уже, впрочем, предупрежденную, что она днем будет нужна деду.
Валентина, еще вся розовая от волнения, вошла к старику. Ей достаточ-
но было одного взгляда, чтобы понять, как страдает ее дед и как он жаж-
дет с ней говорить.
- Дедушка, - воскликнула она, - что случилось? Тебя расстроили, и ты
сердишься?
- Да, - ответил он, закрывая глаза.
- На кого же? на моего отца? нет; на госпожу де Вильфор? нет; на ме-
ня?
Старик сделал знак, что да.
- На меня? - переспросила удивленная Валентина.
Старик сделал тот же знак.
- Что же я сделала, дедушка? - воскликнула Валентина.
Никакого ответа; она продолжала:
- Я сегодня не видела тебя; значит, тебе что-нибудь про меня сказали?
- Да, - поспешно ответил взгляд старика.
- Попробую отгадать, в чем дело. Боже мой, уверяю тебя, дедушка...
Ах, вот что!.. Господин и госпожа де Вильфор только что были здесь,
правда?
- Да.
- И это они сказали тебе то, что рассердило тебя? Что же это может
быть? Хочешь, я пойду спрошу их, чтобы знать, за что мне просить у тебя
прощения?
- Нет, нет, - ответил взгляд.
- Ты меня пугаешь! Что же они могли сказать?
И она задумалась.
- Я догадываюсь, - сказала она, понижая голос и подходя ближе к ста-
рику. - Может быть, они говорили о моем замужестве?
- Да, - ответил гневный взгляд.
- Понимаю, ты сердишься за то, что я молчала. Но, видишь ли, они мне
строго-настрого запретили тебе об этом говорить; они и мне ничего не го-
ворили, и я совершенно случайно узнала эту тайну; вот почему и не была
откровенна с тобой. Прости, дедушка.
Взгляд, снова неподвижный и безучастный, казалось, говорил: "Меня
огорчает не только твое молчание".
- В чем же дело? - спросила Валентина. - Или ты думаешь, что я покину
тебя, дедушка, что, выходя замуж, я тебя забуду?
- Нет, - ответил старик.
- Значит, они сказали тебе, что господин д'Эпине согласен на то, что-
бы мы жили вместе?
- Да.
- Так почему же ты сердишься?
В глазах старика появилось выражение бесконечной нежности.
- Да, я понимаю, - сказала Валентина, - потому, что ты меня любишь?
Старик сделал знак, что да.
- И ты боишься, что я буду несчастна?
- Да.
- Ты не любишь Франца?
Глаза несколько раз подряд ответили:
- Нет, нет, нет.
- Так тебе очень тяжело, дедушка?
- Да.
- Тогда слушай, - сказала Валентина, опускаясь на колени подле Ну-
артье и обнимая его обеими руками, - мне тоже очень тяжело, потому что я
тоже не люблю Франца д'Эпине.
Луч радости мелькнул в глазах деда.
- Помнишь, как ты рассердился на меня, когда я хотела уйти в монас-
тырь?
Под иссохшими веками старика показались слезы.
- Ну, так вот, - продолжала Валентина, - я хотела это сделать, чтобы
избегнуть этого брака, который приводит меня в отчаяние.
Дыхание старика стало прерывистым.
- Так этот брак очень огорчает тебя, дедушка? Ах, если бы ты мог мне
помочь, если бы мы вдвоем могли помешать их планам! Но ты бессилен про-
тив них, хотя у тебя такой светлый ум и такая сильная воля; когда надо
бороться, ты так же слаб, как и я, даже слабее. Когда ты был силен и
здоров, ты мог бы меня защитить, а теперь ты можешь только понимать меня
и радоваться или печалиться вместе со мной. Это последнее счастье, кото-
рое бог забыл отнять у меня.
При этих словах в глазах Нуартье появилось выражение такого глубокого
лукавства, что девушке показалось, будто он говорит:
- Ты ошибаешься, я еще многое могу сделать для тебя.
- Ты можешь что-нибудь для меня сделать, дедушка? - выразила словами
его мысль Валентина.
- Да.
Нуартье поднял глаза к небу. Это был условленный между ним и Валенти-
ной знак, выражающий желание.
- Что ты хочешь, дедушка? Я постараюсь понять.
Валентина стала угадывать, высказывая вслух свои предположения, по
мере того как они у нее возникали; но на все ее слова старик неизменно
отвечал "нет".
- Ну, - сказала она, - прибегнем к решительным мерам, раз уж я так
недогадлива!
И она стала называть подряд все буквы алфавита, от А до Н, с улыбкой
следя за глазами паралитика; когда она дошла до буквы Н, Нуартье сделал
утвердительный знак.
- Так! - сказала Валентина. - То, чего ты хочешь, начинается с буквы
Н; значит, мы имеем дело с Н? Ну-с, что же нам от него нужно, от этого
Н? На, не, ни, но...
- Да, да, да, - ответил старик.
- Так это но?
- Да.
Валентина принесла словарь и, положив его перед Нуартье на пюпитр,
раскрыла его; увидев, что взгляд старика сосредоточился на странице, она
начала быстро скользить пальцем сверху вниз, по столбцам.
С тех пор как, шесть лет тому назад, Нуартье впал в то тяжелое состо-
яние, в котором он теперь находился, она научилась легко справляться с
этим делом и угадывала мысль старика так же быстро, как если бы он сам
искал в словаре нужное ему слово.
На слове нотариус Нуартье сделал ей знак остановиться.
- Нотариус, - сказала она, - ты хочешь видеть нотариуса, дедушка?
Нуартье показал, что он действительно желает видеть нотариуса.
- Значит, надо послать за нотариусом? - спросила Валентина.
- Да, - показал старик.
- Надобно, чтобы об этом знал мой отец?
- Да.
- А спешно тебе нужен нотариус?
- Да.
- За ним сейчас пошлют. Это все, что тебе нужно?
- Да.
Валентина подбежала к звонку и вызвала лакея, чтобы пригласить к деду
господина или госпожу де Вильфор.
- Ты доволен? - спросила Валентина. - Да... еще бы! Не так-то легко
было догадаться!
И она улыбнулась деду, как улыбнулась бы ребенку.
В комнату вошел Вильфор, приведенный Барруа.
- Что вам угодно, сударь? - спросил он паралитика.
- Отец, - сказала Валентина, - дедушка хочет видеть нотариуса.
При этом странном, а главное - неожиданном требовании Вильфор обме-
нялся взглядом с паралитиком.
- Да, - показал тот с твердостью, которая ясно говорила, что с по-
мощью Валентины и своего старого слуги, осведомленного теперь о его же-
лании, он готов на борьбу.
- Вы желаете видеть нотариуса? - повторил Вильфор.
- Да.
- Зачем?
Нуартье ничего не ответил.
- Но для чего вам нужен нотариус? - спросил Вильфор.
Взгляд старика оставался неподвижным, немым; это означало: "Я настаи-
ваю на своем".
- Чтобы чем-нибудь досадить нам? - сказал Вильфор. - К чему это?
- Но, однако, - сказал Барруа, готовый с настойчивостью, присущей
старым слугам, добиваться своего, - если мой господин желает видеть но-
тариуса, так, видно, он ему нужен. И я пойду за нотариусом.
Барруа не признавал иных хозяев, кроме Нуартье, и не допускал, чтобы
в чем-нибудь противоречили его желаниям.
- Да, я желаю видеть нотариуса, - показал старик, закрывая глаза с
таким вызывающим видом, словно он говорил: "Посмотрим, осмелятся ли не
исполнить моего желания".
- Если вы так настаиваете, нотариуса приведут, но мне придется изви-
ниться перед ним за себя и за вас, потому что это будет смехотворно.
- Все равно, - сказал Барруа, - я схожу за ним.
И старый слуга удалился торжествуя.
II. ЗАВЕЩАНИЕ
Когда Барруа выходил из комнаты, Нуартье лукаво и многозначительно
взглянул на внучку. Валентина поняла этот взгляд; понял его и Вильфор,
потому что лицо его омрачилось и брови сдвинулись.
Он взял стул и, усевшись против паралитика, приготовился ждать.
Нуартье смотрел на него с полнейшим равнодушием, но уголком глаза он
велел Валентине не беспокоиться и тоже оставаться в комнате.
Через три четверти часа Барруа вернулся вместе с нотариусом.
- Сударь, - сказал Вильфор, поздоровавшись с ним, - вас вызвал при-
сутствующий здесь господин Нуартье де Вильфор; общий паралич лишил его
движения и голоса, и только мы одни, и то с большим трудом, умудряемся
понимать кое-какие обрывки его мыслей.
Нуартье обратил на Валентину свой взгляд, такой серьезный и властный,
что она немедленно вступилась:
- Я, сударь, понимаю все, что хочет сказать мой дед.
- Это верно, - прибавил Барруа, - все, решительно все, как я уже ска-
зал по дороге господину нотариусу.
- Разрешите, господа, сказать вам, - обратился нотариус к Вильфору и
Валентине, - что это как раз один из тех случаев, когда должностное лицо
не может действовать опрометчиво, не навлекая этим на себя тяжкой от-
ветственности. Для того чтобы акт был законным, нотариус прежде всего
должен быть убежден, что он в точности передал волю того, кто ему его
диктует. Я же не могу быть уверен в согласии или несогласии клиента, ли-
шенного дара речи; и так как предмет его желания или нежелания будет для
меня не ясен ввиду его немоты, то мое участие совершенно бесполезно и
было бы противозаконно.
Нотариус собирался удалиться. Еле уловимая торжествующая улыбка
мелькнула на губах королевского прокурора.
Со своей стороны Нуартье взглянул на Валентину с таким горестным вы-
ражением, что она преградила нотариусу дорогу.
- Сударь, - сказала она, - тот язык, на котором я объясняюсь с моим
дедом, настолько легко усвоить, что я в несколько минут могу вас научить
так же хорошо понимать его, как понимаю сама. Скажите, что вам нужно для
того, чтобы ваша совесть была совершенно спокойна?
- То, что необходимо для законности наших актов, - отвечал нотариус,
- уверенность в согласии или несогласии. Завещатель может быть болен те-
лом, но он должен быть здрав рассудком.
- Ну, так вот, сударь, два знака убедят вас в том, что рассудок моего
деда никогда не был более здравым, чем сейчас. Господин Нуартье, лишен-
ный голоса, лишенный движения, закрывает глаза, когда хочет сказать
"да", и мигает несколько раз, когда хочет сказать "нет". Теперь вы знае-
те достаточно, чтобы беседовать с ним; попробуйте же.
Взгляд, брошенный стариком на Валентину, был так полон любви и благо-
дарности, что даже нотариус понял его.
- Вы слышали и поняли все, что сказала ваша внучка, сударь? - спросил
нотариус.
Нуартье медленно закрыл глаза и через секунду снова открыл их.
- И вы подтверждаете то, что она сказала? То есть что названные ею
знаки именно те, с помощью которых вы передаете другим вашу мысль?
- Да, - показал старик.
- Это вы меня пригласили?
- Да.
- Чтобы составить ваше завещание?
- Да.
- И вы не желаете, чтобы я ушел, не составив этого завещания?
Паралитик быстро заморгал глазами.
- Ну вот, сударь, теперь вы его понимаете? - спросила Валентина. -
Ваша совесть может быть спокойна?
Но раньше, чем нотариус успел ответить, Вильфор отвел его в сторону:
- Сударь, - сказал он, - неужели вы считаете, что такое ужасное физи-
ческое потрясение, какое перенес господин Нуартье де Вильфор, может не
отразиться в сильной степени и на его умственных способностях?
- Меня беспокоит не столько это, - отвечал нотариус, - сколько то,
каким образом мы будем угадывать его мысли, чтобы вызывать ответы?
- Вы же сами видите, что это невозможно, - сказал Вильфор.
Валентина и старик слышали этот разговор. Нуартье остановил прис-
тальный и решительный взгляд на Валентине; этот взгляд явно требовал,
чтобы она возразила.
- Не беспокойтесь об этом, сударь, - сказала она. - Как бы ни было
трудно или, вернее, как бы вам ни казалось трудно понять мысль моего де-
да, я вам ее раскрою, так что у вас не останется никаких сомнений. Вот
уже шесть лет, как я нахожусь около господина Нуартье, и пусть он сам
вам скажет, был ли за эти шесть лет хоть один случай, чтобы какое-нибудь
его желание осталось у него на сердце, оттого что я не могла его понять?
- Нет, - показал старик.
- Так попробуем, - сказал нотариус, - вы согласны на то, чтобы маде-
муазель де Вильфор была вашим переводчиком?
Паралитик сделал знак, что да.
- Отлично! Итак, сударь, чего же вы от меня желаете и какой акт хоти-
те совершить?
Валентина стала называть по порядку буквы алфавита. Когда они дошли
