- Черт возьми! - воскликнул он.
- Что поделаешь, дорогой виконт, - сказал МонтеКристо, вытирая руки
полотенцем, которое ему подал Али, - надо же чем-нибудь заполнить свой
досуг. Но идемте, я вас жду.
Они сели в карету Монте-Кристо, которая в несколько минут доставила
их к воротам дома N 30.
Монте-Кристо провел Морсера в свой кабинет и указал ему на кресло.
Оба сели.
- Теперь поговорим спокойно, - сказал граф.
- Вы видите, что я совершенно спокоен.
- С кем вы собираетесь драться?
- С Бошаном.
- С вашим другом?
- Дерутся всегда с друзьями.
- Но для этого нужна причина.
- Причина есть.
- Что он сделал?
- Вчера вечером в его газете... Да вот прочтите.
Альбер протянул Монте-Кристо газету, и тот прочел:
- "Нам пишут из Янины.
До нашего сведения дошел факт, никому до сих пор не известный или, во
всяком случае, никем не оглашенный: крепости, защищавшие город, были вы-
даны туркам одним французским офицером, которому визирь Али-Тебелин
вполне доверился и которого звали Фернан".
- Ну и что же? - спросил Монте-Кристо. - Что вы нашли в этом оскорби-
тельного для себя?
- Как, что я нашел?
- Какое вам дело до того, что крепости Янины были выданы офицером по
имени Фернан?
- А такое, что моего отца, графа де Морсер, зовут Фернан.
- И ваш отец был на службе у Али-паши?
- То есть он сражался за независимость Греции: вот в чем заключается
клевета.
- Послушайте, дорогой виконт, поговорим здраво.
- Извольте.
- Скажите мне, кто во Франции знает, что офицер Фернан и граф де Мор-
сер одно и то же лицо, и кого сейчас интересует Янина, которая была взя-
та, если не ошибаюсь, в тысяча восемьсот двадцать втором или тысяча во-
семьсот двадцать третьем году?
- Вот это и подло; столько времени молчали, а теперь вспоминают о
давно минувших событиях, чтобы вызвать скандал и опорочить человека, за-
нимающего высокое положение. Я наследник отцовского имени и не желаю,
чтобы на него падала даже тень подозрения. Я пошлю секундантов к Бошану,
в газете которого напечатана эта заметка, и он опровергнет ее.
- Бошан ничего не опровергнет.
- В таком случае мы будем драться.
- Нет, вы не будете драться, потому что он вам ответит, что в гречес-
кой армии могло быть полсотни офицеров по имени Фернан.
- Все равно, мы будем драться. Я этого так не оставлю... Мой отец та-
кой благородный воин, такое славное имя...
- А если он напишет: "Мы имеем основания считать, что этот Фернан не
имеет ничего общего с графом де Морсер, которого также зовут Фернан"?
- Мне нужно настоящее, полное опровержение; таким я не удовлетворюсь!
- И вы пошлете ему секундантов?
- Да.
- Напрасно.
- Иными словами, вы не хотите оказать мне услугу, о которой я вас
прошу?
- Вы же знаете мои взгляды на дуэль; я вам уже высказывал их в Риме,
помните?
- Однако, дорогой граф, не далее как сегодня я застал вас за упражне-
нием, которое плохо вяжется с вашими взглядами.
- Дорогой друг, никогда не следует быть исключением. Если живешь сре-
ди сумасшедших, надо и самому научиться быть безумным; каждую минуту мо-
жет встретиться какой-нибудь сумасброд, у которого будет столько же ос-
нований ссориться со мной, как у вас с Бошаном, и изза невесть какой не-
лепости он вызовет меня, или пошлет мне секундантов, или оскорбит меня
публично; такого сумасброда мне поневоле придется убить.
- Стало быть, вы допускаете для себя возможность дуэли?
- Еще бы!
- Тогда почему же вы хотите, чтобы я не дрался?
- Я вовсе не говорю, что вам не следует драться; я говорю только, что
дуэль - дело серьезное и требует размышления.
- А Бошан размышлял, когда оскорбил моего отца?
- Если нет и если он признает это, вам не следует на него сердиться.
- Дорогой граф, вы слишком снисходительны!
- А вы слишком строги. Предположим... вы слышите: предположим...
Только не вздумайте сердиться на то, что я вам скажу.
- Я слушаю вас.
- Предположим, что приведенный факт имел место....
- Сын не может допустить предположения, которое затрагивает честь от-
ца.
- В наше время многое допускается.
- Этим и плохо наше время.
- А вы намерены его исправить?
- Да, в том, что касается меня.
- Я не знал, что вы такой ригорист!
- Так уж я создан.
- И вы никогда не слушаетесь добрых советов?
- Нет, слушаюсь, если они исходят от друга.
- Меня вы считаете своим другом?
- Да.
- Тогда раньше, чем посылать секундантов к Бошану, наведите справки.
- У кого?
- Хотя бы у Гайде.
- Вмешивать в это женщину? Что она может сказать мне?
- Заверить вас, скажем, что ваш отец не повинен в поражении и смерти
ее отца или дать вам нужные разъяснения, если бы вдруг оказалось, что
ваш отец имел несчастье...
- Я уже вам сказал, дорогой граф, что не могу допустить подобного
предположения.
- Значит, вы отказываетесь прибегнуть к этому способу?
- Отказываюсь.
- Решительно?
- Решительно!
- В таком случае последний вам совет.
- Хорошо, но только последний.
- Или вы его не желаете?
- Напротив, я прошу.
- Не посылайте к Бошану секундантов.
- Почему?
- Пойдите к нему сами.
- Это против всех правил.
- Ваше дело не такое, как все.
- А почему вы считаете, что мне следует отправиться к нему лично?
- Потому что в этом случае все останется между вами и Бошаном.
- Я вас не понимаю.
- Это очень ясно: если Бошан будет склонен взять свои слова обратно,
вы дадите ему возможность сделать это по доброй воле и в результате
все-таки добьетесь опровержения. Если же он откажется, вы всегда успеете
посвятить в вашу тайну двух посторонних.
- Не посторонних, а друзей.
- Сегодняшние друзья - завтрашние враги.
- Бросьте!
- А Бошан?
- Итак...
- Итак, будьте осторожны.
- Значит, вы считаете, что я должен сам пойти к Бошану?
- Да.
- Один?
- Один. Если хочешь, чтобы человек поступился своим самолюбием, надо
оградить это самолюбие от излишних уколов.
- Пожалуй, вы правы.
- Я очень рад.
- Я поеду один.
- Поезжайте; но еще лучше - не ездите вовсе.
- Это невозможно.
- Как знаете, все же это лучше того, что вы хотели сделать.
- Но если несмотря на всю осторожность, на все принятые мною меры ду-
эль все-таки состоится, вы будете моим секундантом?
- Дорогой виконт, - серьезно сказал Монте-Кристо, - однажды вы имели
случай убедиться в моей готовности оказать вам услугу, но сейчас вы про-
сите невозможного.
- Почему?
- Быть может, когда-нибудь узнаете.
- А до тех пор?
- Я прошу вашего разрешения сохранить это в тайне.
- Хорошо. Я попрошу Франца и Шато-Рено.
- Отлично, попросите Франца и Шато-Рено.
- Но если я буду драться, вы не откажетесь дать мне урок фехтования
или стрельбы из пистолета?
- Нет, и это невозможно.
- Какой вы странный человек! Значит, вы не желаете ни во что вмеши-
ваться?
- Ни во что.
- В таком случае не будем об этом говорить. До свидания, граф.
- До свидания, виконт.
Альбер взял шляпу и вышел.
У ворот его дожидался кабриолет; стараясь сдержать свой гнев, Альбер
поехал к Бошану; Бошан был в редакции.
Альбер поехал в редакцию.
Бошан сидел в темном, пыльном кабинете, какими всегда были и будут
редакционные помещения.
Ему доложили о приходе Альбера де Морсер. Он заставил повторить это
имя два раза; затем, все еще не веря, крикнул:
- Войдите!
Альбер вошел.
Бошан ахнул от удивления, увидев своего друга.
Альбер шагал через кипы бумаги, неловко пробираясь между газетами
всех размеров, которые усеивали крашеный пол кабинета.
- Сюда, сюда, дорогой, - сказал он, протягивая руку Альберу, - каким
ветром вас занесло? Вы заблудились, как Мальчик-с-пальчик, или просто
хотите со мной позавтракать? Поищите себе стул; вон там стоит один, ря-
дом с геранью, она одна напоминает мне о том, что лист может быть не
только газетным.
- Как раз из-за вашей газеты я и приехал, - сказал Альбер.
- Вы? А в чем дело?
- Я требую опровержения.
- Опровержения? По какому поводу? Да садитесь же!
- Благодарю вас, - сдержанно ответил Альбер с легким поклоном.
- Объясните?
- Я хочу, чтобы вы опровергли одно сообщение, которое затрагивает
честь члена моей семьи.
- Да что вы! - сказал Бошан, донельзя изумленный. - Какое сообщение?
Этого не может быть.
- Сообщение, которое вы получили из Янины.
- Из Янины?
- Да. Разве вы не понимаете, о чем я говорю?
- Честное слово... Батист, дайте вчерашнюю газету! - крикнул Бошан.
- Не надо, у меня есть.
Бошан прочел:
- "Нам пишут из Янины" - и т.д. и т.д.
- Теперь вы понимаете, что дело серьезное, - сказал Морсер, когда Бо-
шан дочитал заметку.
- А этот офицер ваш родственник? - спросил журналист.
- Да, - ответил, краснея, Альбер.
- Что же вы хотите, чтобы я для вас сделал? - кротко сказал Бошан.
- Я бы хотел, Бошан, чтобы вы поместили опровержение.
Бошан посмотрел на Альбера внимательно и дружелюбно.
- Давайте поговорим, - сказал он, - ведь опровержение - это очень
серьезная вещь. Садитесь, я еще раз прочту заметку.
Альбер сел, и Бошан с большим вниманием, чем в первый раз, прочел
строчки, вызвавшие гнев его друга.
- Вы сами видите, - сказал твердо, даже резко, Альбер, - в вашей га-
зете оскорбили члена моей семьи, и я требую опровержения.
- Вы... требуете...
- Да, требую.
- Разрешите мне сказать вам, дорогой виконт, что вы плохой дипломат.
- Да я и не стремлюсь быть дипломатом, - возразил, вставая, Альбер. -
Я требую опровержения этой заметки, и я его добьюсь. Вы мой друг, - про-
должал Альбер сквозь зубы, видя, что Бошан надменно поднял голову, - и,
надеюсь, вы достаточно меня знаете, чтобы понять мою настойчивость.
- Я ваш друг, Морсер. Но я могу забыть об этом, если вы будете и
дальше разговаривать в таком тоне... Но не будем ссориться, пока это
возможно... Вы взволнованы, раздражены... Скажите, кем вам доводится
этот Фернан?
- Это мой отец, - сказал Альбер. - Фернан Мондего, граф де Морсер,
старый воин, участник двадцати сражений, и его благородное имя хотят
забросать грязью.
- Ваш отец? - сказал Бошан. - Это другое дело, я понимаю ваше возму-
щение, дорогой Альбер... Прочтем еще раз...
И он снова перечитал заметку, на этот раз взвешивая каждое слово.
- Но где же тут сказано, что этот Фернан - ваш отец? - спросил Бошан.
- Нигде, я знаю; но другие это увидят. Вот почему я и требую опровер-
жения этой заметки.
При слове требую Бошан поднял глаза на Альбера и, сразу же опустив
их, на минуту задумался.
- Вы дадите опровержение? - с возрастающим гневом, но все еще сдержи-
ваясь, повторил Альбер.
- Да, - сказал Бошан.
- Ну, слава богу! - сказал Альбер.
- Но лишь после того, как удостоверюсь, что сообщение ложное.
- Как!
- Да, это дело стоит того, чтобы его расследовать, и я это сделаю.
- Но что же тут расследовать, сударь? - сказал Альбер, выходя из себя
- Если вы не верите, что речь идет о моем отце, скажите прямо; если же
вы думаете, что речь идет о нем, я требую удовлетворения.
Бошан взглянул на Альбера с присущей ему улыбкой, которой он умел вы-
ражать любое чувство.
- Сударь, раз уж вам угодно пользоваться этим обращением, - возразил
он, - если вы пришли требовать удовлетворения, то с этого следовало на-
чать, а не говорить со мной о дружбе и о других пустяках, которые я тер-
пеливо выслушиваю уже полчаса. Вам угодно, чтобы мы с вами стали на этот
путь?
- Да, если вы не опровергнете эту гнусную клевету.
- Одну минуту! Попрошу вас без угроз, господин Фернан де Мондего ви-
конт де Морсер, - я не терплю их ни от врагов, ни тем более от друзей
Итак, вы хотите, чтобы я опроверг заметку о полковнике Фернане, заметку,
