морем?
- Да, много раз.
- И вы не замечали, что пассажиры частенько заходят друг к другу в
каюты?
- Замечал.
- Это всегда наводило вас на подозрение?
- Нет.
- Не вправе ли я пойти дальше и заключить, что раньше у вас в таких
случаях никогда не возникало подозрений?
- Нет, не вправе.
- Вы по природе человек подозрительный?
- Не нахожу.
- Или, что называется, ревнивый?
- Не сказал бы.
- Намного вы старше вашей жены?
- На семнадцать лет.
- Тем не менее вы не в таких годах, чтобы не знать, как непринужденно
и почти не считаясь с разницей полов держатся друг с другом молодые люди
и женщины наших дней?
- Если вас интересует мой возраст, то мне сорок один.
- То есть практически вы принадлежите к послевоенному поколению?
- Я воевал.
- Тогда вам, вероятно, известно, что многое, считавшееся до войны по-
дозрительным, давно уже не рассматривается как таковое?
- Мне известно, что теперь ко всему относятся легко и просто.
- Благодарю вас. Скажите, случалось ли вам подозревать в чем-нибудь
вашу жену до того, как она покинула вас?
Динни подняла глаза.
- Не случалось.
- И тем не менее такого ничтожного обстоятельства, как то, что соот-
ветчик вышел из ее каюты, оказалось достаточно, чтобы вы установили за
ней наблюдение?
- Да. Кроме того, они все время на пароходе проводили вместе, и я
своими глазами видел, как он выходил в Лондоне из дома, где она остано-
вилась.
- Говорили вы ей, будучи в Лондоне, что, если она не вернется к вам,
все последствия лягут на нее?
- Едва ли я мог употребить подобные выражения.
- А какие же вы употребили?
- Я сказал ей, что она имеет несчастье быть моей женой и поэтому не
может вечно оставаться соломенной вдовою.
- Тоже не слишком изящный оборот, правда?
- Допускаю.
- Итак, вы стремились воспользоваться любым предлогом и любым ее зна-
комством, чтобы освободиться от нее?
- Нет, я стремился вернуть ее.
- Невзирая на ваши подозрения?
- В Лондоне у меня еще не было подозрений.
- Остается предположить, что вы дурно обращались с ней и намеревались
освободиться от брачного союза, унижавшего вашу гордость.
Неторопливый низкий голос вставил:
- Протестую, милорд.
- Милорд, поскольку истец признал...
- Согласен, мистер Инстон, но кто из мужей не совершает поступков, за
которые потом хочется извиниться?
- Как угодно вашей милости... Во всяком случае, вы распорядились ус-
тановить наблюдение за вашей женой. Когда именно?
- Как только вернулся на Цейлон.
- Сразу же?
- Почти.
- Это не свидетельствует о горячем желании вернуть ее. Не правда ли?
- После того что мне рассказали на пароходе, мои намерения решительно
изменились.
- Ах, на пароходе. А ведь выслушивать сплетни о своей жене не очень
красиво. Вы не находите?
- Нахожу. Но она отказалась вернуться, и я должен был внести ясность
в положение вещей.
- Всего спустя два месяца после ее ухода от вас!
- Прошло уже больше двух месяцев.
- Но меньше трех. Мне кажется, вы просто вынудили ее покинуть вас, а
затем использовали первую же возможность застраховать себя от ее возвра-
щения.
- Неправда.
- Хорошо, допускаю. Скажите, вы обратились в сыскное агентство до
отъезда из Англии на Цейлон?
- Нет.
- Вы можете подтвердить это под присягой?
- Да.
- Как же вы вошли с ним в контакт?
- Я поручил сделать это моим поверенным.
- О, так, значит, до отъезда вы беседовали с вашими поверенными?
- Да.
- Невзирая на то, что у вас еще не было подозрений?
- Когда человек уезжает так далеко, он должен побеседовать со своими
поверенными. Это естественно.
- Вы беседовали с ними о вашей жене?
- И о ней и о других делах.
- Что же вы сказали им о вашей жене?
Динни опять подняла глаза. Ей было все омерзительнее видеть, как тра-
вят человека, пусть даже ее противника.
- По-моему, я сказал только, что она остается здесь у своих родите-
лей.
- И это все?
- Возможно, я прибавил, что наши отношения усложнились.
- И это все?
- Помнится, я сказал еще: "Пока что не представляю себе, чем все это
кончится".
- Готовы ли вы подтвердить под присягой, что не сказали: "Я, может
быть, поручу вам установить за ней наблюдение".
- Готов.
- Готовы ли вы присягнуть, что не сказали вашим поверенным ничего,
наводящего их на мысль о желательности для вас развода?
- Не могу отвечать за мысли, на которые навели их мои слова.
- Попрошу не отклоняться в сторону, сэр. Упомянули вы о разводе или
нет?
- Не помню.
- Не помните? Сложилось или не сложилось у них мнение, что вы намере-
ны начать дело?
- Не знаю. Я сказал им только, что наши отношения усложнились.
- Мы это уже слышали, и это не ответ на мой вопрос.
Динни увидела, как судья высунул голову.
- Мистер Инстон, истец показал, что не знает, какое мнение сложилось
у его поверенных. Что еще вы хотите услышать?
- Милорд, существо порученного мне дела, - я рад возможности кратко
резюмировать его, - сводится к тому, что, как только истец так или иначе
вынудил свою жену покинуть его, он решил развестись с ней и был готов
схватиться за любой предлог, могущий послужить основанием для развода.
- Что ж, вам предоставлено право вызвать его поверенного.
- Ваша милость!..
Этот краткий возглас прозвучал так, словно адвокат собрался пожать
плечами, но передумал и переложил этот жест на слова.
- Хорошо, продолжайте.
Динни со вздохом облегчения уловила заключительные нотки в голосе
Инстона "не-заткнешь-за пояс".
- Итак, хотя вы начали дело, основываясь только на сплетнях, и ослож-
нили его, потребовав возмещения ущерба от человека, с которым не сказали
и двух слов, вы пытаетесь внушить присяжным, что вы терпимый и благора-
зумный супруг, чье единственное желание - вернуть жену обратно?
Динни в последний раз подняла глаза на лицо Корвена, скрытое под еще
более непроницаемой, чем обычно, маской.
- Я вовсе не намерен что-либо внушать присяжным.
- Очень хорошо!
За спиной девушки зашуршал шелк мантии.
- Милорд, - произнес неторопливый звучный голос, - поскольку мой кол-
лега придает этому такое значение, я вызову поверенного истца.
"Очень молодой" Роджер, перегнувшись к Динни, шепнул:
- Дорнфорд приглашает вас всех позавтракать с ним...
Девушка почти ничего не ела: она испытывала нечто вроде тошноты. Та-
кого ощущения не вызывало у нее ни дело Хьюберта, ни расследование смер-
ти Ферза, хотя и то и другое стоили ей гораздо больших страхов и волне-
ний. Она впервые столкнулась с той безмерной злобой, которая сопровожда-
ет тяжбу между частными лицами. Упорное стремление уличить противника в
низости, злонамеренности, лживости, проявлявшееся в каждой реплике пе-
рекрестного допроса, тяжело сказывалось на ее нервах.
Когда они возвращались в суд, Дорнфорд заметил:
- Я знаю, каково вам сейчас. Но не забудьте, что процесс - своего ро-
да игра: обе стороны подчиняются одинаковым правилам, а судья присматри-
вает, чтобы они их не нарушали. Я много раз прикидывал, нельзя ли устро-
ить все это по-другому, но так ничего и не придумал.
- Посидев на таком процессе, перестаешь верить, что в мире есть
что-нибудь до конца чистое.
- А я вообще в этом сомневаюсь.
- Здесь даже Чеширский кот разучится улыбаться, - отозвалась Динни.
- Здесь не улыбаются, Динни. Эти слова следовало бы высечь над входом
в суд.
То ли благодаря этому краткому разговору, то ли потому, что она уже
притерпелась, Динни легче перенесла дневное заседание, целиком ушедшее
на простой и перекрестный допрос стюардессы и агентов частного сыска. К
четырем часам допрос истца и свидетелей обвинения закончился, и "очень
молодой" Роджер подмигнул Динни с таким видом, словно хотел сказать:
"Сейчас суд удалится и я позволю себе взять понюшку".
XXX
Возвращаясь в такси на Саут-сквер, Клер долго молчала и, лишь когда
машина поравнялась с Большим Бэном, вдруг заговорила:
- Подумать только, Динни! Он заглянул в автомобиль, когда мы спали! А
может быть, он просто приврал?
- Будь это так, его показания были бы еще убедительнее.
- Разумеется, я положила голову на плечо Тони. Как же иначе? Пусть
попробуют сами поспать в двухместной машине.
- Удивляюсь, как он не разбудил вас своим фонарем.
- Вероятно, все-таки будил. Я припоминаю, что несколько раз просыпа-
лась как от толчка. Нет, глупей всего я вела себя в тот вечер, после ки-
но и обеда, когда пригласила Тони зайти ко мне и чего-нибудь выпить. Мы
были до того наивны, что даже не подумали о возможной слежке. В зале бы-
ло много публики?
- Да. Завтра будет еще больше.
- Ты видела Тони?
- Мельком.
- Напрасно я тебя не послушалась. Надо было предоставить события их
течению. Эх, если бы я любила его!..
Динни промолчала.
В гостиной Флер они застали тетю Эм. Она подплыла к Клер и уже откры-
ла рот, но спохватилась, пристально взглянула на племянницу и ни с того
ни с сего объявила:
- Все едино! Ненавижу это выражение! От ко'о оно у меня? Динни, расс-
кажи мне про судью. Он длинноносый?
- Нет. Но сидит он очень низко и все время высовывает голову вперед.
- Зачем?
- Я его не спрашивала, тетя.
Леди Монт повернулась к Флер:
- Можно подать Клер обед в постель? Ступай, доро'ая, прими хорошую
ванну, ложись и не вставай до утра. Перед таким судьей нужно выглядеть
свежей. Флер тебя проводит, а я по'оворю с Динни.
Когда они ушли, леди Монт подошла к камину, где горели дрова:
- Утешь меня, Динни. Как в нашей семье мо'ла случиться такая история?
Это не к лицу никому из Черрелов, кроме разве твое'о прадеда, но он ведь
родился раньше королевы Виктории.
- Вы хотите сказать, что он был беспутным от природы?
- Да. И'рок. Любил удовольствия и компанию. Е'о жена мучилась с ним
всю жизнь. Шотландка. Очень странно!
- В этом, наверно, и заключается причина того, что мы стали добропо-
рядочными, - отозвалась Динни.
- В чем?
- В комбинации.
- Нет, скорее в день'ах, - возразила леди Монт. - Он их промотал.
- А их было много?
- Да. Е'о отец разбо'ател на хлебе.
- Нечестное богатство.
- Почему? Во всем виноват Наполеон. У нас было то'да шесть тысяч ак-
ров, а после твое'о прадеда осталось только тысяча сто.
- И те большей частью под лесом.
- Да, чтобы стрелять вальдшнепов. Успеет процесс попасть в вечерние
газеты?
- Разумеется. Джерри - человек на виду.
- Надеюсь, туалета Клер не коснутся. Понравились тебе присяжные?
Динни пожала плечами:
- Я не умею читать чужие мысли по лицам.
- Это все равно как щупать нос у собаки: тебе кажется, что он горя-
чий, а на самом деле она здорова. А что с молодым человеком?
- Он - единственный, кого мне по-настоящему жаль.
- Да, - согласилась леди Монт. - Каждый мужчина прелюбодействует, но
в своем сердце, а не в автомобилях.
- Людям важно не то, что есть, а то, что кажется, тетя Эм.
- По мнению Лоренса, косвенные улики доказывают, что совершилось то,
чего на самом деле никто не совершал. Он полагает, что так даже лучше:
все равно Клер сочтут виновной в том, в чем она не виновата. Разве это
справедливо, Динни?
- Нет, тетя.
- Ну, мне пора домой, к твоей матери. Она ниче'о не ест, только си-
дит, читает и все больше бледнеет. А Кон забыл даже про свой клуб. Флер
собирается увезти их и нас на своей машине в Монте-Карло, ко'да все кон-
чится. Она говорит, что нам будет там очень хорошо и что Ригз умеет дер-
жаться правой стороны, если не забывает об этом.
Динни покачала головой:
- Лучше всего у себя в норе, тетя.
- Не люблю ползать, - изрекла леди Монт. - Поцелуй меня и поскорей
выходи замуж.
Когда тетка выплыла из комнаты, Динни отошла к окну и стала смотреть
на сквер.
