ущерб, которые может поколебать телеграфное сообщение, случайные спеку-
ляции, - словом, дела, зависящие от удачи, которую можно назвать низшей
силой, если ее сравнивать с высшей силой - силой природы; они составляют
в общем фиктивный или действительный капитал миллионов в пятнадцать.
Ведь ваше положение именно таково, правда?
- Верно, - ответил Данглар.
- Из этого следует, - невозмутимо продолжал МонтеКристо, - что, если
шесть месяцев кряду будут заканчиваться так же, как и этот, третьесте-
пенная фирма окажется при последнем издыхании.
- Ну, уж вы скажете! - протянул Данглар, невесело улыбаясь.
- Скажем, семь месяцев, - продолжал тем же тоном Монте-Кристо. - Ска-
жите, вы когда-нибудь задумывались над тем, что семь раз миллион семьсот
тысяч франков - это почти двенадцать миллионов?.. Нет, никогда? И хорошо
делали, потому что после таких размышлений уже не станешь рисковать сво-
ими капиталами, которые для финансиста все равно, что кожа для цивилизо-
ванного человека. Мы носим более или менее пышные одежды, и они придают
нам вес; но когда человек умирает, у него остается только его кожа. Так
и вы, бросив дела, останетесь при вашем действительном состоянии, то
есть самое большее при пяти или шести миллионах; ибо третьестепенные
состояния представляют в сущности только треть или четверть своей види-
мости, как железнодорожный локомотив - всего лишь более или менее
сильная машина, хоть он и кажется огромным в клубах дыма. Ну так вот, из
вашего действительного актива в пять миллионов вы только что лишились
почти двух; соответственно уменьшилось и ваше фиктивное состояние, ваш
кредит; другими словами, дорогой господин Данглар, вам было сделано кро-
вопускание, которое, если его повторить четыре раза, вызовет смерть.
Смотрите, дорогой друг, будьте осторожней! Может быть, вам нужны деньги?
Хотите, я вас ссужу?
- Вы все же плохо считаете! - воскликнул Данглар, призывая на помощь
всю свою выдержку. - В эту самую минуту моя касса уже наполнена благода-
ря другим, более удачным спекуляциям. Потеря крови возмещена питанием. Я
проиграл битву в Испании, я побит в Триесте, но мой индийский флот, быть
может, захватил несколько судов; мои пионеры в Мексике гденибудь наткну-
лись на руду.
- Прекрасно, прекрасно! Но шрам остался, и при первой же потере нач-
нет кровоточить.
- Нет, потому что я действую наверняка, - продолжал Данглар с пошлым
хвастовством шарлатана, у которого вошло в привычку превозносить себя, -
чтобы свалить меня, потребовалось бы свержение трех правительств.
- Что ж! Это бывало.
- Гибель всех урожаев.
- Вспомните о семи тучных и семи тощих коровах.
- Или чтобы море ушло от берегов, как во времена Фараона; да ведь мо-
рей много, а корабли заменили бы караваны, только и всего.
- Тем лучше, тем лучше, дорогой господин Данглар, - сказал Мон-
те-Кристо, - я вижу, что ошибался и что вы принадлежите к капиталистам
второй степени.
- Смею думать, что я могу претендовать на эту честь, - сказал Данглар
со своей стереотипной улыбкой, напоминавшей Монте-Кристо маслянистую лу-
ну, которую малюют плохие художники, изображая развалины. - Но раз уж мы
заговорили о делах, - прибавил он, радуясь поводу переменить разговор, -
скажите мне, что, по-вашему, я мог бы сделать для господина Кавальканти?
- Дать ему денег, если он аккредитован на вас и если вы этому кредиту
доверяете.
- Еще бы, вполне! Он явился ко мне сегодня утром с чеком на сорок ты-
сяч франков, подписанным Бузони и адресованным на ваше имя, с вашим
бланком на обороте. Вы понимаете, что я ему немедленно отсчитал сорок
бумажек.
Монте-Кристо кивнул в знак полного одобрения.
- Но это еще не все, - продолжал Данглар, - он открыл у меня кредит
своему сыну.
- Разрешите нескромный вопрос: а сколько он дает сыну?
- Пять тысяч франков в месяц.
- Шестьдесят тысяч в год! Я так и думал, - сказал Монте-Кристо, пожи-
мая плечами. - Все Кавальканти ужасные скряги. Что такое для молодого
человека пять тысяч франков в месяц?
- Но вы понимаете, что если молодому человеку понадобится лишних нес-
колько тысяч...
- Не давайте ему, отец и не подумает вам их зачесть; вы не знаете
итальянских миллионеров: это сущие Гарпагоны. А кто открыл ему этот кре-
дит?
- Банк Фенци, одна из лучших фирм Флоренции.
- Я не хочу сказать, что вам грозят убытки, отнюдь; но все же не вы-
ходите из пределов кредита.
- Вы, значит, не слишком доверяете этому Кавальканти?
- Я? Я дам ему под его подпись десять миллионов. Это, по моему расп-
ределению, состояние второй степени, дорогой барон.
- А как он прост! Я принял бы его за обыкновенного майора.
- И сделали бы ему честь; вы правы, вид у него не очень внушительный.
Когда я его увидел в первый раз, я решил, что эго какой-нибудь старый
поручик, заплесневевший в своем мундире. Но таковы все итальянцы; они
похожи на старых евреев, если не поражают своим великолепием, как вос-
точные маги.
- Сын выглядит лучше, - сказал Данглар.
- Немного робок, пожалуй, но в общем вполне приличен. Я за него слег-
ка опасался.
- Почему?
- Потому что, когда вы его у меня видели, это был чуть ли не первый
его выезд в свет; по крайней мере мне так говорили. Он путешествовал с
очень строгим воспитателем и никогда не был в Париже.
- Говорят, все эти знатные итальянцы женятся обыкновенно в своем кру-
гу? - небрежно спросил Данглар. - Они любят объединять свои богатства.
- Обыкновенно - да; но Кавальканти большой оригинал и все делает
по-своему. Он, несомненно, привез сына во Францию, чтобы здесь его же-
нить.
- Вы так полагаете?
- Уверен в этом.
- И здесь знают о его состоянии?
- Об этом очень много говорят; только одни приписывают ему миллионы,
а другие утверждают, что у него нет ни гроша.
- А ваше мнение?
- Мое мнение субъективно, с ним не стоит считаться.
- Но, все-таки...
- Видите ли, ведь эти Кавальканти когда-то командовали армиями, уп-
равляли провинциями. Я считаю, что у всех этих старых подеста и былых
кондотьеров есть миллионы, зарытые по разным углам, о которых знают
только старшие в роде, передавая это знание по наследству из поколения в
поколение. Поэтому все они желтые и жесткие, как флорины времен Респуб-
лики, которые они так давно созерцают, что отблеск этого золота лег на
их лица.
- Вот именно, - сказал Данглар, - и это тем более верно, что ни у ко-
го из них пет ни клочка земли.
- Или во всяком случае очень мало; сам я видел только дворец Ка-
вальканти в Лукке.
- А, у него есть дворец? - сказал, смеясь, Данглар. - Это уже
кое-что!
- Да и то он его сдал министру финансов, а сам живет в маленьком до-
мике. Я же сказал вам, что он человек прижимистый.
- Не очень-то вы ему льстите!
- Послушайте, я ведь его почти не знаю; я встречался с ним раза три.
Все, что мне о нем известно, я слышал от аббата Бузони и от него самого.
Он говорил мне сегодня о своих планах относительно сына и намекнул, что
ему надоело держать свои капиталы в Италии, мертвой стране, и что он не
прочь пустить свои миллионы в оборот либо во Франции, либо в Англии. Но
имейте в виду, что, хотя я отношусь с величайшим доверием к самому абба-
ту Бузони, я все же ни за что не отвечаю.
- Все равно, спасибо вам за клиента; такое имя украшает мои книги, и
мой кассир, которому я объяснил, кто такие Кавальканти, очень гордится
этим. Кстати, - спрашиваю просто из любознательности, - когда эти люди
женят своих сыновей, дают они им приданое?
- Как когда. Я знал одного итальянского князя, богатого, как золотая
россыпь, потомка одного из знатнейших тосканских родов, - так он, если
его сыновья женились, как ему нравилось, награждал их миллионами, а если
они женились против его воли, довольствовался тем, что давал им тридцать
экю в месяц. Допустим, что Андреа женится согласно воле отца; тогда ма-
йор, быть может, даст ему миллиона два, три. Если это будет, например,
дочь банкира, то он, возможно, примет участие в деле тестя своего сына.
Но допустим, что невестка ему не понравится; тогда прощайте: папаша Ка-
вальканти берет ключ от своей кассы, дважды поворачивает его в замке, и
вот наш Андреа вынужден вести жизнь парижского хлыща, передергивая карты
или плутуя в кости.
- Этот юноша найдет себе баварскую или перуанскую принцессу; он поже-
лает взять за женой княжескую корону, Эльдорадо с Потоси в придачу.
- Ошибаетесь, эти знатные итальянцы нередко женятся на простых смерт-
ных; они, как Юпитер, любят смешивать породы. Но, однако, дорогой барон,
что за вопросы вы мне задаете? Уж не собираетесь ли вы женить Андреа?
- Что ж, - сказал Данглар, - это была бы недурная сделка; а я делец.
- Но не на мадемуазель Данглар, я надеюсь? Не захотите же вы, чтобы
Альбер перерезал горло бедному Андреа?
- Альбер! - сказал, пожимая плечами, Данглар. - Ну, ему это все рав-
но.
- Разве он не помолвлен с вашей дочерью?
- То есть мы с Морсером поговаривали об этом браке; но госпожа де
Морсер и Альбер...
- Неужели вы считаете, что он плохая партия?
- Ну, мне кажется, мадемуазель Данглар стоит не меньше, чем виконт де
Морсер!
- Приданое у мадемуазель Данглар будет действительно недурное, я в
этом не сомневаюсь, особенно если телеграф перестанет дурить.
- Дело не только в приданом. Но скажите, кстати...
- Да?
- Почему вы не пригласили Морсера и его родителей на этот обед?
- Я его приглашал, но он должен был ехать с госпожой де Морсер в
Дьенн; ей советовали подышать морским воздухом.
- Так, так, - сказал, смеясь, Данглар, - этот воздух должен быть ей
полезен.
- Почему это?
- Потому что она дышала им в молодости.
Монте-Кристо пропустил эту колкость мимо ушей.
- По все-таки, - сказал он, - если Альбер и не так богат, как мадему-
азель Данглар, зато, согласитесь, он носит прекрасное имя.
- Что ж, на мой взгляд, и мое не хуже.
- Разумеется, ваше имя пользуется популярностью и само украсило тот
титул, которым думали украсить ею; по вы слишком умный человек, чтобы не
понимать, что некоторые предрассудки весьма прочны и их не искоренить, и
потому пятисотлетнее дворянство выше дворянства, которому двадцать лет.
- Как раз поэтому, - сказал Данглар, пытаясь иронически улыбнуться, -
я и предпочел бы Андреа Кавальканти Альберу де Морсер.
- Однако, мне кажется, Морсеры ни в чем не уступают Кавальканти? -
сказал Монте-Кристо.
- Морсеры!.. Послушайте, дорогой граф, - сказал Данглар, - ведь вы
джентльмен, не так ли?
- Надеюсь.
- И к тому же знаток в гербах?
- Немного.
- Ну, так посмотрите на мой; он надежнее, чем герб Морсера.
- Почему?
- Потому что, хотя я и не барон по рождению, я во всяком случае Данг-
лар.
- И что же?
- А он вовсе не Морсер.
- Как, не Морсер?
- Ничего похожего.
- Что вы говорите!
- Меня кто-то произвел в бароны, так что я действительно барон: он же
сам себя произвел в графы, так что он совсем не граф.
- Не может быть!
- Послушайте, - продолжал Данглар, - Морсер мой друг, вернее, старый
знакомый вот уже тридцать лет; я, знаете, не слишком кичусь своим гер-
бом, потому что никогда не забываю, с чего я начал.
- Это свидетельствует о великом смирении или о великой гордыне, -
сказал Монте-Кристо.
- Ну так вот, когда я был мелким служащим, Морсер был простым рыба-
ком.
- И как его тогда звали?
- Фернан.
- Просто Фернан?
- Фернан Мондего.
- Вы в этом уверены?
- Еще бы! Я купил у него немало рыбы.
- Тогда почему же вы отдаете за его сына свою дочь?
- Потому что Фернан и Данглар - оба выскочки, добились дворянских ти-
тулов, разбогатели и стоят друг друга; а все-таки есть вещи, которые про
него говорились, а про меня никогда.
