Мгновением позже Бориллар пересек комнату и чинно встал у двери.
Он выглядел как ревностный служитель, решивший соответствовать высоким
обязанностям. Эта его юная энергия рвения и просьба Торма заставили
Кавинанта неловко сказать:
- Благодарю тебя, хайербренд.
Сразу же на лице Бориллара появилось довольное выражение. Он ста-
рался сохранить свою серьезность, удержаться от улыбки, но при мысли,
что легендарный человек, Неверящий и Кольценосец, разговаривал с ним,
он выпалил:
- Всегда рады вам, Юр-Лорд Кавинант. Вы спасете страну.
Торм в изумлении от поступка хатфрола поднял брови, с благодарно-
стью весело кивнул Кавинанту и вывел хайербренда из комнаты. Выходя,
он начал закрывать за собой дверь, но затем остановился, кивнул кому-
то в коридоре и ушел, оставив дверь открытой.
В комнату вошел Баннор. Он встретил взгляд Кавинанта глазами, ко-
торые никогда не спали - лишь моргали изредка - и сказал:
- Высокий Лорд хотела бы поговорить с тобой сейчас.
- Адский огонь,- простонал Кавинант. Он оглянулся с сожалением на
балкон и ночь за ним. Затем пошел за Стражем Крови.
Идя вниз по коридору, он быстро провел ВНК. Это было бессмыслен-
но, но ему нужна была эта привычка, только так он мог напомнить самому
себе, кто он такой и что является главным в его жизни. Он принял это
решение обдуманно, как сознательный выбор. Но все же не на это было
обращено его внимание. Пока он шел, Ревлстон оказывал на него свое
прежнее влияние.
Высокие и широкие коридоры Твердыни имели странную силу успокое-
ния, способность внушать уверенность. Их прорубили в горном клине ве-
селые, любящие длинные истории предки Сердцепенистосолежаждущего Море-
странственника, и, как великаны, они создавали ощущение могучей и нео-
скверняющей силы. Баннор повел Кавинанта глубоко в низ Ревлстона, где
он никогда раньше не был. Своими обострившимися чувствами он ощущал
титаническую мощь скалы, нависшей над ним; это было так, словно он был
в осязаемом соприкосновении с самим ее весом. По слабым звукам, кото-
рые были неразборчивы или совсем едва слышны, он мог ощущать присутст-
вие групп людей, которые спали или работали за окружающими его стена-
ми. Ему казалось, что он почти ощущает дыхание самой великой Твердыни.
И при этом все эти бесчисленные тонны камня не угнетали его. Ревлстон
внушал ему чувство полной безопасности, гора не давала ему почувство-
вать страх, боязнь, что она обрушится.
Затем он и Баннор достигли темного зала, охраняемого двумя Стра-
жами Крови, стоящими с двух сторон от входа с характерной расслаблен-
ной готовностью. В зале не было факелов или других огней, но сильный
свет освещал его с дальнего конца. Кивнув своим товарищам, Баннор про-
вел Кавинанта внутрь.
На другом конце зала они вступили на широкую круглую ярко осве-
щенную площадку, присоединявшуюся к темному залу словно грот с высоким
сводом, каменный пол которого был столь гладким, словно его тщательно
полировали веками.
Яркий бледно-желтый свет исходил от этого пола; камень сиял так,
словно при его изготовлении использовались кусочки солнца.
Никакого другого освещения на площадке не было. Но поскольку на
уровне пола было светло, то и выше тьмы не было. Кавинант мог хорошо
осмотреть этот грот снизу доверху. Наверху было несколько балкончиков,
каждый со своим отдельным входом, с которых можно было обозревать про-
странство над площадкой.
Баннор помедлил минуту, чтобы позволить Кавинанту оглядеться. За-
тем ступил босыми ногами на сверкающий пол. Кавинант осторожно после-
довал за ним, боясь обжечь ноги. Но ничего не ощутил сквозь свои бо-
тинки, лишь тихий отзвук какой-то силы. Она вызвала звенящую вибрацию
в его нервах.
Лишь когда он привык к прикосновению пола, то заметил, что по
краям этой площадки были широко распахнутые двери. Он насчитал пятнад-
цать. Часовые Стражи Крови стояли перед девятью из дверей, и в не-
скольких шагах от каждого из них на сияющем полу стояло по деревянному
треножнику. Три из этих треножников удерживали посохи Лордов, и один
из посохов был Посохом Закона. Он отличался от других гладких деревян-
ных посохов большей толщиной и сложными рунами, вырезанными на нем
между железными наконечниками.
Баннор подвел Кавинанта к двери за Посохом Закона. Страж Крови
шагнул от нее вперед, чтобы встретить их, приветствуя Баннора кивком.
Баннор сказал:
- Я привел Юр-Лорда Кавинанта к Высокому Лорду.
- Она ждет его.
Часовой перевел свой взгляд, полный спокойной силы, на Кавинанта.
- Мы - Стража Крови. В наших руках забота о Лордах. Я Морин, Пер-
вый Знак Стражи Крови с тех пор, как Тьювор покинул нас. Высокий Лорд
будет разговаривать с тобой наедине. Не думай причинить ей чего-либо
дурного, Неверящий. Мы не допустим этого.
Не дожидаясь ответа, Морин отступил в сторону, позволяя ему по-
дойти к двери. Кавинант хотел спросить, какое зло он вообще может при-
чинить Высокому Лорду, но Баннор не дал ему сделать это.
- В этом месте,- сказал, объясняя, Баннор,- Лорды на время от-
страняются от своего бремени. Они оставляют здесь свои посохи и за
этими дверями отдыхают, забывая свои заботы о Стране. Высокий Лорд
удостоила тебя великой чести говорить с ней здесь. Без Посоха и Стражи
Крови, она встречает тебя как друга в ее единственном месте уединения.
Юр-Лорд, ты не враг Страны, но ты проявляешь слишком мало уважения.
Уважай хотя бы это.
Он на мгновение удержал свой взгляд на Кавинанте, словно желая
усилить значение своих слов. Затем подошел к двери и постучался.
Когда Высокий Лорд открыла дверь, Кавинант впервые смог хорошо
разглядеть ее. Вместо голубой мантии Лордов она была одета в длинную
светло-коричневую одежду жителя подкаменья с белым узором, вытканным
на плечах. Белый шнур охватывал ее талию, подчеркивая фигуру, и ее гу-
стые волосы, темно-коричневые с проблесками светлого медового цвета,
падали на ее плечи, скрывая узор на них. Она оказалась моложе, чем он
ожидал - ей можно было дать самое большее тридцать с небольшим. Но ли-
цо было властным, и белая кожа ее лба и горла говорили многое о не-
преклонности и самодисциплине, несмотря на то, что она при виде Кави-
нанта улыбнулась почти застенчиво.
Но кроме груза ответственности и обязательств в ее чертах было
что-то странно помнящееся. Она казалась ему смутно знакомой, как будто
ее лицо напоминало ему кого-то, кого он хорошо знал. Это впечатление
усиливалось и в то же время отрицалось ее глазами. Они были серыми,
как его собственные глаза; и хотя они прямо смотрели на него, они
слегка косили в другую сторону; у них был раздвоенный фокус, так,
словно она наблюдала за чем-то еще как бы другим, более важным взгля-
дом. Глаза ее разума смотрели куда-то еще. Ее взгляд коснулся таких
его глубин, которые уже долгое время ни на что не отзывались.
- Входите пожалуйста,- сказала она голосом, чистым, как родник.
Двигаясь одеревенело, Кавинант прошел мимо нее в покои, и она за-
крыла за ним дверь, преграждая доступ света со двора. Ее прихожая была
освещена обычными чашами со светящимся камнями в каждом углу. Кавинант
остановился в центре комнаты и осмотрелся. Пространство было пустым и
лишенным украшений, в нем не было ничего, кроме светящихся камней, не-
скольких каменных стульев и стола, на котором стояла белая резная ста-
туэтка; но, тем не менее, комната выглядела тихой и удобной. Этот эф-
фект создает освещение, решил он. Теплый золотистый свет располагал к
общению даже плоский камень, усиливая дух безопасности Ревлстона. Он
был словно в колыбели - укутанный в объятиях скал и окруженный забо-
той.
Высокий Лорд Елена указала на один из стульев:
- Вы присядете? Я хотела бы о многом поговорить с вами.
Он продолжал стоять, глядя мимо нее. Несмотря на расслабляющую
атмосферу комнаты, он чувствовал себя очень неуютно. Елена потребовала
вызвать его к себе, и он не доверял ей. Но когда к нему вернулся его
голос, он удивился сам себе, выражая одну из самых сокровенных своих
мыслей, огорчавших его. Качая головой, он пробормотал:
- Баннор знает больше, чем говорит.
Он застиг этим ее врасплох.
- Больше? - отозвалась она, стараясь понять.- Что же он сказал
такого, что оставило многое скрытым?
Но он и так уже сказал больше, чем хотел. Он молчал, наблюдая за
ней как из укрытия со своего места.
- Стражи Крови все подвергают сомнению,- продолжила она неуверен-
но.- С тех пор как Кевин Расточитель Страны сберег их от Осквернения и
его собственной гибели, они испытывают недоверие даже к своей собст-
венной преданности - хотя никто не осмелится обвинить их в чем-либо.
Ты говоришь об этом?
Он не хотел отвечать, но ее прямое внимание вынудило его.- Они
прожили уже слишком долго. Баннору это известно.- Затем, чтобы переме-
нить тему разговора, он подошел к столу посмотреть на резную фигурку.
Белая статуэтка стояла на подставке из черного дерева. Это вставшая на
дыбы лошадь-ранихин была сделана из материала, который выглядел как
кость. Детали были выполнены не очень тщательно, но благодаря какому-
то секрету мастерства она передавала мощь мускулов, ум в глазах, пла-
менность развевающейся гривы.
Не подходя к нему, Елена сказала:
- Это мое ремесло - резьба по кости, костяная скульптура. Вам
нравится? Это ранихин Мирха, на которой я езжу.
Что-то в этом взволновало Кавинанта. Он не хотел думать о ранихи-
нах, но подумал о том, что здесь есть какое-то противоречие.
- Морестранственник говорил мне, что искусство резьбы по кости
было утеряно.
- Да, так было. Я одна во всей Стране владею этим ремеслом рани-
хийцев. Анундивьен йаджна, которое также называют резьбой по кости или
костяной скульптурой, было утрачено ранихийцами во время их изгнания в
Южной Гряде - после Ритуала Осквернения. Я говорю это не из тщесла-
вия - я рада, что могу делать это. Когда я была ребенком, ранихин при-
вез меня в горы. Три дня мы не возвращались, и моя мать решила, что я
погибла. Но ранихины многому научили меня там... Многому. Во время
этого своего обучения я открыла для себя древнее ремесло. Умение при-
давать форму старым костям появилось в моих руках. Теперь я занимаюсь
этим, когда отдыхаю от работы Лорда.
Кавинант продолжал стоять спиной к ней, но он не рассматривал ее
статуэтку. Он вслушивался в ее голос, как будто ожидал, что в любой
момент этот голос превратится в голос кого-то, хорошо ему знакомого.
Ее голос, интонации полностью совпадали с чьими-то интонациями. Но он
не мог их узнать. Внезапно он обернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. И
опять, несмотря на то, что она стояла лицом к нему и смотрела на него,
казалось, что она смотрит и думает о чем-то другом, о чем-то выше его.
Ее отсутствующий взгляд раздражал его. Изучая ее, он все больше хму-
рился, пока его лоб не напрягся так, словно в него впивался колючками
терновый венок.
- Так чего вы хотите? - потребовал он.
- Вы не присядете? - сказала она спокойно.- Я буду говорить с ва-
ми о многом.
- О чем же?
Жесткость его тона не заставила ее отступиться, она заговорила
еще более спокойно:
- Я надеюсь получить от вас помощь против Презирающего.
Презирая сам себя, он сказал резко:
- И как далеко вы хотите в этом зайти?
Мгновение ее глаза пристально разглядывали его, обжигая, будто
языком пламени. Кровь бросилась ему в лицо и он почти отшатнулся, от-
прянул на шаг - так сильно почувствовал он на мгновение, что она обла-
дала способностью проникать в суть вещей так глубоко, что он не мог и
вообразить. Но этот проблеск прошел столь быстро, что он не успел
осознать, что это было. Она неторопливо повернулась и быстро прошла в
одну из своих комнат. Затем вернулась, неся в руках деревянную шкатул-
ку, окантованную старым потертым железом.
