тельно посмотрел на банкира.
- Я сейчас получил письмо из Греции, - сказал Данглар.
- Поэтому вас и вызывали? - спросил граф.
- Да.
- Как поживает король Оттон? - спросил самым веселым тоном Альбер.
Данглар косо взглянул на него и ничего не ответил, а Монте-Кристо от-
вернулся, чтобы скрыть мелькнувшее на его лице и тотчас же исчезнувшее
выражение жалости.
- Мы выйдем вместе, хорошо? - сказал Альбер графу.
- Да, если хотите, - ответил тот.
Альбер не мог попять, чем был вызван взгляд банкира, поэтому он спро-
сил Монте-Кристо, который это отлично понял:
- Вы заметили, как он на меня посмотрел?
- Да, - отвечал граф, - но разве в его взгляде было что-нибудь нео-
бычное?
- Еще бы, но что он хотел сказать, упомянув это письмо из Греции?
- Откуда же я могу знать?
- Да мне казалось, что вы имеете некоторое отношение к этой стране.
Монте-Кристо улыбнулся, как улыбаются, когда хотят уклониться от от-
вета.
- Смотрите, - сказал Альбер, - он направляется к вам; я пойду к маде-
муазель Данглар, похвалю ее камею; за это время папаша успеет поговорить
с вами.
- Уж если вы хотите хвалить, так по крайней мере похвалите ее голос,
- сказал Монте-Кристо.
- Ну нет, это бы всякий сделал.
- Дорогой виконт, - сказал Монте-Кристо, - вы щеголяете своей дер-
зостью.
Альбер с улыбкой на устах направился к Эжени.
Тем временем Данглар наклонился к уху графа.
- Вы дали мне превосходный совет, - сказал он, - в этих двух словах:
"Фернан" и "Янина" заключена ужасная история.
- Да что вы! - сказал Монте-Кристо.
- Да, я вам все расскажу. Но уведите отсюда этого юношу; его общество
очень стеснительно для меня сейчас.
- Я так и собирался сделать, мы выйдем вместе; вы по-прежнему хотите,
чтобы я направил к вам его отца?
- Более, чем когда-либо.
- Хорошо.
Граф кивнул Альберу.
Они оба откланялись дамам и вышли: Альбер с видом полнейшего равноду-
шия к высокомерию мадемуазель Данглар, а Монте-Кристо повторив г-же
Данглар свой совет, что жене банкира следует быть предусмотрительной и
обеспечить свое будущее.
Поле битвы осталось за господином Кавальканти.
XX. ГАЙДЕ
Едва лошади графа завернули за угол бульвара, Альбер разразился таким
громким смехом, что его нельзя было не заподозрить в искусственности.
- Ну, вот, - сказал он графу, - теперь я хочу спросить вас, как спро-
сил король Карл Девятый Екатерину Медичи после Варфоломеевской ночи: хо-
рошо ли я, повашему, сыграл свою маленькую роль?
- В каком смысле? - спросил Монте-Кристо.
- Да в смысле водворения моего соперника в доме господина Данглара...
- Какого соперника?
- Как какого? Да Андреа Кавальканти, которому вы покровительствуете!
- Оставьте глупые шутки, виконт; я нисколько не покровительствую Анд-
реа, во всяком случае не у господина Данглара.
- И я упрекнул бы вас за это, если бы молодой человек нуждался в пок-
ровительстве. Но, к счастью для меня, он в этом не нуждается.
- Как, вам разве кажется, что он ухаживает?
- Ручаюсь вам: он закатывает глаза, как воздыхатель, и распевает, как
влюбленный; он грезит о руке надменной Эжени. Смотрите, я заговорил сти-
хами! Честное слово, я в этом неповинен. Но все равно, я повторяю: он
грезит о руке надменной Эжени.
- Не все ли это равно, если думают только о вас?
- Не скажите, дорогой граф; обе были со мной суровы.
- Как так обе?
- Очень просто: мадемуазель Эжени едва удостаивала меня ответом, а
мадемуазель д'Армильи, ее наперсница, мне вовсе не отвечала.
- Да, но отец обожает вас, - сказал Монте-Кристо.
- Он? Наоборот, он всадил мне в сердце тысячу кинжалов; правда, кин-
жалов с лезвием, уходящим в рукоятку, какие употребляют на сцене, но сам
он их считает настоящими.
- Ревность - признак любви.
- Да, но я не ревную.
- Зато он ревнует.
- К кому? К Дебрэ?
- Нет, к вам.
- Ко мне? Держу пари, что не пройдет недели, как он велит меня не
принимать.
- Ошибаетесь, дорогой виконт.
- Чем вы докажете?
- Вам нужны доказательства?
- Да.
- Я уполномочен просить графа де Морсер явиться с окончательным пред-
ложением к барону.
- Кем уполномочены?
- Самим бароном.
- Но, дорогой граф, - сказал Альбер так вкрадчиво, как только мог, -
ведь вы этого не сделаете, правда?
- Ошибаетесь, Альбер, я это сделаю, я обещал.
- Ну вот, - со вздохом сказал Альбер, - похоже, что вы непременно хо-
тите меня женить.
- Я хочу быть со всеми в хороших отношениях. Но, кстати о Дебрэ; я
его больше не встречаю у баронессы.
- Они поссорились.
- С баронессой?
- Нет, с бароном.
- Так он что-нибудь заметил?
- Вот это мило!
- А вы думаете, он подозревал? - спросил МонтеКристо с очаровательной
наивностью.
- Ну и ну! Да откуда вы явились, дорогой граф?
- Из Конго, скажем.
- Это еще не так далеко.
- Откуда мне знать нравы парижских мужей?
- Ах, дорогой граф, мужья везде одинаковы; раз вы изучили эту челове-
ческую разновидность в какой-нибудь одной стране, вы знаете всю их поро-
ду.
- Но тогда из-за чего Данглар и Дебрэ могли рассориться? Они как буд-
то так хорошо ладили, - сказал Монте-Кристо, снова изображая наивность.
- В том-то и дело, здесь уже начинаются тайны Изиды, а в них я не
посвящен. Когда Кавальканти-сын станет членом их семьи, вы его спросите.
Экипаж остановился.
- Вот мы и приехали, - сказал Монте-Кристо, - сейчас только половина
одиннадцатого, зайдите ко мне.
- С большим удовольствием.
- Мой экипаж отвезет вас потом домой.
- Нет, спасибо, моя карета должна была ехать следом.
- Да, вот она, - сказал Монте-Кристо, выходя из экипажа.
Они вошли в дом; гостиная была освещена, и они прошли туда.
- Подайте нам чаю, Батистен, - приказал МонтеКристо.
Батистен молча вышел из комнаты. Через две секунды он вернулся, неся
уставленный всем необходимым поднос, который, как это бывает в волшебных
сказках, словно явился из-под земли.
- Знаете, - сказал Альбер, - меня восхищает не ваше богатство, - быть
может, найдутся люди и богаче вас; не ваш ум, - если Бомарше был и не
умнее вас, то во всяком случае столь же умен; но меня восхищает ваше
умение заставить служить себе - безмолвно, в ту же минуту, в ту же се-
кунду, как будто по вашему звонку угадывают, чего вы хотите, и как будто
то, чего вы захотите, всегда наготове.
- В этом есть доля правды. Мои привычки хорошо изучены. Вот сейчас
увидите; не угодно ли вам чего-нибудь за чаем?
- Признаться, я не прочь покурить.
Монте-Кристо подошел к звонку и ударил один раз.
Через секунду открылась боковая дверь, и появился Али, неся две длин-
ные трубки, набитые превосходным латакиэ.
- Это прямо чудо, - сказал Альбер.
- Вовсе нет, это очень просто, - возразил Монте-Кристо. - Али знает,
что за чаем или кофе я имею привычку курить; он знает, что я просил чаю,
знает, что я вернулся вместе с вами, слышит, что я зову его, догадывает-
ся - зачем, и так как на его родине трубка - первый знак гостеприимства,
то он вместо одного чубука и приносит два.
- Да, конечно, всему можно дать объяснение, и все же только вы
один... Но что это?
И Морсер кивнул на дверь, из-за которой раздавались звуки, напоминаю-
щие звуки гитары.
- Я вижу, дорогой виконт, вы сегодня обречены слушать музыку; не ус-
пели вы избавиться от рояля мадемуазель Данглар, как попадаете на лютню
Гайде.
- Гайде! Чудесное имя! Неужели не только в поэмах лорда Байрона есть
женщины, которых зовут Гайде?
- Разумеется; во Франции это имя встречается очень редко; но в Алба-
нии и Эпире оно довольно обычно; оно означает целомудрие, стыдливость,
невинность; такое же имя, как те, которые у вас дают при крещении.
- Что за прелесть! - сказал Альбер. - Хотел бы я, чтобы паши францу-
женки назывались мадемуазель Доброта, мадемуазель Тишина, мадемуазель
Христианское Милосердие! Вы только подумайте, если бы мадемуазель Данг-
лар звали не Клэр-Мари-Эжени, а мадемуазель Целомудрие-Скромность-Невин-
ность Данглар! Вот был бы эффект во время оглашения!
- Сумасшедший! - сказал граф. - Не говорите такие вещи так громко,
Гайде может услышать.
- Она рассердилась бы на это?
- Нет, конечно, - сказал граф надменным тоном.
- Она добрая? - спросил Альбер.
- Это не доброта, а долг; невольница не может сердиться на своего
господина.
- Ну, теперь вы сами шутите! Разве еще существуют невольницы?
- Конечно, раз Гайде моя невольница.
- Нет, правда, вы все делаете не так, как другие люди, и все, что у
вас есть, не такое, как у всех! Невольница графа Монте-Кристо! Во Фран-
ции - это положение. При том, как вы сорите золотом, такое место должно
приносить сто тысяч экю в год.
- Сто тысяч экю! Бедная девочка имела больше. Она родилась среди сок-
ровищ, перед которыми сокровища "Тысячи и одной ночи" - просто пустяки.
- Так она в самом деле княжна?
- Вот именно, и одна из самых знатных в своей стране.
- Я так и думал. Но как же случилось, что знатная княжна стала не-
вольницей?
- А как случилось, что тиран Дионисий стал школьным учителем? Жребий
войны, дорогой виконт, прихоть судьбы.
- А ее происхождение - тайна?
- Для всех - да; но не для вас, дорогой виконт, потому что вы мой
друг и будете молчать, если пообещаете, правда?
- Даю вам честное слово!
- Вы слыхали историю янинского паши?
- Али-Тебелина? Конечно, ведь мой отец приобрел свое состояние у него
на службе.
- Да, правда, я забыл.
- А какое отношение имеет Гайде к Али-Тебелину?
- Она всего-навсего его дочь.
- Как, она дочь Али-паши?
- И прекрасной Василики.
- И она ваша невольница?
- Да.
- Как же так?
- Да так. Однажды я проходил по константинопольскому базару и купил
ее.
- Это великолепно! С вами, дорогой граф, не живешь, а грезишь. Скажи-
те, можно попросить вас, хоть это и очень нескромно...
- Я слушаю вас.
- Но раз вы показываетесь с ней, вывозите ее в Оперу...
- Что же дальше?
- Так я могу попросить вас об этом?
- Можете просить меня о чем угодно.
- Тогда, дорогой граф, представьте меня вашей княжне.
- Охотно. Но только при двух условиях.
- Заранее принимаю их.
- Во-первых, вы никогда никому не расскажете об этом знакомстве.
- Отлично. (Альбер поднял руку.) Клянусь в этом!
- Во-вторых, вы ей не скажете ни слова о том, что ваш отец был на
службе у ее отца.
- Клянусь и в этом.
- Превосходно, виконт; вы будете помнить обе свои клятвы, не правда
ли?
- О граф! - воскликнул Альбер.
- Отлично. Я знаю, что вы человек чести.
Граф снова ударил по звонку; вошел Али.
- Предупреди Гайде, - сказал ему граф, - что я приду к ней пить кофе,
и дай ей понять, что я прошу у нее разрешения представить ей одного из
моих друзей.
Али поклонился и вышел.
- Итак, условимся: никаких прямых вопросов, дорогой виконт. Если вы
хотите что-либо узнать, спрашивайте у меня, а я спрошу у нее.
- Условились.
Али появился в третий раз и приподнял драпировку в знак того, что его
господин и Альбер могут войти.
- Идемте, - сказал Монте-Кристо.
Альбер провел рукой по волосам и подкрутил усы, а граф снова взял в
руки шляпу, надел перчатки и прошел с Альбером в покои, которые, как
верный часовой, охранял Али и немного дальше, как пикет, три французских
горничных под командой Мирто.
Гайде ждала их в первой комнате, гостиной, широко открыв от удивления
глаза: в первый раз к ней являлся какой-то мужчина, кроме Монте-Кристо;
она сидела па диване, в углу, поджав под себя ноги и устроив себе как бы
гнездышко из великолепных полосатых, покрытых вышивкой восточных шелков.
Около нее лежал инструмент, звуки которого выдали ее присутствие. Она
была прелестна.
Увидев Монте-Кристо, она приподнялась со своей особенной улыбкой - с
