Тоже способ. При моем появлении Гарька отвлекся от этого занятия и
вонзился в меня взглядом.
- Ну,- спросил,- как?
- Изыди,- попробовал отбиться я. - Как обычно.
- А как обычно? - тут же прицепился он.
Я вздохнул.
- Гаденыша одного сегодня отловил. Ржавченко убили. Кретинов опять су-
ют - учи, говорят. Чего тебе еще? Все нормально. А у тебя?
- И у меня нормально,- сказал он и снова включился в борьбу с антреко-
том.
Очевидно, мои новости Гарьку не заинтересовали. Даже странно. Его зе-
ленью не корми, дай выяснить чужую позицию по основным вопросам мироз-
данья. О том, что теснота общения, как вообще всякая теснота, противна
человеческому духу, он думать не хочет и на инспирированную им же гру-
бость не реагирует.
А может, сегодня ему просто-напросто достался жесткий антрекот?
Я не спеша доел голубцы и сунул тарелки в дробилку. Обеденный перерыв
кончался. Я задумался. По идее, мне сейчас следовало поспешать на ка-
федру, и поспешать рысью, потому что мне платят деньги не за то, что я
в столовой думаю о фекалиях, а за то, что я всегда там, где мне нужно
быть, а быть мне сейчас нужно в лаборатории. С другой стороны - я за-
метил, что иду уже медленнее - сегодня мне туда идти как раз не обяза-
тельно, Сельсин скорее всего уже утвердил вместо меня Вацека, так что
плюну-ка я лучше на все отравленной слюной и поеду к Дарье. Тем более
что нынче дополнительное занятие и придут только изгнанные с предыду-
щих лабораторок за неподготовленность разгильдяи да еще хворые с бу-
мажками о хворобах,- эти две категории обучаемых сильнейшим образом
пересекаются. Вацек справится. Не забыть бы поговорить насчет него с
дядей Колей.
Наверное, я все-таки соскучился по нормальным людям - иначе не объяс-
нить, почему я свернул к лабораторному корпусу. Вацек так Вацек. Сей-
час я воспринял бы даже Хамзеевну.
Должно быть, прежде, в былые времена башня лабораторного корпуса смот-
релась неплохо, умиляя прохожих конструктивистскими изысками прошлого
века,- но теперь здорово напоминала гигантский заснеженный пень.
Здесь, сколько я себя помню, расчищали только дорожку перед входом:
во-первых, снегоедам было негде развернуться, а во-вторых, на кафедре
после продолжительных дебатов возобладало мнение, что в снегу теплее.
Снегу навалило по третий этаж, и сквозь могучие завалы, вроде послед-
него привета от утопленников, просачивался слабый оконный свет. По ве-
черам это было даже красиво. Сейчас вокруг корпуса крутился туман: на
Красноказенной со вчерашнего дня яро ломали асфальт и крушили экскава-
тором обогревательные трубы, а зачем - поди пойми. На тротуарах и не
думало подтаивать, лишь стих ветер и все так же падал ленивый снег,
сеялся вертикально черт-те откуда. Он так способен сеяться неделями, я
его знаю, и торопиться ему глупо, у него впереди весь ледниковый пери-
од. Звуки куда-то пропали, было ватно. На вершине монументального суг-
роба мерз почем зря пегий голубь на одной лапе и косился на меня крас-
ным, как у плотвы, глазом. Мало их теперь осталось, но еще живут и,
наверное, размножаются. Это правильно. Тут такое дело, божьи твари:
кто быстрее приспособится, тот и выживет, ясна задача?
Адаптантам она ясна вполне.
4
Пока будет что охранять, будет и охрана. А когда охранять будет нече-
го, она все равно будет. Сначала я предъявил пропуск при входе, потом
у дверей кафедры - там тоже сидела тетка и тоже толстая, как цистерна.
Она меня не знает. Миллион раз мимо нее ходил, а она меня не знает.
Пыхтит, смотрит пропуск, потеет... Интересно, зачем ей кобура с "та-
рантулом", если она свой палец в предохранительную скобу ни за что не
просунет? Увы, генотест подтверждает, что мы с ней (теткой, а не ско-
бой) принадлежим к одному биологическому виду. Жаль.
- Все в порядке, проходите.
Ну, спасибо тебе, родная. Ну, обрадовала.
В лаборатории не нашлось никого, лишь маячил одинокий студиоз, напрас-
но вскочивший с места при моем приближении, зато в лаборантской я нак-
рыл сразу обоих - Вацека и Сашку Столповского, лаборанта. Сашка сидел
за столом и что-то строчил на листе бумаги.
- А, дети подземелья! - сказал я. - Сачкуем?
- Гы! - сказал Сашка и не поднял глаз. Вацек робко улыбнулся. Робко и
виновато.
Когда мне с ним не бывает неловко, он меня раздражает. Ему нужна на-
качка, как лазеру, а пока накачки нет, Вацек так и будет стоять и улы-
баться. Заставить Сашку работать он не может, а оставить лодыря в по-
кое ему мешает принадлежность к породе выпрямителей пизанских башен.
По-моему, прогресс гораздо чаще рождается не в борьбе идей, а в мучи-
тельном перетягивании каната на уровне классических инстинктов.
- Ну?
- Сейчас, сейчас,- сказал Сашка. - Я скоренько.
Я уже понял, что он пишет. Сегодня он был опять пойман на входе как
злостно опоздавший и препровожден в караульное помещение - очень зря.
Сашка был задирист и мстителен. Такого он не прощал и уже успел отос-
лать Сельсину ядовитую объяснительную, а теперь потел над докладной в
адрес начальника охраны. Я пробежал бумагу вполвзгляда. Документ был
неотразим и изобличал всю гнусную подноготную вахтерши, "которая из-за
явно неполного служебного соответствия, выражающегося в служебной мед-
лительности, допускает образование при входе в корпус очереди мерзну-
щих сотрудников вследствие непрерывного рассказывания означенной вах-
тершей анекдотов сомнительного свойства и обсуждения интимной жизни
начальника охраны непосредственно в рабочее время", а также - это все
знают - бегает за пивом в буфет, бросая свой пост. Были в бумаге и
трогательные слова о добросовестности, о попранном служебном долге, о
палках, торчащих в колесах Глобальной Энергетической и о поврежденной
электрической плитке, используемой в нарушение противопожарной инс-
трукции от 18 ноября 2027 года.
- Силен,- сказал я. - Тебе бы должность - был бы страшен.
- Угу,- сказал Сашка. - Естественно. Вследствие служебной медлитель-
ности.
- Бросай рукоделие. Студенты ждут.
- Много? - испуганно спросил Вацек.
- Много не много, а один ждет. Может, и еще подойдут. Ты чего уши раз-
весил? Бери этого лодыря за зебры, чтоб бумагу не изводил, и тащи. Ему
вкалывать надо.
- А в Канаде мамонта оживили,- вдруг сказал Сашка. - Вы не слышали?
- Нет,- сказал Вацек.
- По экрану показывали,- сказал Сашка и даже облизнулся в предвкуше-
нии. - Что, никто не видел? Ну, так я вам расскажу. Пять лет генокод
читали, пока разобрались. Своих-то мамонтов они еще в палеолите всех
повыбили, так наши им по линии добрососедства от Березовского, музей-
ного - полхвоста за валюту, неужели не слышали? Сделка века! Ну, дол-
го, я вам скажу, они мыкались, пока своего не воспроизвели. У них там
целая программа была: первый зверь экспериментальный, а потом, значит,
нарастить поголовье и пустить вольным выпасом по всей Канаде, чтобы
мясо всегда свежее. Коровы, свиньи повымерзли - так? Так. Это раз. Мя-
са всем хочется - два. Овцебыки ихнии - мелочь с рогами, там смотреть
не на что. Мамонту в подметки не годятся. Ну, вырастили, значит, ка-
надцы мамонта в лаборатории, так он им все приборы ногами передавил, и
пришлось его раньше времени из-под контроля на вольный выпас. А он там
взял да и сдох через два дня.
- Замерз? - хмыкнул я.
- Напутали с генокодом? - спросил Вацек.
- Куда там! Начал было этот мамонт снег в лесу клыками разрывать, тра-
ву искал. А под снегом в том месте черт знает с каких времен - капкан
на гризли, ржавый. Но сработал: хлоп - хобота нет. Напрочь. Мамонт от-
дельно, а хобот отдельно. А кому нужен мамонт с хоботом отдельно? В
таком виде он сам себе не нужен. Потосковал-потосковал и помер. Канад-
цы в шоке: исходного материала-то у них совсем не осталось. А вторую
половину хвоста мы им продать отказались, как ни упрашивали. Во-пер-
вых, она оказалась слоновьей, а во-вторых, самим нужна.
Вацек принужденно улыбнулся.
- Болтун,- сказал я. - Мамонты ему, бездельнику. Ты мне зубы не заго-
варивай. Ты мне лучше вот что скажи: когда на четвертом стенде коллек-
тор искрить перестанет?
- А он разве искрил? - удивился Сашка. - Ну ладно, ладно, верю. И...
что?
- А ты не догадываешься?
- Почистить?
- Вот именно.
Сашка глубочайше вздохнул и посмотрел на меня. Потом на Вацека.
- Вацек,- пропел он томным голосом умирающего лебедя. - Ваценька...
- Нечего тут,- сказал я. - Марш работать.
Сашка обиженно посопел, отложил недописанную кляузу и полез ковырять
пальцем в ухе. Правым мизинцем в правом ухе. Я все понял.
- Слушай, Вац,- сказал я просительно. - Может, ты пока включишь там,
а? Погоняй в разных режимах, и студента тоже, а я тут покажу Кузину
маму этому дармоеду. Лады?
Вацек не может вынести, когда я говорю просительно. Разумеется, он тут
же вышел, даже не взглянув на Сашку, и минуту спустя за стенкой уже
что-то гудело, завывало и даже, возможно, искрило. Мы с Сашкой оста-
лись вдвоем. Шутки кончились. Теперь я остро чувствовал, что лучше мне
было сюда не ходить, а ехать прямиком к Дарье. Помимо общения с Саш-
кой, есть очень много других способов испортить себе настроение.
- Ну что, хохмач? - спросил меня Сашка голосом начальника.
- Что - что? - строптиво спросил я голосом начальника рангом выше.
Сашка терпеливо покопался в брючном кармане и извлек ключи, вряд ли
что-нибудь отпирающие, но зато с брелоком, выполненным в виде больше-
головой кошки с тигровой расцветкой и отчаянным взглядом жертвы ва-
лерьянового похмелья. Оба глаза кошки горели зеленым - жукодав и ваку-
ум-фильтр работали в полную силу.
- Нас не слышат.
- А нас слушают? - спросил я. - Был бы очень польщен, что кому-то ну-
жен.
- Ты этот тон брось,- сказал Сашка. - Ты у меня уже вот где сидишь.
Что у тебя по основной теме?
- Ничего,- ответил я.
- Почему?
Я свернул лицо в гримасу.
- Потому что ничего и быть не может. Пусто. Бред эта ваша основная те-
ма, по-моему. Ты сам вникни: откуда, ну откуда среди преподавателей
может взяться адаптант? Рожу я вам его, что ли?
- Интересная мысль,- похвалил Сашка. - Есть аргументы?
- Пожалуйста,- сказал я, закипая. - Вот тебе аргументы: мы им просто
не нужны. Точнее, мы им нужны лишь постольку, поскольку обеспечиваем
им своеобразную экологическую нишу, хотя вряд ли они способны это по-
нять. Если бродячая собака остановилась около столба, сие еще не зна-
чит, что она станет читать расклеенные на столбе объявления, есть у
меня такое личное наблюдение. У собаки просто иные намерения. Что я,
адаптантов никогда не видел? Сколько угодно и каждый день. Зато никог-
да не видел кишечных паразитов, сующихся управлять мыслями своего хо-
зяина. Уровни различны - суть одна. Между прочим, каждый преподаватель
дважды в год проходит стандартное генотестирование, а раз в два года -
проверку по форме А-плюс, и без никаких. Во избежание. У вас там, на-
деюсь, известно, что такое форма А-плюс? Если даже допустить дурацкое
предположение, что где-то среди нас существует выродок-супер, способ-
ный маскироваться под человека на уровне, превышающем наши возможности
чтения генокода, то мы его просто не сможем найти, это хоть ясно?
- Это ясно,- сказал Сашка. - Такого рода аргументы оставь при себе.
Можешь мне поверить, он существует. И наша задача - его найти.
Ну вот, опять сказка про белого бычка. Я удержал себя в рамках. Вооб-
ще-то иногда полезно покричать на свое непосредственное начальство, но
сейчас был явно не тот случай. Сашка не Сельсин. В Сашкином ведомстве
крика не ценят.
- Что удалось сделать? - спросил он самым заурядным голосом.
Я рассказал ему, что мне удалось сделать. Это не заняло много времени.
Сашка кивнул.
- Понятно. Круг подозреваемых?
- Я никого не подозреваю.
- Круг наиболее вероятных кандидатов в адаптанты,- уточнил Сашка. - По
