решится идти через юг, то легко будет поднять против него Прованс и Лан-
гедок.
- Верно, - сказал министр, - но он идет через Гап и Систерон.
- Идет! - прервал король. - Стало быть, он идет на Париж?
Министр полиции не ответил ничего, что было равносильно признанию.
- А Дофине? - спросил король, обращаясь к Вильфору. - Можно ли,
по-вашему, и эту провинцию поднять, как Прованс?
- Мне горько говорить вашему величеству жестокую правду, но настрое-
ние в Дофине много хуже, чем в Провансе и в Лангедоке. Горцы - бонапар-
тисты, ваше величество.
- Он был хорошо осведомлен, - прошептал король. - А сколько у него
войска?
- Не знаю, ваше величество, - отвечал министр полиции.
- Как не знаете? Вы забыли справиться об этом? Правда, это не столь
важно, - прибавил король с убийственной улыбкой.
- Ваше величество, я не мог об этом справиться; депеша сообщает
только о высадке узурпатора и о пути, по которому он идет.
- А как вы получили депешу? - спросил король.
Министр опустил голову и покраснел, как рак.
- По телеграфу, ваше величество.
Людовик XVIII сделал шаг вперед и скрестил руки на груди, как Наполе-
он.
- Итак, - сказал он, побледнев от гнева, - семь союзных армий ниспро-
вергли этого человека; чудом возвратился я на престол моих предков после
двадцатипятилетнего изгнания; все эти двадцать пять лет я изучал, обду-
мывал, узнавал людей и дела той Франции, которая была мне обещана, - и
для чего? Для того чтобы в ту минуту, когда я достиг цели моих желаний,
сила, которую я держал в руках, разразилась громом и разбила меня!
- Ваше величество, это рок, - пробормотал министр, чувствуя, что та-
кое бремя, невесомое для судьбы, достаточно, чтобы раздавить человека.
- Стало быть, то, что говорили про нас ваши враги, справедливо: мы
ничему не научились, ничего не забыли! Если бы меня предали, как его, я
мог бы еще утешиться. Но быть среди людей, которых я осыпал почестями,
которые должны бы беречь меня больше, чем самих себя, ибо мое счастье -
их счастье: до меня они были ничем, после меня опять будут ничем - и по-
гибнуть из-за их беспомощности, их глупости! Да, милостивый государь, вы
правы, это - рок!
Министр, не смея поднять голову, слушал эту грозную отповедь. Блакас
отирал пот с лица; Вильфор внутренне улыбался, чувствуя, что значение
его возрастает.
- Пасть, - продолжал Людовик XVIII, который с первого взгляда измерил
глубину пропасти, разверзшейся перед монархией, - пасть и узнать о своем
падении по телеграфу! Мне было бы легче взойти на эшафот, как мой брат,
Людовик XVI, чем спускаться по тюильрийской лестнице под бичом насме-
шек... Вы не знаете, милостивый государь, что значит во Франции стать
посмешищем, а между тем вам следовало это знать.
- Ваше величество, - бормотал министр, - пощадите!..
- Подойдите, господин де Вильфор, - продолжал король, обращаясь к мо-
лодому человеку, который неподвижно стоял поодаль, следя за разговором,
который касался судьбы целого государства, - подойдите и скажите ему,
что можно было знать наперед все то, чего он не знал.
- Ваше величество, физически невозможно было предугадать замыслы, ко-
торые узурпатор скрывал решительно от всех.
- Физически невозможно! Какой веский довод! К сожалению, веские дово-
ды то же, что и люди с весом, я узнаю им цену. Министру, имеющему в сво-
ем распоряжении целее управление, департаменты, агентов, сыщиков, шпио-
нов и секретный фонд в полтора миллиона франков, невозможно знать, что
делается в шестидесяти милях от берегов Франции? Вот молодей человек, у
которого не было ни одного из этих средств, и он, простой судейский чи-
новник, знал больше, чем вы со всей вашей полицией, и он спас бы мою ко-
рону, если бы имел право, как вы, распоряжаться телеграфом.
Взгляд министра полиции с выражением глубочайшей досады обратился на
Вильфора, который склонил голову со скромностью победителя.
- Про вас я не говорю, Блакас, - продолжал король, - если вы ничего и
не открыли, то по крайней мере были настолько умны, что упорствовали в
своих подозрениях; другой, может быть, отнесся бы к сообщению господина
де Вильфора, как к пустякам, или подумал бы, что оно внушено корыстным
честолюбием.
Это был намек на те слова, которые министр полиции с такой уверен-
ностью произнес час тому назад.
Вильфор понял игру короля. Другой, может быть, упоенный успехом, дал
бы увлечь себя похвалами; но он боялся нажить смертельного врага в ми-
нистре полиции, хотя и чувствовал, что тог погиб безвозвратно. Однако
министр, не умевший, в дележе власти, предугадать замыслы Наполеона,
мог, в судорогах своей агонии, проникнуть в тайну Вильфора: Для этого
ему стоило только допросить Дантеса. Поэтому, вместе того чтобы добить
министра, он пришел ему на помощь.
- Ваше величество, - сказал Вильфор, - стремительность событий дока-
зывает, что только бог, послав бурю, мог остановить их. То, что вашему
величеству угодно приписывать моей проницательности, всего-навсего дело
случая; я только воспользовался этим случаем как преданный слуга. Не це-
ните меня выше, чем я заслуживаю, сир, чтобы потом не разочароваться в
вашем первом впечатлении.
Министр полиции поблагодарил Вильфора красноречивым взглядом, а
Вильфор понял, что успел в своем намерении и, не утратив благодарности
короля, приобрел друга, на которого в случае нужды мог надеяться.
- Пусть будет так, - сказал король. - А теперь, господа, - продолжал
он, обращаясь к де Блакасу и министру полиции, - вы мне более не нужны,
можете идти... То, что теперь остается делать, относится к ведению воен-
ного министра.
- К счастью, - сказал герцог, - мы можем надеяться на армию: вашему
величеству известно, что все донесения свидетельствуют об ее преданности
вашей короне.
- Не говорите мне о донесениях; теперь я знаю, как им можно верить.
Да, кстати о донесениях, барон: какие новости об улице Сен-Жак?
- Об улице Сен-Жак! - невольно воскликнул Вильфор, но тотчас спохва-
тился: - Простите, сир, преданность вашему величеству то и дело застав-
ляет меня забывать, - не о моем уважении, оно слишком глубоко запечатле-
но в моем сердце, - но о правилах этикета.
- Прошу вас, - отвечал король, - сегодня вы приобрели право спраши-
вать.
- Сир, - начал министр полиции, - я как раз хотел доложить сегодня
вашему величеству о новых сведениях, собранных по этому делу, но внима-
ние вашего величества было отвлечено грозным событием в заливе Жуан; те-
перь эти сведения уже не могут представлять для вашего величества ника-
кого интереса.
- Напротив, - отвечал король, - это дело имеет, мне кажется, прямую
связь с тем, которое теперь занимает нас, и смерть генерала Кенель, мо-
жет быть, наведет нас на след большого внутреннего заговора.
Услышав имя Кенель, Вильфор вздрогнул.
- Действительно, ваше величество, - продолжал министр полиции, - судя
по всему, это не самоубийство, как полагали сначала, а убийство. Генерал
Кенель, по-видимому, исчез по выходе из бонапартистского клуба. Какой-то
неизвестный приходил к нему в то утро и назначил ему свидание на улице
Сен-Жак. К сожалению, камердинер, который причесывал генерала, когда
незнакомца ввели в кабинет, и слышал, как он назначил свидание на улице
Сен-Жак, не запомнил номера дома.
Пока министр полиции сообщал королю эти сведения, Вильфор, ловивший
каждое слово, то краснел, то бледнел.
Король повернулся к нему:
- Не думаете ли вы, господин де Вильфор, что генерал Кенель, которого
почитали приверженцем узурпатора, между тем как на самом деле он был
всецело предан мне, мог погибнуть от руки бонапартистов?
- Это возможно, ваше величество; но неужели больше ничего не извест-
но?
- Уже напали на след человека, назначившего свидание.
- Напали на след? - повторил Вильфор.
- Да, камердинер сообщил его приметы: это человек лет пятидесяти или
пятидесяти двух, черноволосый, глаза черные, брови густые, с усами, но-
сит синий сюртук, застегнутый доверху; в петлице - ленточка Почетного
легиона. Вчера выследили человека, который в точности отвечает приметам,
но он скрылся на углу улиц ла-Жюсьен и Кок-Эрон.
Вильфор с первых слов министра оперся на спинку кресла, ноги у него
подкашивались, но когда он услышал, что незнакомец ушел от полиции, он
облегченно вздохнул.
- Найдите этого человека, - сказал король министру полиции, - потому
что, если генерал Кенель, который был бы нам сейчас так нужен, пал от
руки убийц, будь то бонапартисты или кто иной, я хочу, чтобы его убийцы
были жестоко наказаны.
Вильфору понадобилось все его хладнокровие, чтобы не выдать ужаса, в
который повергли его последние слова короля.
- Странное дело! - продолжал король с досадой. - Полиция считает, что
все сказано, когда она говорит: совершено убийство, и что все сделано,
когда она прибавляет: напали на след виновных.
- В этом случае, я надеюсь, ваше величество останетесь довольны.
- Хорошо, увидим; не задерживаю вас, барон. Господин де Вильфор, вы
устали после долгого пути, стукайте отдохните. Вы, верно, остановились у
вашего отца?
У Вильфора потемнело в глазах.
- Нет, ваше величество, я остановился на улице Турнон, в гостинице
"Мадрид".
- Но вы его видели?
- Ваше величество, я прямо поехал к герцогу Блакас.
- Но вы его увидите?
- Не думаю, ваше величество!
- Да, правда, - сказал король, и по его улыбке видно было, что все
эти вопросы заданы не без умысла. - Я забыл, что вы не в дружбе с госпо-
дином Нуартье и что это также жертва, принесенная моему трону, за кото-
рую я должен вас вознаградить.
- Милость ко мне вашего величества - награда, настолько превышающая
все мои желания, что мне нечего больше просить у короля.
- Все равно, мы вас не забудем, будьте спокойны; а пока (король снял
с груди крест Почетного легиона, который всегда носил на своем синем
фраке, возле креста св. Людовика, над звездой Кармильской богоматери и
св. Лазаря, и подал Вильфору), пока возьмите этот крест.
- Ваше величество ошибаетесь, - сказал Вильфор, - этот крест офицерс-
кий.
- Неважно, возьмите его; у меня нет времени потребовать другой. Бла-
кас, позаботьтесь о том, чтобы господину де Вильфор была выдана грамота.
На глазах Вильфора блеснули слезы горделивой радости; он принял крест
и поцеловал его.
- Какие еще приказания угодно вашему величеству дать мне? - спросил
Вильфор.
- Отдохните, а потом не забывайте, что если в Париже вы не в силах
служить мне, то в Марселе вы можете оказать мне большие услуги.
- Ваше величество, - отвечал Вильфор, кланяясь, - через час я покину
Париж.
- Ступайте, - сказал король, - и если бы я вас забыл (у королей ко-
роткая память), то не бойтесь напомнить о себе... Барон, прикажите поз-
вать ко мне военного министра. Блакас, останьтесь.
- Да, сударь, - сказал министр полиции Вильфору, выходя из Тюильри. -
Вы не ошиблись дверью, и карьера ваша обеспечена.
- Надолго ли? - прошептал Вильфор, раскланиваясь с министром, карьера
которого была кончена, и стал искать глазами карету.
По набережной проезжал фиакр, Вильфор подозвал его, фиакр подъехал;
Вильфор сказал адрес, бросился в карету и предался честолюбивым мечтам.
Через десять минут он уже был у себя, велел подать лошадей через два ча-
са и спросил завтрак.
Он уже садился за стол, когда чья-то уверенная и сильная рука дернула
звонок. Слуга пошел отворять, и Вильфор услышал голос, называвший его
имя.
"Кто может знать, что я в Париже?" - подумал помощник королевского
прокурора.
Слуга воротился.
- Что там такое? - спросил Вильфор. - Кто звонил? Кто меня спрашива-
ет?
- Незнакомый господин и не хочет сказать своего имени.
- Как? Не хочет сказать своего имени? А что ему нужно от меня?
