- Разрешите войти сюда?- спросил Гольдринг, берясь за ручку.
- Сюда нельзя, этот кабинет каждый день, с двух до четырех, занят. В
нем обедает оберст Гартнер с адъютантом. А вы в котором часу будете обедать?
- Ровно в час. Но я не привык спешить, и кабинет мне не подходит.
- Тогда посмотрите другой. - Хозяин открыл первую дверь налево, прямо
напротив кабинета Гартнера.
- О, этот меня устраивает, - согласился Гольдринг, окинув взглядом
роскошно меблированную комнату.
Заказав обед на завтра, Генрих пошел в гостиницу и весь вечер провел
дома, не столько перечитывая купленные газеты, сколько обдумывая план своих
дальнейших действий.
...Утром следующего дня Гольдринг был у офицера, ведавшего
распределением нового автоматического оружия. Выслушав Генриха и не взглянув
на наряд, он заявил, что даже ориентировочно не может назвать сроки
выполнения наряда. Прозрачный намек на денежное вознаграждение значительно
смягчил неприступного офицера. Когда же Гольдринг достаточно бесцеремонно
положил перед ним пачку новеньких банкнот, подчеркнув, что это лишь задаток,
офицер стал приветлив и любезен.
- Две недели, я думаю, не будет слишком долгим сроком? - вежливо
спросил он Гольдринга.
- Именно то, что требуется.
Когда Гольдринг через полчаса после разговора с офицером позвонил
Эверсу и предупредил, что, возможно, через две недели "сигары" будут
куплены, тот необычайно обрадовался.
- Награда! Обязательно новая награда, барон! Даю слово! - кричал в
трубку Эверс.
Ровно и час, минута в минуту, Гольдринг был в ресторане. Обед подавала
немка, пытавшаяся под слоем краски и пудры скрыть если не разрушительную
силу времени, то последствия бурно проведенной по ресторанам молодости.
Два-три комплимента, сказанные Гольдрингом, пришлись по вкусу
официантке. Она болтала без умолку, прозрачно намекая на свое одиночество.
Когда, наконец, она, собрав посуду, ушла, Генрих чуть приоткрыл дверь в
коридор и остался в кабинете, медленно потягивая коньяк.
Без десяти минут два два гестаповца вошли в кабинет Гартнера и через
минуту вышли в коридор. Увидев приоткрытую дверь номера напротив, гестаповцы
без стука вошли в нее.
- Что означает это вторжение? - сердито спросил Генрих.
- Герр обер-лейтенант, мы обязаны проверить ваши документы,- ответил
старший из них с погонами фельдфебеля.
Генрих небрежно вынул офицерскую книжку и бросил ее на стол.
Фельдфебель внимательно прочитал первую странничку.
- О, простите, герр барон! Таковы наши обязанности,почтительно
проговорил фельдфебель, возвращая книжку.
- Хорошо. Но имейте в виду: на протяжении двух трех недель я в это
время обедаю, кабинет за мной.
- Пожалуйста! Для нас это будет даже удобно.
Ровно в два в коридоре появилась сгорбленная фигура оберста Гартнера в
сопровождении адъютанта и двух здоровенных гестаповцев.
Генрих посидел еще несколько минут и вышел.
На следующий день повторилось то же самое. Без десяти минут два явились
гестаповцы, осмотрели помещение и вышли. Приоткрыв дверь в кабинет, где
сидел Гольдринг, фельдфебель приветствовал его и вышел. Ровно в два, минута
в минуту, появился оберст в сопровождении охранников и адъютанта.
Официантка и на этот раз долго вертелась у стола, но Генрих отвечал ей
достаточно холодно. "Надо приучить ее не задерживаться в кабинете",- подумал
он. В этот день Генрих обедал долго. Когда в три часа он вышел в коридор,
Гартнеру уже несли сладкое.
Так продолжалось пять дней.
На шестой Генрих проснулся до рассвета и не мог заснуть. Он напрасно
старался отвлечься от мыслей о том, что должно произойти сегодня, и не мог.
Осторожно поднявшись с кровати, так, чтобы не разбудить Курта, Генрих пришил
к изнанке рубашки небольшой карманчик. Маленький черный браунинг легко
входил туда. Генрих еще и еще раз вкладывал в карманчик револьвер и вынимал
его. Да, очень удобно. Он успеет выхватить его. Может быть, написать записку
Монике и передать через Курта? Генрих набросал несколько строк, но сразу же
порвал листочек. В случае провала и без этого у нее будет много
неприятностей. Ведь Миллер видел, как он защитил ее от пьяных солдат. А ему
и этого будет достаточно, чтобы придраться к девушке.
Курт проснулся.
- Наша машина в порядке?
- В полном.
- Сегодня после обеда, возможно, поедем покататься. Держи ее наготове.
В ресторан он вошел ровно в час.
- По вашему приходу, барон, можно проверять время, - заметил Швальбе,
взглянув на большие часы, висевшие над буфетом.
- А они идут точно? - спросил Генрих.
- Каждый день проверяю по радио.
- Ну, мне пора обедать.
Генрих вошел в кабинет, и тотчас же туда прибежала официантка. Как
всегда, она стояла, ожидая, пока он доест рыбу.
- А вы любите вино прямо из погреба? - спросил ее Генрих.
- Очень.
- Если у вас есть, принесите мне бутылку. Пыль не стирайте, откроете
бутылку при мне.
- О, я знаю, как подавать вино!
Наконец он избавился от этой назойливой бабы! Но она может скоро
вернуться - надо спешить. Генрих вытащил из кармана небольшую мину с двумя
металлическими усиками, поставил стрелку подрывного механизма на два часа 35
минут и вышел в коридор. Там, как всегда в это время, никого не было. Через
мгновенье он уже был в кабинете Гартнера. Чтобы прикрепить мину к нижней
крышке стола, потребовалось не более нескольких секунд.
Когда запыхавшаяся официантка прибежала с бутылкой вина, Генрих
спокойно доедал рыбу.
После двух бокалов хорошего вина официантка стала держаться еще более
фриволыно, чем обычно. Чтобы избавиться от нее, Генрих вынужден был обещать
ей загородную прогулку в машине. За обедом Гольдринг ел очень медленно. Он
справился с первым блюдом, когда часы показывали без четверти два.
Прошло еще пять минут, а гестаповцев, которые всегда появлялись до
прихода Гартнера, не было. Не было их и в два, и в четверть третьего. Генрих
закончил обед и сидел, потягивая коньяк и совсем не ощущая его вкуса.
Очевидно, Гартнер не придет сегодня обедать. Мысль о том, что надо бы убрать
мину, Генрих отбросил. Настало обеденное время, и в коридоре все время
слышались шаги посетителей. Итак, мина взорвется, а Гартнер после этого
станет еще более осторожным!
Двадцать пять минут третьего. Гестаповцев все нет.
Генрих надел фуражку и, одернув мундир, медленно направился к двери.
Выходя из коридора в общий зал, он столкнулся со знакомыми гестаповцами.
Поздоровавшись с ним, они скрылись в коридоре. Подойдя к буфету, Генрих
взглянул на часы. Двадцать семь минут третьего. Итак, если Гартнер и сегодня
придет через десять минут после гестаповцев, он опоздает всего на две
минуты...
Мозг работал четко и напряженно. Гартнер всегда шел в ресторан ло
правой стороне улицы. Генрих выйдет ему навстречу ровно в половине третьего
и на улице выстрелит из револьвера, а там будь что будет. Как это он не
проверил двор напротив ресторана? Проходной или закрытый?
Два часа тридцать минут...
Нельзя ни малейшим движением показать, что ты спешишь. Вежливо
поклонившись Швальбе, Генрих неторопливо пошел к выходу. И в дверях
столкнулся с Гартнером и его адъютантом. Позади шли два гестаповца.
Откозыряв оберсту, Гольдринг пропустил их и взглянул на часы.
Тридцать две минуты третьего. Успеет или не успеет Гартнер войти в
кабинет? Да или нет? Надо немного отойти, а после вернуться.
Генрих пересек улицу. Он насчитал тридцать длинных, о, более длинных,
чем километры, шагов и лишь после этого услышал сильный взрыв.
Через несколько секунд Генрих был в ресторане. В общем зале возникла
страшная паника, но никто не пострадал. Лишь часть стены у буфета отвалилась
и упала на один из незанятых столиков. В огромную дыру видны были клубы пыли
и дыма в кабинете Гартнера.
Вместе с посетителями Генрих бросился к месту происшествия. Одного
взгляда было достаточно, чтобы понять отныне Гартнер и его адъютант не
страшны ни партизанам, ни жителям Бонвиля.
Когда Генрих вышел из ресторана и перешел на противоположную сторону
улицы, из-за угла вылетела машина с гестаповцами.
Не оглядываясь, Генрих медленно направился к себе в гостиницу.
- Поедем на прогулку? - спросил Курт.- Машина у подъезда.
- Разве я приказал тебе держать машину у гостиницы?
- Нет. Но я думал, что вы сразу после обеда захотите поехать.
- Никуда я не поеду. Несколько минут тому назад я чуть не отправился на
прогулку, с которой никогда бы не вернулся! - устало произнес Генрих.
- Как это? - испугался Курт.
- В ресторане произошел взрыв, как раз против того кабинета, где я
обедаю.
- Так этот грохот, который я только что слышал?..
- Да, это было покушение. Погибло несколько гестаповцев, в том числе и
оберст Гартнер... Я пойду к себе и попробую заснуть. А ты сиди в своей
комнате и никого не пускай. Если кто-нибудь слишком настойчиво станет
добиваться свидания со мной - разбудишь. Понимаешь?
- Так точно.
Не раздеваясь, Генрих прилег на диван. После только что пережитого
нервного напряжения он чувствовал большую усталость. Закрыл глаза, но
почувствовал, что спать не может. Мозг сверлила мысль - заподозрят его в
покушении или нет? Если заподозрят, то арестуют! Даже если его и выпустят,
то не будет прежнего доверия. А для него это равнозначно провалу. Значит,
если придут гестаповцы, не надо даваться им в руки. Надо стрелять... Генрих
поднялся и еще раз проверил автоматический пистолет и маузер. Как всегда,
они были в порядке. Гестаповцы дорого заплатят за его жизнь. Но...
А допросить его должны обязательно. Ведь он шесть дней обедал напротив
того кабинета, где произошел взрыв. Швальбе, конечно, расскажет, что
Гольдринг сам выбрал себе кабинет для обеда. Подозрение, безусловно,
возникнет. Но прямых улик нет. Гестаповцы могут прийти за ним просто для
того, чтобы допросить его как свидетеля. И если он сразу начнет стрелять, то
тем самым выдаст себя. И тогда надеяться на спасение... А ему во что бы то
ни стало надо разузнать о подземном заводе, изготовляющем оружие. Это
задание даже важнее ликвидации Гартнера... Нет, стрелять он не будет... но
подозрение может возникнуть во время допроса. Его могут арестовать у
следователя, тогда он не успеет воспользоваться оружием. Не брать же его,
идя к следователю? Это может только вызвать излишнюю настороженность. Итак,
придется идти с маузером и браунингом. Этого мало, но ничего не поделаешь.
Генрих опустил шторы на окнах, разделся и улегся спать.
Курт разбудил его под утро.
- Герр обер-лейтенант,- тихо звал он, легонько потряхивая барона за
плечо.- К вам пришли!
- Кто?
- Два гестаповца,- тихо и испуганно прошептал Курт.
- Скажи, пусть подождут, пока я оденусь,- нарочно, чтобы его услышали в
соседней комнате, громко произнес Генрих и вскочил с кровати.
Курт вышел.
"Ждут. Если бы пришли арестовывать, вошли вместе с Куртом". Эта мысль
немного успокоила. Генрих одевался медленнее, чем обычно.
Выйдя из комнаты, он вытянул руку в нацистском приветствии. Гестаповцы
ответили.
"Арестованному отвечать не положено", - промелькнуло в голове.
- Я слушаю вас.
- Майор герр Лемке приказал прибыть к нему немедленно же для дачи
показаний по делу взрыва в ресторане "Савойя", - ответил фельдфебель.
"Приказал?", а полагалось бы сказать "просил".
- Почему вас двое и с автоматами?
- Сейчас ночь, а ночью ходить и ездить по городу опасно - пояснил
