советами помог и моему спасению.
- Скажите лучше - чтобы вновь увлечь его в мир? По счастью, я не
знаю, где он, так как, находясь в святом месте, я никогда не решился бы
солгать.
- Как! - воскликнул Д'Артаньян, совершенно разочарованный. - Вы не
знаете, где Арамис?
- Прежде всего, - сказал Базен, - Арамис - это имя' погибели. Если
прочесть Арамис навыворот, получится Симара, имя одного из злых духов,
и, по счастию, мой господин навсегда бросил это имя.
- Хорошо, - сказал Д'Артаньян, решившись перетерпеть все, - я ищу не
Арамиса, а аббата д'Эрбле. Ну же, мой милый Базен, скажите мне, где он.
- Разве вы не слыхали, господин Д'Артаньян, как я ответил вам, что не
знаю этого?
- Слышал, конечно; но я отвечу вам, что это невозможно.
- Тем не менее это правда, сударь, чистая правда, как перед богом...
Д'Артаньян хорошо видел, что ничего не вытянет из Базена; ясно было -
Базен лжет, но по тому, с каким: жаром и упорством он лгал, можно было
легко предвидеть, что он от своего не отступится.
- Хорошо, - сказал д'Артаньян. - Так как вы не знаете, где живет ваш
барин, не будем больше говорить о нем и расстанемся друзьями; вот вам -
полпистоля, выпейте за мое здоровье.
- Я не пью, сударь, - сказал Базен, величественно отводя руку офице-
ра. - Это подобает только мирянам.
- Неподкупный! - проворчал д'Артаньян. - Ну и не везет же мне!
И так как д'Артаньян, отвлеченный своими размышлениями, выпустил из
рук полу Базена, тот поспешил воспользоваться свободой для отступления и
быстро удалился в ризницу; он и там не считал себя вне опасности, пока
не запер за собой дверь.
Д'Артаньян, задумавшись, не двигался с места и глядел в упор на
дверь, положившую преграду между ним и Базеном; вдруг он почувствовал,
что кто-то тихонько коснулся его плеча.
Он обернулся и едва не вскрикнул от удивления, но тот, кто до него
дотронулся пальцем, приложил этот палец к губам в знак молчания.
- Вы здесь, мой дорогой Рошфор? - сказал д'Артаньян вполголоса.
- Шш... - произнес Рошфор. - Знали вы, что я освободился?
- Я узнал это из первых рук.
- От кого же?
- От Планше.
- Как, от Планше?
- Конечно. Ведь это он вас спас.
- Планше? Мне действительно показалось, что это он. Вот доказа-
тельство, мой друг, что благодеяние никогда не пропадает даром.
- А что вы здесь делаете?
- Пришел возблагодарить господа за свое счастливое освобождение, -
сказал Рошфор.
- А еще зачем? Мне кажется, не только за этим.
- А еще за распоряжениями к коадъютору; хочу попробовать, нельзя ли
чем насолить Мазарини.
- Безумец! Вас опять упрячут в Бастилию!
- Ну нет! Об этом я позабочусь, ручаюсь вам. Уж очень хорошо на све-
жем воздухе, - продолжал Рошфор, вздыхая полной грудью, - я поеду в де-
ревню, буду путешествовать по провинции.
- Вот как? Я еду тоже! - сказал д'Артаньян.
- А не будет нескромностью спросить, куда?
- На розыски моих друзей.
- Каких друзей?
- Тех самых, о которых вы меня вчера спрашивали.
- Атоса, Портоса и Арамиса? Вы их разыскиваете?
- Да.
- Честное слово?
- Что же тут удивительного?
- Ничего! Забавно! А по чьему поручению вы их разыскиваете?
- Вы не догадываетесь?
- Догадываюсь.
- К несчастью, я не знаю, где они.
- И у вас нет возможности узнать? Подождите неделю, я вам добуду све-
дения, - сказал Рошфор.
- Неделя - это слишком долго, я должен их найти в три дня.
- Три дня мало, - сказал Рошфор, - Франция велика.
- Не беда. Знаете, что значит слово надо? С этим словом можно многое
сделать.
- А когда вы начнете поиски?
- Уже начал.
- В добрый час!
- А вам - счастливого пути!
- Быть может, мы встретимся в дороге?
- Едва ли.
- Как знать. У судьбы много причуд.
- Прощайте.
- До свидания. Кстати, если Мазарини вспомнит обо мне, скажите, что я
просил вас довести до его сведения, что он скоро увидит, так ли я стар
для дела, как он думает.
И Рошфор удалился с той дьявольской улыбкой на губах, которая прежде
заставляла д'Артаньяна содрогаться; но на этот раз д'Артаньян не испытал
страха и сам улыбнулся с грустью, которую могло вызвать на его лице
только одно-единственное воспоминание. "Ступай, демон, - подумал он, - и
делай что хочешь. Теперь мне все равно: нет второй Констанции в мире".
Оглянувшись, он увидел Базена, ужо снявшего с себя облачение и разго-
варивавшего с тем ключарем, к которому д'Артаньян обратился, входя в
церковь. Базен был, повидимому, очень возбужден и быстро размахивал сво-
ими толстыми короткими ручками. Д'Артаньян понял, что Базен, вероятно,
внушал ключарю остерегаться его как только возможно.
Д'Артаньян воспользовался озабоченностью обоих служителей, незаметно
улизнул из собора и притаился за углом улицы Пивных Бутылок. Базен не
мог пройти так, чтобы д'Артаньян не увидел его из своего тайника.
Через пять минут после того, как д'Артаньян занял свой пост, Базен
вышел на паперть, озираясь по сторонам, не следит ли кто-нибудь за ним.
Но он имел неосторожность не заметить нашего офицера в пятидесяти шагах
от себя, за углом дома, откуда высовывалась только его голова. Видимо
успокоенный, Базен пошел по улице Богоматери. Д'Артаньян выскочил из
своей засады как раз вовремя, чтобы увидеть, как он повернул в Еврейскую
улицу, затем в улицу Лощильщиков и вошел в приличный по внешности дом. И
офицер наш не усомнился, что достойный причетник обитает именно в этом
доме.
Д'Артаньян поостерегся идти туда за справками, так как привратник,
если только таковой имелся, был, вероятно, предупрежден, а если приврат-
ника не было, то не к кому было и обращаться.
Поэтому он вошел в кабачок на углу улицы святого Элигия и улицы Ло-
щильщиков и спросил глинтвейну. На приготовление этого напитка требова-
лось добрых полчаса, и Д'Артаньян мог следить за Базеном, не возбуждая
ни в ком подозрения. Вдруг он заметил шустрого мальчугана лет двенадца-
ти-пятнадцати, очень веселого с виду, в котором он признал мальчишку,
виденного им минут двадцать назад в облачении церковного служки. Он за-
говорил с ним, и так как будущий дьячок не имел оснований скрытничать,
то Д'Артаньян узнал, что тот от шести до девяти часов утра исполняет
обязанности певчего, а с девяти до полуночи служит подручным в кабачке.
Пока они разговаривали, к дому Базена подвели лошадь. Она была осед-
лана и взнуздана. Минуту спустя вышел и сам Базен.
- Ишь ты! - сказал мальчик. - Наш причетник собирается в путь-дорогу.
- Куда это он собрался? - спросил Д'Артаньян.
- А я почем знаю!
- Дам полпистоля, если сумеешь узнать, - сказал Д'Артаньян.
- Полпистоля, - переспросил мальчик, у которого и глаза разгорелись,
- если узнаю, куда едет Базен? Это нетрудно. А вы не шутите?
- Нет, слово офицера. На, смотри, вот полпистоля.
И он показал ему соблазнительную монету, не давая ее, однако, в руки.
- Я спрошу у него.
- Этак ты как раз ничего не узнаешь, - сказал д'Артаньян. - Подожди,
пока он уедет, а потом уж, черт возьми, спрашивай, выпытывай, разузна-
вай. Это твое дело: полпистоля тут.
И он положил монету обратно в карман.
- Понимаю, - сказал мальчишка, лукаво улыбаясь, как умеют улыбаться
только парижские сорванцы. - Ладно! Подождем!
Ждать пришлось недолго. Пять минут спустя Базен тронулся рысцой, под-
бодряя лошадь ударами зонтика.
Базен всегда имел привычку брать с собой зонтик вместо хлыста.
Едва он повернул за угол Еврейской улицы, мальчик, как гончая, пус-
тился по следу.
Д'Артаньян снова занял прежнее место за столом в полной уверенности,
что не пройдет и десяти минут, как он узнает все, что нужно.
И действительно, мальчишка вернулся даже раньше этого срока.
- Ну? - спросил Д'Артаньян.
- Готово, - сказал мальчуган, - я все знаю.
- Куда же он поехал?
- А про полпистоля вы не забыли?
- Конечно, нет. Говори скорей.
- Я хочу видеть монету. Покажите-ка, она не фальшивая?
- Вот.
- Хозяин, - сказал мальчишка, - барин просит разменять деньги.
Хозяин сидел за конторкой. Он дал мелочь и принял полпистоля.
Мальчишка сунул монеты в карман.
- Ну а теперь говори, куда он поехал? - спросил д'Артаньян, весело
наблюдавший его проделку.
- В Нуази.
- Откуда ты знаешь?
- Не велика хитрость. Я узнал лошадь мясника, которую Базен иногда у
него нанимает. Вот я и подумал: не даст же мясник свою лошадь так себе,
не спросив, куда на ней поедут, - хотя господин Базен вряд ли способен
загнать лошадь.
- А он ответил тебе, что господин Базен...
- Поехал в Нуази. Да, кажется, это у него вошло в привычку. Он ездит
туда раза два-три в неделю.
- А ты знаешь Нуази?
- Еще бы. Там моя кормилица живет.
- Нет ли в Нуази монастыря?
- Еще какой! Иезуитский!
- Ладно, - сказал Д'Артаньян. - Теперь все ясно.
- Стало быть, вы довольны?
- Да. Как тебя зовут?
- Фрике.
Д'Артаньян записал имя мальчика и адрес кабачка.
- А что, господин офицер, - спросил тот, - может быть, мне удастся
еще полпистоля заработать?
- Возможно, - сказал Д'Артаньян.
И так как он узнал все, что ему было нужно, он заплатил за глинтвейн,
которого совсем не пил, и поспешил обратно на Тиктонскую улицу.
IX
О ТОМ, КАК Д'АРТАНЬЯН, ВЫЕХАВ НА ДАЛЬНИЕ ПОИСКИ ЗА АРАМИСОМ, ВДРУГ
ОБНАРУЖИЛ ЕГО СИДЯЩИМ НА ЛОШАДИ ПОЗАДИ ПЛАНШЕ
Придя домой, Д'Артаньян увидел, что у камина сидит какой-то человек:
это был Планше, но Планше столь преобразившийся благодаря обноскам, ос-
тавленным сбежавшим мужем, что Д'Артаньян насилу узнал его. Мадлен
представила его д'Артаньяну на глазах у всех слуг. Планше обратился к
офицеру с какой-то пышной фламандской фразой, тот ответил ему несколько
слов на несуществующем языке, и договор был заключен. Брат Мадлен посту-
пил в услужение к д'Артаньяну.
У д'Артаньяна уже был готов план. Он не хотел приехать в Нуази днем,
боясь быть узнанным. Таким образом, у него оставалось еще свободное вре-
мя: Нуази был расположен всего в трех-четырех милях от Парижа по дороге
в Мо.
Он начал с того, что основательно позавтракал. Быть может, это плохое
начало, если собираешься работать головой, но очень хорошее, если хочешь
работать ногами и руками. Потом он переоделся, боясь, чтобы плащ лейте-
нанта не возбудил подозрений, и выбрал самую прочную и надежную из своих
трех шпаг, которую пускал в ход только в важных случаях. Около двух ча-
сов он велел оседлать лошадей и в сопровождении Планше выехал через зас-
таву Ла-Виллет. А в соседнем с "Козочкой" доме все еще велись усердней-
шие поиски Планше.
Отъехав на полторы мили от Парижа, Д'Артаньян заметил, что нетерпение
заставило его выехать слишком рано, и остановился, чтобы дать передох-
нуть лошадям. Гостиница была переполнена людьми довольно подозрительного
вида, готовившимися, по-видимому, предпринять какую-то ночную экспеди-
цию. В дверях показался мужчина, закутанный в плащ; заметив посторонне-
го, он сделал знак двум приятелям, сидевшим за столом, и те вышли к нему
за дверь.
Д'Артаньян с беспечным видом подошел к трактирщице, похвалил ее отв-
ратительное монтрейльское вино, задал несколько вопросов о Нуази и уз-
нал, что там всего только два больших дома: один принадлежит па - рижс-
кому архиепископу, и в нем живет сейчас его племянница, герцогиня де
Лонгвиль; другой, где помещается иезуитский монастырь, был, как водится,
собственностью достойных отцов. Ошибиться было невозможно.
В четыре часа Д'Артаньян снова отправился в путь; он ехал шагом, же-
лая прибыть в Нуази, когда уже совсем стемнеет. Ну а когда едешь шагом
зимой, в пасмурную погоду, по скучной дороге, нечего больше делать, кро-
ме того, что делает, по словам Лафонтена, заяц в своей норе: размышлять.
Итак, Д'Артаньян размышлял, и Планше тоже. Только, как мы увидим дальше,
