Незаконнорожденного Высочества?
- Нету у меня времени, мастер Джориан, лясы точить. Работы невпроворот.
Громко стуча каблуками, Ванора вышла из кухня. Джориан ухмыльнулся ей
вслед; молодая бородка встопорщилась. Непонятно, чего она разозлилась?
Может, он попал в точку? Джориан с аппетитом поел, от души выпил и вернулся
в захламленную комнату. Когда Ритос-кузнец заглянул туда спустя несколько
часов, бывший король лежал прямо на полу, завернувшись в медвежью шкуру, и
громко храпел,
Джориана разбудил тихий скрип открываемой двери. Увидев входящего
кузнеца, он вскочил на ноги и поклонился.
- Привет, тебе, мастер Ритос! - воскликнул он. - Твой покорный слуга
нижайше благодарит за гостеприимство.
Кузнец был гораздо ниже стоявшей за ним Ваноры, но таких широченных плеч
Джориану еще видеть не приходилось. Пожатие огромной руки заставило крепкого
Джориана скривиться от боли. Продубленное лицо под седыми космами было
сплошь покрыто складками и морщинами; на нем резко выделялись полуприкрытые
тяжелыми веками холодные оловянные глаза.
- Добро пожаловать в мой дом, - пророкотал Ритос. - Сожалею, что из-за
досадной ошибки в одном из моих защитных заклинаний тебе пришлось плутать по
лесу. Ванора говорит, ты пришел полумертвый от голода.
- Ага. Я прикончил провизию и хотел подстрелить какую-нибудь дичь. Я-то
думал, что умею обращаться с луком, но первый же попавшийся заяц меня
разубедил.
- Наверное, лешие увели зверей с твоего пути. Охраняют их от охотников не
из любви к живой природе - для себя берегут. Садись, мастер Джориан. Сегодня
вечером можешь отдыхать, а завтра я подумаю, как ты отработаешь пропитание,
пока будешь жить здесь. Ну, рассказывай, как ты попал в эту передрягу, -
продолжал Ритос, пока Ванора разливала вино.
- Началось все пять лет назад, - с готовностью заговорил Джориан, который
был рад поболтать после вынужденного молчания, - но лучше вернуться к
истоку. Отец мой, Эвор-часовщик, доживал свой век в Ардамэ.
- Где это?
- Городок в Кортолии, недалеко от столицы. Он хотел научить меня делать
клепсидры - водяные часы. Да только руки у меня оказались слишком большие и
неуклюжие для тонкой работы, даром что с уздой, мечом, плугом и посевами
управлялись исправно. Я всю премудрость выучил, но как до дела дойдет -
стоп. Ну, в конце концов он махнул на меня рукой, только напоследок потащил
с собой в Двенадцать Городов, где у него были заказы на установку клепсидр.
И вот он отдал меня подмастерьем к Фимбри-плотнику из Ардамэ. Только
Фимбри через месяц отослал меня обратно, да еще счет приложил за сломанные
инструменты - силушку свою я сдерживать тогда не умел.
Пришлось отцу определить меня к Рубио, кортоль-скому торговцу. Там я
прослужил год, но в один прекрасный день просчитался в выручке. Этот Рубио
был малый злющий и вспыльчивый, а дела у него в то время шли неважно. Ну, он
на меня и набросился, да не учел, что я за год его перерос. Огрел меня
тяжелой тростью, а я палку-то вырвал и переломил об его голову. Он упал и
лежит. Ну, думаю, убил; я и сбежал домой в Ардамэ.
Отец меня прятал, пока не дошел слух, что Рубио оклемался. Потом
пристроил в дом бездетного крестьянина, некоего Оннуса. Все толковал мне,
что, ежели поведу игру с умом, ферма мне достанется ~ Оннус вдовец и родни у
него нет. Но Оннус оказался скрягой, из тех, что, закалывая свинью, ищут,
кому бы и свинячий визг продать, чтобы не пропадал. Заставлял меня работать
по шестнадцать часов в день и чуть совсем не уморил. В конце концов он меня
застукал, когда я вместо работы приударял за соседской дочкой, и отходил
хлыстом. Я, конечное дело, хлыст вырвал...
- И всыпал хозяину по первое число? - догадли-во спросил Ритос.
- Нет, мой господин, как можно. Я всего лишь засунул хозяина башкой в
кучу его собственного дерьма, да так, что он насквозь проскочил, - и пошел
себе спокойненько домой.
От вина Джориан заметно повеселел и заговорил сбивчиво, оживленно
размахивая руками.
- Отец, бедолага, просто с ног сбился, чтобы най-ти мне работенку по
силам. Старшие братья стали умелыми, уважаемыми часовщиками, сестры
повыхо-дили замуж - я один болтался без дела. "Родись ты с двумя головами, -
говаривал отец, - мы б тебя за деньги показывали, но ты просто молодой,
здоровый, неотесанный болван, только баклуши бить и умеешь". Так вот, решили
мы пойти к Зимбалле, ардамайской колдунье.
Подбросила ведьма трав в котелок, насыпала в огонь каких-то порошков -
повалил дым, а по стенам заплясали тени, хотя кто их отбрасывал, ума не
приложу. Впала она в транс, шамкает что-то, бормочет.
И говорит это она под конец: "Джориан, сынок, по всему выходит - быть
тебе королем или бродягой".
"Как это? - говорю. - Сам-то я хочу стать уважаемым ремесленником, как
папаша, и жить припеваючи".
"Твоя беда, - продолжает ведьма, - что ты слишком хорош, чтобы ходить за
плугом или мести улицы города Кортолии. Уж коли ни одно дело не дается,
значит, боги тебе другое назначили. Такому, ежели он не рожден в богатстве и
роскоши, одна дорога: по земле топать и людьми править. Рано или поздно одно
приводит к другому"
"А вот, к примеру, солдатская служба?" - спрашиваю.
"Солдат всегда бродяга".
"В солдаты и подамся", - говорю.
Отец пытался мне отсоветовать, мол, с твоим ли умом лямку тянуть, да что,
мол, в этой работенке девять десятых скуки смертной и одна леденящего ужаса.
Но я ответил, что мне пока от этого ума ни жарко, ни холодно, и пошел-таки в
солдаты. В Кортолии мне дали от ворот поворот, видно, Рубио нашептал кому
надо.
Отправился я в Оттомань и поступил алебардщиком к Его Незаконнорожденному
Высочеству. Год маршировал взад-вперед по плацу под гавканье офицеров:
"Копья наперевес! Вперед, арш!" Дрался в сражении, когда Вольная Рота
хотела разграбить Оттомань. Но Его Незаконнорожденное Высочество бросил на
них свою новомодную кавалерию - закованных в панцири рыцарей на огромных
битюгах - и разбил наголову. Они врага и на выстрел к нашей пехоте не
подпустили. Под конец срока я согласился с папашей: жизнь наемника не по
мне.
Ушел я со службы и отправился в Ксилар. Явился аккурат в тот день, когда
они казнили старого короля и выбирали нового. Мне наставник в детстве,
помню, рассказывал про этот забавный обычай, но я впервые попал в Ксилар и
совсем забыл о нем. Словом, когда мне прямо в лицо полетело что-то круглое,
черное, как футбольный мяч, я его поймал. И вдруг, ужас, вижу, это
только-только отрубленная человеческая голова, и кровь по рукам течет. Брр!
Тут мне сказали, что я и есть новый король Ксилара.
Сперва я балдел; они меня всего разодели, пичкали вкусной жратвой и
выпивкой, красивых жен мне на шли. Но быстро скумекал: сегодня я поймал
голову, а через пять лет сам лишусь головы.
Здесь, конечное дело, всего вдоволь - одежды, еды, выпивки, женщин для
забав, но ежели тебе отрубят голову, другая не вырастет. Процарствовал я так
с годик под наставления старого Граллона и Таронуса и решил: пора из этой
западни выбираться любым способом.
Начал с самого простого - выскользнул из дворца и дал деру. Но ксиларцы к
этому привычные и тут же меня сцапали. Там у них целая рота - Королевская
Гвардия называется - неплохо владеет сетями и арканом; они к королю
специально приставлены, чтобы часом не удрал. Пробовал вербовать
соучастников - они предали меня. Пробовал подкупить стражников - они
прикарманили денежки и предали меня.
На третий год я постарался стать таким королем, чтоб ксиларцы
смилостивились и отменили свой обычай. Стал реформатором. Изучил право и
боролся за исполнение законов. Изучил экономику и придумал, как без вреда
для королевства снизить налоги. Изучил воинское искусство и очистил Дол от
разбойников, а побережье от пиратов. Сказать правду, одна мысль о сражении
вгоняет меня в дрожь...
Кто счастлив скакать на коне боевом?
Не я!
Кто любит размахивать острым копьем?
Не я!
Кто рад, когда панцирь железный на нем?
Кто шлем не снимает ни ночью, ни днем?
Мечтает о стычках кровавых с врагом?
Не я!
Кто жаждет мечом супостата проткнуть?
Не я!
Иль дротик метнуть неприятелю в грудь?
Не я!
При лязге оружья кого берет жуть?
Кто очень хотел бы с войны улизнуть?
Чтоб пиво из кружки в таверне тянуть?
Я! Я!
Однако топор был еще страшнее, и в конце концов злодеи стали меня бояться
больше, чем я их.
- Кто сочинил эти стихи? - спросил Ритос.
- Некий безвестный рифмоплет, по прозвищу Джориан из Ардамэ. Но к делу.
через год все были уверены: король Джориан, даром что молодой, лучший
правитель с начала времен.
Думаешь, ксиларцы отменили свой дурацкий закон? Ничуть не бывало.
Наоборот, приставили дополнительную охрану, чтоб я уж точно не убежал. Я
отправлялся на верховую прогулку, охоту, ловить разбойников и даже к бабе не
иначе, как в окружении целого отряда арканщиков из швенских степей,
следивших, чтобы я не дал деру.
Я тогда совсем раскис. Ударился в загул - жратва, выпивка, бабы, ночные
кутежи. Так что к концу четвертого года превратился в жирную слюнявую
развалину.
В ту зиму я подхватил простуду, простуда перешла в лихорадку - в общем,
чуть не помер. Вот, метался я в бреду, и привиделся мне какой-то человек.
Иногда он казался похожим на отца, который аккурат в тот год преставился. Я
посылал родителям вдоволь денег, но в Ксилар позвать не смел: стоило мне при
случае удрать, они бы оказались заложниками.
Иногда тот странный человек представал в обличье одного из великих богов:
то он был Герикс, то Псаан, а то и сам старина Зеватас. Короче, с лица был
разный, а говорил одно: "Джориан, сынок, мне стыдно за тебя; с твоим ли умом
и силой сдаваться перед таким пустяком, как угроза потерять голову? Покажи
им всем, малыш! Попытаешься удрать, может, что и выйдет, а уж не попытаешься
- пеняй на себя. Чем ты, собственно, рискуешь?"
Я поправился, но слова запали в душу. Я услал всех женщин, оставил только
четырех законных жен да пятую, какую сам выбрал. Упражнялся в оружейной и
гимнастическом зале, пока не стал здоровее прежнего. А еще перечитал в
королевской библиотеке все, что могло сгодиться для побега. Год убил на
гимнастику и книжки. Ох и трудное это дело - одновременно упражнять тело и
голову, легче рыбу научить на волынке играть. После гимнастики так устаешь,
что премудрость не лезет в голову, а когда читаешь книжки, не остается
времени на гимнастику. Я старался, как мог.
Я так рассудил: коли боги меня предназначили для бродячей жизни, нелишне
к ней подготовиться, поэтому изучал все, что мало-мальски могло сгодиться.
Выучился говорить по-мальвански, по-феридийски и по-швенски. Сумел овладеть
не только обычным оружием, но и орудиями преступников: мешочком с песком,
кастетом, удавкой, отравленным перстнем... Нанял Мер-луа-актера, и он научил
меня гримироваться, перевоплощаться и копировать чужой говор.
В последний год своего царствования я также сколотил отряд из самого
мерзкого отребья, какое удалось найти в Двенадцати Городах: карманник,
мошенник, фальшивомонетчик, разбойник, основатель культов и секретных
обществ, контрабандист, шантажист и два грабителя. Содержал их в довольстве,
а они меня обучали своему ремеслу. Теперь мне ничего не стоит взобраться по
отвесной скале, взломать ставни, сорвать замок, вскрыть сундук и - коли
застукают - убедить домовладельца, что я добрый дух, посланный богами для
проверки его поведения.
Пройдя обучение, я стал, можно сказать, неплохим подмастерьем широкого
