выписал все строчки, которые Джордж Форсайт в свое время назвал, бы
"гривуазными". По его сведениям, в этом театре пьесы шли по несокращен-
ному тексту. Прекрасно! От таких фраз у присяжных волосы дыбом встанут.
Теперь, заручившись "Шпанской мушкой" и этой пьесой, он был уверен, что
молодая женщина и ее компания не смогут претендовать на "какое бы то ни
было понятие о нравственности". В нем проснулся инстинкт профессионала.
Адвоката сэра Джемса Фоскиссона он пригласил не за личные качества, а
чтобы его не использовали противники. Младшим адвокатом был завербован
"очень молодой" Николае Форсайт. Сомс был о нем невысокого мнения, но
решил, что семейный круг предпочтительнее, особенно если дело до суда не
дойдет.
В тот вечер у Сомса был разговор с Флер, укрепивший в нем желание из-
бежать суда.
- Что случилось с молодым американцем? - спросил он.
Флер язвительно улыбнулась.
- С Фрэнсисом Уилмотом? О, он влюбился в Марджори Феррар. А она выхо-
дит замуж за сэра Александра Мак-Гауна.
- Вот как?
- Майкл тебе рассказывал, как он его ударил по носу?
- Кто кого? - раздраженно спросил Сомс.
- Майкл - Мак-Гауна, милый, у него хлынула кровь носом.
- Зачем он это сделал?
- Разве ты не читал его речи против Майкла?
- Ну, - сказал Сомс, - парламентская болтовня - это пустяки. Там все
ведут себя, как дети. Значит, она выходит за него замуж. Это он ее наст-
рочил?
- Нет, она его.
Сомс только фыркнул в ответ; он почуял в словах Флер чисто женскую
ненависть к другой женщине. А между тем - политические соображения и
светские - как знать, что возникает раньше, где причина, где следствие?
Во всяком случае, кое-что новое он узнал. Так она выходит замуж? Некото-
рое время он обдумывал этот вопрос, потом решил нанести визит Сэтлуайту
и Старку. Если бы эта фирма пользовалась дурной репутацией либо всегда
выступала в "causes celebres" [16], он, конечно, не пошел бы к ним, но
Сэтлуайт и Старк были люди почтенные и имели аристократические связи.
Писать он им не стал, а просто взял шляпу и из "Клуба знатоков" отп-
равился в контору на Кинг-стрит.
Поход этот напомнил ему прошлое - сколько раз он ходил для перегово-
ров в такие конторы или вызывал туда своих противников! Он всегда пред-
почитал не доводить дел до суда. А вступая в переговоры, был неизменно
бесстрастен и знал, что возражать ему будут столь же безлично - две ма-
шины, зарабатывающие на человеческой природе. Сегодня он не чувствовал
себя машиной, и, зная, что это плохо, остановился перед витриной с гра-
вюрами и картинами. А, вот те первые оттиски гравюр Русселя, о которых
говорил "Старый Монт", - старик понимает толк в гравюрах. О, а вот и
картина Фреда Уокера, и недурная! Мэйсон и Уокер - их время еще не мино-
вало, нет. И в груди Сомса шевельнулось то чувство, которое испытывает
человек, услышав, как на усыпанном цветами дереве поет дрозд. Давно, ой
как давно не покупал он картин? Только бы разделаться с этим проклятым
процессом, тогда опять все будет хорошо. Он оторвал взгляд от витрины и,
глубоко вздохнув, вошел в контору "Сэтлуайт и Старк".
Кабинет старшего компаньона находился во втором этаже. Мистер Сэтлу-
айт встретил Сомса словами:
- Как поживаете, мистер Форсайт? Мы с вами не встречались со времени
процесса Боббина против ЛЮЗ [17]. Кажется, это было в тысяча девятисотом
году!
- В тысяча восемьсот девяносто девятом, - сказал Сомс. - Вы выступали
от дороги.
Мистер Сэтлуайт жестом пригласил его сесть.
Сомс сел и взглянул на фигуру у камина. Гм! Длинные губы, длинные
ресницы, длинный подбородок; человек, равный ему по калибру, культуре и
честности! Хитрить с ним нечего.
- Глупейшее дело, - сказал он. - Как бы нам его уладить?
Мистер Сэтлуайт нахмурился.
- Это зависит от того, что вы имеете предложить, мистер Форсайт. Моей
клиентке было нанесено серьезное оскорбление.
Сомс кисло улыбнулся.
- Она сама начала. И на что она ссылается? На частные письма, которые
моя дочь в порыве гнева написала своим друзьям. Я удивляюсь, что такая
солидная фирма, как ваша...
Мистер Сэтлуайт улыбнулся.
- Не утруждайте себя комплиментами по адресу моей фирмы. Я также
удивляюсь, что вы выступаете от имени вашей дочери. Вряд ли вы можете
отнестись к делу беспристрастно. Или вы хотите сообщить, что она готова
принести извинение?
- Мне кажется, это следует сделать не ей, а вашей клиентке, - сказал
Сомс.
- Если вы стоите на такой точке зрения, то, пожалуй, не имеет смысла
продолжать разговор.
Сомс пристально на него посмотрел и сказал:
- Как вы докажете, что она оскорблена? Она вращается в очень легко-
мысленном обществе.
Мистер Сэтлуайт улыбался по-прежнему.
- Я слышал, что она собирается выйти замуж за сэра Александра Мак-Га-
уна, - сказал Сомс.
Мистер Сэтлуайт сжал губы.
- Право же, мистер Форсайт, если вы готовы принести извинение и упла-
тить приличную сумму, то мы сумеем сговориться. В противном случае...
- Вы как человек разумный, - перебил Сомс, - понимаете, что такого
рода скандалы ничего, кроме неприятностей и расходов, за собой не вле-
кут. Я готов заплатить тысячу фунтов, но об извинении не может быть и
речи.
- На полторы тысячи мы бы пошли. Но необходимо извинение в письменной
форме.
Сомс молчал, переживая всю несправедливость происходящего. Полторы
тысячи! Чудовищно! И все-таки он бы заплатил, только бы избавить Флер от
судебного процесса. Но унижение! На это она ни за что не пойдет, и хоро-
шо сделает. Он встал.
- Слушайте, мистер Сэтлуайт, если вы доведете дело до суда, вам при-
дется столкнуться с непредвиденными затруднениями. Но вся эта история
столь неприятна, что я готов уплатить деньги, хотя очень сомневаюсь,
чтобы по суду мне пришлось уплатить хотя бы один пенни. Что же касается
извинения, то можно пойти на компромисс (и чего он улыбается?) - напи-
сать в таком роде: "Мы обе сожалеем, что дурно отзывались друг о друге",
и пусть обе стороны подпишутся.
Мистер Сэтлуайт погладил подбородок.
- Я сообщу моей клиентке о вашем предложении. Я не меньше вашего же-
лаю уладить это дело, не потому, что боюсь за его исход ("Ну еще бы!" -
подумал Сомс), но потому, что в таких процессах, как вы говорите, нази-
дательного мало.
Он протянул руку.
Сомс холодно пожал ее.
- Вы понимаете, что я совершенно объективен, - сказал он и вышел.
"Возьмет", - думал он. Отдать этой мерзавке полторы тысячи фунтов только
за то, что ее раз в жизни назвали, как она того заслуживает! И улики он
собирал зря! На мгновение ему стало досадно, что он так любит Флер. Пра-
во, даже глупо. Потом сердце его дрогнуло от радости. Слава богу! Он все
уладил.
Рождество было не за горами, поэтому Сомс не придавал значения тому,
что Сэтлуайт ему не отвечает. Флер и Майкл уехали в Липпингхолл с девя-
тым и одиннадцатым баронетами, а у Сомса и Аннет гостила Уинифрид с Кар-
диганами. Только шестого января от мистеров Сэтлуайта и Старка пришло
письмо.
"Уважаемый сэр, Ваше предложение было передано нашей клиентке, кото-
рая уполномочила нас сообщить Вам, что она согласна принять сумму в пол-
торы тысячи фунтов и извинение, подписанное Вашей клиенткой. Извинение
должно быть написано по прилагаемому образцу.
Остаемся искренно вам преданные Сэтлуайт и Старк".
Сомс взял образец и прочел:
"Я, миссис Майкл Монт, беру назад слова, сказанные мною о мисс Мард-
жори Феррар в письмах моих от 4 октября прошлого года, написанных миссис
Ральф Ппинррин и миссис Эдуард Молтиз, и приношу извинение в том, что
они были написаны". (Подпись.)
Сомс встал, резко отодвинув столик, за которым завтракал.
- Что с тобой. Сомс? - сказала Аннет. - Опять сломал вставную че-
люсть? Нельзя так неосторожно есть...
- Читай.
Аннет прочла.
- И ты хотел дать этой женщине полторы тысячи фунтов? Да ты с ума со-
шел. Сомс! Я бы ей и полторы тысячи пенсов не дала. Ты ей заплатишь, а
она расскажет всем своим друзьям. Это все равно, что тысячу пятьсот раз
просить прощения. Право, я удивляюсь, Сомс! Делец, умный человек! Неуже-
ли ты так плохо знаешь свет?
Сомс покраснел. Это было так по-французски и в то же время так верно
по существу. Он подошел к окну. Французы - они не допускают компромиссов
и знают цену деньгам.
- Как бы то ни было, а с этим покончено, - сказал он. - Флер не под-
пишет. А я возьму назад свое предложение.
- Надеюсь! Флер не глупа. А на суде она будет очень эффектна. Эта
женщина пожалеет, что родилась на свет. Почему ты не приставишь к ней
сыщика, который бы за ней следил? С такими особами церемониться нечего.
В минуту слабости Сомс рассказал Аннет о книге и пьесе. Он чувствовал
потребность с кем-нибудь поделиться, а с Флер и Майклом нельзя было об
этом говорить. Он даже дал ей "Шпанскую мушку" сказав:
- Читать не советую. Написано во французском стиле.
Аннет вернула книгу через два дня и заявила:
- Какой же это французский стиль? Это просто отвратительно! Вы, анг-
личане, так грубы. Книга не остроумная, а просто грязная. Серьезная
грязная книга - что может быть хуже? Ты слишком старомоден, Сомс. Почему
ты говоришь, что это французский стиль?
Сомс и сам не знал, почему он это сказал.
- Во всяком случае, она издана не в Англии, - пробормотал он и вышел
из комнаты, преследуемый, как жужжаньем, словами: "Брюссель, Брюссель,
это Брюссель ты называешь..." Самая обидчивая нация эти французы!
Однако ее совет пригласить сыщика запал ему в голову.
К чему щепетильность, когда все зависит от того, чтобы напугать эту
женщину? И, приехав в Лондон, он заглянул в некое учреждение, не к мис-
теру Полтиду, а в другое, и поручил там выяснить прошлое, настоящее и
будущее Марджори Феррар.
Фирме "Сэтлуайт и Старк" он написал на бланке своей конторы короткий
и решительный ответ:
"6 января 1925 г.
Уважаемые сэры, Узнав из Вашего письма от 5-го с/м, что Ваша клиентка
отклонила мое предложение, сделанное, как Вам известно, совершенно бесп-
ристрастно, беру его назад in toto [18].
Преданный Вам Солю Форсайт".
Они пожалеют! Наверняка пожалеют! И он вперил взор в слова in toto;
почему-то они показались ему забавными. In toto! А теперь посмотрим
"Прямодушного"!
Театр общества "Nec plus ultra" отличался неказистой внешней отдел-
кой, гипсовой маской Конгрива [19] в вестибюле, своеобразным запахом и
наличием просцениума. Оркестра не было. Перед поднятием занавеса три ра-
за во что-то ударили. Рампы не было. Декорации были своеобразные. Сомс
не отрываясь смотрел на них, пока в первом антракте разговор двух сидя-
щих за ним людей не открыл ему глаза на их принцип.
- В декорациях самое важное то, что на них можно не смотреть. Это са-
мый крайний театр в этом смысле.
- В Москве пошли еще дальше.
- Вряд ли. Кэрфью ездил туда. Вернулся в диком восторге от русских
актеров.
- Он знает русский язык?
- Нет, это и не нужно. Все дело в тембре. По-моему, Кэрфью недурно
справляется со своей задачей. Такую пьесу нельзя было бы ставить, если б
можно было разобрать слова.
Сомс, который очень старался разобрать слова - за этим, собственно,
он и шел сюда, - скосил глаза на говоривших. Они были молоды, бледны и
продолжали разговор, нисколько не смутившись от его взгляда.
- Кэрфью молодец! Такая встряска нужна.
- Оливию играет Марджори Феррар.
- Не понимаю, зачем он выпускает эту дилетантку.
- Не забывай о сборах, мой милый, она привлекает публику. Тяжелый
случай.
- Ей удалась только одна роль - немой девушки в русской пьесе. А го-
ворит она ужасающе - все время следишь за смыслом слов. Совсем не окуты-
вает тебя ритмом.
- Она красива.
- Мда.
Тут занавес поднялся. Так как в первом действии Марджори не появля-
