И к людям будь милостив, чтоб милость к себе пришла.
Над всякой десницею десница всевышнего,
И всякий злодей всегда злодеем испытан был.
Третье наставление: блюди молчание, и пусть твои пороки заставят тебя
забыть о пороках других. Сказано: кто молчит - спасется, - а я слышал,
как поэт говорил:
Молчанье красит, безмолвие охраняет нас,
А уж если скажешь - не будь тогда болтливым.
И поистине, если, раз смолчав, ты раскаешься,
То во сказанном ты раскаешься многократно"
Четвертое: о дитя мое, предостерегу тебя, - не пей вина. Вино - нача-
ло всякой ему, вино губит умы. Берегись, берегись, не пей вина, ибо я
слышал, как поэт говорил:
Вино я оставил и пьющих его
И стал для хулящих его образцом.
Вино нас сбивает с прямого пути,
И рту отворяет ворота оно.
Пятое наставление: о сын мой, береги деньги, и они сберегут тебя;
храни деньги - они сохранят тебя. Не трать без меры - будешь нуждаться в
ничтожнейшем из людей. Береги дирхемы - это целительная мазь, ибо я слы-
шал, как кто-то говорил:
Коль деньги мои скудны, никто не дрожит со мной,
А если побольше их - все люди друзья мне.
Как много друзей со мной за щедрость в деньгах дружат
И сколько, когда их нет, меня оставляют!"
И Нур-ад-дин не переставал учить своего сына Бедр-аддина Хасана, пока
не вознесся его дух; и печаль поселилась в его доме, и султан горевал о
нем и все эмиры. И его похоронили.
А Бедр-ад-дин пребывал в печали по своему отцу в течение двух меся-
цев, не садясь на коня, не поднимаясь в диван и не встречаясь с султа-
ном.
И султан разгневался на него и назначил на его меси) кого-то из прид-
ворных и посадил его везирем и приказал ему опечатать дома Нур-ад-дина,
его владенья и поместья; и новый везирь принялся опечатывать все это и
решил схватить его сына, Бедр-ад-дина Хасана, и отвести его к султану,
чтобы тот поступил с ним согласно своему решению.
А среди войска был невольник из невольников покойного везиря, и, ус-
лышав об этом событии, он погнал своею коня и поспешно прибыл к
Бедр-ад-дину Хасану, коюрого он нашел сидящим у дверей своего дома, с
печально опущенной головой и с разбитым сердцем. И невольник сошел с ко-
ня перед Бедр-ад-дином, поцеловал ему руку и сказал: "О господин мой и
сын моего господина, скорее, скорее, пока не постиг тебя рок!" И
Бедр-ад-дин встревожился и спросил: "Что случилось?" И невольник сказал:
"Султан на тебя разгневался и велел схватить тебя, и беда идет к тебе за
мною! Спасай же свою душу!" - "Есть ли у меня еще время войти в дом и
взять с собою кое-что из мирского, чтобы поддержать себя на чужбине?" -
спросил Бедр-ад-дин. И невольник ответил: "О господин мой, поднимайся
сейчас же и брось думать о доме! - и он поднялся и произнес:
Спасай свою жизнь, когда поражены горем,
И плачет пусть дом о том, кто его построил.
Ты можешь найти страну для себя другую,
Но душу себе другую найти не можешь!
Дивлюсь я тому, кто в доме живет позора,
Коль земли творца в равнинах своих просторны.
По важным делам гонца посылать не стоит:
Сама лишь душа добра для себя желает.
И шея у львов крепка потому лишь стала,
Что сами они все нужное им свершают".
И Бедр-ад-дин, услышав слова невольника, закрыл голову полой и вышел
пешком, и, оказавшись за городом, он услыхал, что люди говорят: "Султан
послал своего нового везиря в дом везиря, который скончался, чтобы опе-
чатать его имущество и дома и схватить его сына Бедр-ад-дина Хасана и
отвести его к султану, чтобы тот его убил".
И люди опечалились из-за его красоты и прелести, а Бедр-ад-дин, услы-
шав речи людей, пошел наугад, не зная куда идти, и шел до тех пор, пока
судьба не пригнала его к могиле его отца.
И он вошел на кладбище и прошел среди могил, а потом сел у могилы
своего отца и накинул на голову полу фарджки [44]. А она была заткана зо-
лотыми вышивками, и на ней были написаны такие стихи:
О ты, чей лик блистает так -
Росе подобен и звездам он, -
Да будешь вечно великим ты,
Да не будет славе конца твоей!
И когда он был у могилы своего отца, вдруг подошел к нему еврей, с
виду как будто меняла, с мешком, в котором было много золота, и, прибли-
зившись к Хасану басрийскому, спросил его: "О господин мой, что это ты,
я вижу, расстроен?" - "Я сейчас спал, - ответил Бедрад-дин, - и видел
моего отца, который упрекал меня за то, что я его не навещаю. И я встал
испуганный и побоялся, что день пройдет, а я не навещу его и это будет
мне тяжело". - "О господин мой, - сказал еврей, - твой отец послал ко-
рабли для торговли, и некоторые из них прибыли, и я хочу купить у тебя
груз первого из прибывших кораблей за эту тысячу динаров золотом". И ев-
рей вынул мешок, полный золота, отсчитал оттуда тысячу динаров и отдал
их Хасану, сыну везиря, и сказал: "Напиши мне записку и приложи к пей
печать".
И Хасан, сын везиря, взял бумажку и написал: "Пишущий это, Хасан, сын
везиря, продал Исхаку, еврею, весь груз первого из кораблей его отца,
который придет, за тысячу динаров и получил плату вперед". И еврей взял
бумажку, а Хасан стал плакать, вспоминая, в каком он был величии, и про-
изнес:
"С тех пор как исчезли вы, друзья, - дом не дом мне!
О нет, и соседи мне теперь не соседи.
Теперь не друзья уж те, кого я там видывал,
И звезды небесные уж ныне не звезды.
Вы скрылись и сделали, исчезнув, весь мир пустым,
И мрачны, как скрылись вы, равнины и земли.
О, если бы ворон тот, чей крик нам разлуку нес,
Гнезда не нашел себе и перьев лишился!
Утратил терпенье я в разлуке и изнурен.
О, сколько в разлуки день спадает покровов!
Посмотрим, вернутся ль к нам те ночи, что минули,
И будем ли мы, как встарь, с тобой в одном доме".
И он горько заплакал, и его застигла ночь, и Бедр-аддин приклонил го-
лову к могиле своего отца, и его охватил сон; и взошла луна, и голова
его скатилась с могилы, и он лежал на спине, и лицо его блистало в лучах
месяца.
А в могиле обитали правоверные джинны, и одна джинния вышла и замети-
ла спящего Хасана и, увидав его, изумилась его красоте и прелести и
воскликнула: "Хвала Аллаху! Поистине, этот юноша должен быть из детей
рая!"
И она взлетела в воздух, чтобы полетать кругом, как обычно, и увидела
летящего ифрита, который ее приветствовал, и спросила его: "Откуда ты
летишь?" - "Оттуда", - ответил ифрит. И джинния сказала: "Не хочешь ли
отправиться со мною, взглянуть на красоту юноши, что спит у могилы?" И
ифрит молвил: "Хорошо". И они полетели и спустились у могилы, и джинния
спросила: "Видал ли ты в жизни кого-нибудь прекрасней этого юноши?"
И ифрит посмотрел на юношу и воскликнул: "Хвала тому, на кого нет по-
хожего! Но если хочешь, сестрица, я расскажу тебе о том, что я видел". -
"Что же это?" - спросила джинния. И ифрит сказал: "Я видел девушку, по-
добную этому юноше, в стране египетской: это дочь везиря Шамс-ад-дина.
Ей около двадцати лет жизни, и она красива, прелестна, блестяща и совер-
шенна, и стройна станом. И когда она перешла этот возраст, о ней услышал
султан в Каире и призвал везиря, ее отца, и сказал ему: "Знай, о везирь,
до меня дошло, что у тебя есть дочь, и я хочу посватать ее у тебя".
И везирь ответил: "О владыка султан, прими мои извинения и сжалься
над моими слезами. Тебе известно, что мой брат Нур-ад-дин уехал от нас,
и мы не знаем, где он, а он был моим товарищем по везирству; и причина
его отъезда - гнев, потому что мы сидели с ним и говорили о браке и о
детях, и он из-за этого рассердился, а я дал клятву в тот день, как ее
родила мать, около восемнадцати лет тому назад, что не выдам свою дочь
ни за кого, кроме сына моего брата. А недавно я услышал, что мой брат
женился на дочери везиря Басры и от нее родился сын, - и я ни за кого не
выдам свою дочь, если не за него, в уважение к моему брату. Я записал,
когда я женился, и когда моя жена понесла, и время рождения моей дочери,
- и она предназначена сыну своего дяди; а девушек для господина нашего
султана много".
Услышав слова везиря, султан сильно разгневался и сказал: "Подобный
мне сватает у подобного тебе дочку, а ты не отдаешь ее мне и приводишь
жалкие доводы! Клянусь моей головой, я выдам ее замуж лишь за ничтожней-
шего из моих слуг наперекор твоему желанию!" А у султана был конюх -
горбатый, с горбом спереди и горбом сзади, - и султан велел его привести
и насильно написал его брачную запись с дочерью везиря и приказал ему
войти к ней в ту же ночь и чтобы ему устроили шествие. И я оставил его
среди невольников султана, которые зажигали вокруг него свечи и издева-
лись над ним у дверей бани. А дочь везиря сидит и плачет среди нянек и
прислужниц, и она больше всех похожа на этого юношу. А отца ее заключили
под стражу, чтобы он не пришел к ней. И я не видел, сестрица, никого
противнее этого горбуна. А девушка - она красивей юноши..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двадцать вторая ночь
Когда же настала двадцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что когда джинн рассказал джиннии, что султан написал
брачную запись дочери везиря с горбатым конюхом и она " величайшем горе
и что не найдется подобного ей красотою, кроме этого юноши, джинния ска-
зала: "Ты лжешь! Этот юноша красивее всех людей своего времени". Но иф-
рит возразил ей и воскликнул: "Клянусь Аллахом, сестрица, девушка краси-
вее его, но никто не подходит к ней, кроме него, ибо они похожи друг на
друга, как родные брат и сестра. Горе ей с этим горбатым!" - "О брат
мой, - сказала джинния, - давай поднимем его на себе и понесем его, и
полетим с ним к той девушке, о которой ты говоришь, и посмотрим, кто из
них красивее". - "Слушаю и повинуюсь! Это правильные слова, и нет мысли
лучше той, что ты высказала. Я понесу его", - сказал ифрит и понес Хаса-
на и взлетел с ним на воздух; а ифритка полетела рядом, бок о бок с ним.
И они опустились в городе Каире и положили юношу на скамью и разбудили
его.
И Хасан пробудился от сна и увидел себя не в Басре и не на могиле от-
ца. Он посмотрел направо и налево, и оказалось, что он действительно в
другом городе, не в Басре; и он хотел крикнуть, но ифрит двинул его ку-
лаком. Потом ифрит принес ему роскошную одежду и надел ее на него, и за-
жег ему свечку, и сказал: "Знай, что это я принес тебя, и я сделаю для
тебя кое-что ради Аллаха. Возьми эту свечу и ступай к той бане и смешай-
ся с толпой, и иди с нею до тех пор, пока не достигнешь помещения невес-
ты, и тогда опереди всех и войди в помещение, никого не боясь. А как
войдешь, стань справа от горбатого жениха и, когда к тебе станут подхо-
дить служанки, певцы и няньки, опускай руку в карман - ты найдешь его
полным золота, - забирай полной горстью и кидай всем. И всякий раз, ког-
да сунешь руку в карман, ты найдешь его полным золота. Давай же горстями
всякому, кто к тебе подойдет, и ничего не бойся. Уповай на того, кто те-
бя сотворил, - это все по велению Аллаха".
И, услышав слова ифрита, Бедр-ад-дин Хасан воскликнул: "Посмотри-ка,
что это за девушка и какова причина такой милости!"
И он пошел и зажег свечу и подошел к бане, и увидел, что горбун сидит
на коне, и вошел в толпу в этом наряде, прекрасный видом (а на нем была
ермолка и тюрбан и фарджия, вышитая золотом). И он шел в шествии, и вся-
кий раз, как певицы останавливались и люди кидали им в бубны деньги,
Бедр-ад-дин опускал руку в карман и находил его полным золота, - и он
брал и бросал его в бубны певиц и наполнял бубны динарами. И умы певиц
смутились, и народ дивился его красоте и прелести.
И так продолжалось, пока они не дошли до дома везиря, и привратники
стали отгонять людей и не пускать их. Но певицы сказали: "Мы не войдем,
если этот юноша не войдет с нами, ибо он осыпал нас милостями. Мы не
