- Адский огонь! Говори дальше.
Она напряглась, словно готовясь к схватке, и сказала:
- Рассказ вомарка Хайл Троя о его вызове в Страну был не совсем
точен. Я слышала, как он рассказывает свою историю, и при этом он кое-
что говорит неверно, но мы не считаем, что следует подправлять его в
этом. Правду обо всех обстоятельствах его вызова мы храним в тайне
между собой.
Юр-Лорд Кавинант,- она помолчала, набираясь уверенности, затем
осторожно сказала,- Хайл Трой был вызван не молодым Изучающим, не со-
знающим опасности силы. Вызвавший его был одним из тех, с кем Вы были
хорошо знакомы.
Триок! У Кавинанта почти подкосились ноги. Триок, сын Тулера из
подкаменья Мифиль, имел тысячу причин ненавидеть Неверящего. Он любил
Лену... Но Кавинант не мог произнести вслух это имя. Содрогаясь от
трусости, он не стал называть имя Триока.
- Пьеттен. Несчастный ребенок из настволья Парящее. Юр-вайлы что-
то сделали с ним. Это был он? - Он не отваживался встретится глазами с
Высоким Лордом.
- Нет, Томас Кавинант,- сказала она мягко,- это был не мужчина.
Ты знал ее хорошо. Это была Этиаран, супруга Трелла - она довела тебя
от подкаменья Мифиль до твоей встречи с Сердцепенистосолежаждущим Мо-
рестранственником на реке Соулсиз.
- Адский огонь,- простонал он. При упоминании ее имени в памяти
всплыли большие печальные глаза Этиаран, он увидел мужество, с которым
она боролась со своей страстью, чтобы служить Стране. И он уловил
мгновенный воображаемый образ ее лица, как будто она сожгла себя, пы-
таясь вызвать его - испуганное, горькое, мертвенно-бледное из-за рас-
торжения всех тех внутренних перемирий, которым он так жестоко вредил.
- Ах, черт! - он вздохнул.- Почему? Ей нужно было... ей нужно бы-
ло забыть.
- Она не могла. Этиаран, супруга Трелла, в пожилом возрасте вер-
нулась в лосраат по многим причинам, но две из них важнее всех прочих.
Она желала привести, нет, "желала" - не то слово. Она жаждала тебя.
Она не могла забыть. Но желала ли она тебя для Страны или для себя -
не знаю. Она была доведенной до отчаяния женщиной, и это в моем серд-
це, что оба эти страстные желания боролись в ней до последнего мгнове-
ния. А как же иначе? Она говорила, что ты допустил осквернение Празд-
нования Весны, хотя моя мать учила меня совсем другой истории.
- Нет,- простонал Кавинант, наклонясь вперед, словно бы склоняясь
под весом темноты своего лба.- О, Этиаран!
- Ее вторая причина касалась печали от долгих лет и возрастающей
силы ее мужа. Поскольку мужем ее был Трелл, гравлингас радхамаэрля. Их
женитьба была прекрасным и радостным событием в памяти подкаменья Ми-
филь, потому что, хотя она и подавляла свою силу в молодые годы, отка-
залась от продолжения учебы в лосраате и осталась в слабости, тем не
менее она была достаточно сильна, чтобы быть ровней Треллу, ее мужу.
Но слабость и неверие в себя тяготили ее. Тяжелейшие испытания в
ее жизни пришли и ушли, а она продолжала стареть. И к боли, которую
причинил ей ты, добавилась другая: она старела, а Трелл, супруг Этиа-
ран,- нет. Его знания предохраняли его от старения. И вот, после
стольких ударов, она начала терять также своего мужа, несмотря на то,
что любовь его была прочной. Она была его супругой, несмотря на то,
что по внешнему виду уже годилась ему в матери.
Итак, она вернулась в лосраат в горе и боли - и с преданностью,
потому что несмотря на то, что она сомневалась сама в себе, ее любовь
к Стране не поколебалась. И все же в конце концов болезнь постигла ее.
Убегая от замкнутости Хранителей Учения, она навлекла смерть на себя.
Таким образом, она нарушила клятву Мира и закончила свою жизнь в отча-
янии.
- Нет! - возразил он. Он вспомнил муки Этиаран и цену, которую
она заплатила, чтобы подавить их, и то зло, которое он причинил ей. Он
опасался, что Елена была права. Мягким голосом, который, казалось, не
подходил к ее словам, Высокий Лорд продолжала:
- После ее смерти Трелл приехал в Ревлстон. Он - один из самых
могущественных мастеров учения радхамаэрль, и он остается здесь, отда-
вая свое мастерство и знания защите Страны. Но он познал горечь, и я
боюсь, что клятва Мира остается неудобной для него. Из-за своей мягко-
сти он был слишком беспомощен. Это в моем сердце, что он ничего не
простил. Но никакой помощи он не мог дать ни Этиаран, ни моей матери.
Сквозь боль своих воспоминаний Кавинант хотел возразить, что
Трелл, широкоплечий и со странным могуществом, ничего не знал об ис-
тинной природе его беспомощности. Но его возражения были отвергнуты
напряженностью голоса Елены, когда она произносила "моей матери". Он
стоял тихо, наклонившись так, словно чуть не опрокинулся, и ждал по-
следнюю ужасную темноту, которая падет на него.
- Итак, ты должен был уже понять, почему я ездила верхом на рани-
хине, когда была ребенком. Каждый год в последнее полнолуние перед ве-
сенним равноденствием ранихин приходил к подкаменью Мифиль. Моя мать
поняла, что это был подарок от тебя. И разделила его со мной. Это было
так просто для нее - забыть, что ты обидел ее. Я говорила тебе, что я
тоже молода? Я Елена, дочь Лены, дочери Этиаран, супруги Трелла. Лена,
моя мать, остается в подкаменье Мифиль, потому что она уверена, что ты
вернешься к ней.
Какое-то мгновение он стоял тихо, рассматривая узор, вышитый на
плечах ее одежды. Волна гнева, открытия и понимания прошла по нему. Он
споткнулся, сел внезапно на стул, как если бы у него сломался позво-
ночник. В животе образовалась пустота, но он не мог заставить себя го-
ворить, чтобы чем-то заполнить ее.
- Извини,- слова вырвались сквозь зубы словно исторгнутые из его
груди знаки раскаяния. Они были не к месту как мертворожденные, слиш-
ком несоответствующие тому, что он чувствовал. Но он не мог сделать
ничего другого.- О, Лена! Извини.- Он хотел заплакать, но он был про-
каженным и забыл как это делается.
- Я был импотентным, бессильным,- он заставил себя сделать это
пьяное признание сквозь свое больное горло,- я забыл, на что это похо-
же. К тому же, мы были одни. И я почувствовал себя снова мужчиной, но
я знал, что это не было правдой, это было ложью, потому что я спал,
должно быть, поскольку это не могло случиться каким-либо другим обра-
зом. Это было слишком. Я не мог это сдержать.
- Не говори со мной о бессилии,- ответила она строго.- Я - Высо-
кий Лорд. Я должна победить Презирающего, пусть даже используя стрелы
и меч.
Ее тон был резким, он слышал подтекст в ее словах, так, словно
она хотела сказать: "Ты думаешь, что простое объяснение или извине-
ние - достаточное возмещение?" И без болезненного оцепенения, которое
оправдывало бы его, он не мог спорить.
~Нет,~ сказал он себе дрожащим голосом. ~Ничего не будет доста-
точно.~
Медленно, тяжело он поднял свою голову и посмотрел на нее. Сейчас
он увидел в ней шестнадцатилетнюю девушку, которую он знал, ее мать.
Это были ее скрытые семейные черты. У нее были волосы ее матери, фигу-
ра ее матери. Волевое лицо было очень похоже на лицо ее матери. И она
носила такую же одежду, какую носила Лена - с вышитым на плечах белым
лиственным узором - узором Трелла и Этиаран.
Когда он встретился с ней глазами, то увидел, что они также были
как у Лены. Они сверкали от чего-то, что не было гневом или осуждени-
ем; казалось, они опровергали приговор, который он услышал минутой
раньше.
- Что ты собираешься теперь делать? - тихо сказал он.- Этиаран
хотела... хотела, чтобы Лорды наказали меня.
Внезапно она встала, обошла его кругом. Затем нежно положила свои
руки на его сжатые брови и начала растирать их, стараясь убрать узелки
и бороздки.
- Ах, Томас Кавинант,- она вздохнула, в ее голосе была сильная
тоска.- Я Высокий Лорд. Мне доверен Посох Закона. Я борюсь за Страну,
и я не отступлюсь, хотя при этом красота может умереть и я могу уме-
реть, или мир может умереть. Но во мне есть многое от моей матери Ле-
ны. Не хмурься на меня так. Я не могу выносить это.
Ее нежное, прохладное, утешающее прикосновение, казалось, обжига-
ло его лоб. Морэм сказал, что она сидела возле него во время его тяже-
лого состояния прошлой ночью - сидела, наблюдала за ним и держала его
руку. Дрожа, он поднялся на ноги. Теперь он знал, почему она вызвала
его.
В воздухе между ними возникло взаимопонимание; вся ее жизнь была
у него в голове и в сердце, к добру или не к добру. Но это было слиш-
ком; он слишком колебался и был слишком истощен, чтобы все это воспри-
нять, чтобы иметь с этим дело. Его безжизненное лицо было способно
только к гримасам. Молча, он оставил ее, и Баннор проводил его обратно
в его комнаты.
В своих покоях он погасил факелы, прикрыл чаши со светящимися
камнями, затем вышел на балкон.
Луна поднялась над Ревлстоном. Все еще было полнолуние, и луна
серебром плыла над горизонтом, заливая равнины мягким свечением. Он
вдохнул осенний воздух и облокотился на перила, избавившись на мгнове-
ние от головокружения. Даже это ушло от него. Он не думал о том, чтобы
выброситься. Он думал о том, как трудно теперь будет отказать Елене.
Глава 7. Миссия Корика.
Незадолго перед рассветом его разбудил настойчивый стук в дверь.
Ему снился поход за Посохом Закона, его друг Сердцепенистосолежаждущий
Морестранственник, которого участники похода оставили сзади охранять
их тыл перед тем, как вступили в катакомбы горы Грома. Кавинант не ви-
дел его с тех пор, не знал, выжили ли великаны в эти опасные дни. Ког-
да он проснулся, сердце его билось так, словно в дверь стучал его
страх.
Окоченевший, еще не отошедший от сна, он открыл чашу со светящи-
мися камнями, затем доплелся в гостиную, чтобы открыть дверь.
Он обнаружил за ней мужчину, стоящего в ярком свете коридора. Его
голубая одежда, подпоясанная черным, и длинный посох однозначно свиде-
тельствовали, что это Лорд.
- Юр-Лорд Кавинант,- сразу же заговорил мужчина.- Я должен очень
извиниться перед Вами за то, что нарушил Ваш покой. Из всех Лордов я -
тот, кто более всех сожалеет о подобных вторжениях. Я испытываю глубо-
кую любовь к отдыху. Отдых и еда, Юр-Лорд, сон и пища - они прелестны.
Хотя есть некоторые, кто скажет, что я перепробовал столько пищи, что
не должен был бы требовать еще и отдыха. Без сомнения некоторые из по-
добных доводов предопределили то, что я был избран для этого трудного
и вместе с тем непривлекательного путешествия.- Не спрашивая разреше-
ния, он быстро прошел мимо Кавинанта в комнату. На его лице была ух-
мылка.
Кавинант прищурил свои близорукие глаза и стал пристально рас-
сматривать мужчину.
Он был невысоким и тучным, с круглым, довольным лицом, и безмя-
тежность его лица была подчеркнута веселыми глазами; он выглядел как
незаконнорожденный херувим. Выражение его лица постоянно менялось: ми-
молетные улыбки, самодовольные и глупые ухмылки, хмурые взгляды, гри-
масы сменяли друг друга на поверхности его в целом доброго нрава. Те-
перь он рассматривал Кавинанта оценивающим взглядом, как бы стараясь
проверить отзывчивость Неверящего на шутки.
- Я Гирим, сын Хула,- сказал он плавно.- Лорд Совета, как ты ви-
дишь, и любитель доброго веселья, как, может быть, ты уже успел заме-
тить.- Его глаза шаловливо сверкали.- Я мог бы рассказать тебе о своем
происхождении и жизни так, чтобы ты узнал меня получше - но у меня ма-
ло времени. Есть масса неприятных последствий от чести езды верхом на
ранихине, но когда я предложил себя их выбору, я не знал, что эта
честь может быть такой тяжелой. Может быть, ты согласишься отправиться
вместе со мной?
Беззвучно губы Кавинанта проговорили: "Отправиться?"
- По крайней мере, до двора - если я не смогу убедить тебя пойти
дальше. Я объясню тебе все, пока ты будешь одеваться.
