хорошо владею шпагой.
- Я тоже, - отвечал Мордаунт.
- Тем лучше: совесть моя спокойна. Защищайтесь!
- Одну минуту! - прервал его молодой человек. - Дайте слово, господа,
что вы будете нападать на меня не все сразу, а по очереди.
