У меня есть карта, но в такую беззвездную ночь от нее мало толку.
- Я знаю дорогу в Оттомань. Мы там каждый месяц бываем, продаем Ритосовы
мечи и разную железную утварь, берем новые заказы, припасы покупаем.
- Как вы все это доставляете?
- На осле. Держи свой ужин, мастер Обжора.
- Сама-то не поешь?
- Нет, говорю тебе, кусок не лезет в горло. Но раз мы так удачно
избавились от проклятого выжиги, нелишне хлопнуть по глотку.
Ванора налила сидра себе и Джориану и залпом осушила свой кубок.
- Раз ты так смертельно ненавидела Ритоса, - поинтересовался Джориан, -
чего ж не пробовала удрать?
- Говорю тебе, он умел возвращать беглецов ворожбой.
- Но если б ты в один прекрасный вечер дала деру, когда старый оборотень
завалится спать, то к рассвету он бы уже не мог тебя достать своими
заклинаниями. Сама ведь говорила, что тропы знаешь.
- Не могла я одна сунуться в эти дебри, да еще ночью.
- Почему не могла? На того, кто держится молодцом, леопард не нападает.
- А вдруг бы мне попался ядовитый гад?
- Ой, не могу! Ядовитые гады водятся в долине, а гигантские гады
попадаются только в Мальванских джунглях; здесь, в горах, таких нет, здешние
гады мелкие и безвредные.
- Ну и пусть; я все равно ужас как змей боюсь, - Ванора снова хлебнула
вина. - Хватит о них; у меня при одной мысли об этих тварях кровь в жилах
стынет.
- Ладно, - сказал покладистый Джориан. - Кузнеца будем хоронить?
- Обязательно, и могилу разровняем, а то лешие наткнутся на труп в кузне.
- Надо заняться этим поскорее, хоть подлец и не заслуживает похорон.
- Ритос не был законченным злодеем, по крайней мере, он никогда не делал
поступков, которые считал дурными, - Ванора икнула. - Надо отдать должное,
хоть я и ненавидела его всеми печенками.
- Твой кузнец чуть меня не убил за то лишь, что я прознал, как он мечи
кует. Ежели это не подлость, я вообще не понимаю, что ты считаешь
преступлением.
- О, люди для него были пустое место. Его интересовало только искусство
ковки мечей. Ничего ему было не надо: ни богатства, ни власти, ни славы, ни
женщин. Одно было заветное желание - сделаться величайшим оружейным мастером
всех времен. Эта мечта его так захватила, что вытеснила все человеческие
чувства; никого он не любил, разве что к бесенку Иксусу был немного
привязан.
Она снова жадно отхлебнула из кубка.
- Хозяюшка! - не выдержал Джориан. - Ежели ты надерешься на голодный
желудок, дорогу в лесу не найдешь.
- Не твоя забота, пить мне или не пить! - взвизгнула Ванора. - Следи за
своими делами, а в мои не суйся.
Джориан пожал плечами и занялся едой. Он отдал должное разогретому
жаркому, заел его краюхой хлеба, половиной капустного кочана, пучком лука и
яблочным пирогом.
- Зачем тебе понадобилось выпускать Зора? - спросил он Ванору.
- Во-первых, это чудище меня любило, а любви мне здесь чертовски
недоставало. Похотливые молодцы вроде тебя в счет не идут - лопочут о любви,
сами же только и думают, как бы тебе свою штуковину засадить. Невмоготу мне
было думать, что Ритос принесет его в жертву своей дурацкой страсти.
Во-вторых, я ... мне нравилось вредить Ритосу, ненависть свою тешить. Ну,
и потом, я сбежать хотела. Не умри Ритос, мне б здесь до конца дней
куковать. Вот уж был весельчак - что твой гранитный валун. Колдуны живут
дольше нас, смертных; я бы поседела и скрючилась от старости, а он бы меня
пережил. Я не смела на него напасть, даже на сонного, - бесенок все время
был начеку. И бежать не смела, я уж говорила, почему. Ну, я и решила:
стравлю-ка вас двоих, может, и удастся удрать в суматохе.
- Тебе не пришло в голову, что я, ни в чем не повинный человек, могу
погибнуть в этой потасовке?
- Ах, я надеялась, ты победишь, ведь... ведь я на твоей смерти много не
выгадаю. А ежели б и помер, - Ванора дернула плечиком, - что с того? Чего
такого хорошего мне сделало твое человечество, чтоб я прям всех любила без
разбора, как учат жрецы Астис?
Она сделала длинный глоток.
- Клянусь костяными сосцами Астис, в откровенности тебе не откажешь, -
утирая губы, заметил Джориан. - Раз мы отсюда уходим, тарелки можно и не
мыть. Скажи, где Ритос хранит лопату, я его закопаю, и питомца его тоже.
- На крю... на крюке в кузне справа от двери, пам... прям как войдешь, -
язык у Ваноры заплетался. - Он б-был так... такой аккуратист, каждой штучке
- свой крючок, ~ и горе бедолаге, что перепутает крючки!
- Отлично! Я этим займусь; а ты пока собери пожитки, - проговорил Джориан
и вышел, прихватив свечку.
Вернувшись через полчаса, Джориан обнаружил, что Ванора, некрасиво
раскинувшись, лежит на полу, подол ее задрался, а в двух шагах валяется
опорожненный кубок. Чего только он не делал: звал ее, толкал, тряс за плечо,
бил по щекам и плескал в лицо холодной водой. Ответом было пьяное мычание и
пронзительный храп.
- Дура чертова, - проворчал Джориан. - У нас и так мало времени, чтоб
опередить леших; надо же было тебе нахлестаться!
Некоторое время он предавался невеселым размышлениям. Бросить ее нельзя,
он не знает дороги. Тащить на себе нет смысла...
Джориан махнул рукой, растянулся на лавке и укрылся медвежьей шкурой.
Когда он очнулся, за окнами светало. Джориана разбудила Ванора: она жадно
целовала его мокрыми слюнявыми губами, бурно дышала и теребила одежду.
С восходом солнца, заперев дом Ритоса и кузницу, они тронулись в путь. У
Джориана на поясе висел меч Рандир, вложенный в ножны, которые он отыскал в
комнате кузнеца. Еще он прихватил кинжал работы Ритоса: смертоносное оружие
с широким коротким лезвием и специальной защелкой - чтобы вынуть кинжал из
ножен, надо было сперва нажать на кнопку. Рукояткой служил незатейливый, без
всяких украшений, свинцовый набалдашник. Если бы потребовалось оглушить
врага, такой кинжал можно было запросто превратить в удобную дубинку,
используя нерасчехленное лезвие как рукоятку.
На плече у Джориана болтался верный лук-самострел, а под рубахой была
надета прочная кольчуга, также "позаимствованная" в доме Ритоса. Чувствуя
себя силачом, которому ничего не стоит уложить слона ударом кулака, Джориан
выпятил могучую грудь и проговорил:
- Придется потягаться с лешими. Может, они не скоро спохватятся, что
кузнец запропастился. А пусть бы и так, мне без разницы.
Нагружая пожитками Ритосова ослика, Джориан во все горло распевал
по-кортольски бравурную песню.
- Чего распелся? - взъелась Ванора. - Ты своим ревом всех леших в округе
всполошишь.
- Я просто счастлив, и все дела. Счастлив, потому как встретил свою
единственную любовь.
- Любовь! - презрительно фыркнула Ванора.
- Ты меня что, ни капельки не полюбила? Я вот, красотка, по уши в тебя
втрескался. Да и ты, как говорится, отдалась мне безраздельно.
- Чушь собачья! Да мне просто приспичило от долгого воздержания, и вся
любовь.
- Но, милка моя...
- Ты меня милкой не милуй! Я не про твою честь. Я всего лишь пьянчужка с
ненасытной дыркой - заруби себе на носу.
- Ох, - только и сказал Джориан; приподнятого настроения как не бывало.
- Отвези меня в город да купи приличную одежку, а уж потом, коли охота,
говори о любви - останавливать не буду.
Джориан вздохнул, его широкие плечи поникли.
- Ты не ведаешь, что творишь; ты сладкая булочка с медом, ты ничья, я
должен тебя заслужить. Какой я дурак, что влюбился, хуже доктора Карадура,
который доверился Ритосу. Да ничего не попишешь, провалиться мне на этом
месте! Что ж, вознесем молитву Тио - и в путь.
3
"Серебряный Дракон"
Трактир Рюйса "Серебряный Дракон" притулился на задах Ратуши, в двух
шагах от центральной площади города Оттомани. В главной распивочной стояли
шесть столов и восемь лавок - по две к столу; сбоку находились две
занавешенные ниши, которые служили кабинетами для приема знатных клиентов.
Напротив входа располагалась Рюйсова стойка: мраморный прилавок с четырьмя
большими отверстиями; каждое было плотно прикрыто круглой деревянной крышкой
с ручкой. Изнутри к стойке крепились четыре бочки с дешевым пойлом: пивом,
элем, белым и красным вином. Каждой бочке полагался свой черпак. Выпивка
сортом повыше, разлитая по бутылкам, выстроилась на полке за спиной
трактирщика.
Дверь слева от стойки, если смотреть от входа, вела на кухню; при случае,
когда клиент заранее заказывал обед, там стряпала Рюйсова жена. Справа от
стойки находилась лестница; по ней можно было подняться в одну общую и три
отдельные спальни, которые трактирщик сдавал внаем. Сам Рюйс занимал
четвертую. Масляные светильники заливали распивочную мягким желтоватым
светом.
Трактирщик был тезкой одного из ксиларских королей - Рюйса Безобразного,
однако сам был отнюдь не безобразен: просто малорослый, жилистый,
болезненный на вид человечек с редеющей седоватой шевелюрой и мешками под
глазами. Облокотясь на стойку, он наблюдал за немногочисленными
завсегдатаями. Их было всего пятеро: мало кто из оттоманцев позволял себе
засиживаться допоздна перед рабочим днем. Шестой - огромный, толстый,
похожий на борова детина, развалясь, сидел в углу.
Дверь распахнулась, и в трактир вошли Джориан с Ванорой. У Джориана,
который пять ночей провел в дороге, вид был измученный.
- Вечер добрый, - сказал он, подойдя к стойке. - Я Никко из Кортолии.
Доктор Ма... Мабахандула не оставлял для меня весточки?
- Как же, оставлял, конечно, оставлял, - с готовностью отозвался Рюйс. -
В аккурат сегодня заходил; зайду, говорит, снова после ужина, да вот не
пришел.
- Тогда подождем. Твой мальчишка на заднем дворе обещал присмотреть за
нашим ослом.
- Что будете пить?
- Мне эля, - сказал Джориан и вопросительно посмотрел на Ванору.
- Мне красного вина, - проронила та.
- Перекусить не найдется? - спросил Джориан. - Мы идем издалека.
- Есть хлеб, сыр и яблоки. Печь уже прогорела, так что горячего ужина
предложить не можем.
- Прекрасно, пусть будут хлеб, сыр и яблоки, - и Джориан повернулся,
собираясь усадить Ванору за один из столов.
- Мастер Никко! - сказал Рюйс ему вдогонку. - У тебя есть разрешение на
эту висюльку?
И он указал на меч Джориана, который был теперь прикручен к ножнам
проволокой. Концы проволоки скрепляла небольшая кожаная печать с двуглавым
орлом - символом Оттомани.
- Мне его дали при въезде в город, - демонстрируя лист тростниковой
бумаги, ответил Джориан. - Я направляюсь в Виндию.
Среди завсегдатаев выделялись двое мужчин; они выпивали и вполголоса
бранились. Джориан с Ванорой ужинали, запивая еду вином, - спешить им было
некуда. Другие посетители приходили и уходили, но парочка в углу продолжала
спорить.
Время шло, Джориан и Ванора давно уже покончили с едой, а те двое все еще
препирались. Один из мужчин в раздражении повысил голос. Через некоторое
время он вскочил, перегнулся через лавку и, потрясая кулаком, завопил:
- Ах ты, евнухово отродье, хочешь прикарманить мои комиссионные, да? Ты
еще об этом пожалеешь, я никому не позволю так со мной обращаться! В
последний раз предупреждаю! Сей же час отдай мою долю, а не то...
- Отгребись, - отозвался сидящий за столом.
Дико взвизгнув, стоящий человек выплеснул в лицо обидчику содержимое
своей кружки. Тот, брызжа слюной, попытался вскочить и выхватить нож, но
плащ попал под лавку и не пускал. Пока сидящий боролся с плащом, стоящий
осыпал его угрозами и оскорблениями. Видя, что назревает потасовка,
развалившийся в углу здоровенный верзила бросил на Рюйса вопросительный
