Их жилища, расположенные вокруг Хайд-парка, на определенном расстоя-
нии друг от друга, следили, как стражи, за тем, чтобы прекрасное сердце
Лондона - средоточие форсайтских помыслов - не ускользнуло из их цепких
объятий, что уронило бы Форсайтов в их же собственных глазах.
Старый Джолион жил на Стэнхоп-Плейс; Джемс с семьей - на Парк-Лейн,
Суизин - в безлюдном великолепии своих оранжево-синих апартаментов около
Хайд-парка (он не женат, нет, благодарю покорно!); Сомс с женой - в сво-
ем гнездышке недалеко от Найтсбриджа; Роджер - в Принсез-Гарденс (Роджер
был тот самый знаменитый Форсайт, который задумал дать новую профессию
своим четырем сыновьям и привел эту мысль в исполнение. "Самое лучшее
дело - доходные дома! - говорил он. - Я только этим и занимаюсь! "). За-
тем Хаймены (миссис Хэймен была единственная замужняя сестра Форсайтов)
- на вершине Кэмпден-Хилла, в доме, похожем на жирафа, таком высоком,
что, глядя на него, можно было свернуть себе шею; Николае с семьей - на
Лэдброк-Гров, в просторном особняке, купленном по чрезвычайно сходной
цене; и, наконец, Тимоти - на Бэйсуотер-Род, вместе с Энн, Джули и Эс-
тер, жившими под его защитой.
Джемс, до сих пор думавший о чем-то своем, осведомился у хозяина и
брата, сколько тот заплатил за дом на Монпелье-сквер. Он сам вот уже два
года присматривается к какому-нибудь такому дому, но за них слишком до-
рого просят!
Старый Джолион рассказал о своей покупке со всеми подробностями.
Контракт на двадцать два года? - повторил Джемс. - Это тот самый, ко-
торый я собирался купить. Ты переплатил за него!
Старый Джолион нахмурился.
- Мне он не нужен, - заторопился Джемс, - не подходит по цене. Сомс
знает этот дом, он подтвердит, что это слишком дорого, - его мнение че-
го-нибудь да стоит.
- Очень мне интересно знать его мнение, - сказал старый Джолион.
- Ну, ты всегда делаешь по-своему, - пробормотал Джемс, - а мнение
стоящее. Прощай! Мы хотим проехаться в Харлингэм. Я слышал, что Джун
уезжает в Уэлс. Тебе будет тоскливо одному. Что ты будешь делать? Приез-
жай к нам завтра обедать.
Старый Джолион отказался. Он проводил их до дверей и, успев уже за-
быть свое раздражение, подмигнул, глядя, как они усаживаются в экипаж:
лицом к упряжке - миссис Джемс, высокая и величественная, с каштановыми
волосами; слева от нее - Ирэн; оба мужа - отец и сын - напротив жен,
словно настороже. Старый Джолион смотрел, как они отъезжают в полном
молчании, освещенные солнцем, раскачиваясь и подскакивая на пружинных
подушках в такт движению экипажа.
Молчание было прервано миссис Джемс.
- Ну и сборище! - сказала она.
Сомс кивнул и, бросив на нее взгляд из-под опущенных век, заметил,
как непроницаемые глаза Ирэн скользнули по его лицу. Весьма вероятно,
что все члены форсайтской семьи отпускали то же самое замечание, разъез-
жаясь группами с приема у старого Джолиона.
Четвертый и пятый братья, Николае и Роджер, вышли вместе с последними
гостями и направились вдоль Хайдпарка, к станции подземной железной до-
роги на Прэдстрит. Как и все Форсайты солидного возраста, они держали
собственных лошадей и по мере возможности старались никогда не пользо-
ваться наемными экипажами.
День был ясный, деревья в парке стояли во всем блеске июньской лист-
вы, но братья, видимо, не замечали этих подарков природы, которые все же
способствовали приятности прогулки и беседы.
- Да, - сказал Роджер, - у Сомса очаровательная жена. Говорят, они не
ладят.
У этого брата был высокий лоб и свежий цвет лица - свежее, чем у ос-
тальных Форсайтов. Его светло-серые глаза рассматривали фасады вдоль
тротуара. Время от времени Роджер поднимал зонтик и прикидывал им высоту
домов, "засекая их", как он выражался.
- У Нее нет собственных средств, - ответил Николае.
Сам он женился на больших деньгах, а так как это произошло в те золо-
тые времена, когда еще не был введен закон об имуществе замужних женщин,
то Николасу удалось найти для приданого жены весьма удачное применение.
- Кто был ее отец?
- Фамилия его Эрон; говорят, профессор.
Роджер покачал головой.
- Тут деньгами и не пахнет, - сказал он.
- Говорят, что ее дед со стороны матери торговал цементом.
Лицо Роджера просветлело.
- Но обанкротился, - продолжал Николае.
- А! - воскликнул Роджер. - У Сомса еще будут неприятности из-за нее.
Помяни мое слово, у него будут неприятности - в ней есть что-то иност-
ранное.
Николае облизнул губы.
- Хорошенькая женщина, - и он махнул метельщику, чтобы тот уступил им
дорогу.
- Как это он заполучил такую жену? - спросил вдруг Роджер. - Ее туа-
леты, должно быть, недешево обходятся!
- Энн мне говорила, - ответил Николае, - что Сомс был просто помешан
на ней. Она пять раз ему отказывала. По-моему, Джемс неспокоен насчет
них.
- А! - опять сказал Роджер. - Жаль Джемса, у него было столько хлопот
с Дарти.
Его яркий румянец еще сильнее разгорелся от ходьбы, он поднимал зон-
тик все чаще и чаще. У Николаев было тоже очень довольное выражение ли-
ца.
- Слишком бледна, на мой взгляд, - сказал он, - но фигура великолеп-
ная!
Роджер промолчал.
- По-моему, у нее очень благородный вид, - сказал он наконец. Эта бы-
ла самая высшая похвала в словаре Форсайтов - Из этого юнца Босини вряд
ли выйдет что-нибудь путное. У Баркита говорят, что он, видите ли, та-
лант. Задумал улучшить английскую архитектуру; тут деньгами и не пахнет!
Хотел бы я послушать, что говорит по этому поводу Тимоти.
Они подошли к кассе.
- Ты каким классом поедешь? Я - вторым.
- Не признаю второго, - сказал Николае, - того и гляди подцепишь
что-нибудь.
Он взял билет первого класса до Ноттинг-Хилл-Гейт; Роджер - второго
до Саут-Кенсингтон. Через минуту подошел поезд, братья простились и ра-
зошлись по разным вагонам. Каждый был обижен, что другой не пожертвовал
своей привычкой ради того, чтобы побыть немного дольше в его обществе;
но Роджер подумал: "Ник - упрямый осел, впрочем, как и всегда!" А Нико-
лае мысленно выразился так: "Роджер только и делает, что брюзжит!"
Члены этой семьи не отличались сентиментальностью. Громадный Лондон,
завоеванный Форсайтами и поглотивший их всех, - разве он оставлял время
для сентиментов?
II
СТАРЫЙ ДЖОЛИОН ЕДЕТ В ОПЕРУ
На следующий день, в пять часов, старый Джолион сидел один, куря си-
гару; на столике рядом с ним стояла чашка чая. Он чувствовал себя утом-
ленным и, не успев докурить, задремал. На голову ему уселась муха, его
верхняя губа оттопыривалась под седыми усами в такт тяжелому дыханию,
раздававшемуся в сонной тишине. Сигара выскользнула из морщинистой, со
вздувшимися венами руки и, упав в холодный камин, там и дотлела.
Небольшой сумрачный кабинет с окнами из цветного стекла, чтобы не ви-
деть улицу, был заставлен мебелью красного дерева с темно-зеленой бар-
хатной обивкой и сложной резьбой. Старый Джолион не раз говорил про этот
гарнитур: когда-нибудь за него дадут большие деньги, и ничего удиви-
тельного в этом не будет.
Приятно было думать, что со временем он сможет получить за вещи
больше той суммы, которая когда-то была за них уплачена.
На фоне густых коричневых тонов, обычных для непарадных комнат в жи-
лищах Форсайтов, рембрандтовский эффект его массивной седовласой головы,
откинутой на подушку кресла с высокой спинкой, портили только усы, при-
дававшие ему сходство с военным. Старинные часы, которые он приобрел
почти полвека назад, еще до женитьбы, своим тиканьем вели ревнивый счет
секундам, навсегда ускользавшим от их старого хозяина.
Он никогда не любил этой комнаты и почти не заглядывал сюда, если не
считать тех случаев, когда надо было взять сигары из стоявшей в углу
японской шкатулки, и комната теперь мстила ему.
Его резко выступавшие виски, его скулы и подбородок - все заострилось
во время сна, и на лице старого Джолиона появилось признание, что он
стал стариком.
Он проснулся. Джун уехала! Джемс сказал, что ему будет тоскливо одно-
му. Джемс всегда был глуповат. Он с удовлетворением вспомнил о доме, ко-
торый удалось перехватить у Джемса. Поделом ему - нечего было скупиться;
только о деньгах и думает. А может быть, он действительно переплатил?
Нужен большой ремонт. Можно с уверенностью сказать, что ему понадобятся
все деньги, какие только есть, пока не кончится эта история с Джуи. Не
надо было разрешать помолвку. Она познакомилась с этим Босини у Бейнзов
- архитекторы Бейнз и Байлдбой. Кажется, Бейнз, с которым он встречался,
- тот, что похож на старую бабу, - приходится этому молодому человеку
дядей по жене. С тех пор Джун только и знает, что бегать за женихом, а
если уж она вбила себе что-нибудь в голову, ее не остановишь. Она посто-
янно возится с какими-нибудь "несчастненькими". У этого молодого челове-
ка нет денег, но ей во что бы то ни стало понадобилось обручиться с без-
рассудным, непрактичным мальчишкой, который еще не оберется всяческих
затруднений в жизни.
Она явилась однажды и, как всегда, с бухты-барахты рассказала ему
все; и еще добавила, как будто это могло служить утешением:
- Фил такой замечательный! Он сплошь и рядом по целым неделям сидел
на одном какао.
- И он хочет, чтобы ты тоже сидела на одном какао?
- Ну нет, он теперь выбирается на дорогу.
Старый Джолион вынул сигару из-под седых усов, кончики которых потем-
нели от кофе, и посмотрел на Джун, на эту пушинку, что так завладела его
сердцем. Он-то знал больше об этих "дорогах", чем внучка. Но она обняла
его колени и потерлась о них подбородком, мурлыкая, точно котенок. И,
стряхнув пепел с сигары, он разразился:
- Все вы одинаковы: не успокоитесь, пока не добьетесь своего. Если
тебе суждено хлебнуть горя, ничего не поделаешь. Я умываю руки.
И он действительно умыл руки, поставив условием, что свадьбу отложат
до тех пор, пока у Босини не будет по крайней мере четырехсот фунтов в
год.
- Я не смогу много дать тебе, - сказал он; эту фразу Джун слышала не
в первый раз. - Может быть, у этого - как его там зовут? - хватит на ка-
као?
Он почти не видел ее с тех пор, как это началось. Да, плохо дело. Он
не имел ни малейшего намерения дать ей уйму денег и тем самым обеспечить
праздную жизнь человеку, о котором он ничего не знал. Ему приходилось
наблюдать подобные случаи и раньше: ничего путного и этого не выходило.
Хуже всего было то, что у него не оставалось ни малейшей надежды поколе-
бать ее решение: ома упряма как мул, всегда была такая, с самого
детства. Он не представлял себе, чем все это кончится. По одежке протя-
гивай ножки. Он не уступит до тех пор, пока не убедится, что у Босини
есть собственные доходы. Ясно как божий день: Джун хватит горя с челове-
ком, который не имеет ни малейшего представления о деньгах. Что же каса-
ется ее скоропалительной поездки в Уэлс к теткам Босини, то он твердо
уверен, что эти тетки препротивные старухи и больше ничего.
И старый Джолион, не двигаясь, смотрел прямо перед собой в стену; ес-
ли бы не открытые глаза, он казался бы спящим... Подумать "только, что
этот щенок Сомс может давать ему советы! Он всегда был щенком, всегда
задирал нос! Скоро того и гляди станет собственником, построит загород-
ный дом! Собственник! Хм! Весь в отца, только и смотрит, как бы обделать
дельце повыгоднее, бездушный пройдоха!
Старый Джолион поднялся и, подойдя к шкатулке, размеренными движения-
ми стал наполнять свой портсигар из только что присланной пачки. Сигары
неплохие, и не так дорого, но по теперешним временам хороших сигар не
достанешь, теперешние и в сравнение не идут с прежними. "Сьюперфайнос"
от Хэнсона и Бриджера! Вот это были сигары!
Мысль эта, как еле уловимый запах, унесла его в прошлое, к тем чудес-
ным вечерам в Ричмонде, когда он сидел с послеобеденной сигарой на тер-
