и я, а это лишнее.
- И что же в этом письме?..
- Читайте.
- "Вы бедны, и вам предстоит печальная будущность. Хотите получить
знатное имя, быть свободным, быть богатым?"
- Черт возьми, - сказал Андреа, раскачиваясь на каблуках, - как будто
об этом надо спрашивать.
- "Садитесь в почтовую карету, которая будет ждать вас при выезде из
Ниццы, у Генуэзских ворот. Поезжайте через Турин, Шамбери и Пон-де-Бову-
азен. Явитесь к графу Монте-Кристо, авеню Елисейских Полей, N 30, двад-
цать шестого мая, в семь часов вечера, и спросите у него о вашем отце.
Вы сын маркиза Бартоломео Кавальканти и маркизы Оливы Корсинари, как
это удостоверяют документы, которые вам передаст маркиз и которые позво-
лят вам появиться под этим именем в парижском обществе.
Что касается вашего положения, то годовой доход в пятьдесят тысяч
ливров позволит вам его достойно поддержать.
При сем прилагаю чек на пять тысяч ливров, выписанный на банк г. Фер-
реа в Ницце, и рекомендательное письмо к графу Монте-Кристо, которому я
поручил заботиться о ваших нуждах.
Синдбад-Мореход".
- Недурно! - заметил майор.
- Не правда ли?
- Вы видели графа?
- Я только что от него.
- И он подтвердил написанное?
- Полностью.
- Вы что-нибудь понимаете в этом?
- По правде говоря, нет.
- Тут кого-то надувают.
- Во всяком случае не нас с вами?
- Нет, разумеется.
- Ну, тогда...
- Не все ли нам равно, правда?
- Именно это я хотел сказать: доиграем до конца и дружно.
- Идет, вы увидите, что я достоин быть вашим партнером.
- Я ни минуты в этом не сомневался, дорогой отец.
- Вы оказываете мне большую честь, дорогой сын.
Монте-Кристо выбрал эту минуту, чтобы вернуться в гостиную. Услышав
его шаги, собеседники бросились друг другу в объятия; так их застал
граф.
- Ну что, маркиз? - сказал Монте-Кристо. - По-видимому, вы довольны
своим сыном?
- Ах, граф, я задыхаюсь от радости.
- А вы, молодой человек?
- Ах, граф, я сам не свой от счастья.
- Счастливый отец! Счастливое дитя! - сказал граф.
- Одно меня огорчает, - сказал майор, - необходимость так быстро по-
кинуть Париж.
- Но, дорогой господин Кавальканти, - сказал МонтеКристо, - надеюсь,
вы не уедете, не дав мне возможности познакомить вас кое с кем из дру-
зей!
- Я весь к услугам вашего сиятельства, - отвечал майор.
- Теперь, молодой человек, исповедайтесь.
- Кому?
- Да вашему отцу, скажите ему откровенно, в каком состоянии ваши де-
нежные дела.
- Черт возьми! - заявил Андреа, - вы коснулись больного места.
- Слышите, майор? - сказал Монте-Кристо.
- Конечно, слышу.
- Да, но понимаете ли вы?
- Великолепно.
- Он говорит, что нуждается в деньгах, этот милый мальчик.
- А что же я должен сделать?
- Дать их ему.
- Я?
- Да, вы.
Монте-Кристо стал между ними.
- Возьмите, - сказал он Андреа, сунув ему в руку пачку ассигнаций.
- Что это такое?
- Ответ вашего отца.
- Моего отца?
- Да. Ведь вы ему намекнули, что вам нужны деньги?
- Да. Ну и что же?
- Ну, и вот. Он поручает мне передать вам это.
- В счет моих доходов?
- Нет, на расходы по обзаведению.
- Дорогой отец?
- Тише! - сказал Монте-Кристо. - Вы же видите, он не хочет, чтобы я
говорил, что это от него.
- Я очень ценю его деликатность, - сказал Андреа, засовывая деньги в
карман.
- Хорошо, - сказал граф, - а теперь идите!
- А когда мы будем иметь честь снова увидеться с вашим сиятельством?
- спросил Кавальканти.
- Да, верно, - сказал Андреа, - когда мы будем иметь эту честь?
- Если угодно, хоть в субботу... да... отлично... в субботу. У меня
на вилле в Отейле, улица Фонтен, номер двадцать восемь, будет к обеду
несколько человек, и между прочим господин Данглар, ваш банкир. Я вас с
ним познакомлю: надо же ему знать вас обоих, раз он будет выплачивать
вам деньги.
- В парадной форме? - спросил вполголоса майор.
- В парадной форме: мундир, ордена, короткие панталоны.
- А я? - спросил Андреа.
- Вы совсем просто: черные панталоны, лакированные башмаки, белый жи-
лет, черный или синий фрак, длинный галстук; закажите платье у Блена или
Вероника. Если вы не знаете их адреса, Батистен вам скажет. Чем менее
претенциозно вы, при ваших средствах, будете одеты, тем лучше. Покупая
лошадей, обратитесь к Деведе, а фаэтон закажите у Батиста.
- В котором часу мы можем явиться? - спросил Андреа.
- Около половины седьмого.
- Хорошо, - сказал майор, берясь за шляпу.
Оба Кавальканти откланялись и удалились.
Граф подошел к окну и смотрел, как они под руку переходят двор.
- Вот уж поистине два негодяя! - сказал он. - Какая жалость, что это
не на самом деле отец и сын!
Он постоял минуту в мрачном раздумье.
- Поеду к Моррелям, - сказал он. - Кажется, меня душит не столько не-
нависть, сколько отвращение.
XIX. ОГОРОД, ЗАСЕЯННЫЙ ЛЮЦЕРНОЙ
Теперь мы вернемся в огород, смежный с домом г-на де Вильфор, и у ре-
шетки, потонувшей в каштановых деревьях, мы снова встретим наших знако-
мых.
На этот раз первым явился Максимилиан. Это он прижался лицом к доскам
ограды и сторожит, не мелькнет ли в глубине сада знакомая тень, не зах-
рустит ли под атласной туфелькой песок аллеи.
Наконец, послышались шаги, но вместо одной тени появились две. Вален-
тина опоздала из-за визита г-жи Данглар и Эжени, затянувшегося дольше
того часа, когда она должна была явиться на свидание. Тогда, чтобы не
пропустить его, Валентина предложила мадемуазель Данглар пройтись по са-
ду, желая показать Максимилиану, что она не виновата в этой задержке.
Моррель так и понял, с быстротой интуиции, присущей влюбленным, и у
него стало легче на душе. К тому же, хоть и не приближаясь на расстояние
голоса, Валентина направляла свои шаги так, чтобы Моррель мог все время
видеть ее, и всякий раз, когда она проходила мимо, взгляд, незаметно для
спутницы брошенный ею в сторону ворот, говорил ему: "Потерпите, друг, вы
видите, что я не виновата".
И Максимилиан запасался терпением, восхищаясь тем контрастом, который
являли обе девушки: блондинка с томным взглядом, гибкая, как молодая
ива, и брюнетка, с гордыми глазами, стройная, как тополь; разумеется,
все преимущества, по крайней мере в глазах Морреля, оказывались на сто-
роне Валентины.
Погуляв полчаса, девушки удалились: Максимилиан понял, что визит г-жи
Данглар пришел к концу.
В самом деле, через минуту Валентина вернулась уже одна. Боясь, как
бы нескромный взгляд не следил за ее возвращением, она шла медленно; и
вместо того чтобы прямо подойти к воротам, она села на скамейку, предва-
рительно, как бы невзначай, окинув взглядом все кусты и заглянув во все
аллеи. Приняв все эти меры предосторожности, она подбежала к воротам.
- Валентина, - произнес голос из-за ограды.
- Здравствуйте, Максимилиан. Я заставила вас ждать, но вы видели, по-
чему так вышло.
- Да, я узнал мадемуазель Данглар, - я не думал, что вы так дружны с
нею.
- А кто вам сказал, что мы дружим?
- Никто, но мне это показалось по тому, как вы гуляли под руку, как
вы беседовали, словно школьные подруги, которые делятся своими тайнами.
- Мы действительно откровенничали, - сказала Валентина, - она призна-
лась мне, что ей не хочется выходить замуж за господина де Морсер, а я
ей говорила, каким несчастьем будет для меня брак с господином д'Эпипе.
- Милая Валентина!
- Вот почему вам показалось, что мы с Эжени большие друзья, - продол-
жала девушка. - Ведь говоря о человеке, которого я не люблю, я думала о
том, кого я люблю.
- Какая вы хорошая, Валентина, и как много в вас того, чего никогда
не будет у мадемуазель Данглар, - того неизъяснимого очарования, которое
для женщины то же самое, что аромат для цветка и сладость для плода:
ведь и цветку и плоду мало одной красоты.
- Это вам кажется потому, что вы меня любите.
- Нет, Валентина, клянусь вам. Вот сейчас я смотрел на вас обеих, и,
честное слово, отдавая должное красоте мадемуазель Данглар, я не пони-
мал, как можно в нее влюбиться.
- Это потому, что, как вы сами говорите, я была тут, и мое при-
сутствие делало вас пристрастным.
- Нет... но скажите мне... я спрашиваю просто из любопытства, которое
объясняется моим мнением о мадемуазель Данглар...
- И, наверное, несправедливым мнением, хоть я и но знаю, о чем идет
речь. Когда вы судите нас, бедных женщин, нам не приходится рассчитывать
на снисхождение.
- Можно подумать, что, когда вы говорите между собою, вы очень спра-
ведливы друг к другу!
- Это оттого, что наши суждения почти всегда бывают пристрастны. Но
что вы хотели спросить?
- Разве мадемуазель Данглар кого-нибудь любит, что не хочет выходить
замуж за господина де Морсер?
- Максимилиан, я уже вам сказала, что Эжени мне вовсе не подруга.
- Да ведь и не будучи подругами, девушки поверяют друг другу свои
тайны, - сказал Моррель. - Сознайтесь, что вы расспрашивали ее об этом.
А, я вижу, вы улыбаетесь!
- Видимо, вам не очень мешает эта деревянная перегородка?
- Так что же она вам сказала?
- Сказала, что никого не любит, - отвечала Валентина, - что с ужасом
думает о замужестве; что ей больше всего хотелось бы вести жизнь свобод-
ную и независимую и что она почти желает, чтобы ее отец разорился, тогда
она сможет стать артисткой, как ее приятельница Луиза д'Армильи.
- Вот видите!
- Что же это доказывает? - спросила Валентина.
- Ничего, - улыбаясь, ответил Максимилиан.
- Так почему же вы улыбаетесь?
- Вот видите, - сказал Максимилиан, - вы тоже смотрите сюда.
- Хотите, я отойду?
- Нет, нет! Но поговорим о вас.
- Да, вы правы: нам осталось только десять минут.
- Это ужасно! - горестно воскликнул Максимилиан.
- Да, вы правы, я плохой друг, - с грустью сказала Валентина. - Какую
жизнь вы из-за меня ведете, бедный Максимилиан, а ведь вы созданы для
счастья! Поверьте, я горько упрекаю себя за это.
- Не все ли равно, Валентина: ведь в этом мое счастье! Ведь это веч-
ное ожидание искупают пять минут, проведенных с вами, два слова, слетев-
шие с ваших уст. Я глубоко убежден, что бог не мог создать два столь
созвучных сердца и не мог соединить их столь чудесным образом только для
того, чтобы их разлучить.
- Благодарю, Максимилиан. Продолжайте надеяться за нас обоих, что де-
лает меня почти счастливой.
- Что у вас опять случилось, Валентина, почему вы должны так скоро
уйти?
- Не знаю; госпожа де Вильфор просила меня зайти к ней; она хочет со-
общить мне что-то, от чего, как она говорит, зависит часть моего состоя-
ния. Боже мой, я слишком богата, пусть возьмут себе мое состояние, пусть
оставят мне только покой и свободу, - вы меня будете любить и бедной,
правда, Моррель?
- Я всегда буду любить вас! Что мне бедность или богатство, - лишь бы
моя Валентина была со мной и я был уверен, что никто не может ее у меня
отнять! Но, скажите, это сообщение не может относиться к вашему заму-
жеству?
- Не думаю.
- Послушайте, Валентина, и не пугайтесь, потому что, пока я жив, я не
буду принадлежать другой.
- Вы думаете, это меня успокаивает, Максимилиан?
- Простите! Вы правы, я сказал нехорошо. Да, так я хотел сказать вам,
что я на днях встретил Морсера.
- Да?
- Вы знаете, что Франц его друг?
- Да, так что же?
- Он получил от Франца письмо; Франц пишет, что скоро вернется.
Валентина побледнела и прислонилась к воротам.
- Господи, - сказала она, - неужели? Но нет, об этом мне сообщила бы
не госпожа де Вильфор.
- Почему?
- Почему... сама не знаю... но мне кажется, что госпожа де Вильфор,
хоть она открыто и не против этого брака, в душе не сочувствует ему.
- Знаете, Валентина, я, кажется, начну обожать госпожу де Вильфор!
