- Пожалуй, - сказал Альбер, - зайдем к нему, я его люблю.
VIII. ПУТЕШЕСТВИЕ
Монте-Кристо очень обрадовался, увидев, что молодые люди пришли вмес-
те.
- Итак, я надеюсь, все кончено, разъяснено, улажено? - сказал он.
- Да, - отвечал Бошан, - эти нелепые слухи сами собой заглохли; и ес-
ли бы они снова всплыли, я первый ополчился бы против них. Не будем
больше говорить об этом.
- Альбер вам подтвердит, - сказал граф, - что я ему советовал то же
самое. Кстати, - прибавил он, - вы застали меня за неприятнейшим заняти-
ем.
- А что вы делали? - спросил Альбер. - Приводили в порядок свои бума-
ги?
- Только не свои, слава богу! Мои бумаги всегда в образцовом порядке,
ибо у меня их нет. Я разбирал бумаги господина Кавальканти.
- Кавальканти? - переспросил Бошан.
- Разве вы не знаете, что граф ему покровительствует? - сказал
Альбер.
- Вы не совсем правы, - сказал Монте-Кристо, - я никому не покрови-
тельствую, и меньше всего Кавальканти.
- Он женится вместо меня на мадемуазель Данглар, каковое обстоя-
тельство, - продолжал Альбер, пытаясь улыбнуться, - как вы сами понимае-
те, дорогой Бошан, повергает меня в отчаяние.
- Как! Кавальканти женится на мадемуазель Данглар? - спросил Бошан.
- Вы что же, с неба свалились? - сказал Монте-Кристо. - Вы, журна-
лист, возлюбленный Молвы! Весь Париж только об этом и говорит.
- И это вы, граф, устроили этот брак? - спросил Бошан.
- Я? Пожалуйста, господин создатель новостей, не вздумайте распрост-
ранять подобные слухи! Бог мой! Чтобы я да устраивал чей-нибудь брак?
Нет, вы меня не знаете; наоборот, я всячески противился этому; я отка-
зался быть посредником.
- Понимаю, - сказал Бошан, - из-за нашего друга Альбера?
- Только не из-за меня, - сказал Альбер. - Граф не откажется подтвер-
дить, что я, наоборот, давно просил его расстроить эти планы. Граф уве-
ряет, что не его я должен благодарить за это; пусть так, мне придется,
как древним, воздвигнуть алтарь неведомому богу.
- Послушание, - сказал Монте-Кристо, - это все так далеко от меня,
что я даже нахожусь в натянутых отношениях и с тестем и с женихом; и
только мадемуазель Эжени, которая, по-видимому, не имеет особой склон-
ности к замужеству, сохранила ко мне добрые чувства в благодарность за
то, что я не старался заставить ее отказаться от дорогой ее сердцу сво-
боды.
- И скоро эта свадьба состоится?
- Да, невзирая на все мои предостережения. Я ведь не знаю этого моло-
дого человека; говорят, он богат и из хорошей семьи; но для меня все это
только "говорят". Я до тошноты повторял это Данглару, но он без ума от
своего итальянца. Я счел даже нужным сообщить ему об одном обстоя-
тельстве, по-моему, еще более важном: этого молодого человека не то под-
менили, когда он был грудным младенцем, не то его украли цыгане, не то
его где-то потерял его воспитатель, не знаю точно. Но мне доподлинно из-
вестно, что его отец ничего о нем не знал десять с лишним лет. Что он
делал эти десять лет бродячей жизни, бог весть. Но и это предостережение
не помогло. Мне поручили написать майору, попросить его выслать докумен-
ты: вот они. Я их посылаю Дангларам, но, как Пилат, умываю руки.
- А мадемуазель д'Армильи? - спросил Бошан. - Она не в обиде на вас,
что вы отнимаете у нее ученицу?
- Право, не могу вам сказать; но, по-видимому, она уезжает в Италию.
Госпожа Данглар говорила со мной о ней и просила у меня рекомендательных
писем к итальянским импресарио; я дал ей записку к директору театра Вал-
ле, который мне кое-чем обязан. Но что с вами, Альбер? Вы такой груст-
ный; уж не влюблены ли вы, сами того не подозревая, в мадемуазель Данг-
лар? Как будто нет, - сказал Альбер с печальной улыбкой.
Бошан принялся рассматривать картины.
- Во всяком случае, - продолжал Монте-Кристо, - вы не такой, как
всегда. Скажите, что с вами?
- У меня мигрень, - сказал Альбер.
- Если так, мой дорогой виконт, - сказал Монте-Крито, - то я могу
предложить вам незаменимое лекарство, которое мне всегда помогает, когда
мне не по себе.
- Какое? - спросил Альбер.
- Перемену места.
- Вот как? - сказал Альбер.
- Да. Я и сям сейчас очень не в духе и собираюсь уехать. Хотите, пое-
дем вместе?
- Вы не в духе, граф, - сказал Бошан. - Почему?
- Вам легко говорить; а вот посмотрел бы я на вас, если бы в вашем
доме велось следствие!
- Следствие? Какое следствие?
- А как же, сам господин де Вильфор ведет следствие по делу о моем
уважаемом убийце, - это какой-то разбойник, бежавший с каторги, по-види-
мому.
- Ах, да, - сказал Бошан, - я читал об этом в газетах. Кто это такой,
этот Кадрусс?
- Какой-то провансалец. Вильфор слышал о нем, когда служил в Марселе,
а Данглар даже припоминает, что видел его. Поэтому господин королевский
прокурор принял самое горячее участие в этом деле, оно, по-видимому,
чрезвычайно заинтересовало и префекта полиции. Благодаря их вниманию, за
которое я им как нельзя более признателен, мне уже недели две как приво-
дят на дом всех бандитов, каких только можно раздобыть в Париже и его
окрестностях, под тем предлогом, что это убийца Кадрусса. Если так будет
продолжаться, через три месяца в славном французском королевстве не ос-
танется ни одного жулика, ни одного убийцы, который не знал бы назубок
плана моего дома. Мне остается только отдать им его в полное распоряже-
ние и уехать куда глаза глядят. Поедем со мной, виконт!
- С удовольствием.
- Значит, решено?
- Да, но куда же мы едем?
- Я вам уже сказал, туда, где воздух чист, где шум убаюкивает, где,
как бы ни был горд человек, он становится смиренным и чувствует свое
ничтожество. Я люблю это уничижение, я, которого, подобно Августу, назы-
вают властителем вселенной.
- Но где же это?
- На море, виконт. Я, видите ли, моряк: еще ребенком я засыпал на ру-
ках у старого Океана и на груди у прекрасной Амфитриты; я играл его зе-
леным плащом и ее лазоревыми одеждами; я люблю море, как возлюбленную, и
если долго не вижу его, тоскую по нем.
- Поедем, граф!
- На море?
- Да.
- Вы согласны?
- Согласен.
- В таком случае, виконт, у моего крыльца сегодня будет ждать дорож-
ная карета, в которой ехать так же удобно, как в кровати; в нее будут
впряжены четыре лошади. Послушайте, Бошан, в моей карете можно очень
удобно поместиться вчетвером. Хотите поехать с нами? Я вас приглашаю.
- Благодарю вас, я только что был на море.
- Как, вы были на море?
- Да, почти. Я только что совершил маленькое путешествие на Борро-
мейские острова.
- Все равно, поедем! - сказал Альбер.
- Нет, дорогой Морсер, вы должны понять, что, если я отказываюсь от
такой чести, значит, это невозможно. Кроме того, - прибавил он, понизив
голос, - сейчас очень важно, чтобы я был в Париже, хотя бы уже для того,
чтобы следить за корреспонденцией, поступающей в газет.
- Вы верный друг, - сказал Альбер, - да, вы правы; следите, наблюдай-
те, Бошан, и постарайтесь открыть врага, который опубликовал это сообще-
ние.
Альбер и Бошан простились; в последнее рукопожатие они вложили все
то, чего не могли сказал при постороннем.
- Славный малый этот Бошан! - сказал Монте-Кристо, когда журналист
ушел. - Правда, Альбер?
- Золотое сердце, уверяю вас. Я очень люблю его. А теперь скажите,
хотя в сущности мне это безразлично, - куда мы отравляемся?
- В Португалию, если вы ничего по имеете против.
- Чудесно. Мы там будем на лоне природы, правда?
Ни общества, ни соседей?
- Мы будем наедине с лошадьми для верховой езды, собаками для охоты и
с лодкой для рыбной ловли, вот и все.
- Это то, что мне надо; я предупрежу свою мать, а затем я к вашим ус-
лугам.
- А вам разрешат? - спросил Монте-Кристо.
- Что именно?
- Ехать в Нормандию.
- Мне? Да разве я не волен в своих поступках?
- Да, вы путешествуете один, где хотите, это я знаю, ведь мы встрети-
лись в Италии.
- Так в чем же дело?
- Но разрешат ли вам уехать с человеком, которого зовут граф Мон-
те-Кристо?
- У вас плохая память, граф.
- Почему?
- Разве я не говорил вам, с какой симпатией моя мать относится к вам?
- Женщины изменчивы, сказал Франциск Первый; женщина подобна волне,
сказал Шекспир; один был великий король, другой - великий поэт; и уж,
наверно, они оба хорошо знали женскую природу.
- Да, но моя мать не просто женщина, а Женщина.
- Простите, я вас не совсем понял?
- Я хочу сказать, что моя мать скупа на чувства, то уж если она ко-
го-нибудь полюбила, то это на всю жизнь.
- Вот как, - сказал, вздыхая, Монте-Кристо, - и вы полагаете, что она
делает мне честь относиться ко мне иначе, чем с полнейшим равнодушием?
- Я вам уже говорил и опять повторяю, - возразил Альбер, - вы, видно,
в самом деле очень своеобразный, необыкновенный человек.
- Полно!
- Да, потому что моя матушка не осталась чужда тому, не скажу - любо-
пытству, но интересу, который вы возбуждаете. Когда мы одни, мы только о
вас и говорим.
- И она советует вам не доверять этому Манфреду?
- Напротив, она говорит мне: "Альбер, я уверена, что граф благородный
человек; постарайся заслужить его любовь".
Монте-Кристо отвернулся и вздохнул.
- В самом деле? - сказал он.
- Так что, вы понимаете, - продолжал Альбер, - она не только не восп-
ротивится моей поездке, но от всего сердца одобрит ее, поскольку это
согласуется с ее наставлениями.
- Ну, так до вечера, - сказал Монте-Кристо. - Будьте здесь к пяти ча-
сам; мы приедем на место в полночь или в час ночи.
- Как? в Трепор?
- В Трепор или его окрестности.
- Вы думаете за восемь часов проехать сорок восемь лье?
- Эго еще слишком долго, - сказал Монте-Кристо.
- Да вы чародей! Скоро вы обгоните не только железную дорогу, - это
не так уж трудно, особенно во Франции, - но и телеграф.
- Но так как нам все же требуется восемь часов, чтобы доехать, не
опаздывайте.
- Не беспокойтесь, я совершенно свободен - только собраться в дорогу.
- Итак, в пять часов.
- В пять часов.
Альбер вышел. Монте-Кристо с улыбкой кивнул ему головой и постоял
молча, погруженный в глубокое раздумье. Наконец, проведя рукой по лбу,
как будто отгоняя от себя думы, он подошел к гонгу и ударил по нему два
раза.
Вошел Бертуччо.
- Бертуччо, - сказал Монте-Кристо, - не завтра, не послезавтра, как я
предполагал, а сегодня в пять часов я уезжаю в Нормандию; до пяти часов
у вас времени больше чем достаточно; распорядитесь, чтобы были предуп-
реждены конюхи первой подставы; со мной едет виконт де Морсер. Ступайте.
Бертуччо удалился, и в Понтуаз поскакал верховой предупредить, что
карета проедет ровно в шесть часов. Конюх в Понтуазе послал нарочного к
следующей подставе, а та в свою очередь дала знать дальше; и шесть часов
спустя все подставы, расположенные по пути, были предупреждены.
Перед отъездом граф поднялся к Гайде, сообщил ей, что уезжает, сказал
- куда и предоставил весь дом в ее распоряжение.
Альбер явился вовремя. Он сел в карету в мрачном настроении, которое,
однако, вскоре рассеялось от удовольствия, доставляемою быстрой ездой.
Альбер никогда не представлял себе, чтобы можно было ездить так быстро.
- Во Франции нет никакой возможности передвигаться по дорогам, - ска-
зал Монте-Кристо. - Ужасная вещь эта езда на почтовых, по два лье в час,
этот нелепый закон, запрещающий одному путешественнику обгонять другого,
не испросив на это его разрешения; какой-нибудь больной или чудак может
загородить путь всем остальным здоровым и бодрым людям. Я избегаю этих
неудобств, путешествуя с собственным кучером и на собственных лошадях.
Верно, Али?
И граф, высунувшись из окна, слегка прикрикивал на лошадей, а у них
словно вырастали крылья; они уже не мчались - они летели. Карета проно-
