из виду, и когда второй акт кончился и занавес опустился, от его верного
и безошибочного взгляда не ускользнуло, что Альбер вышел из партера в
сопровождении обоих своих друзей.
Вслед за тем его лицо мелькнуло в дверях соседней ложи. Граф чувство-
вал, что гроза приближается, и когда он услышал, как повернулся ключ в
двери его ложи, то, хотя он в ту минуту с самым веселым видом разговари-
вал с Моррелем, он уже знал, чего ждать, и был ко всему готов.
Дверь отворилась.
Только тогда граф обернулся и увидал Альбера, бледного и дрожащего;
позади него стояли Бошан и ШатоРено.
- А-а! вот и мой всадник прискакал, - воскликнул он с той ласковой
учтивостью, которая обычно отличала его приветствие от условной светской
любезности. - Добрый вечер, господин де Морсер.
И лицо этого человека, так превосходно собой владевшего, было полно
приветливости.
Только тут Моррель вспомнил о полученном им от виконта письме, в ко-
тором тот, ничего не объясняя, просил его быть вечером в Опере; и он по-
нял, что сейчас произойдет.
- Мы пришли не для того, чтобы обмениваться лицемерными любезностями
или лживыми выражениями дружбы, - сказал Альбер, - мы пришли требовать
объяснения, граф.
Он говорил, стиснув зубы, голос его прерывался.
- Объяснение в Опере? - сказал граф тем спокойным тоном и с тем про-
низывающим взглядом, по которым узнается человек, неизменно в себе уве-
ренный. - Хоть я и мало знаком с парижскими обычаями, мне все же кажет-
ся, сударь, что это не место для объяснений.
- Однако если человек скрывается, - сказал Альбер, - если к нему
нельзя проникнуть, потому что он принимает ванну, обедает или спит, при-
ходится говорить с ним там, где его встретишь.
- Меня не так трудно застать, - сказал Монте-Кристо, - не далее, как
вчера, сударь, если память мне не изменяет, вы были моим гостем.
- Вчера, сударь, - сказал Альбер, теряя голову, - я был вашим гостем,
потому что не знал, кто вы такой.
При этих словах Альбер возвысил голос, чтобы его могли слышать в со-
седних ложах и в коридоре; и в самом деле, заслышав ссору, сидевшие в
ложах обернулись, а проходившие по коридору остановились за спиной у Бо-
шана и Шато-Рено.
- Откуда вы явились, сударь? - сказал Монте-Кристо, не выказывая ни-
какого волнения. - Вы, по-видимому, не в своем уме.
- У меня достаточно ума, чтобы понимать ваше коварство и заставить
вас понять, что я хочу вам отомстить за него, - сказал вне себя Альбер.
- Милостивый государь, я вас не понимаю, - возразил Монте-Кристо, - и
во всяком случае я нахожу, что вы слишком громко говорите. Я здесь у се-
бя, милостивый государь, здесь только я имею право повышать голос. Ухо-
дите!
И Монте-Кристо повелительным жестом указал Альберу на дверь.
- Я заставлю вас самого выйти отсюда! - возразил Альбер, судорожно
комкая в руках перчатку, с которой граф не спускал глаз.
- Хорошо, - спокойно сказал Монте-Кристо, - я вижу, вы ищете ссоры,
сударь; но позвольте вам дать совет и постарайтесь его запомнить: плохая
манера сопровождать вызов шумом. Шум не для всякого удобен, господин де
Морсер.
При этом имени ропот пробежал среди свидетелей этой сцены. Со вчераш-
него дня имя Морсера было у всех на устах.
Альбер лучше всех и прежде всех понял намек и сделал движение, наме-
реваясь бросить перчатку в лицо графу, но Моррель остановил его руку, в
то время как Бошан и Шато-Рено, боясь, что эта сцена перейдет границы
дозволенного, схватили его за плечи.
Но Монте-Кристо, не вставая с места, протянул руку и выхватил из су-
дорожно сжатых пальцев Альбера влажную и смятую перчатку.
- Сударь, - сказал он грозным голосом, - я считаю, что эту перчатку
вы мне бросили, и верну вам ее вместе с пулей. Теперь извольте выйти от-
сюда, не то я позову своих слуг и велю им вышвырнуть вас за дверь.
Шатаясь, как пьяный, с налитыми кровью глазами, Альбер отступил на
несколько шагов.
Моррель воспользовался этим и закрыл дверь.
Монте-Кристо снова взял бинокль и поднес его к глазам, словно ничего
не произошло.
Сердце этого человека было отлито из бронзы, а лицо высечено из мра-
мора.
Моррель наклонился к графу.
- Что вы ему сделали? - шепотом спросил он.
- Я? Ничего, по крайней мере лично, - сказал Монте-Кристо.
- Однако эта странная сцена должна иметь причину?
- После скандала с графом де Морсер несчастный юноша сам не свой.
- Разве вы имеете к этому отношение?
- Гайде сообщила Палате о предательстве его отца.
- Да, я слышал, что гречанка, ваша невольница, которую я видел с вами
в этой ложе, - дочь Али-паши, - сказал Моррель. - Но я не верил.
- Однако это правда.
- Теперь я все понимаю, - сказал Моррель, - эта сцена была подготов-
лена заранее.
- Почему вы думаете?
- Я получил записку от Альбера с просьбой быть сегодня в Опере; он
хотел, чтобы я был свидетелем того оскорбления, которое он собирался вам
нанести.
- Очень возможно, - невозмутимо сказал МонтеКристо.
- Но как вы с ним поступите?
- С кем?
- С Альбером.
- Как я поступлю с Альбером, Максимилиан? - сказал тем же тоном Мон-
те-Кристо. - Так же верно, как то, что я вас вижу и жму вашу руку, завт-
ра утром я убью его. Вот как я с ним поступлю.
Моррель в свою очередь пожал руку Монте-Кристо и вздрогнул, по-
чувствовав, что эта рука холодна и спокойна.
- Ах, граф, - сказал он, - его отец так его любит!
- Только не говорите мне этого! - воскликнул Монте-Кристо, в первый
раз обнаруживая, что он тоже может испытывать гнев. - А то я убью его не
сразу!
Моррель, пораженный, выпустил руку Монте-Кристо.
- Граф, граф! - сказал он.
- Дорогой Максимилиан, - прервал его граф, - послушайте, как Дюпрэ
очаровательно поет эту арию:
О Матильда, кумир души моей... Представьте, я первый открыл в Неаполе
Дюпрэ и первый аплодировал ему. Браво! Браво!
Моррель понял, что больше говорить не о чем, и замолчал.
Через несколько минут действие кончилось, и занавес опустился. В
дверь постучали.
- Войдите, - сказал Монте-Кристо, и в голосе его не чувствовалось ни
малейшего волнения.
Вошел Бошан.
- Добрый вечер, господин Бошан, - сказал МонтеКристо, как будто он в
первый раз за этот вечер встречался с журналистом, - садитесь, пожалуйс-
та.
Бошан поклонился, вошел и сел.
- Граф, - сказал он Монте-Кристо, - я, как вы, вероятно, заметили,
только что сопровождал господина до Морсер.
- Из чего можно сделать вывод, - смеясь, ответил Монте-Кристо, - что
вы вместе обедали. Я рад видеть, господин Бошан, что вы были более воз-
держаны, чем он.
- Граф, - сказал Бошан, - я признаю, что Альбер был неправ, выйдя из
себя, и приношу вам за это свои личные извинения. Теперь, когда я принес
вам извинения, - от своего имени, повторяю это, - граф, я надеюсь, что
вы, как благородный человек, не откажетесь дать мне кое-какие объяснения
по поводу ваших сношений с жителями Янины; потом я скажу еще несколько
слов об этой молодой гречанке.
Монте-Кристо взглядом остановил его.
- Вот все мои надежды и разрушились, - сказал он смеясь.
- Почему? - спросил Бошан.
- Очень просто; вы все поспешили наградить меня репутацией эксцент-
ричного человека; по-вашему, я не то Лара, не то Манфред, не то лорд
Рутвен; затем, когда моя эксцентричность вам надоела, вы портите создан-
ный вами тип и хотите сделать из меня самого банального человека. Вы
требуете, чтобы я стал пошлым, вульгарным; словом, вы требуете от меня
объяснений. Помилуйте, господин Бошан, вы надо мной смеетесь.
- Однако, - возразил высокомерно Бошан, - бывают обстоятельства, ког-
да честь требует...
- Сударь, - прервал Бошана его странный собеседник, - от графа Мон-
те-Кристо может чего-нибудь требовать только граф Монте-Кристо. Поэтому,
прошу вас, ни слова больше. Я делаю что хочу, господин Бошан, и, по-
верьте, это всегда прекрасно сделано.
- Сударь, - отвечал Бошан, - так не отделываются от порядочных людей;
честь требует гарантий.
- Сударь, я сам - живая гарантия, - невозмутимо возразил Монте-Крис-
то, но глаза его угрожающе вспыхнули. - У нас обоих течет в жилах кровь,
которую мы не прочь пролить, - вот наша взаимная гарантия. Передайте
этот ответ виконту и скажите ему, что завтра утром, прежде чем пробьет
десять, я узнаю цвет его крови.
- В таком случае, - сказал Бошан, - мне остается обсудить условия по-
единка.
- Мне они совершенно безразличны, сударь, - сказал граф Монте-Кристо,
- и вы напрасно из-за такой малости беспокоите меня во время спектакля.
Во Франции дерутся на шпагах или на пистолетах; в колониях предпочитают
карабин; в Аравии пользуются кинжалом. Скажите вашему доверителю, что я,
хоть и оскорбленный, но, желая быть до конца эксцентричным, предоставляю
ему выбор оружия и без споров и возражений согласен на все; на все, вы
слышите, на все, даже на дуэль по жребию, что всегда нелепо; но со мной
- дело другое; я уверен, что выйду победителем.
- Вы уверены? - повторил Бошан, растерянно глядя на графа.
- Да, разумеется, - сказал Монте-Кристо, пожимая плечами. - Иначе я
не принял бы вызова господина де Морсер. Я убью его, так должно быть, и
так будет. Прошу вас только дать мне сегодня знать о месте встречи и ро-
де оружия; я не люблю заставлять себя ждать.
- На пистолетах, в восемь часов утра, в Венсенском лесу, - сказал Бо-
шан, не понимая, имеет ли он дело с дерзким фанфароном или со сверхъес-
тественным существом.
- Отлично, сударь, - сказал Монте-Кристо. - Теперь, раз мы обо всем
уговорились, разрешите мне, пожалуйста, слушать спектакль и посоветуйте
вашему другу Альберу больше сюда не возвращаться; непристойное поведение
только повредит ему. Пусть он едет домой и ложится спать.
Бошан ушел в полном недоумении.
- А теперь, - сказал Монте-Кристо, оборачиваясь к Моррелю, - могу ли
я рассчитывать на вас?
- Разумеется, - сказал Моррель, - вы можете мной вполне располагать,
граф; но все же...
- Что?
- Мне было бы очень важно, граф, знать истинную причину...
- Другими словами, вы отказываетесь?
- Отнюдь нет.
- Истинная причина? - повторил граф. - Этот юноша сам действует всле-
пую и не знает ее. Истинная причина известна лишь богу и мне; но я даю
вам честное слово, Моррель, что бог, которому она известна, будет за
нас.
- Этого достаточно, граф, - сказал Моррель. - Кто будет вашим вторым
секундантом?
- Я никого в Париже не знаю, кому мог бы оказать эту честь, кроме
вас, Моррель, и вашего зятя, Эмманюеля. Думаете ли вы, что Эмманюель
согласится оказать мне эту услугу?
- Я отвечаю за него, как за самого себя, граф.
- Отлично! Это все, что мне нужно. Значит, завтра в семь часов утра,
у меня?
- Мы явимся.
- Тише! Занавес поднимают, давайте слушать. Я никогда не пропускаю ни
одной ноты этого действия. Чудесная опера "Вильгельм Телль"!
XII. НОЧЬ
Граф Монте-Кристо, по своему обыкновению, подождал, пока Дюпрэ спел
свою знаменитую арию "За мной!", и только после этого встал и вышел из
ложи.
Моррель простился с ним у выхода, повторив обещание явиться к нему
вместе с Эмманюелем ровно в семь часов утра.
Затем, все такой же улыбающийся и спокойный, граф сел в карету.
Пять минут спустя он был уже дома.
Но надо было не знать графа, чтобы не услышать сдержанной ярости в ею
голосе, когда он, входя к себе, сказал Али:
- Али, мои пистолеты с рукоятью слоновой кости!
Али принес ящик, и граф стал заботливо рассматривать оружие, что было
вполне естественно для человека, доверяющего свою жизнь кусочку свинца.
Это были пистолеты особого образца, которые МонтеКристо заказал, что-
бы упражняться в стрельбе дома. Для выстрела достаточно было пистона, и,
находясь в соседней комнате, нельзя было заподозрить, что граф, как го-
