скажут, что он завидует, - и, пожалуй, будут правы: книга идет нарасх-
ват. Знаете, Форсайт, я, кажется, обращусь к женщине.
- К женщине! - повторил Сомс. - На женщину они не обратят внимания.
Сэр Лоренс вздернул свободную бровь.
- Пожалуй, вы правы: теперь обращают внимание только на таких женщин,
которые сами всякого мужчину перещеголяют. Может, мне написать самому и
подписаться "Оскорбленный отец"?
- Мне кажется, анонимная заметка не годится.
- И тут вы правы, Форсайт; действительно не годится. Я загляну в
"Партенеум" и посмотрю, кто там еще жив.
Два дня спустя Сомс получил записку:
"Партенеум"
Пятница
Дорогой Форсайт,
Я нашел нужного человека - это редактор "Героя", и он готов подписать
свою фамилию. Кроме того, я соответствующим образом его настроил. У нас
был оживленный спор. Сначала он хотел отнестись к автору de haut en bas
[13], обойтись с ним, как с нечистоплотным ребенком. Но я сказал: "Нет,
это явление симптоматично. Отнеситесь к нему с должной серьезностью. До-
кажите, что книга показательна для целой школы, для определенного лите-
ратурного направления. Создайте из этого повод для защиты цензуры". Сло-
во "цензура", Форсайт, необходимо для того, чтобы их раздразнить. Итак,
редактор решил расстаться с женой и, прихватив с собой книгу, уехать на
субботу и воскресенье за город. Я восхищаюсь Вашим методом защиты, доро-
гой Форсайт, но Вы меня простите, если я скажу, что значительно важнее
не доводить дело до суда, чем выиграть в суде.
Искренне преданный Лоренс Монт".
С последней мыслью Сомс был до того согласен, что уехал в Мейплдерхем
и следующие два дня, чтобы успокоиться, ходил по полю и гонял палкой мяч
в обществе человека, который ему совсем не нравился.
VI
МАЙКЛ ЕДЕТ В БЕТНЕЛ-ГРИН
Чувство уныния, с которым Майкл вернулся от "первоисточника", нес-
колько рассеялось благодаря письмам, которые он получал от самых, разно-
образных лиц; писали ему большей частью люди молодые - писали со-
чувственно и очень серьезно. Он стал подумывать, не слишком ли в конеч-
ном счете беспечны политики-практики, напоминающие конферансье в мю-
зик-холле, которые изо всех сил стараются заставить публику забыть, что
у нее есть вкус. И зародилось подозрение: являются ли палата и даже
пресса подлинными выразителями общественного мнения? Между прочим, полу-
чил он такое письмо:
"Солнечный, приют"
Бетнел-Грин
Дорогой мистер Монт,
Я была так рада, когда прочла Вашу речь в "Таймсе". Я сейчас же купи-
ла книгу сэра Джемса Фоггарта. Мне кажется, его план великолепен. Вы не
знаете, как тяжело нам, пытающимся сделать что-то для детей, - как тяже-
ло нам сознавать, что жизнь, которую приходится вести детям по окончании
школы, сводит на нет всю нашу работу. Ведь мы лучше, чем кто бы то ни
было, знаем, в каких условиях живут лондонские дети.
Многие матери, которым и самим живется несладко, все готовы сделать
для своих малышей; но мы часто замечали, что, когда ребенку исполнится
десять - двенадцать лет, эта любовь принимает иные формы. Мне кажется,
тогда-то родители и начинают понимать, что ребенка можно использовать
как работника. Там, где пахнет деньгами, нет места для бескорыстной люб-
ви. Пожалуй, это - естественно, но тем не менее очень печально, ибо за-
работок детей ничтожен и жизнь ребенка приносится в жертву ради нес-
кольких шиллингов. Всей душой надеюсь, что Ваше выступление принесет
плоды; но все делается так медленно, не правда ли? Хорошо бы Вам прие-
хать сюда, посмотреть наш приют. Дети прелестны, и мы стараемся дать им
побольше солнца.
Искренне Вам преданная Нора Кэрфью".
Сестра Бэрти Кэрфью! Но, конечно, процесса не будет, все обойдется!
Благодарный за сочувствие, хватаясь за каждую возможность получше разоб-
раться в фоггартизме, Майкл решил ехать. Быть может. Нора Кэрфью примет
в свой приют детей Боддика! Он предложил Флер ехать вместе, но она побо-
ялась занести в дом заразу, опасную для одиннадцатого баронета, и Майкл
отправился один.
Приют находился в местности, называемой Бетнел-Грин; три маленьких
домика были соединены в один; три дворика, обнесенные общей стеной,
превращены в площадку для игр; над входной дверью золотыми буквами было
начертано: "Солнечный приют". На окнах висели веселые ситцевые занавес-
ки, стены были окрашены в кремовый цвет. В передней Майкла встретила Но-
ра Кэрфью, высокая, стройная, темноволосая; у нее было бледное лицо и
карие глаза, ясные и чистые.
"Да, - подумал Майкл, пожимая ей руку, - вот здесь все в полном по-
рядке. В этой душе нет темных закоулков!" " - Как хорошо, что вы приеха-
ли, мистер Монт! Я вам покажу весь дом. Вот комната для игр.
Майкл вошел в залу - видимо, несколько маленьких комнат были соедине-
ны в одну. Шесть ребятишек в синих полотняных платьях сидели на полу и
играли в какие-то игры. Когда Нора Кэрфью подошла к ним, они уцепились
за ее платье. Все они, за исключением одной девочки, показались Майклу
некрасивыми.
- Вот эти живут у нас постоянно. Остальные приходят после школы. Сей-
час у нас только пятьдесят человек, но все-таки очень тесно. Нужно раз-
добыть денег, чтобы арендовать еще два дома.
- Какой у вас персонал?
- Нас шесть человек; две занимаются стряпней, одна бухгалтерией, а
остальные стирают, штопают, играют с детьми и исполняют всю работу по
дому. Две из нас живут здесь.
- Где же ваши арфы и венцы?
Нора Кэрфью улыбнулась.
- Заложены, - сказала она.
- Как вы разрешаете вопрос религии? - спросил Майкл, озабоченный вос-
питанием одиннадцатого баронета.
- В сущности - никак. Здесь нет детей старше двенадцати лет, а рели-
гиозными вопросами дети начинают интересоваться лет с четырнадцати, не
раньше. Мы просто стараемся приучать детей быть веселыми и добрыми. На
днях сюда приезжал мой брат. Он всегда надо мной подсмеивается, но
все-таки хочет поставить в нашу пользу спектакль.
- Какая пойдет пьеса?
- Кажется, "Прямодушный"; брат говорит, что он уже давно предназначил
эту пьесу для какого-нибудь благотворительного спектакля.
Майкл посмотрел на нее с удивлением.
- А вы знаете, что это за пьеса?
- Нет. Кажется, одного из драматургов Реставрации?
- Уичерли [14].
- Ах да! - Глаза ее остались такими же ясными.
"Бедняжка! - подумал Майкл. - Не мое дело объяснять ей, что послужит
источником ее доходов, по этот Бэрти, видимо, непрочь подшутить".
- Я должен привезти сюда жену, - сказал он, - ей понравится цвет стен
и эти занавески. И еще скажите, не могли бы вы потесниться и принять
двух маленьких девочек, если мы будем за них платить? Их отец безработ-
ный - я хочу дать ему работу за городом; матери нет.
Нора Кэрфью сдвинула брови, и лицо ее выразило напряженное желание
одной доброй волей преодолеть все препятствия.
- Нужно попытаться, - сказала она. - Как-нибудь устрою. Как их зовут?
- Фамилия Боддик, имен я не знаю. Одной - четыре года, другой - пять.
- Дайте мне адрес, я сама к ним заеду. Если они не больны какой-ни-
будь заразной болезнью, мы их возьмем.
- Вы - ангел! - сказал Майкл.
Нора Кэрфью покраснела.
- Вздор! - сказала она, открывая дверь в соседнюю комнату. - Вот наша
столовая.
Комната была небольшая. За пишущей машинкой сидела девушка, она под-
няла голову, когда вошел Майкл. Другая девушка сбивала яйца в чашке и в
то же время читала томик стихов. Третья, видимо, занималась гимнастикой
- она так и застыла с поднятыми руками.
- Это мистер Монт, - сказала Нора Кэрфью, - мистер Монт, который про-
изнес в палате ту самую прекрасную речь. Мисс Бэте, мисс Лафонтэн, мисс
Бистон.
Девушки поклонились, и та, что сбивала яйца, сказала:
- Замечательная речь.
Майкл тоже поклонился.
- Боюсь, что все это впустую.
- Ну что вы, мистер Монт, она возымеет действие.
Вы сказали то, о чем многие думают.
- Но знаете, - сказал Майкл, - они так глубоко прячут свои мысли!
- Садитесь же.
Майкл опустился на синий диван.
- Я родилась в Южной Африке, - сказала та, которая сбивала яйца, - и
знаю, что значит ждать.
- Мой отец был в палате, - сказала девушка, занимавшаяся гимнастикой.
- Ваша речь произвела на него глубокое впечатление. Во всяком случае, мы
вам благодарны.
Майкл переводил взгляд с одной на другую.
- Если б вы ни во что не верили, вы не стали бы здесь работать, прав-
да? Уж вы-то наверное не считаете, что Англия дошла до точки?
- О боже! Конечно, нет! - сказала девушка, сидевшая за машинкой. -
Нужно пожить среди бедняков, чтобы это понять.
- В сущности, я имел в виду другое, - сказал Майкл. - Я размышлял, не
нависла ли над нами серьезная опасность.
- Вы говорите о ядовитых газах?
- Пожалуй, но это не все; тут и гибельное влияние городов и банк-
ротство цивилизации.
- Не знаю, - отозвалась хорошенькая брюнетка, сбивавшая яйца. - Я то-
же так думала во время войны. Но ведь Европа - это не весь мир. В сущ-
ности, она большого значения не имеет. Здесь и солнце-то почти не све-
тит.
Майкл кивнул.
- В конце концов если здесь, в Европе, мы сотрем друг друга с лица
земли, то появится только новая пустыня величиной с Сахару, погибнут лю-
ди, слишком бедствовавшие, чтобы приспособиться к жизни, а для остально-
го человечества наша судьба послужит уроком, не правда ли? Хорошо, что
континенты далеко отстоят один от другого!
- Весело! - воскликнула Нора Кэрфью.
Майкл усмехнулся.
- Я невольно заражаюсь атмосферой этого дома. Знаете, я вами восхища-
юсь: вы от всего отказались, чтобы прийти сюда работать.
- Пустяки, - сказала девушка за машинкой. - От чего было отказываться
- от фокстротов? Во время войны мы привыкли работать.
- Уж коли на то пошло, - вмешалась девушка, сбивавшая яйца, - мы вами
восхищаемся гораздо больше: вы не отказываетесь от работы в парламенте.
Снова Майкл усмехнулся.
- Мисс Лафонтэн, вас зовут на кухню!
Девушка, сбивавшая яйца, направилась к двери.
- Вы умеете сбивать яйца? Я сию минуту вернусь.
И, вручив Майклу чашку и вилку, она скрылась.
- Какой позор! - воскликнула Нора Кэрфью. - Дайте мне!
- Нет, - сказал Майкл, - я умею сбивать яйца, А как вы смотрите на
то, что в четырнадцать лет детей придется отрывать от дома?
- Конечно, многие будут резко возражать, - сказала девушка, сидевшая
за машинкой, - скажут, что бесчеловечно, жестоко. Но еще бесчеловечнее
держать детей здесь.
- Хуже всего, - сказала Нора Кэрфью. - это вопрос о заработках детей
и еще идея о вмешательстве одного класса в дела другого. Да и имперская
политика сейчас не в моде.
- Еще бы она была в моде, - проворчала гимнастка.
- О, - сказала машинистка, - но ведь это не та имперская политика, не
правда ли, мистер Монт? Это скорее стремление уравнять права доминионов
и метрополии.
Майкл кивнул.
- Содружество наций.
- Это не помешает маскировать подлинную цель: сохранить заработок де-
тей, - сказала гимнастка.
И три девушки стали подробно обсуждать вопрос, насколько заработки
детей увеличивают бюджет рабочего. Майкл сбивал яйца и слушал. Он знал,
сколь важен этот вопрос. Согласились на том, что дети часто зарабатывают
больше, чем себе на пропитание, но что "в конечном счете это недально-
видно", потому что приводит к перенаселению И безработице, и "просто
стыдно" портить детям жизнь ради родителей.
Разговор прервался, когда вошла девушка, сбивавшая яйца.
- Дети собираются, Нора.
Гимнастка исчезла. Нора Кэрфью сказала:
- Ну, мистер Монт, хотите взглянуть на них?
Майкл последовал за ней. Он думал: "Жаль, что Флер со мной не поеха-
ла!" Казалось, эти девушки действительно во что-то верили.
Стоя в передней, Майкл смотрел, как дом наполняется детьми. Они каза-
лись странной смесью малокровия и жизнеспособности, живости и послуша-
