с тобой. Он, может быть, обойдёт десяток рук. Но рано или поздно
кто-нибудь его обнаружит, может быть в банке, и тогда его изымают.
Испорченный доллар стоит ровно столько, сколько стоит имеющееся в нем
серебро. Тебе повезёт, если в банке тебе дадут за него центов сорок.
Тогда выходит, что кто-то из фермеров надул меня. А с виду они все были
честными.
Да уж. Вообще-то они честные, как и все остальные люди, ну процентов на
девяносто. Кто-то ведь всучил этот доллар фермеру. И ему приходится его
куда-то девать. Почему бы и не бродяге? Фермеры считают, что мы спускаем
большую часть своих денег в трактирах, и так оно часто и бывает. Ну а если
надуют трактирщика, разве кто-нибудь заплачет? Давай посмотрим, нет ли у
тебя ещё сувениров? Нет, ты легко отделался, несмотря на то, что ты
небрежно обращаешься с деньгами, когда получаешь их. Однако, не выбрасывай
этот сувенир. Когда-нибудь он тебе пригодится.
Они отправились в край Ред-Ривер на крыше товарного вагона. Группы бродяг
на других вагонах были меньше тех, что Генри видел в Айове и южной
Миннесоте. Поток бродяг на уборку урожая ослабевал. Их стремление
поддерживалось лишь обещанием фермеров с Ред-Ривер увеличить зарплату до
трёх долларов в день.
Как только поезд добрался до края Ред-Ривер, он остановился на запасном
пути.
Перед путешественниками открылся захватывающий дух вид пшеничных полей,
простирающихся до горизонта по равнине и пологим холмам, желтеющим под
августовским солнцем. Жара была сильной, но не удручающей. Лицо у Блэки
сияло. - Дар божий. При таких пшеничных полях никто из рода человеческого
не должен голодать.
Однако, некоторые голодают.
- Потому что мы медлим при прочтении воли господней. Наступит время,
когда каждый человек будет сыт. Блэки был так уверен в этом, что Генри
охватило благоговение, когда он смотрел на это поле пшеницы.
А что это там за такой огромный агрегат на этом поле, который поднял
столько пыли? - спросил он.
Это молотилка, - сказал Джейк. - В хорошую погоду пшеница здесь
настолько сухая, что её можно молотить сразу же после косовицы. Фермеры
доставляют её сразу же на рынок. Видишь ли, пшеница здесь "Северная
твёрдая Nо 1" обладает особыми качествами. Мельникам она нужна для
смешивания с более мягкими сортами с юга для выработки муки, из которой
получается очень ходовой хлеб. В это время года старые запасы твёрдой
пшеницы уже иссякли. Мельники покупают зерно нового урожая, сушат его на
элеваторах, и не успеешь оглянуться, как уже ешь хлеб нового урожая с
Ред-Ривер.
Когда поезд подошёл к станции, его уже, как обычно, поджидала целая
армия повозок. Генри, Блэки и Джейка вместе с тремя другими бродягами взял
один фермер и отвёз к себе в дом, стоявший посреди огромного пшеничного
поля. Полдюжины мужчин усердно разравнивали площадку и забивали колья,
чтобы установить молотилку.
Генри проснулся утром под шум молотилок, которые работали с рассвета.
Их в поле было две. Ещё раньше фермер нанял ещё одну бригаду вязальщиков,
кроме команды Генри. Вместо ворошильщиков у него было ещё четыре бродяги,
которые находились на возах с вилами и поднимали снопы с земли. Когда они
двинулись в поле, их окликнули с молотилки, где работал хозяин. Он подошёл
к ним. - Мне нужен человек разрезать жгуты. Вот ты, паренёк, ты вроде бы
шустёр. Оставайся со мной.
"Он что, имеет в виду меня? - подумал Генри. - Да, очевидно так".
- Я никогда не резал жгутов, - сказал он.
- Ну, тут ученичество ни к чему. Всего-то делов, что разрезать жгуты по
мере того, как подавальщик кладёт их на стол. И не задумывайся, иначе
порежешь мне руку, когда я потянусь за рассыпанным снопом. Иначе я сброшу
тебя в бункер.
Работа показалась Генри не из приятных. Он поднялся по ступенькам
молотилки на площадку со столом перед ним, рядом был ещё один большой стол
перед бункером с огромной косилкой и барабаном, утыканным грозными
зубьями. Их уже ждала целая копна. Конная косилка, тронулась, барабан
начал вращаться с низким рокотом.
Хозяин подал Генри острый нож мясника.
- Ну, не отрежь мне пальцы.
Подавальщик положил сноп на стол Генри. Тот разрезал жгут и подтолкнул
распущенный сноп хозяину, который подхватил его и стал подавать в бункер.
На столе у Генри уже был другой сноп. Он разрезал жгут и отпихнул сноп;
новый сноп на столе, ещё один, и ещё, до тех пор, пока у Генри не
затуманилось в голове, и он стал опасаться, что может порезать руку
хозяину, который автоматически протягивал её за снопом. Генри полагал, что
можно будет передохнуть, когда кончится воз со снопами, но другой воз уже
был наготове. Так продолжалось всё утро, и к обеду Генри почувствовал
усталость. Пыль и сечка набились ему под одежду, и тело нестерпимо зудело.
- Не нравится мне эта работа, - сказал Генри , когда встретился с
Джейком за обедом. - Нельзя ли мне вернуться на вязку с тобой и Блэки?
- К сожалению, нельзя. Тебе не нравится работа, зато ты нравишься
работе. Из того, как хозяин на тебя цыкает, можно понять, что он тобой
доволен. Хороший резчик жгутов очень ценится. Если он недостаточно ловок,
снопы накапливаются, и в барабан материал поступает недостаточно быстро. И
ещё, - ты заметил, Генри, - бродяги никогда не ворчат. Они делают то, что
приходится, и если это оказывается слишком тяжело, то они увольняются в
конце рабочего дня. Ворчанье - это городская привычка, а не сельская.
Генри так и не сумел полюбить эту работу, но он нравился работе, и она
не отпускала его до окончания жатвы. Двенадцать дней пыльной каторги, но
теперь у него было тридцать шесть серебряных долларов в дополнение к
сорока пяти, которые он привёз из южной Миннесоты, или, пожалуй, сорок
четыре и один сувенир.
- Пора нам лететь на юг с птицами, - сказал Джейк. - Можно было бы
поехать в Канаду, но, думаю, с нас довольно. У нас с собой слишком много
серебра. Поедем в город и обменяем его на золото.
- Золото? А почему не банкноты? Ведь в банке нам не дадут фальшивых.
- Бумажные деньги годятся Блэки. Он их не потратит. Но таким экономам,
как мы с тобой, нужно золото. Если у тебя будет двадцатидолларовая
бумажка, тебе ничего не стоит разменять её, чтобы купить в общем-то
ненужную вещь. А золотую монету с орлом не хочется менять. Это всё равно,
что торговать золотыми часами. Мы обменяем это серебро в банке на три
монеты с двуглавым орлом и одну с одноглавым. И тогда у меня останется
одиннадцать серебряных долларов, а у тебя - десять плюс сувенир. Этого
вполне достаточно, чтобы перезимовать в Техасе.
А зачем нам копить деньги? Почему бы нам не отдать каждому по пятьдесят
долларов Блэки? У него уже больше трёхсот, ты говоришь. Тогда у него было
бы уже почти пятьсот долларов для Долорес.
Он не возьмёт. Он должен заработать их сам. Но он знает, что, если с
ним что-нибудь случится, то я постараюсь добавить недостающее. И это его
успокаивает.
- Рассчитывайте и на меня в этом.
- Да, я тоже задумывался, а что, если что-то произойдёт и со мной? Мне
стало спокойней, когда ты присоединился к нам. Я могу на тебя положиться.
Товарный поезд дошёл до Миннеаполиса почти так же быстро, как и
пассажирский. Он был нагружен свежеобмолоченной пшеницей, которая начала
бы преть, если её не доставить быстро на элеватор. Джейк разыскал
товарняк, несколько вагонов которого должны были попасть в Омаху. Все трое
и взобрались на крышу одного из них.
- Никак не пойму, почему проводник разрешает нам садиться, - сказал
Генри. - Когда мы отправлялись на уборку урожая, железная дорога позволяла
нам это, так как мы собирались работать и создавать грузы для перевозок.
Но теперь-то мы не едем на какую-либо из работ, которые могли бы быть
полезными для железной дороги.
Ты думаешь, кому-либо в краю Ред-Ривер понравилось бы, если бы мы там
остались после уборки? Да на в коем случае. Они полагаются на железную
дорогу, что та нас вывезет оттуда, и ей приходится это делать. А ты
думаешь, что какому-либо участку дорожной полиции хочется, чтобы железная
дорога свалила на них взвод бродяг? Железной дороге тогда не обобраться
хлопот, и кому это надо? И вся система работает так, чтобы протолкнуть нас
дальше. Нам давали возможность свободно проехать на север на крышах
товарных вагонов, потому что мы были нужны.
Теперь же нам дают бесплатно прокатиться, потому что мы не нужны.
***
Поезд медленно вползал в центральную Айову. Он остановился на запасном
пути, нигде вокруг не было никаких поселений. Проводник появился на углу
крыши вагона.
Эй, ребятки, вот вам возможность поживиться кукурузой. Поезд будет
стоять шесть часов.
Ура! - воскликнул Джейк. - Мы проехали мимо стольких полей кукурузы за
последние пятьдесят миль, что у меня даже слюнки потекли.
Они спустились на землю и направились к кукурузному полю,расположенному
в четверти мили от дороги. Поле было огорожено простой проволокой. Джейк
пролез через загородку и вскоре вернулся назад с дюжиной початков.
- Видишь вон там впереди лесок? Насобираем сушняка, соорудим костёр и
поджарим эту кукурузу. Валежника было много, и вскоре у Джейка запылал
костёр. Он подождал, пока прогорят ветки, запихал початки в золу и нагрёб
сверху горячего пепла.
- У тебя так много кукурузы, Джейк. Мы ведь не съедим это всё.
- Это полевая кукуруза, а не сладкий сорт. Она съедобна и в горячем и в
холодном виде. Здесь двенадцать початков. По два каждому из нас в горячем
виде, по два - в холодном, на ужин.
- А что, если появится фермер и поймает нас, пока мы тут её жарим?
- Мы предложим заплатить ему за неё два цента. Это гораздо больше того,
что она стоит.
- Два цента?
- Да. Когда эта кукуруза созреет, то в бушель её войдёт сто двадцать
початков.
Бушель кукурузы стоит пятнадцать центов. Наши двенадцать початков
обойдутся фермеру в полтора цента. Но, конечно же, надо сделать вычет на
обработку и перевозку на рынок. Если бы нам не надо было ехать в Техас, то
я бы остался здесь и поел бы кукурузы вдоволь. Кукуруза бывает ранняя,
средняя и поздняя.
Можно было бы есть кукурузу утром, днём и вечером в течение полутора
месяцев.
Одно только плохо при этом. У нас набралось бы столько энергии, что мы
просто рвались бы к тяжёлой работе. А для бродяжничества это не годится.
Наконец они приехали в Техас. От Сан-Антонио им удалось проехать
значительную часть пути в направлении к мексиканскому заливу на рабочем
поезде. Там строилась новая ветка железной дороги, но она обрывалась
где-то милях в тридцати пяти от порта Лерида, а хижина Джейка была в миле
от порта.
Перед ними расстилалась дорога, и она казалась бесконечно длинной,
бегущей по песчаной равнине, кое-где поросшей деревьями, иногда возникали
огромные купы кактусов футов по десять высотой, а то и больше. Было жарко,
и путешественники были не прочь отдохнуть в тени деревьев. Но у саксаула
практически нет тени. Все листочки их перистых листьев свисают как у всех
чувствительных растений, поворачиваясь ребром к солнцу. Лучи солнца
проходят сквозь ветви саксаула, лишь немного теряя от этого.
Они подошли к участку обработанной земли, повсюду были разбросаны
убогие халупы.
Земля была очень бедной. Всё ещё оставшиеся стебли кукурузы были больше
похожи на высокую траву, чем на величественные стебли царицы полей в
Айове. Какая-то группа худощавых фермеров коротала время, сидя на
перекладинах ворот.
- Доброе утро, - поздоровался Джейк.
- Доброе, - человек хмуро посмотрел на проезжего. - Не видали, тут
негры не проходили?
- Нет.
- Мы ищем негров, чтобы выкопать картошку.
Генри глянул на полосу земли с засохшей и разлагающейся ботвой.
Картофель следовало выкопать ещё месяц назад.
Вчера тут проходил один негр, я предложил ему пару монет, чтобы
выкопать картошку. Он мог бы её выкопать за полдня. - "Нет, спасибо", -
ответил он. - Ужасно наглый.
- Полагаю, вам следовало рассердиться и выкопать её самим, - сказал
