- О чем же я говорил?
- Что Дебрэ сказал вам...
- Да, верно; Дебрэ сказал, что это вы поклоняетесь демону азарта.
- Да, признаюсь, одно время так и было, - сказала г-жа Данглар, - но
теперь меня это больше не занимает.
- И напрасно, сударыня. Знаете, ведь судьба изменчива, а в спекуляци-
ях все зависит от удачи и неудачи. Будь я женщиной, да еще женой банки-
ра, как бы я ни верил в счастье своего мужа, я бы непременно составил
себе независимое состояние, даже если бы мне для этого пришлось доверить
свои интересы незнакомым ему рукам.
Госпожа Данглар невольно вспыхнула.
- Да вот, например, - сказал Монте-Кристо, делая вид, что ничего не
заметил, - вы слышали об удачной комбинации, которую вчера проделали с
неаполитанскими бонами?
- У меня их нет, - быстро ответила баронесса, - и даже никогда не бы-
ло; но, право, мы уже достаточно поговорили о бирже, граф; словно мы с
вами два маклера. Поговорим лучше об этих несчастных Вильфорах, которых
так преследует судьба.
- А что с ними случилось? - спросил Монте-Кристо с полнейшей наив-
ностью.
- Да вы же знаете, господин де Сен-Меран умер через три или четыре
дня после своего отъезда, а теперь умерла маркиза, через три или четыре
дня после своего приезда.
- Ах, да, я слышал об этом, - сказал Монте-Кристо. - Но, как говорит
Клавдий Гамлету, это закон природы: отцы их умерли раньше их, и им приш-
лось их оплакивать; они умрут раньше своих сыновей, и их будут оплаки-
вать их сыновья.
- Но это еще не все.
- Как, не все?
- Нет. Вы знаете, они собирались выдать замуж свою дочь...
- Да, за господина Франца д'Эпипе... Разве свадьба расстроилась?
- Говорят, вчера утром Франц вернул им слово.
- Да неужели?.. А какая причина разрыва?
- Неизвестно.
- Что вы говорите, боже милостивый! А как переносит все эти несчастья
господин де Вильфор?
- По своему обыкновению - как философ.
В эту минуту возвратился Данглар.
- Что это, - сказала баронесса, - вы оставляете господина Кавальканти
одного с вашей дочерью?
- А мадемуазель д'Армильи, - сказал барон, - за кого вы ее считаете?
Затем он обернулся к Монте-Кристо:
- Милейший молодой человек этот князь Кавальканти, правда, граф?..
Только князь ли он?
- За это я не поручусь, - сказал Монте-Кристо. - Мне представили его
отца как маркиза, так что он, по-видимому, граф; но мне кажется, он и
сам не особенно претендует на княжеский титул.
- Почему же? - сказал банкир. - Если он князь, то ему нечего это
скрывать. У каждого свои права. Не люблю, когда отрицают свое происхож-
дение.
- Ну, вы известный демократ, - сказал с улыбкой Монте-Кристо.
- Но послушайте, - сказала баронесса, - в какое положение вы себя
ставите, если бы вдруг приехал де Морсер, он застал бы господина Ка-
вальканти в комнате, куда ему, жениху Эжени, никогда не разрешалось вхо-
дить.
- Вы совершенно верно сказали "вдруг", - возразил банкир. - По совес-
ти говоря, мы его так редко видим, что он, можно сказать, действительно
появляется у нас только вдруг.
- Словом, если бы он явился и увидел этого молодого человека подле
вашей дочери, он мог бы остаться недоволен.
- Недоволен, он? Вы сильно ошибаетесь! Господин виконт не оказывает
нам чести ревновать свою невесту, он ее не так сильно любит. Да и что
мне за дело, будет он недоволен или нет?
- Однако наши отношения...
- Ах, наши отношения; угодно вам знать, какие у нас с ним отношения?
На балу, который давала его мать, он только один раз танцевал с моей до-
черью, а господин Кавальканти три раза танцевал с ней, и он этого даже
не заметил.
- Господин виконт Альбер де Морсер! - доложил камердинер.
Баронесса поспешно встала. Она хотела пройти в маленькую гостиную,
чтобы предупредить дочь, но Данглар удержал ее за руку.
- Оставьте, - сказал он.
Она удивленно взглянула на него.
Монте-Кристо сделал вид, что не заметил этой сцены.
Вошел Альбер: он был очень красив и очень весел. Он непринужденно
поклонился баронессе, фамильярно Данглару и дружелюбно Монте-Кристо; по-
том обернулся к баронессе:
- Позвольте спросить вас, сударыня, - сказал он, - как себя чувствует
мадемуазель Данглар?
- Отлично, сударь, - быстро ответил Данглар, - она сейчас занимается
музыкой в своей маленькой гостиной вместе с господином Кавальканти.
Альбер остался спокойным и равнодушным; быть может, в нем и шевельну-
лось что-то вроде досады, но он чувствовал, что Монтекристо смотрит на
него.
- У господина Кавальканти прекрасный тенор, а у мадемуазель Эжени ве-
ликолепное сопрано, не говоря уже о том, что она играет на рояле, как
Тальборг. Это, должно быть, очаровательный концерт.
- Во всяком случае они прекрасно спелись, - сказал Данглар.
Альбер, казалось, не заметил этой двусмысленности, настолько грубой,
что г-жа Данглар покраснела.
- Я тоже музыкант, - продолжал он, - так по крайней мере утверждали
мои учителя; но вот странно, я никогда не мог ни с кем спеться, с сопра-
но даже меньше, чем с какими-нибудь другими голосами.
Данглар кисло улыбнулся, как бы говоря: "Да рассердись же!"
- Так что вчера, - сказал он, видимо, все-таки надеясь добиться свое-
го, - князь и моя дочь вызвали общее восхищение. Разве вы вчера не были
у нас, сударь?
- Какой князь? - спросил Альбер.
- Князь Кавальканти, - отвечал Данглар, упорно величавший Андреа этим
титулом.
- Ах, простите, - сказал Альбер, - я не знал, что он князь. Так вчера
князь Кавальканти пел вместе с мадемуазель Эжени? Поистине это должно
было быть восхитительно, я страшно жалею, что не слышал их. Но я не мог
воспользоваться вашим приглашением, мне пришлось сопровождать мою мать к
старой баронессе Шато-Рено, где поли немцы.
Затем, после небольшого молчания, он спросил, как ни в чем не бывало:
- Могу ли я засвидетельствовать свое почтение мадемуазель Данглар?
- Нет, подождите, умоляю вас, - сказал банкир, останавливая его, -
послушайте, эта каватина прелестна - та, та, та, ти, та, ти, та, та; это
восхитительно, сейчас конец... еще секунда; прекрасно! браво, браво,
браво!
И банкир принялся неистово аплодировать.
- В самом деле, - сказал Альбер, - это превосходно, нельзя лучше по-
нимать музыку своей родной страны, чем понимает князь Кавальканти. Ведь
вы сказали "князь", если не ошибаюсь? Впрочем, если он и не князь, его
сделают князем, в Италии это не трудно. Но вернемся к нашим восхити-
тельным певцам Вам следовало бы доставить нам всем удовольствие, госпо-
дин Данглар: не предупреждая о том, что здесь есть посторонний, попроси-
те мадемуазель Данглар и господина Кавальканти спеть что-нибудь еще. Так
приятно наслаждаться музыкой немного издали, в тени, когда тебя никто не
видит и ты сам ничего не видишь, не стесняешь исполнителя; тогда он мо-
жет свободно отдаться влечению своего таланта и порывам своего сердца.
На этот раз Данглар был сбит с толку хладнокровием Альбера.
Он отвел Монте-Кристо в сторону.
- Ну, что вы скажете о нашем влюбленном? - спросил он.
- По-моему, он довольно холоден, это бесспорно. Но что поделаешь? Вы
дали слово!
- Да, конечно, я дал слово; но в чем? Отдать свою дочь человеку, ко-
торый ее любит, а не человеку, который ее не любит. Посмотрите на него:
холоден, как мрамор, надменен, как его отец; будь он хоть богат, будь у
него состояние Кавальканти, можно было бы не обращать на это внимания.
Говоря откровенно, я еще не спросил мнения дочери; но если бы у нее был
хороший вкус...
- Не знаю, - сказал Монте-Кристо, - быть может, симпатия к нему ос-
лепляет меня, но уверяю вас, что виконт до Морсер очень милый молодой
человек, который сделает вашу дочь счастливой и который рано или поздно
чего-нибудь достигнет; ведь отец его занимает прекрасное положение.
- Гм! - промычал Данглар.
- Вы сомневаетесь?
- Да вот, прошлое... темное прошлое.
- Но прошлое отца не касается сына.
- Совсем напротив!
- Послушайте, не убеждайте себя в этом. Еще месяц назад вы считали
Морсера превосходной партией. Поймите, я в отчаянии: ведь это у меня вы
познакомились с этим молодым Кавальканти, я его совершенно не знаю, пов-
торяю вам.
- Но я его знаю, - сказал Данглар, - этого вполне достаточно.
- Вы его знаете? Разве вы наводили о нем справки? - спросил Мон-
те-Кристо.
- А разве это так необходимо? Разве с первого взгляда не видно, с кем
имеешь дело? Прежде всего он богат.
- Я в этом не уверен.
- Но ведь вы отвечаете за него?
- Это пустяки, пятьдесят тысяч франков.
- Он прекрасно образован.
- Гм! - в свою очередь промычал Монте-Кристо.
- Он музыкант.
- Все итальянцы музыканты.
- Знаете, граф, вы несправедливы к нему.
- Да, признаюсь, меня огорчает, что, зная ваши обязательства по отно-
шению к Морсерам, он становится поперек дороги, пользуясь тем, что бо-
гат.
Данглар засмеялся.
- Вы слишком строги, - сказал он. - На свете всегда так бывает.
- Однако ведь вы не можете идти на такой разрыл, дорогой господин
Данглар; Морсеры рассчитывают на этот брак.
- Разве?
- Безусловно.
- Тогда пусть они объяснятся. Вам бы следовало намекнуть об этом от-
цу, дорогой граф, ведь вы у них так хорошо приняты.
- Я? Где вы это видели?
- Да хотя бы у них на балу. Помилуйте, графиня, гордая Мерседес, над-
менная испанка, которая едва удостаивает разговором самых старых знако-
мых, берет вас под руку, выходит с вами в сад, выбирает самые темные за-
коулки и возвращается только через полчаса.
- Ах, барон, барон, - сказал Альбер, - вы мешаете нам слушать; со
стороны такого меломана это просто варварство!
- Ничего, ничего, господин насмешник, - сказал Данглар.
Потом он снова обернулся к Монте-Кристо.
- Вы беретесь сказать это отцу?
- Извольте, если вам так хочется.
- Но на этот раз все должно быть ясно и определенно. Прежде всего он
должен у меня просить руки моей дочери, назначить срок, объявить свои
денежные условия; словом, либо мы окончательно сговоримся, либо разой-
демся совсем; но, понимаете, никаких отсрочек!
- Ну что ж! Он вступит в переговоры.
- Я бы не сказал, что жду этого с особым удовольствием, но все-таки
жду; банкир, знаете, должен быть рабом своего слова.
И Данглар вздохнул так же тяжко, как за полчаса перед тем вздыхал Ка-
вальканти-сын.
- Браво, браво, браво! - крикнул Альбер, подражая банкиру и аплодируя
только что кончившемуся романсу.
Данглар начал косо посматривать на Альбера, когда ему что-то тихо до-
ложили.
- Я сейчас вернусь, - сказал банкир, обращаясь к Монте-Кристо, - по-
дождите меня; быть может, мне еще придется вам кое-что сообщить.
И он вышел.
Баронесса воспользовалась отсутствием мужа, чтобы открыть дверь в
гостиную дочери, и Андреа, сидевший у рояля вместе с мадемуазель Эжени,
вскочил, как на пружинах.
Альбер с улыбкой поклонился мадемуазель Данглар, которая, ничуть, ви-
димо, не смутившись, ответила ему обычным холодным поклоном.
Кавальканти явно чувствовал себя неловко; он поклонился Морсеру, и
тот ответил на его поклон с самым дерзким видом.
Затем Альбер рассыпался в похвалах голосу мадемуазель Данглар и выра-
зил сожаление, что ему не удалось присутствовать на вчерашнем вечере, по
всеобщему мнению столь удачном...
Кавальканти, предоставленный самому себе, отвел в сторону Монте-Крис-
то.
- Вот что, - сказала г-жа Данглар, - хватит с нас музыки и комплимен-
тов, пойдемте пить чай.
- Идем, Луиза, - сказала мадемуазель Данглар своей подруге.
Все перешли в соседнюю гостиную, где был приготовлен чай.
В ту минуту, когда, следуя английской моде, гости уже оставляли ложки
в своих чашках, дверь снова отворилась, и вошел Данглар, видимо очень
взволнованный. МонтеКристо прежде всех заметил это волнение и вопроси-
