- Нет, не надо, - сказал д'Артаньян, - мы отдаем себя в ваше распоря-
жение.
- Тогда, господа, поедемте, не откладывая ни минуты - сказал Морда-
унт. - Сегодня последний день отсрочки, которой просил у меня кардинал.
Судно готово, и если бы вы не явились, я бы уехал без вас, потому что
генерал Оливер Кромвель с нетерпением ждет моего возвращения.
- Ага! - сказал д'Артаньян. - Значит, мы едем к генералу Оливеру
Кромвелю?
- Разве у вас нет письма к нему? - спросил молодой человек.
- У меня есть письмо, наружный конверт которого я должен был вскрыть
только в Лондоне; по так как вы сообщили, кому оно адресовано, то нет
надобности это откладывать.
Д'Артаньян разорвал конверт.
Письмо действительно было адресовано: "Господину Оливеру Кромвелю,
командующему армией английского народа".
"Вот странное поручение!" - подумал д'Артаньян.
- Кто этот Оливер Кромвель? - спросил тихонько Портос.
- Бывший пивовар, - ответил д'Артаньян.
- Не задумал ли Мазарини нажиться на пиве, вроде как мы на соломе? -
спросил Портос.
- Скорее, скорее, господа, - нетерпеливо воскликнул Мордаунт. - Едем-
те!
- Вот как, даже не поужинав, - сказал Портос. - Разве Кромвель не мо-
жет подождать немного?
- Да, по я... - сказал Мордаунт.
- Что вы? - спросил Портос.
- Я очень спешу.
- О, если речь идет о вас, - сказал Портос, - то это меня не касает-
ся, и я поужинаю с вашего позволения или без оного.
Мутный взгляд молодого человека вспыхнул и, казалось, готов был
сверкнуть молнией, но он удержался.
- Сударь, - продолжал д'Артаньян, - надо извинить проголодавшихся пу-
тешественников. К тому же наш ужин задержит нас недолго. Мы поскачем в
гостиницу, а вы идите пешком на пристань. Мы только перехватим кусочек
чего-нибудь и поспеем на пристань в одно время с вами.
- Как вам будет угодно, господа, только не опоздайте, - сказал Морда-
унт.
- Так-то будет лучше, - пробормотал Портос.
- Как зовется ваше судно? - спросил д'Артаньян.
- "Стандарт".
- Отлично. Через полчаса мы будем на борту.
И приятели, пришпорив коней, поскакали к гостинице "Герб Англии".
- Ну, что вы скажете об этом молодом человеке? - спросил д'Артаньян
на скаку.
- Скажу, что он мне очень не нравится, - отвечал Портос, - и что у
меня все время чесались руки последовать совету Арамиса.
- Берегитесь, Портос. Он посланный генерала Кромвеля, и нас примут,
думаю, не очень любезно, если мы заявим, что свернули шею его доверенно-
му лицу.
- Все равно, - сказал Портос, - я хорошо знаю, что Арамис дает только
хорошие советы.
- Слушайте, - сказал д'Артаньян, - когда наша миссия будет законче-
на...
- Ну?
- Если он привезет нас обратно во Францию...
- Тогда?
- Тогда мы посмотрим.
Тут приятели доехали до гостиницы "Герб Англии", где поужинали с
большим аппетитом. Вслед за тем они немедленно отправились на пристань.
Бриг уже готов был поднять паруса. На палубе его они увидели Мордаун-
та, который нетерпеливо шагал взад и вперед.
- Прямо невероятно, - сказал д'Артаньян, когда лодка везла их к
"Стандарту", - до чего этот молодой человек похож на кого-то, не могу
только вспомнить, на кого именно.
Они подъехали к трапу и через минуту были на палубе.
Но лошадей переправить на бриг было труднее, чем людей, и бриг мог
сняться с якоря только в восемь часов вечера.
Молодой человек сгорал от нетерпения и приказал поднять все паруса.
Портос, разбитый после трех бессонных ночей и семидесяти миль, проде-
ланных верхом, ушел к себе в каюту и тотчас заснул.
Д'Артаньян, преодолевая свое отвращение к Мордаунту, стал прогули-
ваться с ним по палубе, рассказывая ему тысячу мелочей и пытаясь вызвать
его на откровенность.
Мушкетона терзала морская болезнь.
XI
"ШОТЛАНДЕЦ КЛЯТВУ ПРЕСТУПИЛ, ЗА ГРОШ ОН КОРОЛЯ СГУБИЛ"
А теперь предоставим "Стандарту" спокойно плыть не в Лондон, как ду-
мали д'Артаньян и Портос, а в Даргем, куда Мордаунт должен был напра-
виться, согласно распоряжениям, полученным из Англии во время его пребы-
вания в Булони, и перенесемся в королевский лагерь, расположенный на бе-
регу Тайна, близ юрода Ньюкасла.
Здесь, между двумя реками, рядом с границей Шотландии, но еще на анг-
лийской земле, раскинулись палатки маленькой армии. Полночь. Воины, в
которых по их голым ногам, коротким юбкам, пестрым пледам и перу на ша-
почках легко признать шотландских горцев, скучаю г, стоя на часах. Луна,
пробиваясь сквозь густые тучи, всякий раз озаряет мушкеты часовых; и,
залитые ее светом, отчетливей выступают стены, крыши и колокольни горо-
да, который Карл I только что сдал парламентским войскам, так же как
Оксфорд и Ньюарк, еще державшие ею сторону в надежде на примирение.
В одном конце лагеря, возле огромной палатки, битком набитой шот-
ландскими офицерами, собравшимися на военный совет под предводительством
старого графа Левена, их командира, положив правую руку на шпагу, спит
на траве человек, одетый в платье для верховой езды.
В пятидесяти шагах от него другой человек, так же одетый, разговари-
вает с часовым-шотландцем. Хотя он и иностранец, он, видимо, настолько
привык к английскому языку, что понимает ответы своего собеседника, го-
ворящего на пертском наречии.
Когда в Ньюкасле пробило час пополуночи, спавший пробудился; потянув-
шись, как делает человек, открывающий глаза после глубокого сна, он вни-
мательно осмотрелся кругом и, увидев, что он один, встал, подошел к то-
му, кто беседовал с часовым, и затем пошел дальше. Другой, надо думать,
окончил свои расспросы, потому что через минуту простился с часовым и
непринужденно направился туда же, куда и первый.
Тот ждал его в тени палатки, стоявшей на дороге.
- Ну что, мой друг? - сказал он на чистейшем французском языке, на
каком когда-либо говаривали между Руапом и Туром.
- А то, мой друг, что нельзя терять ни минуты, надо предупредить ко-
роля.
- Что случилось?
- Долго рассказывать. К тому же вы сейчас сами услышите. Малейшее
слово, произнесенное здесь, может все погубить. Пойдем разыщем лорда
Винтера.
И оба направились в противоположный конец лагеря. Но так как весь ла-
герь занимал площадь не более чем в пятьсот квадратных футов, то они
быстро оказались у палатки того, кого искали.
- Твой господин спит, Топи? - спросил по-английски один из них у слу-
ги, лежавшего в первом отделении палатки, заменявшем переднюю.
- Нет, господин граф, не думаю, - ответил слуга - Разве что заснул
совсем недавно, так как он больше двух часов ходил взад и вперед, вер-
нувшись от короля. Они затихли только минут десять тому назад; впрочем,
вы можете сами посмотреть, - прибавил слуга, пропуская их в палатку.
Действительно, Винтер сидел перед отверстием, служившим окном, вдыхая
ночной воздух и меланхолически следя глазами за луной, мелькавшей, как
мы только что говорили, среди больших черных туч.
Друзья подошли к лорду Винтеру, который, подперев голову рукой, смот-
рел на небо. Он не слышал, как они вошли, и оставался в том же положе-
нии, пока не почувствовал прикосновения к своему плечу. Тогда он обер-
нулся, узнал Атоса и Арамиса и протянул им руку.
- Заметили вы, какого кровавого цвета сегодня луна? - сказал оп.
- Нет, - ответил Атос. - Она показалась мне такой же, как всегда.
- Посмотрите вы, сударь, - продолжал Винтер.
- Признаюсь, - произнес Арамис, - что я, как и граф де Ла Фер, не ви-
жу в ней ничего особенного.
- Граф, - промолвил Атос, - в таком опасном положении нужно смотреть
на землю, а не в небо. Хорошо ли вы знаете наших шотландцев и уверены вы
в них?
- В шотландцах? - спросил Винтер. - В каких шотландцах?
- О, боже мой, - сказал Атос, - в наших, в тех, которым доверился ко-
роль, в шотландцах графа Лечена.
- Нет, - ответил Винтер и затем прибавил: - Вы, значит, совсем но ви-
дите этого красноватого отлива на всем небе?
- Нисколько, - ответили вместе Атос и Арамис.
- Скажи ка, - продолжал Винтер, занятый все той же мыслью, - говорят,
во Франции ость предание, что накануне своей смерти Генрих Четвертый,
играя в шахматы с Бассомпьером, видел кровавые пятна на шахматной доске?
- Да, - сказал Атос, - и маршал мне самому несколько раз рассказывал
об этом.
- Так, - прошептал Винтер, - а на следующий день Генрих Четвертый был
убит.
- Но какая связь между этим видением Генриха Четвертого и вами? -
спросил Арамис.
- Никакой, господа. Я сумасшедший, право, что занимаю вас такими глу-
постями; ваше появление в моей палатке в такой час показывает, что вы
принесли мне какую-то важную весть.
- Да, милорд, - произнес Атос, - я желал бы поговорить с королем.
- С королем? Но он спит.
- Мне нужно сообщить ему нечто весьма важное.
- Разве нельзя отложить это до завтра?
- Нет, он должен немедленно узнать, в чем дело. Боюсь, что, может
быть, и сейчас уже поздно.
- Пойдемте, господа, - сказал Винтер.
Палатка Винтера стояла рядом с королевской; нечто вроде коридора сое-
диняло их. Этот коридор охранялся не часовыми, а доверенным камердинером
Карла I, так что в случае надобности король мог в ту же минуту снестись
со своим верным слугой.
- Эти господа пройдут со мною, - сказал Винтер.
Лакей поклонился и пропустил.
Действительно, уступая непреодолимой потребности в сне, король Карл
заснул на походной кровати, в своем черном камзоле и высоких сапогах,
расстегнув пояс и положив возле себя шляпу. Вошедшие приблизились, и
Атос, шедший впереди, с минуту молча всматривался в это благородное
бледное лицо, обрамленное длинными черными волосами, прилипшими к вискам
от пота во время тяжелого сна, и покрытое синими жилками, которые, каза-
лось, набухли от слез под усталыми глазами.
Атос глубоко вздохнул; этот вздох разбудил короля, - так легок был
его сон.
Он открыл глаза.
- А! - сказал он, приподымаясь на локте. - Это вы, граф де Ла Фер?
- Да, ваше величество, - ответил Атос.
- Вы бодрствуете, когда я сплю? И вы хотите сообщить мне какую-нибудь
новость?
- Увы! Вы, ваше величество, изволили верно угадать, - ответил Атос.
- Значит, новость дурная? - спросил король с грустной улыбкой.
- Да, ваше величество.
- Все равно, я всегда рад вас видеть, добро пожаловать, вы, кого
оторвала от отечества преданность, что не знает страха невзгод, вы, ко-
торого прислала мне Генриетта, - какова бы ни была ваша весть, говорите
смело.
- Ваше величество, Кромвель прибыл сегодня ночью в Ньюкасл.
- А! - сказал король. - Чтобы сразиться со мною?
- Нет, ваше величество, чтобы купить вас.
- Что вы говорите?
- Я говорю, ваше величество, что вы должны шотландской армии четырес-
та тысяч фунтов стерлингов.
- Невыплаченного жалованья? Да, я знаю. Ужо около года мои храбрые и
верные шотландцы бьются только чести ради.
Атос улыбнулся.
- Честь - прекрасная вещь, ваше величество, но им надоело сражаться
за нее, и сегодня ночью они продали вас за двести тысяч фунтов, то есть
за половину того, что вы были им должны.
- Невозможно, - воскликнул король, - чтобы шотландцы продали своего
короля за двести тысяч фунтов!
- Продали же иудеи своего бога за тридцать сребреников!
- Какой же Иуда совершил этот гнусный торг?
- Граф Левей.
- Вы убеждены в этом, граф?
- Я слышал это своими собственными ушами.
Король глубоко вздохнул, словно сердце его разрывалось, и закрыл лицо
руками.
- О, шотландцы, - сказал он, - шотландцы, которых я считал такими
верными! Шотландцы, которым я доверился, когда мог бежать в Оксфорд!
Шотландцы, мои земляки, мои братья! Но уверены ли вы в этом, граф?
- Я прилег за палаткой графа Левена и, приподняв полотно, все слышал,
все видел.
- Когда же должен совершиться этот подлый торг?
