казалось, скорее сломались бы, чем согнулись.
На губах его выступила пена, он задыхался.
Вильфор, ошеломленный, не мог оторвать глаз от этой картины, которая
приковала его внимание, как только он переступил порог.
Морреля он не заметил.
Минуту он стоял молча, заметно побледнев.
- Доктор! Доктор! - воскликнул он, наконец, кидаясь к двери. - Идите
сюда! Скорее!
- Сударыня! - звала Валентина свою мачеху, цепляясь за перила лестни-
цы. - Идите сюда! Идите скорее! Принесите вашу нюхательную соль!
- Что случилось? - сдержанно спросил металлический голос г-жи де
Вильфор.
- Идите, идите!
- Да где же доктор? - кричал Вильфор.
Госпожа де Вильфор медленно сошла с лестницы; слышно было, как скри-
пели деревянные ступени. В одной руке она держала платок, которым выти-
рала лицо, в другой - флакон с нюхательной солью.
Дойдя до двери, она прежде всего взглянула на Нуартье, который, если
не считать вполне естественного при данных обстоятельствах волнения, ка-
зался совершенно здоровым; затем взгляд ее упал на умирающего.
Она побледнела, и ее взгляд, если так можно выразиться, отпрянул от
слуги и вновь устремился на господина.
- Ради бога, сударыня, где же доктор? - повторил Вильфор. - Он прошел
к вам. Вы же видите, это апоплексический удар, его можно спасти, если
пустить ему кровь.
- Не съел ли он чего-нибудь? - спросила г-жа де Вильфор, уклоняясь от
ответа.
- Он не завтракал, - сказала Валентина, - но дедушка посылал его со
спешным поручением. Он очень устал и, вернувшись, выпил только стакан
лимонада.
- Почему же не вина? - сказала г-жа де Вильфор. - Лимонад очень вре-
ден.
- Лимонад был здесь, в дедушкином графине. Бедному Барруа хотелось
пить, и он выпил то, что было под рукой.
Госпожа де Вильфор вздрогнула. Нуартье окинул ее своим глубоким
взглядом.
- У него такая короткая шея! - сказала она.
- Сударыня, - сказал Вильфор, - я спрашиваю вас, где д'Авриньи? Отве-
чайте, ради бога!
- Он у Эдуарда; мальчик нездоров, - сказала г-жа де Вильфор, не смея
дольше уклоняться от ответа.
Вильфор бросился на лестницу, чтобы привести доктора.
- Возьмите, - сказала г-жа де Вильфор, передавая Валентине флакон, -
ему, вероятно, пустят кровь. Я пойду к себе, я не выношу вида крови.
И она ушла вслед за мужем.
Моррель вышел из своего темного угла, среди общей тревоги его никто
не заметил.
- Уходите скорей, Максимилиан, - сказала ему Валентина, - и не прихо-
дите, пока я вас не позову. Идите.
Моррель жестом посоветовался с Нуартье. Нуартье, сохранивший все свое
хладнокровие, сделал ему утвердительный знак.
Он прижал к сердцу руку Валентины и вышел боковым коридором.
В это время в противоположную дверь входили Вильфор и доктор.
Барруа понемногу приходил в себя; припадок миновал, он начал стонать
и приподнялся на одно колено.
Д'Авриньи и Вильфор перенесли Барруа на кушетку.
- Что нужно, доктор? - спросил Вильфор.
- Пусть принесут воды и эфиру. У вас в доме найдется эфир?
- Да.
- Пусть сбегают за скипидарным маслом и рвотным.
- Бегите скорей! - приказал Вильфор.
- А теперь пусть все выйдут.
- И я тоже? - робко спросила Валентина.
- Да, мадемуазель, прежде всего вы, - резко сказал доктор.
Валентина удивленно взглянула на д'Авриньи, поцеловала деда в лоб и
вышла.
Доктор с мрачным видом закрыл за ней дверь.
- Смотрите, смотрите, доктор, он приходит в себя; это был просто при-
падок.
Д'Авриньи мрачно улыбнулся.
Как вы себя чувствуете, Барруа? - спросил он.
- Немного лучше, сударь.
- Вы можете выпить стакан воды с эфиром?
- Попробую, только не трогайте меня.
- Почему?
- Мне кажется, если вы дотронетесь до меня хотя бы пальцем, со мной
опять будет припадок.
- Выпейте.
Барруа взял стакан, поднес его к своим посиневшим губам и отпил около
половины.
- Где у вас болит? - спросил доктор.
- Всюду; меня сводит судорога.
- Голова кружится?
- Да.
- В ушах звенит?
- Ужасно.
- Когда это началось?
- Только что.
- Сразу?
- Как громом ударило.
- Вчера вы ничего не чувствовали? Позавчера ничего?
- Ничего.
- Ни сонливости? Ни тяжести в желудке?
- Нет.
- Что вы ели сегодня?
- Я ничего еще не ел; я только выпил стакан лимонада из графина гос-
подина Нуартье.
И Барруа кивнул головой в сторону старика, который, неподвижный в
своем кресле, следил за этой сценой, не упуская ни одного движения, ни
одного слова.
- Где этот лимонад? - живо спросил доктор.
- В графине, внизу.
- Где внизу?
- На кухне.
- Хотите, я принесу, доктор? - спросил Вильфор.
- Нет, оставайтесь здесь и постарайтесь, чтобы больной выпил весь
стакан.
- А лимонад?..
- Я пойду сам.
Д'Авриньи бросился к двери, отворил ее, побежал по черной лестнице и
едва не сбил с ног г-жу де Вильфор, которая также спускалась на кухню.
Она вскрикнула.
Д'Авриньи даже не заметил этого; поглощенный одной мыслью, он переп-
рыгнул через последние ступеньки, вбежал в кухню и увидал на три четвер-
ти пустой графин, стоящий на подносе.
Он ринулся на него, как орел на добычу.
С трудом дыша, он поднялся в первый этаж и вернулся в комнату Ну-
артье.
Госпожа де Вильфор в это время медленно поднималась к себе.
- Это тот самый графин? - спросил д'Авриньи.
- Да, господин доктор.
- Это тот самый лимонад, который вы пили?
- Наверно.
- Какой у него был вкус?
- Горький.
Доктор налил несколько капель на ладонь, втянул их губами и, подержав
во рту, словно пробуя вино, выплюнул жидкость в камин.
- Это он и есть, - сказал он. - Вы его тоже пили, господин Нуартье?
- Да, - показал старик.
- И вы тоже нашли, что у него горький вкус?
- Да.
- Господин доктор, - крикнул Барруа, - мне опять худо! Боже милости-
вый, сжалься надо мной!
Доктор бросился к больному.
- Где же рвотное, Вильфор?
Вильфор выбежал из комнаты и крикнул:
- Где рвотное? Принесли?
Никто не ответил. Весь дом был охвачен ужасом.
- Если бы я мог ввести ему воздух в легкие, - сказал д'Авриньи, ози-
раясь по сторонам, - может быть, это предотвратило бы удушье. Неужели
ничего нет? Ничего!
- Доктор, - кричал Барруа, - не дайте мне умереть! Я умираю, господи,
умираю!
- Перо! Нет ли пера? - спросил доктор.
Вдруг он заметил на столе перо.
Он попытался ввести его в рот больного, который корчился в судорогах;
но челюсти его были так плотно сжаты, что не пропускали пера.
У Барруа начался еще более сильный припадок, чем первый. Он скатился
с кушетки на пол и лежал неподвижно.
Доктор оставил его во власти припадка, которого он ничем не мог об-
легчить, и подошел к Нуартье.
- Как вы себя чувствуете? - быстро спросил он шепотом. - Хорошо?
- Да.
- Тяжести в желудке нет?
- Нет.
- Как после той пилюли, которую я вам велел принимать каждое воскре-
сенье?
- Да.
- Кто вам приготовил этот лимонад? Барруа?
- Да.
- Это вы предложили ему выпить лимонаду?
- Нет.
- Господин де Вильфор?
- Нет.
- Госпожа де Вильфор?
- Нет.
- В таком случае, Валентина?
- Да.
Тяжкий вздох Барруа, зевота, от которой заскрипели его челюсти, прив-
лекли внимание д'Авриньи; он поспешил к больному.
- Барруа, - сказал доктор, - в состоянии ли вы говорить?
Барруа пробормотал несколько невнятных слов.
- Сделайте над собой усилие, друг мой.
Барруа открыл налитые кровью глаза.
- Кто готовил этот лимонад?
- Я сам.
- Вы его подали вашему хозяину сразу после того, как приготовили его?
- Нет.
- А где он оставался?
- В буфетной; меня отозвали.
- Кто его принес сюда?
- Мадемуазель Валентина.
Д'Авриньи провел рукой по лбу.
- Господи! - прошептал он.
- Доктор, доктор! - крикнул Барруа, чувствуя, что начинается новый
припадок.
- Почему не несут рвотное? - воскликнул доктор.
- Вот оно, - сказал, возвращаясь в комнату, Вильфор.
- Кто приготовил?
- Аптекарь, он пришел вместе со мной.
- Выпейте.
- Не могу, доктор, поздно! Сводит горло, я задыхаюсь!.. Сердце... го-
лова... Какая мука!.. Долго я буду так мучиться?
- Нет, мой друг, - сказал доктор, - скоро ваши страдания кончатся.
- Я понимаю! - воскликнул несчастный. - Господи, смилуйся надо мной!
И, испустив вопль, он упал навзничь, как пораженный молнией.
Д'Авриньи приложил руку к его сердцу, поднес зеркало к его губам.
- Ну, что? - спросил Вильфор.
- Пусть мне принесут как можно скорее немного фиалкового сиропу.
Вильфор немедленно спустился в кухню.
- Не пугайтесь, господин Нуартье, - сказал Д'Авриньи, - я отнесу
больного в соседнюю комнату и пущу ему кровь; такие припадки - ужасное
зрелище.
И, взяв Барруа под мышки, он перетащил его в соседнюю комнату; но
тотчас же вернулся к Нуартье, чтобы взять остатки лимонада.
У Нуартье был закрыт правый глаз.
- Позвать Валентину? Вы хотите видеть Валентину? Я велю вам ее поз-
вать.
Вильфор поднимался обратно по лестнице; Д'Авриньи встретился с ним в
коридоре.
- Ну, что? - спросил Вильфор.
- Идемте, - сказал Д'Авриньи.
И он увел его в комнату, где лежал Барруа.
- Он все еще в обмороке? - спросил королевский прокурор.
- Он умер.
Вильфор отшатнулся, схватился за голову и воскликнул, с непритворным
участием глядя на мертвого:
- Умер так внезапно!
- Слишком внезапно, правда? - сказал Д'Авриньи. - Но вас это не долж-
но удивлять; господин и госпожа де Сен-Меран умерли так же внезапно. Да,
в вашем доме умирают быстро, господин де Вильфор.
- Как! - с ужасом и недоумением воскликнул королевский прокурор. - Вы
снова возвращаетесь к этой ужасной мысли?
- Да, сударь, - сказал торжественно д'Авриньи, - она ни на минуту не
покидала меня. И чтобы ни убедились в моей правоте, я прошу вас внима-
тельно выслушать меня, господин де Вильфор.
Вильфор дрожал всем телом.
- Существует яд, который убивает, не оставляя почти никаких следов. Я
хорошо знаю этот яд, я изучил его во всех его проявлениях, со всеми его
последствиями. Действие этого яда я распознал сейчас у несчастного Бар-
руа, как в свое время у госпожи де Сен-Меран. Есть способ удостовериться
в присутствии этого яда. Он возвращает синий цвет лакмусовой бумаге, ок-
рашенной какой-нибудь кислотой в красный цвет, и он окрашивает в зеленый
цвет фиалковый сироп. У нас нет под рукой лакмусовой бумаги, - но вот
несут фиалковый сироп.
В коридоре послышались шаги; доктор приоткрыл дверь, взял из рук гор-
ничной сосуд, на дне которого были две-три ложки сиропа, и снова закрыл
дверь.
- Посмотрите, - сказал он королевскому прокурору, сердце которого не-
истово билось, - вот в этой чашке налит фиалковый сироп, а в этом графи-
не остатки того лимонада, который пили Нуартье и Барруа. Если в лимонаде
нет никакой примеси и он безвреден, - цвет сиропа не изменится; если ли-
монад отравлен, - сироп станет зеленым. Смотрите!
Доктор медленно налил несколько капель лимонада из графина в чашку, и
в ту же секунду сироп на дне чашки помутнел; сначала он сделался синим,
как сапфир, потом стал опаловым, а из опалового - изумрудным и таким и
остался.
Произведенный опыт не оставлял сомнений.
- Несчастный Барруа отравлен лжеангостурой или орехом святого Игна-
тия, - сказал д'Авриньи, - теперь я готов поклясться в этом перед богом
и людьми.
Вильфор ничего не сказал. Он воздел руки к небу, широко открыл полные
ужаса глаза и, сраженный, упал в кресло.
III. ОБВИНЕНИЕ
Д'Авриньи довольно быстро привел в чувство королевского прокурора,
казавшегося в этой злополучной комнате вторым трупом.
- Мой дом стал домом смерти! - простонал Вильфор.
- И преступления, - сказал доктор.
- Я не могу передать вам, что я сейчас испытываю, - воскликнул
