лекло сюда любопытство, и я начинаю даже сожалеть о своем приходе, так
как вижу, что отнимаю у вас время.
- Мое время недорого стоит, - возразил, грустно улыбаясь, старичок. -
Правда, оно казенное, и мне не следовало бы его расточать; но мне дали
знать, что я могу отдохнуть час (он взглянул на солнечные часы, ибо в
садике при монлерийской башне имелось все что угодно, даже солнечные ча-
сы), видите, у меня осталось еще десять минут, а земляника моя поспела,
и еще один день... К тому же, сударь, поверите ли, у меня ее поедают со-
ни.
- Вот чего бы я никогда не подумал, - серьезно отвечал Монте-Кристо,
- сони - неприятные соседи, раз уж мы не едим их в меду, как это делали
римляне.
- Вот как? Римляне их ели? - спросил садовод. - Ели сонь?
- Я читал об этом у Петрония, - ответил граф.
- Неужели? Не думаю, чтобы это было вкусно, хоть и говорят: жирный,
как соня. Да и не удивительно, что они жирные, раз они спят весь божий
день и просыпаются только для того, чтобы грызть всю ночь. Знаете, в
прошлом году у меня было четыре абрикоса; один они испортили Созрел у
меня и гладкокожий персик, единственный, правда, - это большая редкость,
- ну так вот, сударь, они у него сожрали бок, повернутый к стене, чудный
персик, удивительно вкусный! Я никогда такого не ел.
- Вы его съели? - спросил Монте-Кристо.
- То есть оставшуюся половину, понятно. Это было восхитительно. Да,
эти господа умеют выбирать лакомые куски. Совсем как сынишка тетки Си-
мон, он уж, конечно, выбрал не самые плохие ягоды! Но в этом году, -
продолжал садовод, - будьте спокойны, такого не случится, хотя бы мне
пришлось караулить всю ночь, когда плоды начнут созревать.
Монте-Кристо услышал достаточно. У каждого человека есть своя
страсть, грызущая ему сердце, как у каждого плода есть свой червь,
страстью телеграфиста было садоводство.
Монте-Кристо начал обрывать виноградные листья, заслонявшие солнце, и
этим покорил сердце садовода.
- Вы пришли посмотреть на телеграф, сударь? - спросил он.
- Да, если, конечно, это не запрещено вашими правилами.
- Отнюдь не запрещено, - отвечал садовод, - ведь в этом нет никакой
опасности: никто не знает и не может знать, что мы передаем.
- Мне действительно говорили, - сказал граф, - что вы повторяете сиг-
налы, которых сами не понимаете.
- Разумеется, сударь, и я этим очень доволен, - сказал, смеясь, те-
леграфист.
- Почему же?
- Потому что таким образом я не несу никакой ответственности. Я маши-
на, и только, и раз я действую, то с меня ничего больше не спрашивают.
"Черт побери, - подумал Монте-Кристо, - неужели я натолкнулся на че-
ловека, который ни к чему не стремится? Тогда мне не повезло".
- Сударь, - сказал садовод, бросив взгляд на свои солнечные часы, -
мои десять минут подходят к концу, и я должен вернуться на место. Не же-
лаете ли подняться вместе со мной?
- Я следую за вами.
И Монте-Кристо вошел в башню, разделенную на три этажа; в нижнем на-
ходились кое-какие земледельческие орудия - заступы, грабли, лейки, сто-
явшие у стен, - это было его единственное убранство.
Второй этаж представлял обычное или, вернее, ночное жилье служащего;
тут находилась скудная домашняя утварь, кровать, стол, два стула, камен-
ный рукомойник да пучки сухих трав, подвешенные к потолку, граф узнал
душистый горошек и испанские бобы, чьи зерна старичок сохранял вместе со
стручками; все это он, с усердием ученого ботаника, снабдил соответству-
ющими ярлычками.
- Скажите, сударь, много ли времени требуется, чтобы изучить телег-
рафное дело? - спросил МонтеКристо.
- Долго тянется не обучение, а сверхштатная служба.
- А сколько вы получаете жалованья?
- Тысячу франков, сударь.
- Маловато.
- Да, но, как видите, дают квартиру.
Монте-Кристо окинул взглядом комнату.
- Не хватает только, чтобы он дорожил своим помещением, - пробормотал
он.
Поднялись в третий этаж, - тут и помещался телеграф Монте-Кристо
рассмотрел обе железные ручки, с помощью которых чиновник приводил в
движение машину.
- Это чрезвычайно интересно, - сказал Монте-Кристо, - но в конце кон-
цов такая жизнь должна вам казаться скучноватой.
- Вначале, оттого что все время приглядываешься, сводит шею, но через
год-другой привыкаешь, а потом ведь у нас бывают часы отдыха и свободные
дни.
- Свободные дни?
- Да.
- Какие же?
- Когда туман.
- Да, верно.
- Это мои праздники; в такие дни я спускаюсь в сад и сажаю, подрезаю,
подстригаю, обираю гусениц, в общем, время проходит незаметно.
- Давно вы здесь?
- Десять лет да пять лет сверхштатной службы, так что всего пятнад-
цать.
- А от роду вам...
- Пятьдесят пять.
- Сколько лет надо прослужить, чтобы получить пенсию?
- Ах, сударь, двадцать пять лет.
- А как велика пенсия?
- Сто экю.
- Бедное человечество! - пробормотал Монте-Кристо.
- Что вы сказали, сударь? - спросил чиновник.
- Я говорю, что все это чрезвычайно интересно.
- Что именно?
- Все, что вы мне показываете... И вы совсем ничего не понимаете в
ваших сигналах?
- Совсем ничего.
- И никогда не пытались понять?
- Никогда; зачем мне это?
- Но ведь есть сигналы, относящиеся именно к вам?
- Разумеется.
- Их вы понимаете?
- Они всегда одни и те же.
- И они гласят?..
- "Ничего нового"... "У вас свободный час"... или: "До завтра"...
- Да, это сигналы невинные, - сказал граф. - Но посмотрите, кажется,
ваш корреспондент приходит в движение?
- Да, верно; благодарю вас, сударь.
- Что же он вам говорит? Что-нибудь, что вы понимаете?
- Да, он спрашивает, готов ли я.
- И вы отвечаете?..
- Сигналом, который указывает моему корреспонденту справа, что я го-
тов, и в то же время предлагает корреспонденту слева в свою очередь при-
готовиться.
- Остроумно сделано, - сказал граф.
- Вот вы сейчас увидите, - с гордостью продолжал старичок, - через
пять минут он начнет говорить.
- Значит, у меня в распоряжении целых пять минут, - заметил Мон-
те-Кристо, - это больше, чем мне нужно. Дорогой мой, - сказал он, - раз-
решите задать вам один вопрос?
- Пожалуйста.
- Вы любите садоводство?
- Страстно.
- И вам было бы приятно иметь сад я две десятины место площади в
двадцать футов?
- Сударь, я обратил бы его в земной рай.
- Вам плохо живется на тысячу франков?
- Довольно плохо, но как-никак я справляюсь.
- Да, но садик у вас жалкий.
- Вот это верно, садик невелик.
- И к тому же населен сонями, которые все пожирают.
- Да, это мой бич.
- Скажите, что, если бы, на вашу беду, вы отвернулись в ту минуту,
когда задвигается ваш корреспондент справа?
- Я бы не видел его сигналов.
- И что случилось бы?
- Я не мог бы их повторить.
- И тогда?
- Тогда меня оштрафовали бы за то, что я по небрежности не повторил
их.
- На сколько?
- На сто франков.
- На десятую часть годового жалованья; недурно!
- Что поделаешь! - сказал чиновник.
- Это с вами случалось? - спросил Монте-Кристо.
- Однажды случилось, сударь, когда я делал прививку на кусте желтых
роз.
- Ну, а если бы вам вздумалось что-нибудь переменить в сигналах или
передать другие?
- Тогда другое дело; тогда меня сместили бы и я лишился бы пенсии.
- В триста франков?
- Да, сударь, в сто экю; так что, вы понимаете, я никогда не сделаю
ничего подобного.
- Даже за сумму, равную вашему пятнадцатилетнему жалованью? Ведь об
этом стоит подумать, как вы находите?
- За пятнадцать тысяч франков?
- Да.
- Сударь, вы меня пугаете.
- Ну, вот еще!
- Сударь, вы хотите соблазнить меня?
- Вот именно. Понимаете, пятнадцать тысяч франков!
- Сударь, позвольте мне лучше смотреть на моего корреспондента спра-
ва.
- Напротив, не смотрите на него, а посмотрите на это.
- Что это?
- Как? Вы не знаете этих бумажек?
- Кредитные билеты!
- Самые настоящие; и их здесь пятнадцать.
- А чьи они?
- Ваши, если вы пожелаете.
- Мои! - воскликнул, задыхаясь, чиновник.
- Ну да, ваши, в полную собственность.
- Сударь, мой корреспондент справа задвигался.
- Ну, и пусть себе.
- Сударь, вы отвлекли меня, и меня оштрафуют.
- Это вам обойдется в сто франков; вы видите, что в ваших интересах
взять эти пятнадцать тысяч франков.
- Сударь, мой корреспондент справа теряет терпение, он повторяет свои
сигналы.
- Не обращайте на него внимания и берите.
Граф сунул пачку в руку чиновника.
- Но это еще не все, - сказал он. - Вы не сможете жить на пятнадцать
тысяч франков.
- За мной остается еще мое место.
- Нет, вы его потеряете; потому что сейчас вы дадите не тот сигнал,
который вам дал ваш корреспондент.
- О, сударь, что вы мне предлагаете?
- Детскую шалость.
- Сударь, если меня к этому не принудят...
- Я именно и собираюсь вас принудить.
И Монте-Кристо достал из кармана вторую пачку.
- Тут еще десять тысяч франков, - сказал он, - с теми пятнадцатью,
которые у вас в кармане, это составит двадцать пять тысяч. За пять тысяч
вы приобретете хорошенький домик и две десятины земли; остальные двад-
цать тысяч дадут вам тысячу франков годового дохода.
- Сад в две десятины!
- И тысяча франков дохода.
- Боже мой, боже мой!
- Да берите же!
И Монте-Кристо насильно вложил в руку чиновника эти десять тысяч
франков.
- Что я должен сделать?
- Ничего особенного.
- Но все-таки?
- Повторите вот эти сигналы.
Монте-Кристо достал из кармана бумагу, на которой были изображены три
сигнала и номера, указывавшие порядок, в котором их требовалось пере-
дать.
- Как видите, это не займет много времени.
- Да, но...
- Уж теперь у вас будут гладкокожие персики и все что угодно.
Удар попал в цель: красный от возбуждения и весь в поту, старичок
проделал один за другим все три сигнала, данные ему графом, несмотря на
отчаянные призывы корреспондента справа, который, ничего не понимая в
происходящем, начинал думать, что любитель персиков сошел с ума.
Что касается корреспондента слева, то тот добросовестно повторил его
сигналы, которые в конце концов были приняты министерством внутренних
дел.
- Теперь вы богаты, - сказал Монте-Кристо.
- Да, - сказал чиновник, - но какой ценой?
- Послушайте, друг мой, - сказал Монте-Кристо, - я не хочу, чтобы вас
мучила совесть: поверьте, клянусь вам, вы никому не сделали вреда и
только содействовали божьему промыслу.
Чиновник разглядывал кредитные билеты, ощупывал их, считал; он то
бледнел, то краснел; наконец, он побежал в свою комнату, чтобы выпить
стакан воды, но, не успев добежать до рукомойника, потерял сознание сре-
ди своих сухих бобов.
Через пять минут после того, как телеграфное сообщение достигло ми-
нистерства внутренних дел, Дебрэ приказал запрячь лошадей в карету и
помчался к Дангларам.
- У вашего мужа есть облигации испанского займа? - спросил он у баро-
нессы.
- Еще бы! Миллионов на шесть.
- Пусть он продает их по любой цепе.
- Это почему?
- Потому что Дон Карлос бежал из Буржа и вернулся в Испанию.
- Откуда вам это известно?
- Да оттуда, - сказал, пожимая плечами, Дебрэ, - откуда мне все из-
вестно.
Баронесса не заставила себя упрашивать, она бросилась к мужу; тот
бросился к своему маклеру и велел ему продавать по какой бы то ни было
цене.
Когда увидели, что Данглар продает, испанские бумаги тотчас упали.
Данглар потерял на этом пятьсот тысяч франков, но избавился от всех сво-
их облигаций.
Вечером в "Вестнике" было напечатано:
"Телеграфное сообщение.
Король Дон Карлос, несмотря на установленный за ним надзор, тайно
скрылся из Буржа и вернулся в Испанию через каталонскую границу. Барсе-
