тверждение той реальности, которую он принимал, и даже их враждебность
по отношению к его болезни. Он не знал никакого другого противоядия от
бредовых видений; он более не мог противостоять своей дилемме в одино-
честве.
Глава 2. Полурукий
Но решение это было еще полно страха, и он до самого вечера от-
кладывал его выполнение. Большую часть дня он провел за уборкой своего
дома, как если бы не собирался больше сюда возвращаться. Затем, когда
день уже заканчивался, он побрился электрической бритвой и тщательно
вымылся под душем. Ради предосторожности он надел плотные джинсы и за-
шнуровал ноги в тяжелые ботинки; но на тенниску он надел парадную ру-
башку, галстук и спортивную куртку, чтобы неформальность его джинсов и
ботинок не была расценена как недостаток. Свой бумажник, обычно такой
бесполезный, он положил в карман куртки. А в карман брюк положил ма-
ленький острый перочинный ножик, который по привычке носил с собой на
случай, если потеряет контроль над спасительной собранностью и ему по-
требуется что-нибудь опасное, чтобы сосредоточить свое внимание. Нако-
нец, когда солнце уже садилось, он прошел по узкой тропинке к дороге,
где выставил большой палец, чтобы поймать попутку и доехать до города.
Ближайший по дороге населенный пункт был в десяти милях от Небес-
ной Фермы, и он был больше, чем городок, в котором с ним произошел тот
несчастный случай. Он решил направиться туда потому, что там было
меньше возможности быть узнанным. Но первой проблемой при этом было
найти безопасную попутку. Если кто-то из местных водителей узнает его,
он с самого начала попадет в беду.
За первые несколько минут мимо без остановки прошли три машины.
Сидящие в них смотрели на него как на нечто странное и загадочное, но
незначительное, и никто из них не притормозил. Затем, когда последний
дневной свет уже превратился в сумерки, на дороге показался большой
фургон, ехавший в нужную ему сторону. Он помахал ему, и фургон подру-
лил и встал возле него под громкий свист тормозов. Он вскарабкался к
двери, и водитель жестом пригласил его в кабину.
Этот человек пожевывал черную обломанную сигару, и воздух в каби-
не был спертым от ее дыма. Но сквозь дымку Кавинант мог видеть, что он
водитель был крупным и сильным мужчиной, с выпирающим животом и одной
тяжелой рукой, которая как поршень двигалась по рулевому колесу, легко
поворачивая при этом фургон. Рука у него была только одна: правый ру-
кав был пустой и пришпилен к плечу. Увидев его искалеченность, Кави-
нант ощутил симпатию и сочувствие к водителю.
- Куда тебе, приятель? - спросил великан снисходительно.
Кавинант сказал.
- Нет проблем,- отреагировал он на попытку оправдания в голосе
Кавинанта.- Я еду как раз мимо.
Трансмиссия и шестерни взвыли, водитель выплюнул сигару в окно,
набрал скорость, выровнял машину и зажег новую сигару. Пока рука его
была занята, он придерживал баранку животом. Зеленый огонек на панели
управления не освещал его лицо, но когда он затягивался, огонек сигары
высвечивал массивные черты. В этих вспышках красного света лицо его
было похоже на кучу булыжников.
Когда сигара разгорелась, рука снова легла на баранку подобно
сфинксу, и шофер начал разговор. У него было что-то на уме.
- Живешь где-то поблизости?
Кавинант уклончиво ответил:
- Да.
- Давно? Знаешь здешний народ?
- В какой-то мере.
- А знаешь ли этого прокаженного, этот - как его там? - Томас...
Томас Кавинант?
Кавинант вздрогнул во мраке кабины. Чтобы скрыть беспокойство, он
поерзал на сиденье. Затем неловко спросил:
- А что? Ты им интересуешься?
- Интересуюсь? Не, мне не интересно. Просто проезжаю мимо - пого-
няю своего мула, куда мне велят. Никогда раньше не был в этих местах.
Но в городе я слышал разговоры про этого парня. Поэтому я спросил о
нем девицу на стоянке, и у меня тут же уши завяли от ее болтовни. Один
вопрос - и я сразу получил кучу дерьма. Ты знаешь, что такое проказа?
Кавинант скривился: - Кое-что.
- Ну, так вот, это весьма неприятная вещь, позволь тебе сказать.
Моя старуха читает об этой дряни все время в Библии. Грязные нищие.
Нечистые. Я не знал, что такая зараза осталась еще в Америке. Но похо-
же, что к этому мы и идем. Ты понимаешь, что я имею в виду?
- И что ты имеешь в виду? - тупо спросил Кавинант.
- Я считаю, что эти прокаженные должны оставить в покое приличных
людей. Таких, как та девка за стойкой. С ней все в порядке, даже пусть
язык с моторчиком, но она там залилась до жабр за счет какого-то угрю-
мого ублюдка. А этот парень Кавинант пусть перестанет считаться только
со своими интересами. Незачем раздражать живущих в округе людей. Ему
следует уйти к другим прокаженным и оставаться с ними, не беспокоить
людей нормальных. Это просто эгоистично - ждать, что обычные ребята,
вроде тебя и меня, будут терпеть это. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Сигарный дым в кабине был плотным, как из кадила, и от этого Ка-
винант почувствовал легкое головокружение. Он продолжал ерзать, как
будто ложность его положения не давала ему удобно сидеть. Но разговор
и неуловимое легкое головокружение заставили его почувствовать в себе
мстительность. На миг он забыл, что почувствовал симпатию к этому че-
ловеку. Он нервно крутил на пальце обручальное кольцо. Когда они при-
близились к границам города, он сказал:
- Я собираюсь в ночной клуб, прямо здесь, у дороги. Как насчет
того, чтобы выпить вместе?
Без всяких колебаний, водитель фургона сказал:
- Парень, ты угадал. Я никогда не откажусь, если меня угощают.
Им оставалось проехать еще несколько светофоров. Чтобы заполнить
молчание, Кавинант спросил шофера, что случилось с его рукой.
- Потерял на войне.
Он остановил свою машину у светофора и зачинил сигару, придержи-
вая брюхом баранку.
- Мы были в патруле и напоролись прямо на их противопехотную ми-
ну. Весь отряд разнесло к чертям. Мне пришлось ползком добираться до
лагеря. Заняло это у меня два дня, и я вроде как помешался - ты пони-
маешь, что я имею в виду? Не знал, что делаю. Когда попал к врачу,
спасать руку было уже поздно. Какого черта, она мне и не обязательна -
по крайней мере, моя старуха так говорит, а уже она должна в этом по-
нимать толк.- Он хихикнул.- Для этого дела обе руки не обязательны.
Кавинант простодушно спросил: - А у тебя были какие-нибудь труд-
ности с лицензией водить эту штуковину?
- Ты смеешься? Да я могу управлять этой малышкой любой кишкой
лучше, чем ты трезвый четырьмя руками.- Он ухмыльнулся в свою сигару,
довольный своим юмором.
Добродушие его тронуло Кавинанта. Он уже сожалел о своем двули-
чии. Но стыд всегда вызывал у него гнев и упрямство - рефлекс, вызван-
ный болезнью. Когда грузовик припарковался за ночным клубом, он толк-
нул дверцу кабины и спрыгнул на землю, как будто в спешке убегая от
компаньона.
Однако пока они ехали в темноте он и забыл, как высоко он над
землей располагалась кабина. Его слегка закружило. Он неуклюже призем-
лился, почти упал. Ноги его ничего не почувствовали, но толчок отдался
болью в суставах.
Когда прошел момент оглушенности, он услышал, что шофер говорит:
- Знаешь, я как-то сразу вычислил, что ты навострился на выпивку.
Чтобы не видеть холодные оценивающие взгляды этого человека, Ка-
винант пошел впереди ко входу в клуб.
Когда он заворачивал за угол, то почти столкнулся с обтрепанным
стариком в черных очках. Старик стоял спиной к зданию, протягивая мя-
тую жестяную кружку к прохожим и провожая их на слух. Голову он держал
высоко, но она слегка дрожала, и он пел, как на панихиде. Под мышкой
он держал трость с медным наконечником. Когда Кавинант повернул к не-
му, он слегка помахал своей кружкой в его направлении.
Кавинант относился к нищим с подозрением. Он помнил того оборван-
ного фанатика, который пристал к нему как раз перед самым началом той
галлюцинации. Воспоминание об этом встревожило его, в ночи возникла
неожиданная напряженность. Он шагнул ближе к слепому и вгляделся в его
лицо.
Интонация в песне нищего не изменилась, но он повернул ухо к Ка-
винанту и ткнул его в грудь кружкой.
Водитель фургона остановился позади Кавинанта.
- Черт,- проворчал он.- Они так и кишат. Это как болезнь. Пойдем.
Ты обещал мне выпивку.
В свете уличных фонарей Кавинант смог разглядеть, что это был
другой нищий, не тот фанатик. Но слепота все-таки вызвала в нем жа-
лость, симпатию к калеке. Вытащив из кармана бумажник, он достал двад-
цатидолларовую бумажку и сунул ее в жестяную кружку.
- Двадцать баксов! - воскликнул шофер.- Ты совсем спятил, или
как? Тебе, приятель, не выпивка нужна. Тебе нужен санитар.
Не прерывая песню, слепой вытащил шишковатую руку, сгреб кредитку
и спрятал ее куда-то под лохмотья. Затем он повернулся и пошел прочь,
бесстрастно постукивая палочкой, спокойный, в особом мистицизме сле-
пых, напевая во время движения ~"в предвкушеньи божественной славы"~.
Кавинант наблюдал, как его спина скрылась в темноте, затем повер-
нулся к своему компаньону. Шофер был на голову выше Кавинанта, толстые
ноги удерживали крепкое тело. Сигара его мерцала словно глаз Друла
Камневого Червя.
И Кавинант тут же вспомнил Друла - пещерника, послужившего целям
Лорда Фаула. Друл нашел Посох Закона и погиб от него - или из-за него.
А смерть его освободила Кавинанта из Страны.
Кавинант ткнул онемелым пальцем в грудь водителя грузовика, тщет-
но стараясь ощутить его, почувствовать его реальность.
- Послушай,- сказал он.- Насчет выпивки я серьезно. Но я тебе
должен сказать,- он сглотнул, потом принудил себя произнести слова.-
Я - Томас Кавинант. Тот самый прокаженный.
Шофер пыхнул сигарой.- Конечно, парень. А я Иисус Христос. Если
ты хочешь промотать денежки, то так и скажи. Но не надо мне этой чепу-
хи о прокаженном. Ты точно такой же, как все.
Кавинант некоторое время хмуро смотрел на мужчину. Затем реши-
тельно сказал: - Ну, в любом случае, я еще не сломился. Пока еще. Пой-
дем.
Они вместе двинулись ко входу в ночной клуб. Он назывался "Дверь",
и, соответствуя своему имени, заведение имело широкие металлические
ворота, выглядевшие как портал при входе в подземное царство. Ворота
были освещены слабым зеленым светом, но в центре было освещенное белой
лампой пятно - плакат со словами:
Заключительный концерт
Новая песенная сенсация Америки
Сьюзи Терстон
И была фотография, пытавшаяся изобразить Сьюзи Терстон очарова-
тельной. Но фальшивый блеск отпечатка превратился от времени в неопре-
деленно серый.
Кавинант провел небрежный ВНК, призвал все свое мужество и вошел
в ночной клуб, сдерживая дыхание, будто входил в первый круг ада.
Клуб внутри был переполнен; прощальное выступление Сьюзи Терстон
привлекло большое внимание. Кавинант и его спутник заняли единственные
места, которые смогли найти - за небольшим столиком у сцены. За этим
столом уже сидел мужчина средних лет в поношенном костюме. По тому,
как он держал стакан, можно было предположить, что он пьет уже в тече-
ние заметного времени. Когда Кавинант спросил разрешения присоединить-
ся к нему, он будто и не заметил их. Круглыми глазами он пялился в на-
правлении сцены и выглядел важным как птица.
Водитель бесцеремонно проигнорировал его. Он развернул стул спин-
кой к столику и сел, широко расставив ноги, как бы упираясь грузом
своего живота в спинку стула. Кавинант занял оставшееся место и подви-
нулся поближе к столику, чтобы его кто-нибудь случайно не толкнул,
проходя между столами.
Непривычное для него скопление народа беспокоило и тревожило его.
