прожила после него недолго и вышла замуж За самого счастливого человека
своего времени. И я пробыла с ним год, и он умер, и я унаследовала от
него восемьдесят тысяч динаров золотом - мою долю по устаповлению зако-
на, - и всех превзошла богатством, и слух обо мне распространился. И я
сделала себе десять платьев, каждое платье в тысячу динаров. И когда я
сидела в один из дней, вдруг входит ко мне старуха с отвислыми щеками,
редкими бровями, выпученными глазами, сломанными зубами, угреватым ли-
цом, гнойными веками, пыльной головой, седеющими волосами, шелудивым те-
лом, качающимся выцветшими красками, и из носу у нее текло, и она была
подобна тому, что сказал про нее, сказавший:
Старуха злая! Ей не простится юность,
И милости в день кончины она не встретит.
Ловка она так, что тысячу сможет мулов,
Когда бегут, на нитке привесть тончайшей.
И, войдя ко мне, старуха приветствовала меня и поцеловала передо мной
землю, и сказала: "У меня дочь сирота, и сегодня вечером я устраиваю ее
свадьбу, и смотрины, а мы чужеземцы в этом городе и никого не знаем из
его жителей, и наши сердца разбиты. Приобрети же воздаяние и награду от
Аллаха, приди на ее смотрины, чтобы госпожи нашего города, когда услы-
шат, что ты пришла, тоже пришли. Ты этим залечишь ее сердце, так как ее
сердце разбито, и у нее нет никого, кроме великого Аллаха". И она запла-
кала и поцеловала мне ноги и стала говорить такие стихи:
"Приходом своим почтили вы нас.
И это признать должны мы теперь.
Но скроетесь вы - и нам не найти
Преемников вам: замены вам нет".
И меня взяло сострадание и жалость, и я ответила: "Слушаю и повину-
юсь!" - и сказала ей: "Я сделаю коечто для твоей дочери с соизволения
великого Аллаха и открою ее жениху не иначе, как в моих платьях, украше-
ниях и драгоценностях". И старуха обрадовалась и склонилась к моим но-
гам, лобызая их, и воскликнула: "Да воздаст тебе Аллах благом и да зале-
чит твое сердце, как ты залечила мое! Но не беспокой себя этой услугой
сейчас, о госпожа моя! Соберись к ужину, а я приду и возьму тебя". И она
поцеловала мне руки и ушла, а я приготовилась и нарядилась, и вдруг ста-
руха идет и говорит: "О госпожа моя, городские госпожи уже явились, и я
рассказала им, что ты придешь, и они обрадовались и ждут тебя и стерегут
твой приход". И я поднялась и завернулась в изар и взяла с собою моих
девушек и отправилась, и мы пришли в переулок, подметенный и обрызган-
ный, где веял чистый ветерок. Мы подошли к высоким сводчатым воротам с
мраморным куполом, крепко построенным на воротах дворца, который встал
из земли и зацепился за облака, а на двери были написаны такие стихи:
Я жилище, что строилось для веселья,
Суждено мне весь век служить наслажденью,
Водоем посреди меня полноводный,
Его воды прогонят все огорченья.
Расцветают вокруг меня анемоны,
Розы, мирты, нарцисса цвет и ромашки.
И когда мы подошли к двери, старуха постучала, и нам открыли, и мы
вошли и оказались в проходе, устланном коврами, где висели зажженные
светильники и стояли рядом свечи, и там были драгоценные камни и самоц-
веты. И мы прошли по проходу и вышли в помещение, которому не найти рав-
ного, и оно было устлано шелковыми подстилками, и увешано зажженными
светильниками, и там было два ряда свечей. А на возвышении стояло ложе
из можжевельника, выложенное жемчугом и драгоценными камнями, а на ложе
был атласный полог с застежками, и не успели мы опомниться, как из поло-
га вышла молодая женщина, и я взглянула на нее, о повелитель правовер-
ных, и вижу - она совершеннее луны в полнолуние, и лоб ее блестит, как
сияющее утро, подобно тому, как поэт сказал о ней:
Достойна ты кесарских дворцов и похожа
На скромниц, что во дворце Хосроев живет.
Румяных ланит своих являешь ты знаменья,
О, прелесть тех дивных щек, как кровь змеи алых!
О гибкая, сонная, с глазами столь томными!
Красою и прелестью ты всей обладаешь!
И кажется, прядь волос твоих на челе твоем -
Ночь горя, сошедшая на день наслажденья.
И женщина спустилась с ложа и сказала мне: "Добро пожаловать, приют и
простор дорогой и почтенной сестре, тысячу раз добро пожаловать! - и
произнесла такие стихи:
Коль ведать бы мог наш дом, кто ныне вошел в него,
Он рад бы и счастлив был и ног лобызать бы след.
Сказал бы язык его тогда и воскликнул бы:
"Приют и уют всем тем, кто щедр был и милостив".
Потом она села и сказала мне: "О сестрица, у меня есть брат, и он
увидал тебя на какой-то свадьбе или на празднике (а он юноша красивее
меня), и его сердце полюбило тебя сильной любовью, так как ты обладаешь
наиполнейшей долей совершенств и достоинств, и он прослышал, что ты гос-
пожа твоего рода, а он также глава своего рода, и ему захотелось свить
твою веревку со своею. Он пошел на эту хитрость, чтобы я встретилась с
тобою, и он желает взять тебя в жены по обычаю, установленному Аллахом и
его посланником, а в дозволенном нет срама". И, услышав ее слова, я уви-
дела, что попалась в этом доме, и ответила женщине: "Слушаю и повину-
юсь!"
Тогда она обрадовалась и захлопала в ладоши, и открылась дверь, и во-
шел юноша, прекрасный молодостью, в чистых одеждах, стройный станом,
красивый, блистающий и совершенный, нежный и изящный, с бровью, как лик
стрелка, и глазами, похищающими сердца дозволенными чарами, как сказал о
нем поэт:
Своим ликом как лик луны он сияет,
Следы счастья блестят на нем, словно жемчуг.
А также достойны Аллаха слова сказавшего:
Явился он, о прекрасный, хвала творцу!
Преславен тот, кем он создан столь стройным был!
Все прелести он присвоил один себе
И всех людей красотою ума лишил,
Начертано красотою вдоль щек его:
Свидетель я - нет красавца, опричь его!
И когда я на него посмотрела, мое сердце склонилось к нему, и я полю-
била его, и он сел около меня, и мы немного поговорили, а потом женщина
захлопала второй раз, и вдруг открылся чуланчик и из него вышел судья и
четыре свидетеля, и они поздоровались и сели, и я написала мою брачную
запись с юношей, и они ушли. И тогда юноша обратился ко мне и сказал:
"Благословенный вечер!" - а потом он добавил: "О госпожа моя, я поставлю
тебе условие". - "О господин мой, а что это за условие?" - спросила я. И
он поднялся и принес мне список Корана и сказал: "Поклянись, что ты ни
на кого не взглянешь, кроме меня, и не будешь ни к кому иметь склоннос-
ти!" И я поклялась в этом и юноша очень обрадовался и обнял меня, и лю-
бовь к нему целиком охватила мое сердце. И нам подали накрытую скатерть,
и мы ели и пили, пока не насытились, и пришла ночь, и юноша взял меня и
лег со мною на постель, и мы провели ночь до утра в поцелуях и объятиях.
Мы прожили гак в радости и наслаждении месяц, а через месяц я попро-
силась у него пойти на рынок и купить кое-что из тканей, и он разрешил
мне пойти, и я завернулась в изар и взяла с собою ту старуху и девушку и
пошла на рынок. И я села возле лавки молодого купце, которого знала ста-
руха, и она сказала мне: "Это молодой мальчик; у него умер отец и оста-
вил ему много денег, и у него есть разные товары, и что ты ни спросишь,
все у него найдешь. Ни у кого на рынке нет тканей лучше, чем у него".
Потом она сказала ему: "Подай самые дорогие ткани, какие у тебя есть для
этой госпожи", - и он ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И старуха принялась
его расхваливать, а я сказала: "Нам нет нужды в похвалах ему: мы хотим
взять у него то, что нам нужно, и возвратиться в наше жилище. Подай нам
то, что мы требовали, а мы выложим ему деньги". Но купец отказался что-
либо взять и сказал: "Это вам сегодня принадлежит, как моим гостям". -
"Если он не возьмет денег, отдай ему его материи", - сказала старуха, но
купец воскликнул: "Клянусь Аллахом, я ничего не возьму от тебя! Все это
мой подарок за один поцелуй. Он для меня лучше всего, что в моей лавке".
И старуха промолвила: "Что тебе пользы от поцелуя? - а потом сказала: Ты
слышала, дочь моя, что сказал юноша? С тобой ничего не случится, если он
получит от тебя поцелуй, а ты заберешь то, что искала". - "Не Знаешь
разве ты, что я дала клятву?" - ответила я, но старуха сказала: "Дай ему
тебя поцеловать, а сама молчи; ты не будешь ни в чем виновата и возьмешь
эти деньги".
Она до тех пор расписывала мне это дело, пока я не согласилась. А по-
том я закрыла глаза и прикрылась от людей концом изара, а юноша приложил
под изаром рот к моей щеке и, целуя меня, сильно меня укусил, так что
вырвал у меня на щеке кусок мяса, и я лишилась чувств. И старуха положи-
ла меня к себе на колени, и, когда я пришла в себя, я увидела, что лавка
заперта, а старуха проявляет печаль и говорит: "Аллах пусть отвратит
худшее!" Потом она сказала мне: "Пойдем домой, укрепи свою душу, чтоб не
быть опозоренной, а когда придешь домой, ложись и притворись, что забо-
лела, и накинь на себя покрывало, а я принесу тебе лекарство, и ты выле-
чишь этот укус и скоро выздоровеешь".
Через некоторое время я поднялась, будучи в крайнем раздумье, и меня
охватил сильнейший страх, и я пошла и мало-помалу дошла до своего дома и
прикинулась больной.
И когда наступила ночь, вдруг входит мой муж и говорит: "Что с тобой
случилось в эту прогулку, о госпожа моя?" - "Я нездорова, у меня болит
голова", - сказала я, и он посмотрел на меня и зажег свечу и приблизился
ко мне и спросил: "Что это за рана у тебя на щеке, да еще на мягком мес-
те?" И я отвечала: "Когда я отпросилась и пошла сегодня купить тканей,
меня прижал верблюд вязанкой дров, и она разорвала мне покрывало и, как
видишь, поранило мне щеку; ведь дороги в этом городе узкие". - "Завтра я
пойду к правителю и скажу, чтобы он повесил всех дровосеков в городе!"-
воскликнул мой муж. А я сказала: "Ради Аллаха, не бери на себя греха за
когонибудь! Я ехала на осле, он споткнулся, и я упала на Землю и налете-
ла на кусок дерева и ободрала щеку и поранила себя". - "Завтра я увижу
Джафара Бармакида и расскажу ему эту историю, и он убьет всех ослятников
в этом городе", - воскликнул мой муж. А я сказала: "Ты хочешь всех погу-
бить из-за меня, но то, что со мной случилось, было суждено и предопре-
делено Аллахом". - "Это неизбежно должно быть!" - вскричал он, и был
настойчив и поднялся на ноги, и я рассердилась и грубо заговорила с ним.
Тогда, о повелитель правоверных, он все понял и сказал: "Ты нарушила
клятву!" И он издал громкий крик, и дверь распахнулась, и вошли семь
черных рабов, и мой муж приказал им, и они стащили меня с постели и бро-
сили посреди дома. И одному рабу муж велел взять меня за плечи и сесть в
головах, и другому сесть мне на колени и схватить меня за ноги, а третий
подошел с мечом в руках и сказал ему: "О господин мой, я ударю ее мечом
и разрежу пополам, и каждый возьмет по куску и бросит в реку Тигр, чтобы
ее съели рыбы. Таково воздаяние тем, кто неверен клятвам любви!" И гнев
моего мужа еще усилился, и он произнес такие стихи:
"Коль буду делить любовь любимого с кем-нибудь,
Я душу любви лишу, хотя я погиб в тоске.
И ей, о другая, скажу: "Умри благородною!
Нет блага в любви, когда ты делишь с другим ее".
Потом он сказал рабу: "Ударь ее, о Сад", - и когда раб услышал это,
он сел на меня и сказал: "О госпожа, произнеси исповедание веры и скажи
нам, какие есть у тебя желания; сейчас конец твоей жизни". И я сказала
ему: "О добрый раб, дай мне ненадолго сроку, чтобы завещать тебе", - и
подняла голову и посмотрела, в каком я состоянии и в каком унижении пос-
ле величия, и мои слезы побежали, и я горько заплакала, и мой муж посмо-
трел на меня взором гнева и произнес:
"Гой скажи, что пресыщена и жестока,
Кто избрала других в любви, нам в замену:
"Ты наскучила раньше нам, чем тебе мы,
И довольно того уж с нас, что случилось".
И услышав это, о повелитель правоверных, я заплакала и посмотрела на
