взволнованный при мысли, что снова увидит этого странного человека, ко-
торый его так любил, который так помог своим словом и примером воспита-
нию в нем дворянина, он мало-помалу стал сдерживать лошадь и продолжал
путь шагом, опустив в раздумье голову.
Встреча с крестьянином и его поведение дали и Планше повод к серьез-
ным размышлениям. Никогда еще, ни в Нормандии, ни во Фрапш-Копте, ни в
Артуа, ни в Пикардии, - областях, где он больше всего живал, - не встре-
чал он у крестьян такой простоты в обращении, такой степенности, такой
чистоты языка. Он готов был думать, что встретил какого-нибудь дворяни-
на, фрондера, как и он, который по политическим причинам был вынужден,
тоже как он, переменить обличие.
Возчик сказал правду: вскоре за поворотом дороги глазам путников
предстал замок Лавальер; а вдали, на расстоянии примерно с четверть ми-
ли, в зеленой рамке громадных кленов, на фоне густых деревьев, которые
весна запушила снегом цветов, выделялся белый дом. Увидев все это, Д'Ар-
таньян, которого нелегко было растрогать, ощутил в сердце своем странный
трепет: такую власть имеют над нами в течение всей пашей жизни впечатле-
ния молодости.
Планше, не имевший поводов так волноваться и удивленный возбуждением
своего барина, поглядывал то на д'Артаньяна, то на дом.
Мушкетер проехал еще несколько шагов и очутился перед решеткой, сде-
ланной с большим вкусом, который отличает металлические изделия того
времени.
За решеткой виднелись отличные огороди и довольно просторный двор,
где лакеи в разнообразных ливреях держали под уздцы горячих верховых ло-
шадей и стояла карета, запряженная парой лошадей местной породы.
- Мы сбились с дороги, или тот человек обманул нас, - сказал Д'Ар-
таньян. - Не может быть, чтобы здесь жил Атос. Боже мой, неужели он умер
и это имение перешло к какому-нибудь из его родственников! Сойди с лоша-
ди, Планше, и пойди разузнай. Признаюсь, у меня не хватает храбрости.
Планше соскочил с лошади.
- Ты скажешь, - продолжал д'Артаньян, - что один дворянин, находящий-
ся здесь проездом, желает засвидетельствовать свое почтение графу де Ла
Фер, и если ответ будет благоприятный, тогда можешь назвать мою фамилию.
Планше, ведя лошадь под уздцы, подошел к воротам и позвонил. На зво-
нок тотчас же вышел седой лакей, несмотря на свой возраст державшийся
вполне прямо.
- Здесь живет граф де Ла Фер? - спросил Планше.
- Да, здесь, сударь, - ответил слуга, так как Планше не бы и одет в
ливрею.
- Отставной военный, не так ли?
- Совершенно верно.
- У которого был лакей по имени Гримо? - расспрашивал Планше, с обыч-
ной своей осторожностью считавший, что лишняя справка не помешает.
- Господин Гримо сейчас в отъезде, - ответил лакей, не привыкший к
подобным допросам и начинавший уже оглядывать Планше с головы до ног.
- В таком случае, - сказал радостно Планше, - я вижу, что это тот са-
мый граф де Ла Фер, которого мы ищем. Откройте мне, пожалуйста, я хотел
бы доложить графу, что мой господин, его друг, приехал сюда и желает его
видеть.
- Что же вы раньше этого не сказали? - ответил лакей, отворяя ворота.
- Но где же ваш господин?
- Он едет за мной.
Лакей отворил ворота и пропустил Планше. Тот сделал знак д'Артаньяну,
который въехал во двор, испытывая небывалое волнение.
Взойдя на крыльцо, Планше услыхал, как кто-то говорил в нижней зале:
- Где же этот дворянин? Отчего вы не проведете его сюда?
Этот голос, донесшийся до д'Артаньяна, пробудил в его сердце тысячу
ощущений, тысячу забытых воспоминаний. Он поспешно соскочил с лошади,
между тем как Планше, с улыбкой на губах, уже подходил к хозяину дома.
- Да ведь я знаю этого молодца! - сказал Атос, появляясь на пороге.
- О да, господин граф, вы меня знаете, и я также вас хорошо знаю. Я
Планше, господин граф. Планше, помните ли...
Но тут честный слуга запнулся, пораженный наружностью Атоса.
- Что? Планше? - вскричал Атос. - Неужели д'Артаньян здесь?
- Я здесь, мой друг! Я здесь, дорогой Атос! - пробормотал, чуть не
шатаясь, д'Артаньян.
Теперь и прекрасное, спокойное лицо Атоса изобразило сильное волне-
ние. Не спуская глаз с д'Артаньяна, он сделал два быстрых шага к нему
навстречу и нежно обнял его. Д'Артаньян, оправившись от смущения, в свою
очередь, сердечно, со слезами на глазах, обнял друга.
Тогда Атос, взяв его за руку и крепко сжимая ее в своей, ввел д'Ар-
таньяна в гостиную, где находилось несколько гостей. Все встали.
- Позвольте вам представить, господа, - сказал Атос, - шевалье д'Ар-
таньяна, лейтенанта мушкетеров его величества, моего искреннего друга и
одного из храбрейших и благороднейших дворян, каких я знаю.
Д'Артаньян, как водится, выслушал приветствия присутствующих, ответил
на них, как умел, и присоединился к обществу, а когда прерванный на ми-
нуту разговор возобновился, принялся рассматривать Атоса.
Странное дело! Атос почти не постарел. Его прекрасные глаза, без тем-
ных кругов от бессонницы и пьянства, казалось, стали еще больше и еще
яснее, чем прежде. Ею овальное лицо, утратив нервную подвижность, стало
величавее. Прекрасные и по-прежнему мускулистые, хотя и тонкие руки, в
пышных кружевных манжетах, сверкали белизной, как руки на картинах Тици-
ана и Ван-Дейка. Он стал стройней, чем прежде; его широкие, хорошо раз-
витые плечи говорили о необыкновенной силе. Длинные черные волосы с чуть
пробивающейся сединой, волнистые от природы, красиво падали на плечи.
Голос был по-прежнему свеж, словно Атосу было все еще двадцать пять лет.
Безупречно сохранившиеся прекрасные белые зубы придавали невыразимую
прелесть улыбке.
Между тем гости, почувствовав по чуть приметной холодности разговора,
что друзья сгорают желанием остаться наедине, стали с изысканной вежли-
востью того времени один за другим подниматься - прощанье с хозяином
всегда было важным делом у людей высшего общества. Но тут со двора пос-
лышался громкий лай собак, и несколько человек в один голос воскликнули:
- Вот и Рауль вернулся!
При имени Рауля Атос взглянул на д'Артаньяна, как бы желая подметить
любопытство, которое должно было возбудить в том это повое имя. Но Д'Ар-
таньян был так поражен всем виденным, что ничего еще толком не понимал;
поэтому он довольно безразлично обернулся, когда в гостиную вошел краси-
вый юноша лет пятнадцати, просто, но со вкусом одетый, и изящно покло-
нился, сняв шляпу с длинными красными перьями.
Тем не менее приход этого нового, совершенно неожиданного лица пора-
зил д'Артаньяна. Множество мыслей зародилось у него в уме, подсказывая
ему объяснение перемены в Атосе, казавшейся ему до сих пор необъяснимой.
Поразительное сходство Атоса с молодым человеком проливало свет на тайну
его перерождения. Д'Артаньян стал выжидать, присматриваясь и прислушива-
ясь.
- Вы уже вернулись, Рауль? - сказал граф.
- Да, сударь, - почтительно ответил молодой человек, - я исполнил ва-
ше поручение.
- Но что с вами, Рауль? - заботливо спросил Атос. - Вы бледны и как
будто взволнованы.
- Это потому, что с нашей маленькой соседкой случилось несчастье.
- С мадемуазель Лавальер? - живо спросил Атос.
- Что такое? - раздалось несколько голосов.
- Она гуляла со своей Марселиной в лесу, где дровосеки обтесывают
бревна; я увидел ее, проезжая мимо, и остановился. Она тоже меня увиде-
ла, хотела спрыгнуть ко мне с кучи бревен, на которую взобралась, но ос-
тупилась, бедняжка, упала и не могла подняться. Мне кажется, она вывих-
нула себе ногу.
- О, боже мой! - воскликнул Атос. - А госпожа дэ Сен-Реми, ее мать,
знает об этом?
- Нет, госпожа де Сен-Реми в Блуа, у герцогини Орлеанской. Я побоял-
ся, что девочке недостаточно хорошо оказали первую помощь, и прискакал
спросить вашего совета.
- Пошлите кого-нибудь в Блуа, Рауль! Или лучше садитесь на коня и
скачите туда сами.
Рауль поклонился.
- А где Луиза? - продолжал граф.
- Я доставил ее сюда, граф, и положил у жены Шарло, которая покамест
заставляет ее держать ногу в воде со льдом.
Это известие послужило гостям предлогом для ухода. Они поднялись и
стали прощаться с Атосом. Один только старый герцог до Барбье, двадцать
лет бывший в дружбе с семьей Лавальер, пошел навестить маленькую Луизу,
которая заливалась слезами; по, увидев Рауля, она отерла свои прелестные
глазки и сейчас же улыбнулась.
Герцог предложил отвезти ее в Блуа в своей карете.
- Вы правы, сударь, - согласился Атос, - ей лучше поскорее ехать к
матери; но я уверен, Рауль, что во всем повинно ваше безрассудство.
- Нет, сударь, клянусь вам! - воскликнула девочка, между тем как юно-
ша побледнел от мысли, что, быть может, он виновник такой беды.
- Уверяю вас, сударь... - пролепетал Рауль.
- Тем не менее вы отправитесь в Блуа, - добродушно продолжал граф, -
и попросите у госпожи де Сен-Реми прощения и себе и мне, а потом верне-
тесь обратно.
Румянец снова выступил на щеках юноши. Он спросил взглядом разрешения
у Атоса, приподнял уже юношески сильными руками заплаканную и улыбающую-
ся девочку, которая прижалась к его плечу своей головкой, и осторожно
посадил ее в карету; затем он вскочил на лошадь с ловкостью и про-
ворством опытного наездника и, поклонившись Атосу и д'Артаньяну, поска-
кал рядом с каретой, не отрывая глаз от ее окна.
XVI
ЗАМОК БРАЖЕЛОН
Д'Артаньян глядел на эту сцену, вытаращив глаза и чуть не разинув
рот: все это было так не похоже на то, чего он ожидал, что он не мог
прийти в себя от изумления.
Атос взял его под руку и увел в сад.
- Пока нам готовят ужин, вы мне позволите, не правда ли, друг мой, -
сказал он, улыбаясь, - несколько разъяснить загадку, над которой вы ло-
маете себе голову?
- Разумеется, господин граф, - сказал Д'Артаньян, вновь почувствовав
то огромное превосходство, которое Атос всегда имел над ним.
Атос поглядел на него с добродушной улыбкой.
- Прежде всего, мой милый Д'Артаньян, - сказал Атос, - здесь нет гра-
фа. Если я назвал вас шевалье, то для того лишь, чтобы представить вас
моим гостям и чтобы они знали, кто вы такой; но для вас, Д'Артаньян, на-
деюсь, я по-прежнему Атос, ваш товарищ и друг. Может быть, вы предпочи-
таете церемонность, потому что любите меня меньше, чем прежде?
- Упаси боже! - воскликнул гасконец с честным молодым порывом, кото-
рые так редки у людей зрелых.
- Ну, так вернемся к нашим старым обычаям и для начала будем откро-
венны. Вас все здесь удивляет, не правда ли?
- Чрезвычайно.
- И больше всего я сам? - с улыбкой прибавил Атос. - Признайтесь.
- Признаюсь.
- Я еще молод, не правда ли; несмотря на мои сорок девять лет, меня
все еще можно узнать?
- Напротив, - ответил д'Артаньян, готовый до конца воспользоваться
предложенной Атосом откровенностью, - вы совсем неузнаваемы.
- Понимаю! - сказал Атос, слегка покраснев. - Всему бывает конец,
д'Артаньян, и этому сумасбродству, как всему другому.
- К тому же и ваши денежные дела изменились, как мне кажется. Вы жи-
вете в довольстве, - ведь этот дом ваш, я полагаю?
- Да. Это то самое именьице, которое, как я говорил вам, досталось
мне в наследство, когда я вышел в отставку.
- У вас есть парк, лошади, охота...
Атос улыбнулся.
- В парке двадцать акров; но из них часть взята под огороды и службы.
Лошадей у меня всего две; я, понятно, не считаю кургузого конька, при-
надлежащего моему лакею. Охота ограничивается четырьмя ищейками, двумя
борзыми и одной легавой. Да и вся эта охотничья роскошь заведена не для
меня, - прибавил Атос, улыбаясь.
- Понятно, - сказал д'Артаньян, - это для молодого человека, для Рау-
ля.
И д'Артаньян с невольною улыбкой посмотрел на Атоса.
- Вы угадали, мой друг, - ответил последний.
- А этот молодой человек - ваш питомец, ваш крестник, ваш родствен-
