расположен наш семнадцатый штуцпункт, детально ознакомиться со всеми
подробностями нападения маки, проинспектировать лейтенанта Фауля и сегодня
ровно в девятнадцать часов доложить мне.
- Будет выполнено, герр генерал! - Генрих поспешно вышел из кабинета
генерала, но в комнате Лютца чуть задержался.
- Карл, - обратился он к приятелю. - Помоги мне с транспортом. Мой
денщик после поездки в Бонвиль поставил машину на профилактику, что-то там
разобрал... Нельзя ли воспользоваться штабной?
- Тебе известно настроение генерала, каждую минуту он может куда-нибудь
поехать. Возьми мотоцикл.
- Это даже лучше! Курт останется дома и к вечеру закончит ремонт.
- Не знаю, лучше ли? Вдвоем все-таки безопаснее! Маки действительно
подняли голову.
Но Генрих был уже за дверью и не слышал этих предостережений. Он
спешил, радуясь, что удалось выехать из городка одному - наконец он побудет
наедине со своими мыслями, спокойно обдумает все, происшедшее сегодня.
Столько хороших новостей за одно утро!
Да и день выдайся чудесный! Мотоцикл с бешеной скоростью мчался по
асфальтированному шоссе. После недавно прошедшего дождя чисто вымытый
асфальт поблескивал, а воздух, ароматный и прозрачный, вливался в грудь, как
радость, переполнявшая сердце Генриха. Вот так бы ехать и ехать без
остановок, без отдыха, но не на юг, а на восток, где сейчас решается судьба
войны, где сжимаются в эту минуту в радостном предчувствии победы миллионы
сердец в унисон с его сердцем. Какое бесконечное счастье всюду, где бы то ни
было, чувствовать связь с Родиной, знать, что на нее обращены взгляды всего
человечества. "Каждую победу советских войск мы немедленно чувствуем на
собственной шкуре, тут, в глубоком тылу", так, кажется, сказал генерал. О,
еще не такое почувствуете! А маки все-таки сумели пустить поезд под откос.
Правда, им удалось захватить лишь часть оружия. Жаль, что не все.
Интересно, с какой целью совершен этот набег на штуцпункт? Генерал
говорил о каком-то туннеле. Каждый туннель должен куда-то вести... Обычно
туннели не охраняются так строго, как этот... Итак... Да, есть особые
причины для того, чтобы именно тут организовать штуцпункт! И, возможно, вход
в военный завод, к которому прикованы в последнее время все его мысли...
Нет, не надо спешить с выводами. Так можно пойти по ложному следу, а
это значит потерять время. Пока что совершенно ясно лишь одно: завод, о
котором говорил ему Лютц, безусловно не тот, который он, Генрих, ищет. Еще
один ложный след, по которому он чуть не пошел! Его, как и Лютца, как и
многих других, сбили с толку закрытые машины, всегда останавливающиеся возле
небольших строений, вблизи дороги на плато. Но Генрих заметил, что машины
никогда не стояли здесь долго и никогда не возвращались обратно, а всегда
ехали куда-то на юг. Сопоставление ряда фактов тоже наводило на мысль, что
подземный завод расположен не здесь, а где-то в другом месте. Все в штабе
твердят, что новые минометы и мины, проходящие испытания на плато,
изготовлены на подземном заводе. Почему же тогда их выгружали из вагонов,
прибывших с севера? Очень сложно разузнать все это, но времени терять
нельзя. Обозленный неудачами под Сталинградом, враг может пойти на что
угодно, только бы отомстить, сорвать зло даже на мирном населении.
Через час Генрих прибыл на штуцпункт, расположенный километрах в двух
от небольшого поселка Понтей. От поселка к штуцпункту вела дорога,
вымощенная огромными бетонными плитами. Но ею, очевидно, пользовались мало,
на стыках между плитами росла уже увядшая трава. Травою поросли и два
кювета. У самого штуцпункта дорога проходила через мост, переброшенный над
глубокой пропастью. Длинный каменный дом служил казармой солдатам. 3десь же
жил начальник пункта, лейтенант Фауль, немолодой уже человек, с одутловатым
лицом и вялыми движениями.
Отрекомендовавшись, Генрих приказал начальнику пункта подробно
рассказать о сегодняшнем нападении маки.
Фауль рассказывал путано, даже небрежно, с видом человека, только что
вышедшего из боя, который хвастается перед штабным офицером, не нюхавшим
пороха. Это начинало раздражать Генриха.
- Укажите на месте боя, как все произошло.
- Мы охраняем туннель, - Фауль указал на огромное отверстие в поросшей
деревьями горе,- и мост. Вокруг туннеля и казармы полукругом расположены
небольшие дзоты. Такие же дзоты есть у въезда на мост я у выезда с него.
- Партизаны спустились с гор, - продолжал Фауль, а вся наша оборона,
как видите, построена на том, что противника мы ждем со стороны селения...
Маки атаковали нас в третьем часу ночи. Пока солдаты бежали к дзотам, их
обстреливали из пулеметов и автоматов. Бой продолжался полчаса, а может
быть, и меньше. Наши потери - трое убитых, семеро раненых, двое из них
тяжело. Кроме этого, погибли еще два солдата СС.
- А как они очутились здесь?
- Войска СС охраняют выход из туннеля.
"Значит, выход из туннеля охраняется особенно тщательно!" - отметил про
себя Генрих.
В сопровождении Фауля Гольдринг взошел на мост.
- Прикажите часовому поднять тревогу.
Фауль вытащил пистолет и трижды выстрелил в воздух.
- Герр лейтенант, в данном случае маки налетели с севера. Ваше решение?
- Я поступил бы так...
- Не философствуйте, а действуйте!- сердито оборвал его Генрих,
указывая на солдат, выбежавших из казармы. Те не знали, что им делать, и
сбились в кучу на насыпи возле моста.
- Герр лейтенант, если б я был диверсантом и имел при себе двух
автоматчиков, то перебил бы всех ваших солдат вместе с вами и совершенно
спокойно взорвал мост.
Фауль растерянно взглянул на Гольдринга и приказал солдатам занять
оборону в северном направлении. Солдаты быстро залегли. Генрих подошел к
одному из них.
- Что вы видите перед собой? - спросил он.
- Ничего не вижу, герр обер-лейтенант,- откровенно признался тот.
- В том-то и дело, герр лейтенант, что при такой системе обороны ваши
солдаты абсолютно ничего не видят. Им видна лишь вон та возвышенность; если
партизаны подойдут ближе, они попадут в мертвую зону, где их не заденет ни
одна пуля.
Фауль молчал, все время вытирая мокрый от пота лоб. Генрих тоже молча
повернулся и направился к комнате Фауля, одновременно служившей и
канцелярией.
- Дайте журнал штуцпункта!- приказал Гольдринг и вынул самопишущую
ручку, чтобы записать в журнал свои впечатления от проведенной проверки.
Фауль стоял в растерянности.
- Вы когда-нибудь тренировали ваших солдат? - уже мягче спросил Генрих.
- Видите ли, герр обер-лейтенант, я здесь всего неделю. До сих пор
работал при штабе полка. Вся беда, - продолжал Фауль, - в том, что, прибыв
сюда, я не успел провести учений по обороне штуцпункта, а большинство солдат
здесь - новые, прибывшие после ранения на Восточном фронте.
- Почему вас перевели сюда?
- Мой младший брат несколько недель назад вернулся с Восточного вронта
без ноги... верно сболтнул что-нибудь лишнее, и его отправили в концлагерь.
А меня сюда... Теперь прочтут ваши выводы, я не удержусь и здесь, придется
ехать на восток...
Фауль тяжело вздохнул и сел на койку.
Генрих быстро написал в журнале несколько строк:
"По приказу комндира дивизии генерал-лейтенанта Эверса 24 ноября 1942
года мною была произведена проверка штуцпункта э 17. Объекты охраняются
хорошо. Была проведена боевая тревога. Боевая готовность солдат команды и
расположение огневых средств безупречны. Проверку произвел обер-лейтенант
фон Гольдринг".
- Прочтите!- Генрих пододвинул журнал Фаулю.
Лейтенант прочел написанное.
- Герр обер-лейтенант! Не знаю, как и благодарить вас!
- Я вам посоветую: исправьте все ошибки, о которых я не упомянул здесь,
принимая во внимание ваше кратковременное пребывание на пункте... Кажется, я
могу ехать.
- Не сочтите меня назойливым, но я был бы очень рад угостить вас
обедом.
Генрих принял приглашение.
За обедом, особенно после грапа, Фауль разговорился.
- Вы, барон, не представляете, какая здесь тоска! Пойти некуда, не с
кем словом перемолвиться... К тому же еще дожди!.. Одна отрада - вино.
- У вас же есть соседи, офицеры СС.
- Мы поддерживает связь только по телефону, нам запрещено ходить на ту
сторону туннеля. А они даже по телефону слова лишнего не скажут. Ну и черт с
ними! Тоже завели порядочки! Было бы хоть что охранять. За неделю по туннелю
не прошла ни одна машина...
- И всегда здесь так безлюдно?
- Мой предшественник говорил, что всегда. Этот туннель лишь запасный
вход в Проклятую долину. Действующий расположен где-то в десяти километрах
от нас. Нет, вы только вслушайтесь в это название: Про-кля-тая! От одного
названия можно с ума сойти. А ты сиди здесь, неизвестно какого черта!
- Зато вы можете гордиться, что охраняете важный объект.
- Я же вам говорю - один дьявол знает, что мы охраняем! Приказано
охранять - охраняем... прикажут взорвать - взорвем. Наше дело маленькое -
слушаться...
Лейтенант Фауль быстро пьянел и становился все болтливее, но ничего
интересного Генрих больше не услышал.
- Ну, герр лейтенант, - поднялся Генрих, - я должен ехать. Надеюсь, мне
не придется краснеть за вас, если сюда вдруг заглянет генерал Эверс?
- Все будет сделано, герр обер-лейтенант! И очень благодарен, что вы не
побрезговали нашим простым солдатским обедом! В казино вас, наверно, кормят
лучше!.. Может быть, заночуете? В горах рано темнеет, а время позднее.
Кстати, самое удобное для маки.
- Ничего, проскочу!- весело ответил Гольдринг, усаживаясь на мотоцикл.
Сумерки действительно окутали горы, но Генрих совершенно позабыл об
опасности. Все его мысли были сосредоточены на том, что он узнал от Фауля.
"Если даже запасной туннель так охраняется с обеих сторон, значит неподалеку
расположен очень важный объект,- думал Генрих. - А если к этому добавить,
что объект так засекречен, то..."
Автоматная очередь прошила дорогу позади, потом впереди. Генрих дал
газ, и мотоцикл рванулся вперед, потом обо что-то ударился, по крайней мере
так показалось Гольдрингу, когда он почувствовал, что падает.
На штуцпункте услышали стрельбу, и к месту происшествия немедленно
примчался отряд мотоциклистов во главе с перепуганным лейтенантом - Фауль
приказал окружить всю местность, а сам бросился к обер-лейтенанту, который
недавно, такой веселый, выехал из казармы, а теперь неподвижно лежал в
кювете, в нескольких шагах от своего мотоцикла.
Всю дорогу до Сен-Реми Фауль проклинал себя за то, что не дал
Гольдрингу охраны, и желал только одногоне наскочить на самого генерала
Эверса. Но генерал был в штабе. Узнав, что его офицера по особым поручениям
привезли без сознания, Эверс все раздражение сегодняшнего дня сорвал на
Фауле.
Только когда врач сказал, что Гольдринг вне опасности, что он просто
сильно ушибся, ударившись головой о скалу, генерал немного смягчился и
отпустил начальника штуцпункта без сурового взыскания.
ВРАГ И ДРУГ ИДУТ ПО СЛЕДУ
"Ох, как болит голова, как сильно болит голова!"
То ли наяву, то ли в бреду Генрих видит, как над его кроватью
склоняется мать. Она кладет прохладную ладонь на лоб сына, и на миг ему
становится легче. Но только на миг. Потом снова начинает стучать и дергать в
висках... А откуда взялись эти двое - Миллер и Шульц? Они по очереди бьют
его по голове чем-то тяжелым. Что им от него надо? Ах да, они хотят, чтобы
он назвал свое настоящее имя... Я Генрих фон Гольдринг, я Генрих фон
