Бертгольд на собственном опыте знал, что подобная полная зависимость от
будущего тестя мало способствует пробуждению нежных чувств к насильно
навязанной жене. Надо признаться, его Эльза хоть и не испытывала больших
недостатков, а последние годы даже могла считать себя богатой,счастливой
никогда не была. Не обрел счастья в супружеской жизни и сам Вильгельм
Бертгольд. На людях они были вежливы, внимательны друг к другу, но,
оставшись с глазу на глаз, не знали о чем говорить, были холодными и чужими,
пока дело или разговор не касались Лоры. Да, только Лора, Лорхен была его
единственным утешением.
Строя планы о будущем дочки, сухой, рассудительный Бертгольд становился
мечтателем. Во время своей первой поездки в Мюнхен он сделал все от него
зависящее, чтобы ввести Лору в высшее мюнхенское общество. И не его вина,
что Эльза не смогла закрепить этих связей. Так или этак, а путь в салоны,
где Лора могла найти своего избранника, оставался закрытым, и Бертгольда
беспокоила мысль о том, что ему чем-то придется поступиться в своих планах,
связанных с замужеством дочери. Тем более, что Лора, как это ни странно,
сильно подурнела. Лицо слишком округлилось, а нос стал толще, отчего глаза
Лоры казались много меньше, чем были на самом деле. Лишь волосы девушки
оставались неизменно пышными и золотистыми.
Первое появление Генриха Гольдринга в своем служебном кабинете
Бертгольд, тогда еще оберст, воспринял как подарок судьбы. И действительно,
только счастливым стечением обстоятельств можно было объяснить то, что
именно к Бертгольду попал этот юный барон, сын его покойного друга,
обладатель двух миллионов. Растроганный встречей с сыном покойного Зигфрида,
оберст тогда совершенно искренне обещал Генриху заменить ему отца. Только
ночью, обдумывая все, оберст понял, какой гениальный шаг он сделал.
Да, лучшего жениха для Лоры не найти. Молод, имеет заслуги перед
фатерландом. Правда, немного горяч для разведчика, судя по истории с
Шульцем, но дальнейшая работа в разведке дисциплинирует Гольдринга. Он имеет
все основания рассчитывать на блестящую карьеру... А главное, богат, к тому
же барон! Правда, в наше время титулам не придают большого значения, но не
помешает, если Лора станет баронессой. Да и внешность у него неплохая,
красив: высокий лоб, тонкий с горбинкой нос, умные светло-карие глаза,
стройная фигура. Нет, даже самая капризная, разборчивая девушка на выданье
не откажется от такого жениха!
О своих планах и надеждах Бертгольд немедленно уведомил жену, приказав
ей проявлять как можно больше нежности к своему названному сыну. Лору и
предупреждать не надо было. Она была в восторге, что у нее появился брат,
офицер, судьба которого сложилась так романтично. Между Генрихом, фрау
Эльзой и Лорой завязалась оживленная переписка. Итак, все шло наилучшим
образом.
В разработанном Бертгольдом плане огромное значение имела первая
встреча Генриха с фрау Эльзой и Лорой. Он заранее продумал все детали этой
встречи и, как хороший режиссер, распределил роли. Ведущую он, конечно,
оставил за собой, причем Бертгольд умел не только хорошо играть, а и
руководить ходом всех событий. И вот вдруг все его планы рушатся, ибо Генрих
приезжает в Мюнхен именно тогда, когда его, Бертгольда, не будет.
А что, если отпроситься на один день? Всего на один день?
Бертгольд вспоминает все срочные дела, которые ждут разрешения завтра и
послезавтра. Нет, он сделает иначе поработает сегодня всю ночь, а завтра
день, вечером попросит однодневный отпуск и вечером же выедет в Мюнхен.
Трасса в чудесном состоянии, ее не повредили бомбежки, а французский "рено"
домчит его до родного дома за восемь-девять часов. Итак, целый день будет в
его распоряжении. А за день можно горы перевернуть. Но на всякий случай надо
дать жене телеграмму, что приехать домой он не может.
Телеграмма мужа очень взволновала фрау Эльзу. Генрих только один день у
них, а она устала безмерно. И не Генрих виновен в этом. О нет, она
совершенно разделяет мысли Вилли о вежливости и воспитанности молодого
барона. Более того, он произвел на нее такое хорошее впечатление, что даже
без обстоятельных инструкций мужа, по своему разумению, она использовала все
способы, чтобы этот стройный, выхоленный офицер, с такими тонкими
благородными чертами, двумя миллионами марок в Швейцарском банке, стал
женихом, а потом и мужем ее дочери.
Генрих прибыл утром. Его не ждали. Фрау Эльза не успела рассказать
Лоре, как вести себя с названным братом. Девушка действовала на свой страх и
риск и, как казалось фрау, допускала ошибку за ошибкой. Конечно, то, что
Лора и Генрих названные брат и сестра, освобождало от всех церемоний,
которых требовали правила хорошего тона. Генрих был прав, когда во время
первой встречи заявил, что он не может называть свою сестричку на "вы".
Совершенно допустимо было и то, что, здороваясь, Генрих и Лора поцеловались.
Ведь они названные брат и сестра. Но внимательный и опытный глаз фрау не мог
не заметить, что Лора сама затянула поцелуй и вообще чересчур пылко
проявляла сестринские чувства. Это может оттолкнуть барона или, наоборот,
повлечь за собой легкую победу над девушкой, которая сама вешается на шею. И
тогда прощай все планы и надежды!
Нет, до приезда Вилли нельзя оставлять Лору и Генриха наедине. Фрау
Эльза вынуждена была отложить все свои дела и целый день сопровождать дочь и
гостя, куда бы те ни пошли. После завтрака они втроем осмотрели сад,
прогулялись по улицам города, даже совершили до обеда прогулку на машине.
Генрих сел за руль, Лора восторженно расхваливавшая мастерство водителя,
взяла с барона слово, что он и ее научит управлять машиной. Конечно, ничего
странного и недозволенного в этом не было бы, если бы Лора умела вести себя.
Но положиться на нее никак нельзя. Придется ездить и ей, фрау Эльзе. Она
сейчас уже так устала, что не знает, хватит ли у нее сил на завтра. Барон,
правда, ведет себя с Лорой вежливо, сдержанно, но кто его знает, как он
будет держаться, когда останется с ней наедине?
Фрау надеялась, что муж приедет ночью, тогда вся тяжесть и
ответственность лягут на его плечи, и вдруг телеграмма, что он прибыть не
может.
Пришлось действовать на свой страх и риск. После обеда фрау Эльза,
сославшись на то, что Генриху надо отдохнуть с дороги, а им с Лорхен
рассмотреть подарки, зазвала ее к себе в комнату. Та охотно согласилась, так
как не успела как следует рассмотреть все, что привез Генрих. Девушка
примеряла платье, туфли, прикладывала то одну, то другую материю к лицу.
Надевала на шею дорогие бусы, и у нее, как говорится, в одно ухо влетало, а
в другое вылетало все, что говорила мать. Фрау была в отчаянии, видя, что ее
слова даже не доходят до сознания девушки. Придется принять крайние меры.
- Ты не забывай, что сегодня он твой названный брат, а завтра может
стать женихом, а потом и мужем.
Лора даже присела от неожиданности, но мигом вскочила и бросилась
матери на шею.
- Боже мой, какая ты еще наивная! Дитя, настоящее дитя! -
расчувствовавшись, фрау Эльза гладила дочь по голове.
Да, мать поступила разумно, раскрыв перед Лорой все карты. Девушка
сразу стала серьезной и внимательно, выслушала все советы матери. Стать
баронессой фон Гольдринг, женой этого красивого офицера! Отныне она во всем
будет слушаться свою маму и слово в слово передавать ей то, о чем будет
говорить ей Генрих наедине. Да, да, она понимает, что отец и мать желают ей
счастья. Она будет делать все так, как ей велят...
Генрих с удовольствием разделся и лег в постель. Как он устал! Генрих
даже не представлял себе, что значит полдня провести в компании глупой
девушки и заботливом матери, которая ловит жениха для своей дочки. Уж лучше
иметь дело с самим Бертгольдом. Тот более разумен, более тактичен.
Отвратительна вся эта комедия, но ничего не поделаешь. Надо как можно дольше
тянуть ее под всяческими предлогами, чтобы не испортить отношений с
Бертгольдом, особенно теперь, когда он стал такой важной персоной. Жить
среди эгого награбленного богатства! С какой гордостью фрау Эльза показывала
трофеи мужа, вывезенные из русских музеев. Как настойчиво во время обеда
старалась привлечь внимание Генриха к столовым сервизам старинного русского
серебра. Возможно, все в этой вилле краденое и награбленное... От старого
осталась лишь эта бронзовая фигура Бисмарка, ее нарочно поставили к нему в
комнату, как милое воспоминание детства, а сегодня Лора подарила ему ее в
знак их встречи. Вспомнив о своем первом разговоре с Бертгольдом, в котором
фигурировала и эта скульптура, Генрих улыбнулся. А все-таки много значат в
его работе такие детали.
- Ну, господин Бисмарк, до новой встречи! - сказал Генрих, обращаясь к
основоположнику юнкерской Второй империи, повернулся на другой бок, натянул
одеяло на голову и заснул крепким сном, как спит человек, уставший после
тяжелой работы.
Разбудила Генриха горничная Анна уже вечером.
- Как можно так долго спать, лентяй!- крикнула Лора из-за двери.- Мы с
мамой уже три часа как встали. Сейчас же одевайся! Гости уже собрались, а
тот, ради кого мы их позвали, - до сих пор спит.
- Через минуту буду к твоим услугам.
Действительно, через пять минут свежий после хорошего отдыха, одетый в
парадную форму Генрих появился перед Лорой. Девушка тоже подумала о своем
туалете. На ней было пышное белое платье с живой красной розой на груди.
Золотистые косы, переброшенные на грудь, спускались чуть ли не до колен.
- Маргарита! Настоящая Маргарита, в которую до безумия влюбился Фауст!
Лора обиделась.
- Не говори непристойностей, Генрих! Ведь Фауст погубил Маргариту, и
эта девушка совсем не умела себя вести.
Генрих едва удержался от смеха.
- О Лора, я совсем не то имел в виду! Я думал о красоте этой девушки, о
ее длинных косах, а не о том, как она ведет себя.
- Тогда я прощаю...- Лора крепко сжала руку Генриха и открыла дверь в
столовую.
Ослепленный ярким светом, Генрих не сразу разглядел всех гостей,
заметил только, что их очень много. Но ему пришлось обойти всех и каждому
пожать руку, вернее каждой, ибо тут собрались исключительно женщины, жены и
дочери офицеров гестапо. Старые и молодые, худые и толстые, блондинки и
рыжие, красивые и уродливые. Впрочем, их всех объединяло что-то общее, и
лишь потом Генрих догадался, что этим общим было выражение любопытства на
всех обращенных к нему лицах. Лишь одна из присутствующих чем-то отличалась
от других, может быть тем, что вначале не обратила на Генриха ни малейшего
внимания.
Это была красивая девушка лет двадцати восьми, с коротко подстриженными
волосами, бледным, словно мраморным, лицом и большими синими глазами.
Длинные темные брови, кончики которых доходили до висков, а на переносье
почти срастались, и такие же темные ресницы хорошо контрастировали с цветом
глаз и одновременно подчеркивали какое-то странное их выражение. На девушке
была форма обер-штурмфюрера СС. Новенький "Железный крест" приколот над
левым карманом хорошо сшитого парадного мундира.
- Моя кузина, начальник лагеря русских пленных в Восточной Пруссии,
обер-штурмфюрер Бертина Граузамель,полуторжественно, полушутливо
отрекомендовала свою родственницу Лора.
"Судя по расширенным зрачкам - кокаинистка",- подумал Генрих, пожимая
маленькую, но крепкую руку Бертины.
Лора посадила Генриха между собой и Бертиной, и както само собой вышло,
