казаться счастливым и, когда старый джентльмен спросит его, хочет ли он
поступить в ученье, ответить, что ему этого очень хочется. Оба предписа-
ния Оливер обещал исполнить, тем более что трудно себе представить, как
деликатно намекнул мистер Бамбл, какая его постигнет судьба, если он не
выполнит того или другого. Когда они явились в камеру судьи, мистер
Бамбл запер его одного в маленькой комнатке и приказал ждать здесь, пока
он за ним зайдет.
С сильно бьющимся сердцем мальчик ждал около получаса. По прошествии
этого времени мистер Бамбл просунул в дверь голову, не украшенную на
этот раз треуголкой, и громко сказал:
- Оливер, милый мой, пойдем к джентльменам. - Произнеся эти слова,
мистер Бамбл принял мрачный и угрожающий вид и шепотом добавил: - Помни,
что я тебе сказал, негодный мальчишка!
Его манера обращения сбивала с толку, и Оливер простодушно заглянул в
лицо мистеру Бамблу, но сей джентльмен помешал ему сделать какое бы то
ни было Замечание и немедленно повел его в смежную комнату, дверь кото-
рой была открыта.
Это была просторная комната с большим окном. За конторкой сидели два
старых джентльмена с напудренными волосами; один читал газету, другой,
вооружившись очками в черепаховой оправе, изучал лежавший перед ним ку-
сок пергамента. Мистер Лимкинс стоял перед конторкой с одной стороны, а
мистер Гэмфилд - его лицо было кое-как умыто - с другой; два-три грубо-
ватых на вид человека в высоких сапогах слонялись вокруг.
Старый джентльмен в очках в конце концов задремал над куском перга-
мента, и, когда мистер Бамбл поставил Оливера перед конторкой, в течение
нескольких минут длилось молчание.
- Вот он, этот мальчик, ваша честь, - сказал мистер Бамбл.
Старый джентльмен, который читал газету, приподнял на минуту голову и
дернул другого старого джентльмена за рукав, после чего тот проснулся.
- О, это тот самый мальчик? - промолвил старый джентльмен.
- Он самый, сэр, - отвечал мистер Бамбл. - Милый мой, поклонись
судье.
Оливер встрепенулся и отвесил почтительнейший поклон. Рассматривая
напудренные волосы судей, он с недоумением размышлял о том, неужели все
члены совета так и рождаются с этой белой пылью на голове и потому-то
становятся сразу членами совета.
- Ну-с, - сказал старый джентльмен, - полагаю, ему нравится ремесло
трубочиста?
- Он без ума от него, ваша честь, - ответил Бамбл и украдкой ущипнул
Оливера, давая понять, что лучше ему с этим не спорить.
- И он хочет быть трубочистом, не так ли? - спросил старый
джентльмен.
- Если бы мы вздумали завтра обучать его какомунибудь другому ремес-
лу, он тотчас же сбежал бы, ваша честь, - отвечал Бамбл.
- А этот человек, будущий его хозяин... вы, сэр... вы будете хорошо
обращаться с ним... кормить его... и тому подобное, не правда ли, сэр? -
сказал старый джентльмен.
- Раз я говорю, что буду, значит буду, - угрюмо ответил мистер Гэм-
филд.
- Речь у вас грубоватая, друг мой, но вы производите впечатление
честного, прямодушного человека, - сказал старый джентльмен, обратив
свои очки в сторону кандидата на премию за Оливера.
Мерзкая физиономия этого кандидата была поистине отмечена клеймом,
удостоверявшим его жестокость. Но судья был подслеповат и впадал в
детство, и потому вряд ли можно было ожидать, чтобы он подметил то, что
подмечали другие.
- Надеюсь, что так, сэр, - сказал мистер Гэмфилд с отвратительной ус-
мешкой.
- Я в этом не сомневаюсь, друг мой, - отозвался старый джентльмен,
прочнее водрузив очки на нос и озираясь в поисках чернильницы.
Это был решающий момент в жизни Оливера. Если бы чернильница находи-
лась там, где предполагал ее найти старый джентльмен, он обмакнул бы в
нее перо, подписал бумагу и Оливер был бы немедленно уведен. Но так как
она стояла под самым его носом, он, разумеется, осмотрев всю конторку,
не нашел ее и когда, продолжая поиски, случайно посмотрел прямо перед
собой, взгляд его упал на бледное, испуганное лицо Оливера Твиста, кото-
рый, не обращая внимания на предостерегающие взоры и щипки Бамбла, гля-
дел на отвратительную физиономию своего будущего хозяина со страхом и
ужасом, столь нескрываемым, что этого не мог не заметить даже подслепо-
ватый судья.
Старый джентльмен помедлил, положил перо и перевел взгляд с Оливера
на мистера Лимкинса, который взял понюшку табаку, стараясь принять без-
заботный и независимый вид.
- Мальчик! - сказал старый джентльмен, перегнувшись через конторку.
Оливер вздрогнул при этих словах. Ему можно простить это, потому что
голос звучал ласково, а незнакомые звуки пугают людей. Он задрожал всем
телом и Залился слезами.
- Мальчик, - повторил старый джентльмен, - ты бледен и взволнован. В
чем дело?
- Отойдите от него, бидл... - сказал другой судья, отложив газету и с
любопытством наклонившись вперед. - А теперь, мальчик, объясни нам, в
чем дело. Не бойся.
Оливер упал на колени и, сжав руки, стал умолять, чтобы его отослали
обратно в темную комнату... морили голодом... избивали... убили, если
это им угодно, но только не отправляли с этим страшным человеком.
- Вот как! - сказал мистер Бамбл, весьма торжественно воздев руки и
возведя очи горе. - Вот как! Из всех лукавых и коварных сирот, каких я
когда-либо видел, ты, Оливер, самый наглый из наглых.
- Придержите язык, бидл, - сказал второй старый джентльмен, когда
мистер Бамбл произнес этот сложный Эпитет.
- Прошу прощения, ваша честь, - сказал мистер Бамбл, не веря своим
ушам. - Ваша честь изволили обращаться ко мне?
- Да. Придержите язык.
Мистер Бамбл остолбенел от изумления. Бидлу приказано придержать
язык! Светопреставление!
Старый джентльмен в очках в черепаховой оправе посмотрел на своего
коллегу. Тот многозначительно кивнул головой.
- Мы отказываемся утвердить этот договор, - сказал старый джентльмен,
отбрасывая в сторону пергамент.
- П... надеюсь... - заикаясь, начал мистер Лимкинс, - я надеюсь, что,
основываясь на показаниях ребенка, ничем не подкрепленных, судьи не при-
дут к тому заключению, будто приходские власти виновны в каком-нибудь
недостойном поступке.
- Судьи не обязаны выносить какое бы то ни было заключение по этому
вопросу, - резко произнес второй старый джентльмен. - Отведите мальчика
обратно в работный дом и обращайтесь с ним хорошо. По-видимому, он в
этом нуждается.
В тот же вечер джентльмен в белом жилете заявил совершенно категори-
чески, что Оливер не только будет повешен, но что его вдобавок приволо-
кут к месту казни в четвертуют. Мистер Бамбл мрачно и таинственно пока-
чал головой и выразил желание, чтобы он обратился к добру, после чего
мистер Гэмфилд пожелал, чтобы он попал к нему в руки; и хотя мистер Гэм-
филд почти во всем соглашался с приходским бидлом, он, по-видимому, ре-
шительно с ним разошелся, выразив такое пожелание.
На следующее утро публику снова известили о том, что Оливер Твист
сдается внаем и что пять фунтов будут уплачены тому, кто пожелает им
владеть.
ГЛАВА IV Оливеру предложили другое место, и он впервые выступает на
жизненном поприще
Если молодому человеку из аристократической семьи не могут обеспечить
выгодной должности по завещанию, дарственной или купчей, то его принято
отправлять в плавание. Подражая столь мудрому и спасительному примеру,
члены совета принялись обсуждать, уместно ли будет спровадить Оливера
Твиста на какое-нибудь маленькое торговое судно, отправляющееся в пре-
восходный, гибельный для здоровья порт. Это казалось наилучшим из всего,
что только можно было с ним сделать: какнибудь после обеда шкипер, нахо-
дясь в игривом расположении духа, по всей вероятности, засечет его до
смерти или проломит ему череп железным ломом; и та и другая забава явля-
ются, как многим известно, излюбленным и повседневным развлечением
джентльменов этого рода. Чем дольше члены совета рассматривали данный
случай с упомянутой точки зрения, тем больше разнообразных преимуществ
открывалось им в задуманном плане; и они пришли к решению, что
единственный способ облагодетельствовать Оливера - безотлагательно отп-
равить его в плавание.
Мистера Бамбла послали предварительно навести справки с целью отыс-
кать какого-нибудь капитана, которому нужен кают-юнга, не имеющий дру-
зей, и Бамбл возвращался в работный дом сообщить о результатах своей
миссии, как вдруг встретил у ворот мистера Сауербери, приходского гро-
бовщика.
Мистер Сауербери был высоким, сухощавым, ширококостным человеком, в
поношенном черном костюме, в заштопанных бумажных чулках тоже черного
цвета и таких же башмаках, физиономия его не была от природы предназна-
чена для улыбки, но, в общем, ему не была чужда профессиональная весе-
лость. Походка у него была эластичная, а лицо выражало искреннее удо-
вольствие, когда он подошел к мистеру Бамблу и сердечно пожал ему руку.
- Я снял мерку с двух женщин, умерших сегодня ночью, мистер Бамбл, -
сказал гробовщик.
- Вы сколотите себе состояние, мистер Сауербери, - отозвался бидл,
запуская большой и указательный пальцы в протянутую ему гробовщиком та-
бакерку; это была искусно сделанная маленькая модель гроба. - Уверяю
вас, вы сколотите себе состояние, мистер Сауербери! - повторил мистер
Бамбл, дружески похлопав гробовщика тростью по плечу.
- Вы полагаете? - сказал гробовщик таким тоном, как будто он и приз-
навал и оспаривал возможность такого события. - Приходский совет назна-
чил очень низкую цену, мистер Бамбл.
- Да и гробы невелики... - ответил бидл, позволив себе улыбнуться не
больше, чем это подобало важному должностному лицу.
Мистера Сауербери это очень позабавило, что было вполне понятно, и он
смеялся долго и неудержимо.
- Ну, что же, мистер Бамбл, - произнес он наконец, - нельзя отрицать,
что с тех пор, как введена новая система питания, гробы стали чуточку
поуже и пониже, чем в былые времена. Но должны же мы получать какую-то
прибыль, мистер Бамбл! Сухое, выдержанное дерево стоит недешево, сэр, а
железные ручки пересылают по каналу из Бирмингема.
- Так-то оно так, - сказал мистер Бамбл, - каждое ремесло требует
затрат. Конечно, дозволительно получать честный барыш.
- Разумеется! - подтвердил гробовщик. - И если я не получаю барыша на
той или другой статье, ну что ж, к конце концов я свое наверстаю,
хи-хи-хи!
- Вот именно, - сказал мистер Бамбл.
- Однако я должен сказать... - продолжал гробовщик, возвращаясь к
размышлениям, прерванным бидлом, - однако я должен сказать, мистер
Бамбл, что есть одно немаловажное затруднение. Видите ли, чаще всего
умирают люди тучные. Те, что были лучше обеспечены и много лет платили
налоги, чахнут в первую очередь, когда попадают в работный дом. И разре-
шите вам сказать, мистер Бамбл, что три-четыре дюйма, превышающие норму,
- нешуточная потеря, в особенности если приходится содержать семью, сэр.
Так как мистер Сауербери произнес эти слова с негодованием - вполне
простительным - обиженного человека и так как мистер Бамбл почувствовал,
что в них кроется нечто, предосудительное для чести прихода, сей послед-
ний джентльмен почел нужным заговорить о другом. Мысли его были заняты
главным образом Оливером Твистом, и о нем-то он и заговорил.
- Кстати, - сказал мистер Бамбл, - не знаете ли вы кого-нибудь, кому
бы нужен был мальчик? Приходский ученик, который в настоящее время явля-
ется обузой, я бы сказал - жерновом на шее прихода... Выгодные условия,
мистер Сауербери, выгодные условия.
С этими словами мистер Бамбл коснулся тростью объявления, висевшего
над его головой, и три раза отчетливо ударил по словам "пять фунтов",
которые были напечатаны гигантскими буквами романским шрифтом.
