- Да? Помните, маркиз, я вам говорил о вашей внучке и моей невестке?
Я об этом и хотел с вами побеседовать.
- Кажется, речь шла о дифамации? - сказал старый пэр. - Моя тетка...
- Ах да! Очень интересный случай! - перебил сэр Лоренс. - Я читал о
нем в мемуарах Бэтти Монтекур.
- В старину дифамация нередко бывала пикантна, - продолжал маркиз. -
Ответчицу привлекли за следующие слова: "Кринолин скрывает ее кривобо-
кость".
- Если можно что-нибудь сделать, чтобы предотвратить скандал, - про-
бормотал Майкл, - нужно действовать немедленно. Мы в тупике.
- Не можете ли вы вмешаться, сэр? - спросил сэр Лоренс.
У маркиза затряслась бородка.
- Я узнал из газет, что моя внучка выходит замуж за некоего Мак-Гау-
на, члена палаты. Он сейчас здесь?
- Вероятно, - сказал Майкл. - Но я с ним поссорился. Пожалуй, сэр,
лучше бы переговорить с ней.
Маркиз встал.
- Я ее приглашу к завтраку. Не люблю огласки. Ну-с, мистер Монт, на-
деюсь, что вы будете голосовать за этот билль и подумаете об электрифи-
кации страны. Мы хотим привлечь молодых людей. Пройду сейчас на скамью
пэров [25]. Прощайте!
Он быстро засеменил прочь, а Майкл сказал отцу:
- Если он не намерен этого допустить, пусть бы и Флер пригласил к
завтраку. Как-никак в ссоре затронуты две стороны.
III
СОМС ЕДЕТ ДОМОЙ
А в это время Сомс сидел с одной из "сторон" в ее гостиной. Она выс-
лушала его молча, но вид у нее был угрюмый и недовольный. Разве он имел
представление о том, какой она чувствовала себя одинокой и ничтожной?
Разве он знал, что брошенный камень разбил ее представление о самой се-
бе, что слово "выскочка" ранило ее душу? Он не мог понять, что эта трав-
ма отняла у нее веру в себя, надежду на успех, столь необходимые каждому
из нас. Огорченный выражением ее лица, озабоченный деталями предстоящего
"зрелища" и мучительно стараясь найти способ избавить ее от неприятнос-
тей. Сомс молчал как рыба.
- Ты будешь сидеть впереди, рядом со мной, - сказал он наконец. - Я
бы посоветовал тебе одеться скромно. Ты хочешь, чтобы твоя мать тоже бы-
ла там?
Флер пожала плечами.
- Да, - продолжал Сомс, - но если она захочет, пусть пойдет. Слава
богу, Брэн не любит отпускать шуточки. Ты была когда-нибудь на суде?
- Нет.
- Самое главное - не волноваться и ни на что не обращать внимания.
Все они будут сидеть за твоей спиной, кроме присяжных, а они не страш-
ные. Если будешь смотреть на них - не улыбайся.
- А что, они к этому чувствительны, папа?
Сомс не реагировал на столь легкомысленную реплику.
- Шляпу надень маленькую. Майкл пусть сядет слева от тебя. Вы уже по-
кончили с этим... э-э... гм... умалчиванием?
- Да.
- И я бы этого не повторял. Он тебя очень любит.
Флер кивнула.
- Может быть, ты мне что-нибудь хочешь сказать? Ты знаешь, я ведь о
тебе беспокоюсь.
Флер подошла и села на ручку его кресла; у него сразу отлегло от
сердца.
- Право же, мне теперь все равно. Дело сделано. Надеюсь только, что
ей не поздоровится.
Сомс лелеял ту же надежду, но был шокирован ее словами.
Вскоре после этого разговора он с ней расстался, сел в свой автомо-
биль и поехал домой, в Мейплдерхем. Был холодный вечер, и Сомс закрыл
окна. Ни о чем не хотелось думать. Он провел утомительный день и лениво
радовался запаху стефанотиса, которым, по распоряжению Аннет, душили ав-
томобиль. Знакомая дорога не наводила на размышления, он только подивил-
ся, как много всегда на свете народу между шестью и семью часами вечера.
Он задремал, проснулся, опять задремал. Что это, Слау? Здесь он учился,
прежде чем поступил в Молборо, и с ним молодой Николае и Сент-Джон Хэй-
мен, а позже - еще кое-кто из молодых Форсайтов. Почти шестьдесят лет
прошло с тех пор! Он помнил первый день в школе - с иголочки новый
мальчик в новом с иголочки цилиндрике; в ящике от игрушек - лакомства,
которыми снабдила его мать; в ушах звучат ее слова: "Вот, Сомми, ма-
ленький, угостишь - и тебя будут любить". Он думал растянуть это угоще-
ние на несколько недель; но не успел он достать первый пряник, как его
ящиком завладели и намекнули ему, что недурно было бы съесть все сразу.
За двадцать две минуты двадцать два мальчика значительно прибавили в ве-
се, а сам он, оделяя других, получил меньше двадцать третьей доли. Ему
оставили только пачку печенья с тмином, а он совсем не любил тмина. По-
том три других новичка назвали его дураком за то, что он все раздарил, а
не сберег для них, и ему пришлось драться с ними по очереди. Популяр-
ность его длилась двадцать две минуты и кончилась раз и навсегда. С тех
самых пор он был настроен против коммунизма.
Подскакивая на мягком сиденье машины, он остро вспомнил, как его ку-
зен Сент-Джон Хэймен загнал его в куст терновника и не выпускал добрых
две минуты. Злые создания эти мальчишки! Мысль о Майкле, стремящемся
удалить их из Англии, вызвала в нем чувство благодарности. А впрочем...
даже с мальчиками у него связаны койкакие приятные воспоминания. Из сво-
ей коллекции бабочек он как-то продал одному мальчику двух сильно под-
порченных "адмиралов" за шиллинг и три пенса. Снова стать мальчиком, а?
И стрелять горохом в окна проходящего поезда; дома, на каникулах, пить
черри-бренди; получить награду за то, что прочел наизусть двести строк
из поэмы Вальтера Скотта лучше, чем Бэроуз-Яблочный Пирог, а? Что ста-
лось с Бэроузом, у которого в школе всегда было столько денег, что его
отец обанкротился? Бэроуз-Яблочный Пирог...
Улицы Слау остались позади. Теперь они ехали полями, и Сомс опустил
раму, чтобы подышать воздухом. В окно ворвался запах травы и деревьев.
Удалить из Англии мальчиков! Странное у них произношение в этих заморс-
ких краях! Впрочем, и здесь иногда такое услышишь! Вот в Слау за произ-
ношением следили, чуть что - мальчик получал по затылку. Он вспомнил,
как его родители - Джемс и Эмили - в первый раз приехали его навестить,
такие парадные - он с баками, она в кринолине; и противные мальчишки от-
пускали по их адресу обидные замечания. Вон их из Англии! Но в то время
мальчикам некуда было уезжать. Он глубоко вдохнул запах травы. Говорят,
Англия изменилась, стала хуже, чуть ли не гибнет. Вздор! Пахнет в ней
по-прежнему! Вот в начале прошлого века Саймон, брат "Гордого Доссета",
уехал мальчиком на Бермудские острова - и что же, дал он о себе знать?
Не дал. Джон Форсайт и его мать - его, Сомса, неверная и все еще не сов-
сем забытая жена - уехали в Штаты - дадут они еще о себе знать? Надо на-
деяться, что нет. Англия! Когда-нибудь, когда будет время и машина будет
свободна, надо заглянуть на границу Дорсетшира и Девона, откуда вышли
Форсайты. Там, насколько ему известно, ничего нет, и никто об его поезд-
ке не узнает; но интересно, какого цвета там земля, и, наверно, там есть
кладбище, и еще... А, проезжаем Мейденхед! Испортили реку эти виллы,
отели, граммофоны! Странно, что Флер никогда не любила реку: должно
быть, находит ее слишком мокрой и медленной; сейчас все сухое, быстрое,
как в Америке. Но где сыскать такую реку, как Темза? Нигде. Водоросли и
чистая, зеленая вода, можно сидеть в лодке и глядеть на коров, на топо-
ля, на те вот большие вязы. Спокойно и тихо, и никто не мешает, и можно
думать о Констэбле, Мэйсоне, Уокере.
Тут последовал легкий толчок; автомобиль, наткнувшись на что-то, ос-
тановился. Этот Ригз вечно на что-нибудь натыкается! Сомс выглянул в ок-
но. Шофер вылез и стал осматривать колеса.
- Что это? - спросил Сомс.
- Кажется, это была свинья, сэр.
- Где?
- Прикажете ехать дальше или пойти посмотреть?
Сомс огляделся по сторонам. Поблизости не было никакого жилья.
- Посмотрите.
Шофер исчез за автомобилем. Сомс сидел неподвижно.
Он никогда не разводил свиней. Говорят, свинья - чистоплотное живот-
ное. Люди не отдают должного свиньям. Было очень тихо. Ни одного автомо-
биля на дороге; в тишине слышно было, как ветер шелестит в кустах. Сомс
заметил несколько звезд.
- Так и есть, свинья, сэр, она дышит.
- О! - сказал Сомс.
Если у кошки девять жизней, то сколько же у свиньи?
Он вспомнил единственную загадку, которую любил загадывать его отец:
"Если полторы селедки стоят три с половиной пенса, то сколько стоит раш-
пер?" Еще ребенком он понял, что ответить на это нельзя.
- Где она? - спросил он.
- В канаве, сэр.
Свинья была чьей-то собственностью, но раз она забилась в канаву,
Сомс успеет доехать до дому раньше, чем пропажа свиньи будет обнаружена.
- Едем! - сказал он. - Нет! Подождите!
Он открыл дверцу и вышел на дорогу. Ведь все-таки свинья попала в бе-
ду.
- Покажите, где она.
Он направился к тому месту, где стоял шофер. В неглубокой канаве ле-
жала какая-то темная масса и глухо всхрапывала, словно человек, заснув-
ший в клубе.
- Мы только что проехали мимо коттеджей, - сказал шофер. - Должно
быть, она оттуда.
Сомс посмотрел на свинью.
- Что-нибудь поломано?
- Нет, сэр. Крыло цело. Кажется, мы здорово ее двинули.
- Я спрашиваю про свинью,
Шофер тронул свинью кончиком башмака. Она завизжала, а Сомс вздрог-
нул. Какой бестолковый парень! Ведь могут услышать! Но как узнать, цела
ли свинья, если не прикасаться к ней? Он подошел ближе, увидел, что
свинья на него смотрит, и почувствовал сострадание. Что если у нее сло-
мана нога? Снова шофер ткнул ее башмаком. Свинья жалобно завизжала, с
трудом поднялась и, хрюкая, рысцой побежала прочь, Сомс поспешил сесть в
автомобиль.
- Поезжайте! - сказал он.
Свиньи! Ни о чем не думают, только о себе; да и хозяева их хороши -
вечно ругают автомобили. И кто знает, может быть, они правы! Сомсу почу-
дилось, что внизу у его ног блестят свиные глазки. Не завести ли ему
свиней, теперь, когда он купил этот луг на другом берегу реки? Есть сало
своих собственных свиней, коптить окорока! В конце концов это было бы
неплохо. Чистые свиньи, прекрасно откормленные! И старик Фоггарт гово-
рит, что Англия должна кормить самое себя и ни от кого не зависеть, если
снова разразится война... Он потянул носом: пахнет печеным хлебом. Рэ-
динг - как быстро доехали! Хоть печенье в Англии свое! Поедать то, что
производят другие страны, даже неприятно - точно из милости кормят! Есть
в Англии и мясо, и пшеница; а что касается годного для еды картофеля, то
его нигде, кроме как в Англии, не найти - ни в Италии, ни во Франции,
Вот теперь хотят снова торговать с Россией, Эти большевики ненавидят
Англию, Есть их хлеб и яйца, покупать их сало и кожи? Недостойно!
Автомобиль круто повернул, и Сомса швырнуло на подушки. Вечно этот
Ригз гонит на поворотах! Деревенская церковь - старенькая, с коротким
шпилем - вся обросла мхом; такую церковь увидишь только в Англии: моги-
лы, полустертые надписи, тисы. И Сомс подумал: когда-нибудь и его похо-
ронят. Быть может, здесь. Ничего вычурного не нужно. Простой камень, на
камне только его имя: "Сомс Форсайт", - как та могила в Хайгете, на ко-
торой он тогда сидел. Незачем писать: "Здесь покоится", - конечно поко-
ится! Ставить ли крест? Должно быть, поставят, хочет он того или нет. Он
бы предпочел лежать где-нибудь в сторонке, подальше от людей; а над мо-
гилой яблоня. Чем реже о нем будут вспоминать, тем лучше. Вот только
Флер... а ей некогда будет думать о нем!
Автомобиль спустился с последнего невысокого холма к реке. Сквозь
листву тополей мелькнула темная вода. Словно струилась, таясь, душа Анг-
лии. Автомобиль свернул в аллею и остановился у подъезда. Не стоит пока
говорить Аннет, что дело передано в суд, - она не поймет его состояния,
нет у нее нервов!
IV
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Было решено, что Марджори Феррар венчается в первый день пасхального
перерыва [26]; медовый месяц проводит в Лугано; приданое заказывает в
