раведлив свет, он оценит вашу решимость; ваши друзья будут гордиться ва-
ми, а господин д'Эпине, даже если бы ему пришлось взять мадемуазель де
Вильфор без всякого приданого, хотя это и не так, будет счастлив всту-
пить в семью, где умеют подняться до такого самопожертвования, чтобы
сдержать свое слово и исполнить свой долг.
С этими словами граф встал и собрался уходить.
- Вы нас покидаете, граф? - сказала г-жа де Вильфор.
- Я принужден это сделать, сударыня, я заехал только напомнить вам
ваше обещание быть у меня в субботу.
- Неужели вы могли думать, что мы забудем?
- Вы слишком добры, сударыня, господин де Вильфор занят такими важны-
ми и подчас неотложными делами...
- Мой муж дал слово, граф - сказала г-жа де Вильфор, - а вы могли
убедиться, что он верен ему даже в том случае, когда он многое теряет от
этого, здесь же он может быть только в выигрыше.
- Обед состоится в вашем доме на Елисейских Полях? - спросил Вильфор.
- Нет, - отвечал Монте-Кристо, - тем ценнее ваша самоотверженность:
это будет за городом.
- За городом?
- Да.
- Где же? В окрестностях Парижа?
- У самых ворот, полчаса езды от заставы: в Отейле.
- В Отейле! - воскликнул Вильфор. - Да, правда, жена говорила мне,
что вы живете в Отейле, ей ведь оказали помощь в вашем доме. А в каком
месте Отейля?
- На улице Фонтен.
- На улице Фонтен? - продолжал Вильфор сдавленным голосом. - Какой
номер?
- Двадцать восемь.
- Так это вам продали дом маркиза де Сен-Меран? - воскликнул Вильфор.
- Маркиза де Сен-Меран? - спросил Монте-Кристо. - Разве этот дом при-
надлежал маркизу де СенМеран?
- Да, - отвечала г-жа де Вильфор, - и можете себе представить, граф,
какая странность...
- Что именно?
- Вы согласны, что это прелестный дом, не правда ли?
- Очаровательный.
- А мой муж никогда не соглашался поселиться в нем.
- Право, сударь, - сказал Монте-Кристо, - это предубеждение, которого
я не могу понять.
- Я не люблю Отейля, - с усилием ответил королевский прокурор.
- Но, надеюсь, я не буду столь несчастлив, - с беспокойством сказал
Монте-Кристо, - чтобы эта антипатия лишила меня удовольствия видеть вас
у себя.
- Нет, граф... я надеюсь... поверьте, я сделаю все возможное, - про-
бормотал Вильфор.
- Нет, я не принимаю никаких отговорок, - отвечал Монте-Кристо. - В
субботу, в шесть часов, я жду вас, и если вы не приедете, то, знаете, я
могу подумать... что с этим домом, уже двадцать лет необитаемым, связано
нечто зловещее, какая-нибудь кровавая легенда.
- Я приеду, граф, приеду, - поспешно заявил Вильфор.
- Благодарю вас, - сказал Монте-Кристо. - А теперь разрешите откла-
няться.
- В самом деле, граф, вы сказали, что принуждены покинуть нас, - ска-
зала г-жа де Вильфор, - и даже как будто собирались сказать, почему
именно, но как раз заговорили о другом.
- Право, сударыня, - сказал Монте-Кристо, - я боюсь сознаться вам,
куда я еду.
- Все равно, скажите.
- Я, как настоящий ротозей, собираюсь поехать посмотреть на одну
вещь, о которой я нередко мечтал целыми часами.
- Что же это такое?
- Телеграф.
- Телеграф? - повторила г-жа де Вильфор.
- Да, телеграф. Мне иногда приходилось, в яркий день, видеть на краю
дороги, на пригорке, эти вздымающиеся кверху черные суставчатые руки,
похожие на лапы огромного жука, и, уверяю вас, я всегда глядел на них с
волнением. Я думал о том, что эти странные знаки, так четко рассекающие
воздух и передающие за триста лье неведомую волю человека, сидящего за
столом, другому человеку, сидящему в конце линии за другим столом, выри-
совываются на серых тучах или голубом небе только силою желания этого
всемогущего властелина; и я думал о духах, сильфах, гномах - словом, о
тайных силах, - и смеялся. Но у меня никогда не являлось желания поближе
рассмотреть этих огромных насекомых с белым брюшком и тощими черными ла-
пами, потому что я боялся найти под их каменными крыльями маленькое че-
ловеческое существо, очень важное, очень педантичное, напичканное наука-
ми, каббалистикой или колдовством. Но в одно прекрасное утро я узнал,
что всяким телеграфом управляет несчастный служака, получающий в год ты-
сячу двести франков и созерцающий целый день не небо, как астроном, не
воду, как рыболов, не пейзаж, как праздный гуляка, а такое же насекомое
с белым брюшком и черными лапами, своего корреспондента, находящегося за
четыре или пять лье от него. Тогда мне стало любопытно посмотреть вблизи
на эту живую куколку, на то, как она из глубины своего кокона играет с
соседней куколкой, дергая одну веревочку за другой.
- И вы едете туда?
- Я еду туда.
- На какой телеграф? Министерства внутренних дел или Обсерватории?
- Ни в коем случае; там я встречу людей, которые пожелают растолко-
вать мне то, чего я не хочу знать, и станут насильно объяснять мне тай-
ну, которой сами не понимают. Черт возьми, я хочу сохранить свои иллюзии
относительно насекомых; достаточно того, что я утратил иллюзии относи-
тельно людей. Так что я не поеду ни на телеграф министерства внутренних
дел, ни на телеграф Обсерватории. Мне нужен телеграф на вольном воздухе,
чтобы увидеть без прикрас бедного малого, окаменевшего в своей башенке.
- Хоть вы и знатный вельможа, но очень странный человек, - сказал
Вильфор.
- Какую линию вы посоветуете мне осмотреть?
- Ту, где сейчас идет самая усиленная работа.
- Отлично. Значит, испанскую?
- Конечно. Хотите письмо от министра, чтобы вам объяснили...
- Нет, нет, - сказал Монте-Кристо, - наоборот, я же говорю, что ниче-
го не хочу понимать. С той минуты, как я что-нибудь пойму, телеграф пе-
рестанет существовать для меня и останется только знак, посланный госпо-
дином Дюшателем или господином де Монталиве и переданный байоннскому
префекту в виде двух греческих слов. А я хочу оставить во всей их чисто-
те насекомое с черными лапами и страшное слово и сохранить все мое к ним
почтение.
- Так поезжайте, потому что через два часа совсем стемнеет, и вы ни-
чего не увидите.
- Вы меня пугаете! Который из них всего ближе?
- На дороге в Байонну?
- Да, хотя бы на дороге в Байонну.
- Шатильонский.
- А после Шатильонского?
Кажется, на башне Мольери.
Благодарю вас, до свидания! В субботу я скажу вам о своих впечатлени-
ях.
В дверях граф столкнулся с нотариусами, которые только что лишили Ва-
лентину наследства и уходили, очень довольные тем, что составили акт,
делающий им немалую честь.
IV. СПОСОБ ИЗБАВИТЬ САДОВОДА ОТ СОНЬ, ПОЕДАЮЩИХ ЕГО ПЕРСИКИ
Не в тот же вечер, как он говорил, а на следующее утро граф Мон-
те-Кристо выехал через заставу Анфер, направился по Орлеанской дороге,
миновал деревню Лина, не останавливаясь около телеграфа, который, как
раз в то время, когда граф проезжал мимо, двигал своими длинными, тощими
руками, и доехал до башни Монлери, расположенной, как всем известно, на
самой возвышенной точке одноименной долины.
У подножия холма граф вышел из экипажа и по узенькой круговой тропин-
ке, шириной в полтора фута, начал подниматься в гору; дойдя до вершины,
он оказался перед изгородью, на которой уже зеленели плоды, сменившие
розовые и белые цветы.
Монте-Кристо принялся искать калитку и не замедлил ее найти. Это была
деревянная решетка, привешенная на ивовых петлях и запирающаяся пос-
редством гвоздя и веревки. Граф тотчас же освоился с этим механизмом, и
калитка отворилась.
Граф очутился в маленьком садике в двадцать шагов длиной и двенадцать
шириной; с одной стороны он был окаймлен той частью изгороди, в которой
было устроено остроумное приспособление, описанное нами под названием
калитки, а с другой примыкал к старой башне, обвитой плющом и усеянной
желтыми левкоями и гвоздиками.
Никто бы не сказал, что эта башня, вся в морщинах и цветах, словно
бабушка, которую пришли поздравить внуки, могла бы поведать немало ужас-
ных драм, если бы У нее нашелся и голос в придачу к тем грозным ушам,
которые старая пословица приписывает стенам.
Через садик можно было пройти по дорожке, посыпанной красным песком и
окаймленной бордюром и многолетнею толстою букса, чьи оттенки привели он
в восхищение взор Делакруа, нашего современного Рубенса. Дорожка эта
имела вид восьмерки и заворачивала, переплетаясь, так что на прост-
ранстве двадцати шагов можно было сделать прогулку в целых шестьдесят.
Никогда еще Флоре, веселой и юной богине добрых латинских садовников, не
служили так старательно и так чистосердечно, как в этом маленьком сади-
ке.
В самом деле, на двадцати розовых кустах, составлявших цветник, не
было ни одного листочка со следами мушки, ни одной жилки, обезображенной
зеленой тлей, которая опустошает и пожирает растения на сырой почве. А
между тем в саду было достаточно сыро; об этом говорили черная, как са-
жа, земля и густая листва деревьев. Впрочем, естественную влажность
быстро заменила бы искусственная, благодаря врытой в углу сада бочке со
стоячей водой, где на зеленой ряске неизменно пребывали лягушка и жаба,
которые, вероятно, из-за несоответствия характеров, постоянно сидели
друг к другу спиной на противоположных сторонах круга.
При всем том на дорожках не было ни травинки, на клумбах ни одного
сорного побега; ни одна модница не холит и не подрезает так тщательно
герани, кактусы и рододендроны в своей фарфоровой жардиньерке, как это
делал хозяин садика, пока еще незримый.
Закрыв за собой калитку и зацепив веревку за гвоздь, Монте-Кристо ос-
тановился и окинул взглядом все это владение.
- По-видимому, - сказал он, - телеграфист держит садовников или сам
страстный садовод.
Вдруг он наткнулся на что-то, притаившееся за тачкой, наполненной
листьями; это что-то с удивленным восклицанием выпрямилось, и Мон-
те-Кристо очутился лицом к лицу с человечком лет пятидесяти; человечек
был занят собиранием земляники, которую он раскладывал на виноградных
листьях.
У него было двенадцать виноградных листьев и почти столько же ягод
земляники.
Поднимаясь, старичок едва не уронил ягоды, листья и тарелку.
- Собираете урожай? - сказал, улыбаясь, МонтеКристо.
- Простите, сударь, - ответил старичок, поднося руку к фуражке, - я,
правда, не наверху, но я только что сошел оттуда.
- Не беспокойтесь из-за меня, мой друг, - сказал граф, - собирайте
ваши ягоды, если это еще не все.
- Осталось еще десять, - сказал старичок, - видите, вот одиннадцать,
а у меня их двадцать одна, на пять больше, чем в прошлом году. И не уди-
вительно, весна в этом году стояла теплая, а землянике, сударь, если что
нужно, так это солнце. Вот почему вместо шестнадцати, которые были в
прошлом году, у меня теперь, как видите, одиннадцать уже сорванных, две-
надцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать,
восемнадцать... Боже мой, двух не хватает! Они еще вчера были, сударь,
они были здесь, я в этом уверен, я их пересчитал. Это, наверное, сынишка
тетки Симон напроказничал; я видел, как он шнырял здесь сегодня утром!
Маленький негодяй, красть в саду! Видно, он не знает, чем это может кон-
читься!
- Да, это не шутка, - сказал Монте-Кристо. - Но надо принять во вни-
мание молодость преступника и его желание полакомиться.
- Разумеется, - отвечал садовод, - но от этого не легче. Однако еще
раз прошу вас извинить меня, сударь; может быть, я заставляю ждать на-
чальника?
И он боязливо разглядывал графа и его синий фрак.
- Успокойтесь, мой друг, - сказал граф, со своей улыбкой, которая, по
его желанию, могла быть такой страшной и такой доброжелательной и кото-
рая на этот раз выражала одну только доброжелательность, - я совсем не
начальник, явившийся вас ревизовать, а просто путешественник; меня прив-
