лишь тех украшений, которые носила обычно. Ничего подлинно ценного у нее
не было, и Динни не сомневалась, что при самом благожелательном к себе
отношении не получит больше сотни фунтов.
За завтраком все держались так, словно ничего не произошло. Значит,
всем известно самое худшее!
"Разыгрывают из себя ангелов!" - рассердилась Динни.
Когда отец объявил, что едет в город, девушка попросила захватить и
ее.
Генерал посмотрел на дочь. Так могла бы взглянуть обезьяна, недоуме-
вая, вправе ли человек отрицать свое родство с ней. Динни удивилась, по-
чему она раньше не замечала, какой печалью умеют светиться темные глаза
ее отца.
- Прекрасно, - согласился он.
- Хотите, я поведу машину? - предложила Джин.
- Принято с благодарностью, - ответила Динни.
Никто ни словом не коснулся, темы, занимавшей мысли всей семьи.
Динни сидела рядом с отцом в открытой машине. Весна в этом году нес-
колько запоздала, но теперь май был в разгаре, все цвело, и благоухание
заглушало вонь бензина. В небе висели серые, набухшие дождем тучи. Чер-
релы, минуя Чилтернские холмы, ехали через Хэмпден, Грейт Миссенден,
Челфонт и Чорли Вуд - местность настолько типично английскую, что, если
привезти сюда спящего и неожиданно разбудить, он сразу понял бы: это
Англия, а не другая страна. Обычно такие поездки никогда не оставляли
Динни равнодушной. Однако сегодня ни весенняя зелень, ни радостный май,
ни цветущие яблони, ни крутые повороты, ни старые деревушки не могли
отвлечь внимание девушки от человека, бесстрастно сидевшего рядом с ней.
Она инстинктивно чувствовала, что отец намерен увидеться с Уилфридом, а
раз так - она тоже должна повидать его. Генерал говорил об Индии. Когда
раскрывала рот Динни, она говорила о птицах. А Джин яростно гнала маши-
ну, ни разу не обернувшись назад. Только когда автомобиль выехал на
Финчли-род, генерал спросил:
- Куда тебя отвезти, Динни?
- На Маунт-стрит.
- Значит, останешься там?
- Да, до пятницы.
- Мы забросим тебя, а потом я съезжу к себе в клуб. Отвезете меня ве-
чером домой, Джин?
Джин, не оборачиваясь, наклонила голову, и машина проскользнула между
двумя ярко-красными автобусами, водители которых одновременно употребили
одно и то же выразительное словечко.
В голове Динни шло бурное брожение. Решится ли она позвонить Стэку,
чтобы тот протелефонировал ей, когда явится ее отец? Если да, можно бу-
дет рассчитать с точностью до минуты, когда ей прийти к Уилфриду. Динни
относилась к тем, кто умеет сразу находить общий язык с прислугой. Не
успевала она проглотить картофелину, которую ей клал в тарелку лакей,
как тот уже чувствовал, что девушка бессознательно признает его челове-
ком. Она никогда не забывала прибавить "благодарю" и редко уходила, не
сказав слугам двух-трех слов, свидетельствовавших о ее интересе к ближ-
нему. Динни встречалась со Стэком всего три раза, но твердо знала, что
для него она - человек, хотя и не родилась в Барнстепле. Она вызвала в
памяти его облик: уже немолодое аскетическое лицо, черные волосы, круп-
ный нос, выразительные глаза и губы, искривленные иронической, но в то
же время благожелательной улыбкой. Он держался прямо, двигался быстро.
Она представляла себе, как он смотрит на нее с таким выражением, словно
размышляет: "Смогу ли я поладить с ней, раз уж гак случилось? Смогу".
Она догадывалась, что он безгранично предан Уилфриду. Динни решила риск-
нуть. Когда ее высадили на Маунтстрит и машина уехала, девушка подумала:
"Хорошо мне, - я никогда не буду отцом!"
- Можно позвонить, Блор?
- Разумеется, мисс.
Динни назвала номер Уилфрида.
- Это Стэк? Говорит мисс Черрел... Не окажете ли мне маленькую услу-
гу? Мой отец зайдет сегодня к мистеру Дезерту. Да, генерал сэр Конуэй
Черрел. Не знаю, в котором часу, но хочу сама явиться в то же время...
Вы позвоните мне сюда, как только он придет? Буду ждать - Очень, очень
признательна... Мистер Дезерт здоров?.. Не говорите, пожалуйста, что я
приду... Да, да, ни ему, ни моему отцу. Еще раз благодарю!
"Все в порядке, - подумала она. - Если, конечно, я правильно поняла
отца. Там напротив есть картинная галерея. Я увижу в окно, когда он вый-
дет".
До завтрака, за который она села вдвоем с теткой, звонка не последо-
вало.
- Твой дядя ездил к Джеку Масхему, - объявила леди Монт в середине
завтрака. - В Ройстон. И привез обратно второ'о, ну, это'о, похоже'о на
мартышку. Они будут молчать, но Майкл говорит, что не надо, Динни.
- Чего не надо, тетя Эм?
- Публиковать поэму.
- Да, но он все-таки ее опубликует.
- Зачем? Так хороша?
- Лучше всего, что он написал.
- Совершенно лишнее.
- Уилфрид не стыдится себя, тетя Эм.
- Как это неприятно для тебя! Я думаю, гражданский брак тебя не уст-
роит?
- Я сама предложила ему это, милая тетя.
- Поражаюсь тебе, Динни!
- Он не согласился.
- Слава бо'у! Не хочу, чтобы ты попала в газеты.
- Я не больше, тетя.
- Флер попала в газеты за клевету.
- Помню.
- Как называется та штука, которая летит обратно и бьет тебя, если
промахнешься?
- Бумеранг.
- Я же знала, что это австралийское. Почему у австралийцев такой
вы'овор?
- Право, не знаю, тетя.
- И там еще кен'уру. Блор, налейте мисс Динни.
- Благодарю, тетя Эм. Я больше не хочу. Можно мне спуститься вниз?
- Спустимся вместе.
Леди Монт встала и, склонив голову набок, посмотрела на племянницу:
- Дышать по'лубже и есть морковь для охлаждения крови. Что такое
Гольфштрем? Откуда он взялся?
- Из Мексики, тетя.
- Я читала, там водятся у'ри. Ты уходишь?
- Я жду телефонного звонка.
- Ко'да телефонистки говорят: "Выз-з-зываю", - у меня начинают ныть
зубы. А они славные девушки, я уверена. Кофе?
- Да, пожалуйста!
- Действует. От не'о становишься сбитым, как пудинг.
"Тетя Эм всегда видит больше, чем мы предполагаем", - подумала
Динни.
- В деревне влюбляться хуже, - продолжала леди Монт. - Там кукушки.
Кто-то говорил, что в Америке их нет. Может быть, там не влюбляются.
Твой дядя, наверно, знает. Он привез оттуда историю про како'о-то папашу
из Нупорта. Но это было давным-давно. Я вижу человека насквозь, - сдела-
ла непостижимый вывод леди Монт. - Куда поехал твой отец?
- В свой клуб.
- Ты сказала ему, Динни?
- Да.
- Ты же е'о любимица.
- Нет, не я, а Клер,
- Вздор!
- Ваш роман протекал гладко, тетя Эм?
- У меня была хорошая фигура, - ответила тетка. - Может быть, чуть
пышноватая, но в то время так пола'алось. Лоренс был у меня первым.
- Серьезно?
- Если не считать мальчиков из хора, нашего грума и двух-трех офице-
ров. Там был еще один капитан с черными усиками. Но ко'да тебе четырнад-
цать, это не имеет значения.
- Ваш роман протекал, наверно, вполне пристойно?
- Нет, твой дядя был очень страстный. Девяносто первый год. Тридцать
лет не было дождя.
- Такого сильного?
- Нет, вообще никако'о. Я только забыла, где. Телефон!
Динни подбежала к аппарату на секунду раньше дворецкого:
- Это меня, Блор. Благодарю.
Она схватила трубку дрожащей рукой:
- Да?.. Понятно... Благодарю, Стэк... Очень, очень признательна...
Блор, не вызовете ли такси?
Динни примчалась на такси в галерею, расположенную напротив дома
Дезерта, купила каталог, поднялась наверх и встала у окна. Здесь, под
предлогом детального изучения экспоната N 35, который именовался "Ритм",
хотя, как показалось девушке, на то не было никаких оснований, она впи-
лась глазами в подъезд на противоположной стороне улицы. После телефон-
ного звонка прошло всего семь минут. Отец еще не мог уйти. Однако вскоре
она увидела, как он появился в дверях и вышел на улицу. Динни проводила
его взглядом. Голова генерала была опущена, он несколько раз покачал ею.
Лица не было видно, но девушка представляла себе, какое на нем сейчас
выражение.
"Кусает усики, - подумала она. - Бедный, бедный!"
Как только генерал завернул за угол, Динни скатилась вниз по лестни-
це, перебежала улицу и взлетела на второй этаж. Остановилась у квартиры
Уилфрида, протянула руку к звонку и помедлила. Затем позвонила.
- Я опоздала, Стэк?
- Генерал только что вышел, мисс.
- Вот как? Можно видеть мистера Дезерта? Не докладывайте.
- Слушаюсь, мисс, - ответил Стэк.
Приходилось ли ей когда-нибудь смотреть в столь же проницательные
глаза?
Динни глубоко вздохнула и открыла дверь. Уилфрид стоял у камина, опи-
раясь на него руками и опустив на них голову. Девушка подкралась к нему
и замерла, ожидая, пока он ощутит ее присутствие.
Внезапно он поднял голову и заметил ее.
- Дорогой мой, прости, что мешаю, - извинилась Динни.
Подняв голову так, что шея обнажилась, и полураскрыв губы, она следи-
ла за внутренней борьбой, отражавшейся на его лице.
Уилфрид не выдержал и поцеловал ее.
- Динни, твой отец...
- Знаю, я видела, как он выходил. "Мистер Дезерт, я полагаю? Моя дочь
уведомила меня о помолвке и о вашем... э-э... положении. Я явился в
этой... э-э... связи. Представляете ли вы себе, что произойдет, когда
ваше э-э... поведение на Востоке получит... э-э... огласку? Моя дочь со-
вершеннолетняя, она вправе поступать, как ей заблагорассудится, но все
мы горячо любим ее, и, я надеюсь, вы согласитесь, что в предвидении та-
ких... э-э... неприятностей вам не подобает... э-э... претендовать сей-
час на ее руку".
- Слово в слово.
- Что ты ответил?
- Что подумаю. Он совершенно прав.
- Он совершенно неправ. Я уже говорила тебе: "Любовь, - которая боит-
ся препятствий, - не любовь". Майкл считает, что ты не должен публико-
вать "Барса".
- Нет, должен. Мне нужно отвести душу. Когда тебя нет и я остаюсь
один, я прямо схожу с ума.
- Знаю! Но, родной мой, те двое будут молчать. Может быть, это и не
всплывет? То, о чем долго не вспоминают, часто совсем забывается. Зачем
лезть на рожон?
- Дело не в огласке. Во мне самом живет проклятый страх, - я боюсь,
не струсил ли я. Пусть все будет известно. Тогда, трус я или не трус, я
смогу высоко держать голову. Неужели ты не понимаешь, Динни?
Она понимала. Достаточно взглянуть на его лицо. "Мой долг - чувство-
вать так же, как чувствует он, что бы я при этом ни думала, - размышляла
девушка. - Только таким путем я могу помочь ему и удержать его".
- Я все прекрасно понимаю. Майкл не прав. Мы выдержим эту свистопляс-
ку, и наши головы будут "в крови, но подняты высоко". Что бы ни случи-
лось, душу свою мы в жертву не принесем.
И, вызвав у Дезерта улыбку, Динни села сама и усадила его рядом. За-
тем, после долгого молчания, открыла глаза и посмотрела на него долгим
взглядом, как это умеют делать все женщины.
- Уилфрид, завтра четверг. Ты не будешь возражать, если мы по дороге
домой заедем к дяде Эдриену? Он на нашей стороне. А что касается помолв-
ки, то ее можно и отрицать, а на деле все останется как было. До сви-
данья, любовь моя.
Внизу, в подъезде, когда Динни открывала входную дверь, ее окликнул
Стэк:
- Прошу прощенья, мисс.
- Да. В чем дело?
- Я давно живу у мистера Дезерта и много о нем думал. Если не ошиба-
юсь, вы помолвлены с ним, мисс?
- И да, и нет, Стэк. Но я все же надеюсь выйти за него.
- Понятно, мисс. И, с вашего позволения, очень хорошо сделаете. Мис-
тер Дезерт - джентльмен стремительный, и я полагал, что, если бы мы с
вами были, как говорится, заодно, это пошло бы ему на пользу.
- Совершенно согласна. Поэтому я позвонила вам утром.
- Я видел много разных молодых леди, но вы первая, мисс, на ком я же-
лал бы ему жениться. Вот я и взял на себя смелость.
Динни протянула ему руку:
- Я ужасно рада. Это как раз то, чего я хотела, потому что дела плохи
и, боюсь, будут еще хуже.
Стэк вытер руку о штаны, принял руку девушки, и они обменялись горя-
