удивляйтесь: вопреки всем правилам разведывательной работы некоторые из
наших агентов, и я в том числе, связаны с маки - этого требует создавшаяся
во Франции обстановка.
Генрих молча слушал своего собеседника. Трудно было догадаться, что в
это же самое время в мозгу его теснятся лихорадочные мысли:
"Они абсолютно ничего не знают! Для них я продолжаю оставаться Генрихом
фон Гольдрингом! Ни одной ниточки нет у них в руках, иначе они не прибегли б
к этой нелепой провокации. То, что они здают о пакете, свидетельствует
против них же - командировка в Лион была специально инсценирована... Они
хотят проверить мою преданность фатерланду? Что же, я им ее сейчас докажу!"
Медленко разминая сигарету, Генрих опустил руку в карман.
Провокатор-гестаповец тоже взял сигарету. Он вертел ее в пальцах, ожидая,
пока Гольдринг вытащит зажигалку. Но когда гестаповец, взяв сигарету в зубы,
подался вперед, чтобы прикурить, вместо зажигалки у лица своего он увидел
дуло пистолета.
Все остальное произошло буквально на протяжении секунды. Гестаповец
ногой изо всей силы толкнул стол и, воспользовавшись тем, что Гольдринг
пошатнулся и на миг опустил пистолет, вылетел из номера. Когда Генрих
выскочил за дверь, провокатор уже мчался по коридору.
Одни за другим прозвучали два выстрела, послышался отчаянный крик и
почти одновременно звук падения тяжелого тела.
Генрих оглянулся. В коридоре никого не было. Но сразу послышались шаги,
и мгновенно появился офицер в форме СС, фельдфебель и двое солдат.
"Приготовились!"- мелькнуло в голове Генриха.
- Не стреляйте, мы патруль! - издали крикнул офицер.
- Предъявите документы,- голос Генриха звучал решительно.
Гестаповец вынул документы и показал их Гольдрингу. Солдаты бросились к
лежащему. Он был еще жив, но без сознания.
- Что тут произошло?
- В гостиницу пробрался вражеский агент, связанный с французскими
партизанами, и получил по заслугам!- зло сказал Генрих, пряча оружие.
У себя в номере барон фон Гольдринг точно передал суть того, что
говорил неизвестный. Фельдфебель, записав показания, попросил Гольдринга
расписаться.
- Вы на ночь хорошо заприте дверь, - посоветовал офицер, прощаясь.
- А вам следует обратить внимание на охрану гостиницы. Безобразие.
Иностранные агенты заходят в офицерскую гостиницу, как к себе домой! -
сердито бросил Генрих, хотя ему хотелось расхохотаться.
МАЙОР МИЛЛЕР ХОЧЕТ ПОДРУЖИТЬСЯ С ГОЛЬДРИНГОМ
Генерал Энерс уже собрался идти в казино обедать, когда Лютц сообщил
ему:
- Герр Миллер просит принять его.
- Чего он повадился к нам? - недовольно спросил Эверс. - Снова что-то
придумал? Может, и меня собирается проверить?
- Возможно, но скорее меня.
- Просите.
- Вы снова с какими-то неприятностями, Миллер? - Наоборот, на этот раз
я принес вам приятную весть, господин генерал,- ответил Миллер, садясь.
Вопреки его заявлению о том, что весть приятна, лицо майора было
достаточно кислым.
- Вчера мы осуществили свой план, произвели проверку вашего офицера по
особым поручениям лейтенанта фон Гольдринга.
- Ну и что?- с интересом спросил генерал.
Миллер обстоятельно и точно рассказал о событиях в номере гостиницы
Шамбери, не скрыв и того, что магнитофон точно записал весь разговор.
- Лангхейн получил две пули в правое легкое, он сейчас в госпитале и,
наверно, не скоро выйдет оттуда...
Генерал искренне расхохотался. Его поддержал и Лютц.
- Ну, господин Миллер! Теперь вы убедились в благонадежности
Гольдринга?
- Совершенно!
- Герр Лютц, сегодня же приготовьте реляцию о награждении лейтенанта
фон Гольдринга "Железным крестом" второй степени.
- Яволь! - ответил Лютц.
- Ведь лейтенант не знал, что перед ним сидит оберштурмбанфюрер СС
Лангхейн. Ведь так, господин Миллер?
- Так точно. Я уверен, что если бы барон догадался, кто разговаривает с
ним, то проверка не закончилась бы кровопролитием. Но теперь мы совершенно
убеждены в благонадежности лейтенанта фон Гольдринга.
- А теперь, господин Миллер, не хотите ли пообедать с нами? - пригласил
Эверс.
Рассказ Миллера о результатах проверки фон Гольдринга явно привел
генерала в хорошее настроение.
- Сочту за честь, господин генерал, - поклонился Миллер.
За обедом, который в отличие от многих предыдущих прошел живо и весело,
только и было разговоров, что о храбрости фон Гольдринга. К концу обеда
генерал был в таком приподнятом настроении, что провозгласил тост за успех
начавшегося на Восточном фронте наступления, которое многим из
присутствующих даст возможность уже в этом году побывать в Москве.
Генрих никак не ожидал, что слух о событиях в Шамбери так быстро
достигнет Сен-Реми. Но вышло так, что слава опередила его. Когда по приезде
он направился в штаб, у входной двери его остановил штабной офицер
обер-лейтенант Фельднер.
- А, барон, - приветливо и почтительно проговорил тот.- Со счастливым
возвращением. О ваших героических делах мы уже слышали. Рад поздравить вас
первым.
- О каких делах? - не сразу догадался Гольдринг.
- Не скромничайте, о вашем подвиге генерал рассказал всем офицерам
вчера после обеда. А ему обо всем сообщил герр Миллер.
- А-а, вот вы о чем... Спасибо за поздравления.
Генрих вошел в вестибюль и уже хотел было подняться по лестнице, но
внимание его привлек солдат, который, увидев лейтенанта, вскочил со скамьи,
стал навытяжку. Это был юноша лет девятнадцати-двадцати, белокурый,
худощавый, с умными голубыми глазами. Именно выражение его глаз и заставило
Генриха остановиться. Во взгляде юноши сквозило столько печали, даже
отчаяния, что не заметить этого было нельзя. У ног солдата лежал вещевой
мешок.
- Кто вы такой? - спросил лейтенант.
- Ефрейтор Курт Шмидт, герр лейтенант, - четко ответил солдат.
- Откуда?
- Служил во второй роте второго батальона сто семнадцатого полка, а
сейчас получил назначение на Восточный фронт.
На глазах молоденького солдата, казавшегося совсем мальчиком, задрожали
слезы.
- А почему вас туда переводят?
- По рапорту командира роты обер-лейтенанта Фельднера.
- В чем же вы провинились перед обер-лейтенантом?
- Четыре дня тому назад обер-лейтенант Фельднер был немного выпивши.
Ему показалось, что я не так приветствовал его, хотя, честное слово, я
приветствовал его как полагается. Тогда он начал командовать: "лечь",
"встать". Я выполнял его приказы, пока у меня хватило сил. Но вскоре я устал
- я вообще слабый, и не смог подняться... Он отругал меня, а потом написал
рапорт, будто я отказался выполнить его приказ, и просил отправить меня на
Восточный фронт.
- Все, что вы мне рассказали - правда?
- Святая правда, герр лейтенант. Как перед богом!Юноша посмотрел на
Гольдринга с такой мольбой, что ему стало жаль этого мальчика в солдатской
шинели.
- А вы очень боитесь Восточного фронта?
- Там, герр лейтенант, уже погибли два моих брата. У матери остался я
один, и когда она узнает, что меня послали на Восточный фронт, она не
переживет этого.
- А почему вы не сказали обо всем генералу?
- Даже командир полка не захотел говорить со мною...
- Приказ об откомандировании при вас? - немного подумав, спросил
Генрих.
- Вот. Мне приказано подождать тут попутную машину на Шамбери.
- Так вот, Курт. Я поговорю с генералом. Но надо выдвинуть какую-нибудь
причину, чтобы вас здесь оставили. Если хотите, я могу сказать, что вы мне
нужны как денщик... Согласны?
- Я буду выполнять все ваши распоряжения и работать как никто другой.
- Давайте ваши документы, и ждите меня здесь. Солдат быстро, словно
боясь, что офицер передумает, дрожащими руками вынул бумаги и отдал их
лейтенанту. Генрих поднялся на второй этаж и вошел в кабинет Лютца.
- А-а, Гольдринг, рад вас видеть! - Лютц вышел из-за стола и крепко
пожал руку Генриху. - Генерал просил, чтобы вы немедленно зашли к нему.
Отдав гауптману расписку штаба о вручении пакета, Генрих отправился к
генералу.
- Ну, лейтенант, расскажите, как все это было? воскликнул Эверс, как
только увидел Гольдринга.
Генрих рассказал все, до малейших деталей.
- Я представил вас к награде "Железным крестом" второй степени, -
сообщил Эверс.
- Очень благодарен, господин генерал. Я сегодня же напишу об этом
Бертгольду. Я уверен, что он будет также благодарен вам за заботу обо мне.
Этот ответ был приятен генералу.
- Передайте оберсту искренний поклон от меня,- попросил он.
- Герр генерал, разрешите мне обратиться к вам с одной просьбой.
- Пожалуйста.
- Здесь в вестибюле находится солдат, которого направляют на Восточный
фронт по рапорту обер-лейтенанта Фельднера. Я не хотел бы говорить об этом,
но, уверяю вас,- обер-лейтенант поступил несправедливо, особенно если
учесть, что солдат этот очень слаб физически и что два его брата сложили
головы на Восточном фронте. А мне нужен денщик. Я прошу, господин генерал,
разрешить мне взять его в денщики.
- И это все? - генерал был даже немного разочарован, что не может
сделать чего-нибудь большего для офицера, так отличившегося.
Взяв из рук Генриха документы Курта, генерал перечеркнул на одной из
бумаг свою старую резолюцию и сверху крупным почерком написал: "Оставить при
штабе как денщика лейтенанта барона фон Гольдринга".
- Очень благодарен, герр генерал! А теперь, когда вы так быстро
исполнили мою первую просьбу, разрешите обратиться к вам со второй...
- Возможно, выполню и эту!- улыбнулся Эверс.
- Тогда я попрошу принять от меня десять бутылок шампанского, старого
французского шампанского, которое я разыскал в Лионе специально для вас.
Как-то гауптман Лютц сказал мне, что вы любите хорошее шампанское.
Эверс рассмеялся.
- Эту вашу просьбу я выполню еще с большей охотой, чем первую.
- Разрешите идти? - спросил Генрих.
- Можете идти. Только сегодня же подайте рапорт о предоставлении вам
недельного отпуска по семейным обстоятельствам.
- О! Бесконечно благодарен, герр генерал. Об этом я давно мечтал, но
просить не решался.
Когда Генрих спустился вниз, Курт Шмидт вскочил со скамьи и, забыв о
субординации, бросился к лейтенанту.
- Ну, Курт, - сказал Генрих, - теперь вы мой денщик.
Радость, осветившая лицо молодого солдата, невольно передалась и
Генриху. Он с ласковой улыбкой поглядывал на этого юношу в солдатской
шинели, который с такой силой сжимал свою пилотку, словно старался вдавить
ее в собственные ладони.
- Я не знаю, чем смогу отблагодарить вас, герр лейтенант! - со слезами
на глазах и с пылающими щеками тихо прошептал Курт Шмидт, не сводя с
лейтенанта благодарных глаз.
- Отблагодаришь хорошим выполнением своих обязанностей,- ответил
Генрих.- А сейчас найди моего нынешнего денщика, Фрица Зеллера; он тебе все
покажет и вообще введет в курс дела. Узнай в штабе, где ты будешь жить, и
приходи в гостиницу "Темпль", напротив штаба.
Генрих направился в гостиницу, но на полпути его нагнал штабной писарь.
- Вам письмо, господин лейтенант.
Гольдринг небрежно сунул его в карман и только в номере увидел, что
письмо от Бертгольда.
"Мой мальчик,- писал тот,- я скучаю по тебе, как по родному сыну. Долго
не писал тебе - было много дел. Сейчас я работаю при штаб-квартире
руководителем одного из отделов. Три дня назад мне присвоили звание
генерал-майора (группенфюрера), забрать тебя к себе сейчас нет возможности,
