обивкой изнутри и хорошей вентиляцией.
- Вы имеете в виду его черепа?
- Или их копии. Они уже заказаны.
Ошеломленная Динни уставилась на дядю. Тот пояснил:
- И заказаны человеку, который считает, что копирует сибирские чере-
па, и притом не для Халлорсена. Вес черепов измерен совершенно точно -
сто пятьдесят фунтов, то есть примерно вес взрослого мужчины. Сколько
весит Хьюберт?
- Около одиннадцати стонов.
- Правильно.
- Продолжайте, дядя.
- Раз уж я зашел так далеко, изложу тебе мою гипотезу, а ты хочешь -
принимай ее, хочешь - нет. Халлорсен с ящиком, набитым копиями, отправ-
ляется тем же пароходом, что и Хьюберт. В первом же порту, где будет ос-
тановка, скажем, в Испании или Португалии, он сходит на берег с ящиком,
в котором спрятан Хьюберт. Предварительно он ухитряется вытащить и выб-
росить за борт все копии. Настоящие кости уже дожидаются его в порту. Он
наполняет ими ящик, а Хьюберт удирает на самолете. Вот тут в игру входят
Ален и Джин. Они улетают - видимо, в Турцию, судя по тому, что тебе по-
надобилось. Перед твоим приходом я как раз обдумывал - куда. Если власти
начнут приставать, Халлорсен выкладывает подлинники черепов, а исчезно-
вение Хьюберта будет объяснено прыжком за борт - копии-то падали с плес-
ком! - или просто останется загадкой. По-моему, довольно рискованная за-
тея.
- А если корабль не зайдет в порт?
- Вероятнее всего, зайдет. Если же нет, им остается устроить чтони-
будь, пока Хьюберта будут везти на пароход или по прибытии в Южную Аме-
рику. Последнее мне кажется наиболее безопасным, хотя самолет в данном
случае исключается.
- Но чего ради профессор Халлорсен идет на такой риск?
- Тебе ли спрашивать, Динни!
- Это чересчур. Я... я не согласна.
- Ну, дорогая, помимо всего прочего, он сознает, что сам втравил
Хьюберта в эту историю и обязан вытащить его. Не забывай - он представи-
тель нации, которая воплощает собой энергию и убеждена, что каждый имеет
право осуществлять закон своими руками. Но он не из тех, кто торгует ус-
лугами. К тому же он ходит в одной упряжке с Аденом Тесбери, а тот сам
увяз еще глубже, чем он. Словом, тебе ничто не угрожает.
- Но я не желаю быть обязанной ни одному из них. Дело не должно зайти
так далеко. Наконец остается сам Хьюберт... Неужели вы думаете, что он
согласится?
Эдриен стал серьезен.
- Думаю, он уже согласился, Динни. В противном случае он просил бы
отпустить его на поруки. Вероятно, его передадут представителям Боливии,
так что он не будет чувствовать себя нарушителем английских законов.
По-моему, наши убедили его, что сами ничем не рискуют. Вся эта история,
несомненно, ему осточертела, и он готов на все. С ним действительно
обошлись крайне несправедливо, а он к тому же недавно женился.
- Да, - беззвучно согласилась Динни. - А вы, дядя? Решили?
Эдриен так же тихо ответил:
- Твой совет правилен. Я уезжаю, как только все это кончится.
XXXVI
Ощущение немыслимости того, что готовится, не покидало Динни после ее
свидания с Эдриеном: она слишком часто читала о таких вещах в книгах.
Тем не менее существовала история и существовали воскресные газеты.
Мысль о воскресных газетах почему-то успокаивала Динни и укрепляла ее в
решимости добиться того, чтобы дело Хьюберта не попало в них. Но она
добросовестно послала Джин турецкий разговорник и, пользуясь отлучками
сэра Лоренса, продолжала изучать карты в его кабинете. Она ознакомилась
также с расписанием южноамериканских пароходных линий.
Два дня спустя сэр Лоренс объявил за обедом, что Уолтер вернулся из
отпуска, но что, несомненно, пройдет некоторое время, прежде чем руки У
него дойдут до такой мелочи, как дело Хьюберта.
- Мелочь! - возмутилась Динни. - Его жизнь и наше счастье - это ме-
лочь?
- Моя дорогая, жизнь и счастье людей - предмет повседневных занятий
министра внутренних дел.
- Какая страшная должность! Мне она была бы ненавистна!
- Вот в этом и заключается твое отличие от государственного деятеля,
Динни. То, что ненавистно государственному деятелю, не имеет никакого
отношения к жизни и счастью его соотечественников. Все ли готово для
блефа в случае, если Уолтер займется Хьюбертом немедленно?
- Дневник отпечатан, - я подписала корректуру; предисловие написано.
Сама я его не читала, но Майкл утверждает, что это шедевр.
- Отлично! Шедевры мистера Блайта кого угодно заставят призадуматься.
Бобби даст нам знать, когда Уолтер примется за дело.
- Что такое Бобби? - спросила леди Монт.
- Незыблемое учреждение, дорогая.
- Блор, напомните мне, чтобы я выписала щенка-овчарку.
- Да, миледи.
- Ты замечала, Динни? У них в глазах есть какое-то божественное безу-
мие, особенно если морда белая. Их всех зовут Бобби.
- Найдется ли что-нибудь менее божественно безумное, чем наш Бобби,
а, Динни?
- Дядя, он всегда держит слово?
- Да, на Бобби можно положиться.
- Я хочу посмотреть на состязания овчарок, - сказала леди Монт. -
Умные создания. Говорят, они знают, какую овцу нельзя кусать. И по-
том, они такие худые - одна шерсть и понятливость. У Хен их две. А твои
волосы, Динни?
- Не понимаю, тетя Эм.
- Ты сохраняешь их после стрижки?
- Да.
- Пусть остаются. Они мо'ут понадобиться. Говорят, мы опять станем
старомодными. Старинными на современный лад, понимаешь?
Сэр Лоренс подмигнул племяннице:
- А разве ты бывала иной, Динни? Вот потому я и хочу, чтобы ты пози-
ровала. Постоянство типа.
- Како'о типа? - спросила леди Монт. - Зачем тебе быть типом,
Динни? Они такие скучные. Кто-то говорил, что Майкл - это тоже тип.
Я это'о не замечала.
- Почему бы вам, дядя, не заставить позировать тетю Эм вместо меня?
Она ведь гораздо моложе. Правда, тетя?
- Не будь непочтительной. Блор, мое виши.
- Дядя, сколько лет Бобби?
- Точно никто не знает. Наверно, за пятьдесят. Не сомневаюсь, что
настанет день, когда его возраст будет установлен, но для этого придется
сделать на Бобби срез, как на дереве, и отсчитать года по кольцам. Ты не
собираешься за него замуж, Динни? Между прочим, Уолтер - вдовец. Но он
из невоспламеняемого материала - новообращенный тори с квакерской кровью
в жилах.
- За Динни нужно дол'о ухаживать, - заметила леди Монт.
- Можно мне встать из-за стола, тетя Эм? Я хочу съездить к Майклу.
- Скажи Флер, что завтра утром я приду навестить Кита. Я купила ему
новую и'ру. Она называется "Парламент". Это звери, разделенные на пар-
тии. Визжат, рычат, - словом, ведут себя непристойно. Премьер-министр -
зебра, министр финансов - ти'р. Он полосатый. Блор, такси для мисс Дин-
ни.
Майкл был в палате, но Флер оказалась дома. Она сообщила, что предис-
ловие мистера Блайта уже отослано Бобби Феррару. Что касается боливий-
цев, то посол еще не вернулся, но атташе, который замещает его, обещал
неофициально поговорить с Бобби. Он изумительно учтив, поэтому Флер не
сумела угадать, что у него на уме. Она подозревает, что там вообще ниче-
го нет.
Динни вернулась на Маунт-стрит, по-прежнему терзаясь неизвестностью.
Ясно, что все упирается в Бобби. Но ему за пятьдесят, он всего навидал-
ся, давно утратил пылкость и дар убеждения. Впрочем, может быть, это к
лучшему. Взывать к чувствам - рискованно. Хладнокровие, расчет, уменье
намекнуть на неприятные последствия и тонко указать на возможные выгоды
- это, вероятно, как раз то, что требуется. Динни была в полной расте-
рянности. Какими же, в конце концов, мотивами руководствуются власти?
Майкл, Флер, сэр Лоренс разговаривали порой таким тоном, словно им это
известно, но Динни чувствовала, что на самом деле они знают не больше,
чем она сама. Все балансировало на острие ножа. Исход любого дела зави-
сел от настроения и характера. Девушка легла в постель, но так и не
смогла уснуть.
Прошел еще один такой же день, а затем Динни поняла, что испытывает
моряк, когда его судно, выйдя из штилевой полосы, вновь начинает дви-
гаться: за завтраком ей подали конверт без марки со штампом министерства
иностранных дел.
"Дорогая мисс Черрел,
Вчера вечером я вручил министру внутренних дел дневник вашего брата.
Он обещал прочесть книгу ночью, и сегодня в шесть вечера я увижусь с
ним. Если вы можете быть в министерстве иностранных дел без десяти
шесть, мы отправимся к нему вместе.
Искренне ваш Р. Феррар".
Наконец-то! Но впереди еще целый день. Сейчас Уолтер уже прочел днев-
ник, возможно, уже принял решение. Получив эту записку, Динни почувство-
вала себя заговорщицей, обязанной хранить тайну. Инстинктивно она умол-
чала о записке; инстинктивно захотела остаться одна, пока все не кончит-
ся. Должно быть, больной перед операцией переживает то же самое. Утро
было погожее, Динни вышла на улицу и остановилась, размышляя, куда пой-
ти. Подумала о Национальной галерее и решила, что картины требуют слиш-
ком напряженного внимания; подумала о Вестминстерском аббатстве и вспом-
нила Миллисент Пол. Флер устроила ее манекенщицей к Фриволлу. Почему бы
не сходить туда посмотреть зимние модели и, возможно, увидеться с этой
девушкой? Довольно противно заставлять показывать себе платья, раз ты не
собираешься покупать и только зря беспокоишь людей. Нет, если только
Хьюберта освободят, она разойдется и купит настоящее платье, хотя бы это
стоило всех ее карманных денег. Отбросив колебания, Динни повернула к
Бонд-стрит, форсировала этот узкий, медлительный поток пешеходов и ма-
шин, добралась до Фриволла и вошла в магазин.
- Прошу вас, мадам!
Динни провели и усадили на стул. Она сидела, слегка склонив голову
набок, улыбаясь и говоря продавщицам приятные слова, - девушка помнила,
что ей однажды сказали в универсальном магазине: "Вы не представляете,
мэм, как важно для нас, когда покупатель улыбается и проявляет немножко
интереса. У нас бывает так много привередливых клиенток и... А, да что
говорить!" Модели были самых последних фасонов, очень дорогие и в
большинстве случаев совершенно неподходящие для нее, как решила Динни
вопреки неизменным уверениям: "Это платье вам замечательно пойдет, ма-
дам. У вас такая фигура и цвет лица!"
Колеблясь, вызвать ли ей Миллисент Пол - может быть, она этим только
повредит девушке, Динни выбрала два вечерних платья. Первое - сооружение
из черного с белым - демонстрировалось тоненькой надменной девушкой с
приятной маленькой головкой и широкими плечами. Она прохаживалась взад и
вперед, уперев руку туда, где полагается быть правому бедру, и повернув
голову так, словно отыскивала левое, чем и укрепила в Динни отвращение к
платью, которое и без того не приглянулось ей. Затем, во втором платье
цвета морской воды с серебром, которое понравилось Динни всем, кроме це-
ны, появилась Миллисент Пол. С профессиональным безразличием она не
удостоила клиентку взглядом, как будто желая дать ей понять: "Нечего за-
носиться! Попробовала бы сама целый день разгуливать в нижнем белье и
прятаться от взглядов стольких мужей!" Затем, повернувшись, она на лету
поймала улыбку Динни, ответила на нее с неожиданным удивлением и ра-
достью и опять двинулась дальше с обычным томным видом. Динни встала,
подошла к манекенщице, остановила ее и зажала двумя пальцами складку на
подоле платья, словно желая попробовать качество ткани.
- Рада видеть вас.
Нежная улыбка тронула похожие на цветок губы девушки.
"До чего же прелестна!" - подумала Динни.
- Я знакома с мисс Пол, - объяснила она продавщице. - Это платье за-
мечательно на ней сидит.
- Но, мадам, оно же совершенно в вашем стиле. Мисс Пол для него
чуть-чуть полновата. Разрешите примерить на вас?
Динни, не очень уверенная, что получила комплимент, ответила:
- Сегодня я ничего не решу: я не знаю, смогу ли себе его позволить.
- Это не важно, мадам. Мисс Пол, пройдите на минутку сюда, снимите
