чим рукопожатием.
- Я чувствую, что он что-то задумал, - сказал слуга. - Конечно, не
мне судить, но ему не впервой принимать внезапные решения. Вы бы дали
мне номера ваших телефонов, - может, я и пригожусь вам обоим.
Динни записала номера.
- Это городской - моего дяди Лоренса Монта, Маунт-стрит; это иного-
родний - нашего дома в Кондафорде, Оксфордшир. Вы меня обязательно най-
дете по одному из них. Бесконечно вам признательна. У меня камень с души
свалился.
- И у меня, мисс. Мистер Дезерт может на меня положиться. Я ему хочу
только добра. Мистер Дезерт не с каждым уживается, но, по мне, он хорош.
- И по мне, Стэк.
- Не люблю отпускать комплименты, мисс, но, с вашего позволения, ска-
жу, что он счастливчик.
Динни улыбнулась:
- Нет, это я счастливица. До свидания, и еще раз благодарю.
Обратно с Корк-стрит она не шла, а, так сказать, летела. У нее нашел-
ся союзник в самом логове льва, соглядатай в дружественном лагере, из-
менник-доброжелатель! Так, изобретая немыслимые катахрезы, она торопи-
лась обратно к тетке: отец непременно зайдет туда до возвращения в Кон-
дафорд.
В холле дома Монтов она заметила его старый котелок, который невоз-
можно было спутать с другим, и предусмотрительно сняла шляпу, прежде чем
подняться в гостиную. Генерал разговаривал с сестрой, и, когда Динни
вошла, оба смолкли. Теперь все замолкали, когда она входила! Спокойно и
открыто взглянув на родных, девушка села.
Глаза генерала встретились с ее глазами.
- Я был у мистера Дезерта, Динни.
- Знаю, дорогой. Он думает. В любом случае мы подождем, пока все не
станет известно.
Генерал неловко поднялся.
- И, если тебе от этого станет легче, формально мы не помолвлены.
Генерал слегка поклонился, и Динни повернулась к тетке, которая обма-
хивала раскрасневшееся лицо куском фиолетовой промокательной бумаги.
Наступило молчание. Затем генерал спросил:
- Когда ты едешь в Липпингхолл, Эм?
- На будущей неделе, - ответила леди Монт. - А может быть, через две?
Лоренс знает. Я показываю двух садовников на цветочной выставке в Челси.
Босуэла и Джонсона, Динни.
- Как! Они все еще держатся за вас?
- Крепче, чем раньше. Кон, вам нужно завести у себя анемии... Нет, не
то слово. Ну, знаешь, такие яркие.
- Анемоны, тетя.
- Очаровательные цветы. Для них нужна глина.
- В Кондафорде нет глины, - возразил генерал. - Тебе, Эм, следовало
бы это знать.
- В этом году азалии у нас - просто мечта, тетя Эм.
Леди Монт положила промокашку:
- Я говорила твоему отцу, Динни, чтобы тебя оставили в покое.
Динни, искоса наблюдавшая за мрачным лицом генерала, обошла скользкую
тему:
- Тетя, знаете вы магазинчик на Бонд-стрит, где продают фигурки жи-
вотных? Я купила там чудесную лисичку с лисенятами, чтобы папа перестал
ненавидеть этих зверьков.
- Ах, охота! - вздохнула леди Монт. - Они такие трогательные, ко'да
высовываются из норы!
- Даже папа не любит раскапывать их жилье и брать их прямо в земле.
Правда, папа?
- Н-нет, не люблю, - ответил генерал.
- Они кусают детей до крови, - объявила леди Монт. - Я помню, как у
тебя шла кровь. Кон.
- Грязный и бесцельный способ. В наше время к нему прибегают только
охотники старой школы, приверженцы арапника.
- Кон выглядел то'да отвратительно, Динни.
- У тебя не хватает выдержки для такого способа, папа. Тут нужны кур-
носые, рыжие, веснушчатые мальчишки, способные убивать ради того, чтобы
убивать.
Генерал поднялся:
- Мне пора обратно в клуб. Джин заедет туда за мной. Когда мы увидим
тебя, Динни? Твоя мать...
Он оборвал фразу.
- Тетя Эм оставляет меня у себя до субботы.
Генерал кивнул. Он принял поцелуи сестры и дочери с таким видом, как
будто хотел сказать: "Да, но..."
Динни посмотрела ему вслед из окна, и сердце у нее сжалось.
- Твой отец! - раздался за спиной голос тетки. - Все это очень
тя'остно, Динни.
- Я считаю, что с папиной стороны крайне любезно не напоминать о сво-
их правах на меня.
- Кон - чудный, - согласилась леди Мон. - Он сказал, что молодой че-
ловек был очень почтителен. Кто это ворчал: "Гр-гр"?
- Старый еврей в "Дэвиде Копперфилде".
- Вот, вот. Я чувствую себя точно так же.
Динни оторвалась от окна:
- Тетя! А я чувствую, что стала совсем другой, чем две недели назад.
Тогда у меня не было никаких желаний; сейчас я - одно сплошное желание,
и мне совершенно безразлично, пристойно я себя веду или нет. И не уве-
ряйте, что это пройдет.
Леди Монт потрепала племянницу по руке.
- "Почитай отца своего и матерь свою", - напомнила она. - Но ведь
есть еще: "Оставь все и следуй за мной". Нико'да не - знаешь, какой за-
поведью руководствоваться.
- Нет, я знаю, - сказала Динни. - Как вы думаете, на что я сейчас на-
деюсь? На то, что завтра все раскроется. Если это произойдет, мы можем
немедленно пожениться.
- Выпьем чаю, Динни. Блор, чаю! Индийского и покрепче.
XVI
На другой день Динни привела своего возлюбленного к дверям музея, где
служил Эдриен, и там рассталась с ним. Оглянувшись, она увидела, что
Уилфрид, высокий, перехваченный в талии поясом, снял шляпу и дрожит. Но
он улыбнулся девушке, и его взгляд согрел ее даже на расстоянии.
Эдриен, предупрежденный заблаговременно, принял молодого человека с
"нездоровым", как он сформулировал про себя, любопытством и тут же мыс-
ленно сопоставил его с Динни. Удивительно несхожая между собой пара! Од-
нако его чутье, обостренное, вероятно, длительным изучением скелетов,
сразу же подсказало ему, что сточки зрения физической племянница выбрала
правильно. Этот человек имел право стоять рядом с ней. Его мужественная
грация и мускулистая элегантность была под стать ее стильной хрупкости.
А смуглое усталое и напоенное горечью лицо озарялось такими глазами,
заглянув в которые даже Эдриен, воспитанник закрытой школы, не выносив-
ший кинозвезд мужского рода, признал, что они обладают притягательной
силой для представительниц слабого пола. Разговор зашел о костях, и это
растопило первый лед; когда же началась дискуссия о принадлежности к
хеттской расе одного не слишком хорошо сохранившегося скелета, отношения
стали почти сердечными. Люди и страны, с которыми они оба познакомились
в несколько необычных условиях, явились следующим стимулом для упрочения
взаимной симпатии. Но лишь взявшись за шляпу, Уилфрид наконец неожиданно
спросил:
- Мистер Черрел, а как поступили бы вы? Эдриен поднял голову и молча
окинул собеседника взглядом прищуренных глаз.
- Я плохой советчик, но за Динни стоит держаться.
- Да.
Эдриен наклонился и запер дверь кабинета:
- Сегодня утром, принимая ванну, я наблюдал за одиноким муравьем, ко-
торый пытался отыскать дорогу и разобраться, куда он попал. Со стыдом
признаюсь, что стряхнул на него пепел из трубки, - мне захотелось выяс-
нить, что он будет делать. Провидение тоже постоянно осыпает нас пеплом
и смотрит, каков результат. Я обдумал много вариантов и пришел к такому
выводу: если вы по-настоящему любите Динни...
Уилфрид судорожно передернулся, но все кончилось тем, что пальцы его
стиснули шляпу.
- ...а я вижу, что это так, и знаю, что она всей душой с вами, то
крепитесь и вместе с ней пробивайте себе путь сквозь пепел. Она охотнее
сядет с вами в телегу, чем в пульман с любым из нас. Я уверен, - продол-
жал Эдриен, и лицо его засветилось искренностью, - что она из тех, о ком
в Писании позабыли сказать: "И будут двое дух един".
Лицо молодого человека дрогнуло.
"Настоящий!" - решил Эдриен.
- Словом, думайте прежде всего о ней, но только не в таком плане: "Я
люблю тебя, поэтому ничто не заставит меня жениться на тебе. Сделайте
то, чего она хочет, если она, конечно, этого хочет. Ей здравого смысла
не занимать. И, честно говоря, я не сомневаюсь, что никому из вас не
придется раскаиваться.
Дезерт шагнул к нему, и Эдриен увидел, что он глубоко тронут. Но мо-
лодой человек справился с наплывом чувств, не выдав его ничем, кроме су-
дорожной улыбки, махнул рукой, повернулся и вышел.
Эдриен неторопливо задвинул ящики и запер дверцы шкафов, где храни-
лись кости. "Да, у него самое своеобычное и в каком-то смысле самое кра-
сивое из всех лиц, виденных мною, - думал он. - Оно - глубокое озеро:
дух шествует по его водам и порой чуть не тонет. Я, может быть, дал ему
преступный совет. Хотелось бы знать, так ли это, ибо мне почему-то ка-
жется, что он его примет".
Несколько минут Эдриен сидел молча, с язвительной усмешкой на губах.
Доктринеры, экстремисты! Этот араб, приставивший пистолет к виску моло-
дого Дезерта, олицетворял собой наихудшее свойство человеческой натуры.
Идеи и кредо! Что они такое, как не полуправда, полезная лишь постольку,
поскольку она помогает соблюдать равновесие в жизни? Географический жур-
нал соскользнул с колен Эдриена.
Возвращаясь в Блумсбери, он задержался в сквере на площади перед до-
мом, чтобы подставить лицо солнцу и послушать пение черного дрозда. Он
обладал всем, чего желал от жизни: любимой женщиной: крепким здоровьем;
приличным жалованьем - семьсот фунтов в год и надеждами на пенсию; двумя
очаровательными детьми, притом неродными, так что его не терзали прису-
щие родителям страхи. У него была увлекательная работа, он любил природу
и мог прожить еще лет тридцать. "Если бы сейчас мне приставили к виску
пистолет и потребовали: "Эдриен Черрел, отрекись от христианской веры,
или тебе размозжат башку!" - крикнул бы я, как Клайв в Индии: "Стреляйте
и будьте прокляты"?" - задавал он себе вопрос и не мог на него ответить.
Дрозд пел, молодая листва трепетала в воздухе, солнце грело Эдриену ще-
ку, и в тиши этого когда-то фешенебельного сада жизнь казалась особенно
желанной...
Динни, оставив мужчин на пороге знакомства, постояла в раздумье и
двинулась на север, к приходу святого Августина в Лугах. Девушка инс-
тинктивно стремилась прежде всего сломить сопротивление побочных
родственников, чтобы обойти с тыла позиции прямых. Поэтому к центру
практического приложения христианских догматов она приближалась с ка-
кой-то опасливой бодростью.
Тетя Мэй поила чаем двух молодых универсантов перед уходом их в клуб,
где они заведовали кеглями, шашками, шахматами и пинг-понгом.
- Тебе нужен Хилери, Динни? Он собирался заседать сегодня в двух ко-
митетах, но заседания могут и сорваться, потому что он чуть ли не
единственный член обоих.
- Я полагаю, дядя в курсе моих дел? Миссис Хилери кивнула. На ней бы-
ло пестренькое платьице, и выглядела она очень молодо.
- Вы не расскажете мне, какое мнение сложилось у дяди?
- Я предпочла бы, чтобы он сделал это сам, Динни. Никто из нас не
помнит мистера Дезерта как следует.
- Люди, которые его как следует не знают, не могут верно судить о
нем. Но ведь ни вы, ни дядя не обращаете внимания на то, что говорят по-
сторонние.
Динни произнесла эту фразу с простодушным видом, который ни в коей
мере не обманул миссис Хилери, имевшую опыт работы в женских учреждени-
ях.
- Как тебе известно, Динни, мы с Хилери оба не слишком ортодоксальны,
но глубоко верим в то, чему учит христианство, и не надо притворяться,
будто ты об этом не знаешь.
"Стоит ли эта вера больше, чем доброта, отвага, самопожертвование, и
обязательно ли нужно быть христианином, чтобы ею обладать?" - мелькнуло
в голове у Динни.
- Я воздержусь обсуждать твою помолвку. Боюсь сказать что-нибудь та-
кое, что противоречит точке зрения Хилери.
- Тетя, какая вы примерная жена! Миссис Хилери улыбнулась, и Динни
поняла, что ничего не сумеет вытянуть из нее.
Она посидела еще, разговаривая о посторонних вещах, и наконец дожда-
лась Хилери. Он был бледен и казался озабоченным. Тетя Мэй подала ему
