что вам казалось невозможным их достать, а между тем - вот они.
- Но каким образом удалось доставить этих рыб в Париж?
- Нет ничего проще. Их привезли в больших бочках, из которых одна вы-
ложена речными травами и камышом, а другая - тростником и озерными рас-
тениями; их поместили в специально устроенные фургоны; стерлядь прожила
так двенадцать дней, а минога восемь, и обе они были живехоньки, когда
попали в руки моего повара, который уморил одну в молоке, а другую в ви-
не. Вы не верите, Данглар?
- Во всяком случае позволяю себе сомневаться, - отвечал Данглар со
своей натянутой улыбкой.
- Батистен, - сказал Монте-Кристо, - велите принести сюда вторую
стерлядь и вторую миногу, знаете, те, что прибыли в других бочках и еще
живы.
Данглар вытаращил глаза; все общество зааплодировало.
Четверо слуг внесли две бочки, выложенные водорослями; в каждой из
них трепетала рыба, подобная той, которая была подана к столу.
- Но зачем же по две каждого сорта? - спросил Данглар.
- Потому что одна из них могла заснуть, - просто ответил Монте-Крис-
то.
- Вы в самом деле изумительный человек! - сказал Данглар. - Что бы
там ни говорили философы, хорошо быть богатым.
- А главное - изобретательным, - добавила г-жа Данглар.
- Это изобретение не мое, баронесса; оно было в ходу у римлян. Плиний
сообщает, что из Остии в Рим, при помощи нескольких смен рабов, которые
несли их на головах, пересылались рыбы из породы тех, которых он называ-
ет mulus; судя по его описанию, это дорада. Получить ее живой считалось
роскошью еще и потому, что зрелище ее смерти было очень занимательно;
засыпая, она несколько раз меняла свой цвет и, подобно испаряющейся ра-
дуге, проходила сквозь все оттенки спектра, после чего ее отправляли на
кухню. Эта агония входила в число ее достоинств. Если ее не видели жи-
вой, ею пренебрегали мертвой.
- Да, - сказал Дебрэ, - но от Остии до Рима не больше восьми лье.
- Это верно, - отвечал Монте-Кристо, - по разве заслуга родиться че-
рез тысячу восемьсот лет после Лукулла, если не умеешь его превзойти?
Оба Кавальканти смотрели во все глаза, но благоразумно молчали.
- Это все очень интересно, - сказал Шато-Рено, - но что меня восхища-
ет больше всего, так это быстрота, с которой исполняются ваши приказа-
ния. Ведь правда, граф, что вы купили этот дом всего пять или шесть дней
тому назад?
- Да, не больше, - сказал Монте-Кристо.
- И я убежден, что за эту неделю он совершенно преобразился; ведь,
если я не ошибаюсь, у него был другой вход, и двор был мощеный и пустой,
а сейчас это великолепная лужайка, обсаженная деревьями, которым на вид
сто лет.
- Что поделаешь, я люблю зелень и тень, - сказал Монте-Кристо.
- В самом деле, - сказала г-жа де Вильфор, - прежде въезд был через
ворота, выходившие на дорогу, и в день моего чудесного спасения, я пом-
ню, вы ввели меня в дом прямо с улицы.
- Да, сударыня, - сказал Монте-Кристо, - но потом я предпочел иметь
вход, позволяющий мне сквозь ограду видеть Булонский лес.
- В четыре дня, - сказал Моррель. - Это чудо!
- Действительно, - сказал Шато-Рено, - сделать из старого дома совер-
шенно новый - это похоже на чудо. Это был очень старый дом, и даже очень
унылый. Я помню, моя мать поручила мне осмотреть его, когда маркиз де
Сен-Меран решил его продать, года два или три тому назад.
- Маркиз де Сен-Меран? - сказала г-жа де Вильфор. - Так этот дом
раньше принадлежал маркизу де СенМеран?
- По-видимому, да, - ответил Монте-Кристо.
- Как по-видимому? Вы не знаете, у кого вы купили этот дом?
- Признаться, нет; всеми этими подробностями занимается мой управляю-
щий.
- Правда, он уже лет десять был необитаем, - сказал Шато-Рено. -
Грустно было видеть его закрытые ставни, запертые двери и заросший тра-
вою двор. Право, если бы он не принадлежал тестю королевского прокурора,
его можно было бы принять за проклятый дом, в котором когда-то соверши-
лось великое преступление.
Вильфор, который до сих пор не дотрагивался ни до одного из стоявших
перед ним бокалов необыкновенного вина, взял первый попавшийся и залпом
осушил его.
Монте-Кристо минуту молчал; затем, среди безмолвия, последовавшего за
словами Шато-Рено, он сказал:
- Странно, барон, но та же самая мысль мелькнула и у меня, когда я
вошел сюда в первый раз: этот дом показался мне зловещим, и я ни за что
не купил бы его, если бы мой управляющий уже не сделал это за меня. Ве-
роятно, этот мошенник получил некоторую мзду от нотариуса.
- Весьма возможно, - пробормотал Вильфор, пытаясь улыбнуться, - но,
поверьте, в этом подкупе я не повинен. Маркиз де Сен-Меран желал, чтобы
этот дом, составлявший часть приданого его внучки, был продан, потому
что, если бы он еще три-четыре года простоял необитаемым, он оконча-
тельно разрушился бы.
На этот раз побледнел Моррель.
- Особенно одна комната, - продолжал Монте-Кристо, - на вид самая
обыкновенная, комната как комната, обитая красным штофом, не знаю поче-
му, показалась мне донельзя трагической.
- Почему это? - спросил Дебрэ. - Почему трагической?
- Разве можно дать себе отчет в инстинктивном чувстве? - сказал Мон-
те-Кристо. - Разве не бывает мест, где на вас веет печалью? Почему? - не
знаешь сам; благодаря сцеплению воспоминаний, прихоти мысли, переносящей
нас в другие времена, в другие места, быть может не имеющие ничего обще-
го с временем и местом, где мы находимся... И эта комната удивительно
напомнила мне комнату маркизы де Гапж [50] или Дездемоны. Но мы кончили
обедать, - если хотите, я покажу вам ее, прежде чем мы перейдем в сад
пить кофе: после обеда - зрелище.
Монте-Кристо вопросительно посмотрел на своих гостей; г-жа де Вильфор
встала, Монте-Кристо сделал то же самое, и все последовали их примеру.
Вильфор и г-жа Данглар остались минуту сидеть, словно прикованные к
месту; они смотрели друг на друга безмолвно, похолодев от ужаса.
- Вы слышали? - сказала г-жа Данглар.
- Надо идти, - ответил Вильфор, вставая и подавая ей руку.
Гости, подстрекаемые любопытством, уже разбрелись по всему дому, так
как предполагали, что осмотр не ограничится одной только комнатой и что
заодно можно будет увидеть и остальные части этих развалин, из которых
Монте-Кристо сделал дворец. Поэтому все поспешили в открытые настежь
двери. Монте-Кристо подождал двух отставших; потом, когда они в свою
очередь вышли из столовой, он замкнул шествие, улыбаясь так, что, если
бы гости поняли значение его улыбки, она привела бы их в гораздо больший
ужас, чем та комната, куда они шли.
Действительно, начали с осмотра всего помещения: жилых комнат, убран-
ных по-восточному, где диваны и подушки заменяли кровати, а трубки и
оружие - меблировку; гостиных, увешанных лучшими картинами старых масте-
ров; будуаров, обитых китайскими тканями изумительной работы, прихотли-
вых оттенков и фантастических рисунков; наконец, достигли пресловутой
комнаты.
В ней не было ничего особенного, если не считать того, что, несмотря
на сумерки, она не была освещена и что все в ней было ветхое, тогда как
остальные комнаты были заново отделаны.
- Да, здесь в самом деле жутко! - воскликнула г-жа де Вильфор.
Госпожа Данглар пыталась что-то пробормотать, но ее слов никто не
расслышал.
Гости обменялись кое-какими замечаниями, сводившимися к тому, что в
красной комнате действительно есть что-то зловещее.
- Не правда ли? - сказал Монте-Кристо. - Взгляните только, как стран-
но стоит эта кровать, какие мрачные, кровавые обои! А эти два портрета
пастелью, потускневшие от сырости! Разве вам не кажется, что их бескров-
ные губы и испуганные глаза говорят: "Мы видели!"
Вильфор стал мертвенно бледен, г-жа Данглар в изнеможении опустилась
на кушетку возле камина.
- Эрмина, - сказала, улыбаясь, г-жа де Вильфор, - как это у вас хва-
тает духу сидеть на кушетке, на которой, быть может, и совершилось прес-
тупление?
Госпожа Данглар поспешно поднялась.
- И это не все, - сказал Монте-Кристо.
- А что же еще? - спросил Дебрэ, от которого не ускользнуло волнение
г-жи Данглар.
- Да, что еще? - спросил Данглар. - Признаюсь, пока я не вижу ничего
особенного; а вы, господин Кавальканти?
- Ну, - сказал тот, - у нас в Пизе имеется башня Уголино, в Ферраре -
темница Тассо, а в Римини - комната Франчески и Паоло.
- Да, но у вас нет этой лесенки, - сказал Монте-Кристо, открывая
дверь, скрытую в обоях, - взгляните на нее и скажите, что вы о ней дума-
ете.
- Какая зловещая винтовая лестница! - сказал, смеясь, Шато-Рено.
- В самом деле, - сказал Дебрэ, - не знаю, может быть, это хиосское
вино нагоняет такую тоску, но меня этот дом наводит на мрачные мысли.
Что касается Морреля, то с той минуты, как упомянули о приданом Ва-
лентины, он был грустен и не произнес ни слова.
- Представьте себе, - сказал Монте-Кристо, - какогонибудь Отелло или
аббата де Ганж, в темную, бурную ночь спускающегося шаг за шагом по этой
лестнице, с какойнибудь зловещей ношей, которую он спешит укрыть от че-
ловеческих глаз, если не от божьего ока?
Госпожа Данглар чуть не упала без чувств на руки Вильфора, который и
сам был вынужден прислониться к стене.
- Что с вами, баронесса? - воскликнул Дебрэ. - Как вы побледнели!
- Очень понятно, что с ней, - сказала г-жа де Вильфор, - граф Мон-
те-Кристо рассказывает ужасные вещи, очевидно желая, чтобы все мы умерли
со страху.
- Это верно, - заявил Вильфор. - В самом деле, граф, вы пугаете дам.
- Да что же с вами? - шепотом повторил Дебрэ г-же Данглар.
- Ничего, ничего, - ответила она, делая над собой усилие, - мне прос-
то душно, вот и все.
- Не хотите ли спуститься в сад? - спросил Дебрэ, предлагая г-же
Данглар руку и направляясь к потайной лестнице.
- Нет, нет, - сказала она, - уж лучше я останусь здесь.
- Но, сударыня, - сказал Монте-Кристо, - неужели вы в самом деле ис-
пугались?
- Нет, граф, - отвечала госпожа Данглар, - но вы умеете так строить
предположения, что фантазия начинает казаться реальностью.
- Ну, конечно, - сказал, улыбаясь, Монте-Кристо, - все это просто иг-
ра воображения; ведь почему не представить себе, что эта комната - мир-
ная, честная спальня матери семейства; эта кровать с пурпурным пологом -
ложе, осчастливленное посещением богини Люпины; а эта таинственная лест-
ница - просто ход, по которому чуть слышно, чтобы не потревожить сна ро-
дильницы, спускается врач или кормилица, или сам отец, уносящий заснув-
шего младенца?..
На сей раз г-жа Данглар, вместо того чтобы успокоиться при виде этой
тихой картины, застонала и окончательно лишилась чувств.
- Госпоже Данглар дурно, - запинаясь, сказал Вильфор, - не перенести
ли ее в экипаж?
- Бог мой! - воскликнул Монте-Кристо. - А я не захватил своего флако-
на!
- У меня есть свой, - сказала г-жа де Вильфор.
И она передала Монте-Кристо флакон с красной жидкостью, подобной той,
благотворное действие которой граф испытал на Эдуарде.
- Вот как!.. - сказал Монте-Кристо, принимая его из рук г-жи де
Вильфор.
- Да, - прошептала она, - я последовала вашим указаниям.
- И удачно?
- Мне кажется, да.
Госпожу Данглар тем временем перенесли в смежную комнату.
Монте-Кристо смочил ее губы каплей красной жидкости, и она пришла в
себя.
- Какой ужасный сон! - промолвила она.
Вильфор сильно сжал ей руку, чтобы дать ей понять, что это не был
сон.
Стали искать Данглара; но, мало склонный к поэтическим переживаниям,
он уже давно сошел в сад и беседовал с Кавальканти-старшим о проекте же-
лезной дороги между Ливорно и Флоренцией.
Монте-Кристо, казалось, был в отчаянии; он взял г-жу Данглар под руку
и провел ее в сад, где они нашли Данглара сидящим за чашкой кофе между
отцом и сыном Кавальканти.
