ных дружбой сердца, соединим снова не сердца, - потому что сердца наши
всегда оставались неразлучными, - но нашу судьбу и мужество. Представля-
ется случай приобрести нечто получше алмаза.
- Вы правы, д'Артаньян, совершенно правы, - ответил Арамис, - и дока-
зательство я вижу в том, что у меня самого была та же мысль. Только мне
она была подсказана другими, так как я не обладаю вашим живым и неисто-
щимым воображением: в наше время все нуждаются в посредниках. Мне было
сделано предложение: коечто из наших былых подвигов стало известно, и
затем, скажу вам откровенно, я проболтался коадъютору.
- Господину де Гонди, врагу кардинала? - вскричал д'Артаньян.
- Нет, другу короля, - ответил Арамис, - другу короля, понимаете? Так
вот, требуется послужить королю, а это - долг каждого дворянина.
- Но ведь король заодно с Мазарини, мой дорогой.
- На деле - так, но против воли; поступками, но не сердцем. В этом и
состоит западня, которую враги короля готовят бедному ребенку.
- Вот как! Но вы предлагаете мне просто-напросто междоусобную войну,
милый Арамис!
- Войну за короля.
- Но король встанет во главе той армии, где будет Мазарини.
- А сердце его останется в армии, которой будет командовать господин
де Бофор.
- Господин де Бофор! Он в Венсенском замке.
- Разве я сказал - Бофор? Ну, не Бофор, так ктонибудь другой; не Бо-
фор, так принц Конде.
- Но принц уезжает в действующую армию, и он всецело предан кардина-
лу.
- Гм, гм! - ответил Арамис. - У них сейчас как раз какие-то нелады.
Но даже если и не принц, то хотя бы господин до Гонди...
- Господин де Гонди не сегодня-завтра будет кардиналом; для него исп-
рашивают кардинальскую шапку.
- Разве не бывало воинственных кардиналов? - сказал Арамис. - Погля-
дите на стены: вокруг вас четыре кардинала, которые во главе армии были
не хуже господ Гебрнана и Гассиона.
- Хорош будет горбатый полководец!
- Горб скроют латы. К тому же вспомните, Александр хромал, а Ганнибал
был одноглазым.
- Вы думаете, эта партия доставит вам большие выгоды? - спросил д'Ар-
таньян.
- Она мне доставит покровительство могущественных людей.
- И проскрипции правительства?
- Парламент и мятежи помогут их отменить.
- Все, что вы говорите, могло бы осуществиться, если б удалось разлу-
чить короля с его матерью.
- Этого, может быть, добьются.
- Никогда! - вскричал д'Артаньян с убеждением. - Вы сами тому свиде-
тель, Арамис, вы, знающий Анну Австрийскую так же хорошо, как я. Думаете
вы, что она когда-нибудь способна забыть, что сын ее опора, ее защита,
залог ее благополучия, ее счастья, ее жизни? Ей следовало бы перейти
вместе с ним на сторону знати и бросить Мазарини; но вы знаете лучше,
чем кто-либо другой, что у нее есть серьезные причины но покидать его.
- Может быть, вы правы, - задумчиво сказал Арамис. - Я, пожалуй, к
ним не примкну...
- К ним! А ко мне? - сказал д'Артаньян.
- Ни к кому. Я священник; какое мне дело до политики? У меня даже
требника никогда в руках не бывает. Довольно с меня моей клиентуры: про-
дувных остроумцеваббатов и хорошеньких женщин. Чем больше путаницы в го-
сударственных делах, тем меньше шума из-за моих шалостей; все идет чу-
десно и без моего вмешательства. Решительно, дорогой друг, я ни во что
не стану вмешиваться.
- Ив самом деле, мой дорогой, - сказал д'Артаньян, - меня начинает
заражать ваша философия. Право, не понимаю, какая муха вдруг меня укуси-
ла! У меня есть служба, которая меня кое-как кормит. После смерти Треви-
ля - бедняга стареет! - я могу стать капиталом. Это совсем не плохой
маршальский жезл для гасконского дворянина, младшего в роду, и я
чувствую, что вообще имею склонность к пище скромной, но ежедневной. Чем
гоняться за приключениями, я лучше приму приглашение Портоса, поеду охо-
титься в его поместье. Вы знаете, у Портоса есть поместье.
- Как же! Конечно, знаю. Десять миль лесов, болот и лугов; он владыка
гор и долин и тягается с нуайонским епископом за феодальные права.
"Отлично, - подумал д'Артаньян, - это-то мне и надо было знать. Пор-
тос в Пикардии".
- И он носит теперь свою прежнюю фамилию дю Валлон? - спросил он
вслух.
- Да, и прибавил еще к ней фамилию де Брасье; так называется его зем-
ля, которая давала некогда права на баронский титул!
- Так что мы увидим Портоса бароном?
- Без сомнения. Особенно хороша будет баронесса Портос!
Оба приятеля расхохотались.
- Итак, - заговорил д'Артаньян, - вы не желаете стать сторонником Ма-
зарини?
- А вы сторонником принцев?
- Нет. Ну, так не будем ничьими сторонниками и останемся друзьями; не
будем ни кардиналистами, ни фрондерами.
- Да, - сказал Арамис, - будем мушкетерами.
- Хотя бы в сутане.
- Особенно в сутане, - воскликнул Арамис, - в томто и прелесть.
- Ну, так прощайте, - сказал, вставая, д'Артаньян.
- Я вас не удерживаю, мой дорогой, - сказал Арамис, - потому что мне
негде было бы вас положить. А предложить вам ночевать с Планше в сарае
было бы неприлично.
- К тому же я всего в трех милях от Парижа. Лошади отдохнули, не
пройдет и часа, как я буду дома.
Д'Артаньян налил себе последний стакан.
- За наше доброе старое время!
- Да, - подхватил Арамис, - к сожалению, оно прошло... Fugit
irreparabile tempus... [9]
- Ба! Оно, может быть, еще вернется. На всякий случай, если я вам по-
надоблюсь, запомните: Тиктонская улица, гостиница "Козочка".
- А я - здесь, в иезуитском монастыре. С шести утра до восьми вечера
- в двери, с восьми вечера до шести утра - через окно.
- До свиданья, мой дорогой.
- О, я вас так не отпущу, позвольте мне проводить вас.
И Арамис взялся за плащ и шпагу.
"Он хочет удостовериться в моем отъезде", - подумал д'Артаньян.
Арамис свистнул, но Базен дремал в передней над остатками ужина, и
Арамис принужден был дернуть его за ухо, чтобы разбудить.
Базен потянулся, протер глаза и попытался опять уснуть.
- Ну-ка, соня, скорей лестницу.
- Да она, - сказал Базен, зевая до ушей, - осталась висеть в окне,
лестница-то.
- Тогда давай садовую лестницу. Не видишь разве, господин д'Артаньян
с трудом подымался, а спускаться ему будет еще труднее.
Д'Артаньян хотел было уверить Арамиса, что он отлично спустится, но
ему пришла в голову одна мысль, и он промолчал.
Базен глубоко вздохнул и ушел за лестницей. Через минуту хорошая и
надежная деревянная лестница была приставлена к окну.
- Вот это так лестница, - сказал д'Артаньян, - по такой и женщина
поднимется.
Пристальный взгляд Арамиса, казалось, хотел прочесть его мысли в са-
мой глубине сердца, но д'Артаньян выдержал этот взгляд с замечательным
простодушием.
К тому же он уже поставил ногу на первую ступеньку и начал спус-
каться.
В один миг он был на земле. Базен остался у окна.
- Жди тут, - сказал Арамис, - я сейчас вернусь.
Оба направились к сараю; навстречу им вышел Планше, держа под уздцы
лошадей.
- Превосходно. Вот толковый и расторопный слуга! Не то что мой лентяй
Базен, который ни к черту не годится с тех пор, как служит в церкви.
Ступайте за нами, Планше, - сказал Арамис, - мы пройдемся пешком до кон-
ца деревни.
Действительно, друзья прошли всю деревню, толкуя о разных пустяках; у
последнего дома Арамис сказал:
- Ну, друг мой, идите своим путем. Счастье вам улыбается, не упускай-
те его. Помните, счастье - это куртизанка; обращайтесь с ним, как оно
того заслуживает. Ну а я останусь в своем ничтожестве и при своей лени.
Прощайте.
- Итак, значит, решено и подписано: мое предложение вам не подходит?
- Оно бы мне очень подошло, - сказал Арамис, - будь я человек как
другие, но, повторяю вам, я весь состою из противоречий: то, что ненави-
жу сегодня, я обожаю завтра, et vice versa [10]. Вы видите, я не могу
принять на себя обязательства, как, например, вы, у которого вполне оп-
ределенные взгляды.
"Врешь, хитрец, - сказал себе д'Артаньян, - наоборот, ты-то умеешь
выбрать цель и пробираться к ней тайком".
- Так до свидания, дорогой, - продолжал Арамис, - и спасибо вам за
добрые намерения, а в особенности за приятные воспоминания, которые ваше
появление пробудило во мне.
Они обнялись. Планше сидел уже на копе. Д'Артаньян также вскочил в
седло, он и Арамис еще раз пожали друг другу руки. Всадники пришпорили
лошадей и поскакали по направлению к Парижу.
Арамис стоял посреди дороги до тех пор, пока не потерял их из виду.
Но д'Артаньян, отъехав шагов двести, круто осадил лошадь, соскочил
наземь, бросил поводья Планше и, вынув из кобуры пистолеты, засунул их
себе за пояс.
- Что случилось? - спросил испуганный Планше.
- То, что, как он ни хитрит, - ответил д'Артаньян, - а меня не одура-
чит. Стой здесь и жди меня, только в стороне от дороги.
С этими словами д'Артаньян перескочил канаву, шедшую вдоль дороги, и
пустился через поле, в обход деревни. Он заметил между домом, где жила
г-жа де Лонгвиль, и иезуитским монастырем пустырь, окруженный только жи-
вой изгородью.
Может быть, час назад ему и нелегко было бы отыскать эту изгородь, но
теперь взошла луна, и хотя она время от времени скрывалась за облаками,
все же можно было довольно ясно видеть дорогу, даже когда луна исчезала.
Д'Артаньян добрался до изгороди и пошел, крадучись, в ее тени. Прохо-
дя мимо дома, где произошла описанная нами сцена, он заметил, что окно
Арамиса освещено; по он был уверен, что Арамис еще не вернулся к себе, а
когда вернется, то вернется не один.
Действительно, он вскоре услыхал приближающиеся шаги и как будто заг-
лушенные голоса.
Шаги затихли у изгороди.
Д'Артаньян опустился на колени, выискивая себе место, где изгородь
была гуще.
В эту минуту, к великому удивлению д'Артаньяна, появилось двое муж-
чин. Но его удивление длилось недолго; он услышал нежный, благозвучный
голос. Один из мужчин был женщиной, переодетой в мужское платье.
- Успокойтесь, милый Репе, - говорил нежный голос, - это никогда
больше не повторится. Я обнаружила нечто вроде подземного хода под ули-
цей: нам стоит только поднять одну плиту возле двери, выход открыт.
- О, клянусь вам, принцесса, - ответил другой голос, в котором д'Ар-
таньян узнал голос Арамиса, - если бы ваше доброе имя не зависело от
этих предосторожностей и если бы я рисковал только собственной жизнью...
- Да, да, я знаю, вы человек светский и в то же время отважны и храб-
ры. Но вы принадлежите не только мне, вы принадлежите всей нашей партии.
Будьте же осторожны, будьте благоразумны.
- Я всегда повинуюсь, сударыня, - сказал Арамис, - когда мне приказы-
вают таким приятным голосом.
Он нежно поцеловал ее руку.
- Ах! - воскликнул кавалер, обладавший приятным голосом.
- Что такое? - спросил Арамис.
- Разве вы не видите, ветер унес мою шляпу!
Арамис бросился за улетевшей шляпой. Д'Артаньян воспользовался мину-
той и перешел на другое место, где изгородь была не так густа и он мог
свободно рассмотреть таинственного спутника Арамиса. В этот миг луна,
быть может, столь же любопытная, как наш офицер, вышла изза облака, и
при ее нескромном свете д'Артаньян узнал большие голубые глаза, золотые
волосы и гордую головку герцогини де Лонгвиль.
Арамис, смеясь, вернулся с одной шляпой в руках, а другой на голове,
и оба направились к иезуитскому монастырю.
- Отлично, - сказал, вставая и стряхивая пыль с колен, д'Артаньян, -
теперь я тебя раскусил: ты фрондер и любовник госпожи де Лонгвиль.
XII
ГОСПОДИН ПОРТОС ДЮ БАЛЛОН ДЕ БРАСЬЕ ДЕ ПЬЕРФОН
Благодаря сведениям, полученным от Арамиса, д'Артаньян, помнивший,
что истинная фамилия Портоса была дю Валлон, узнал теперь, что по назва-
нию поместья, которым он владел, он именуется еще де Брасье и что из за
