эти ноги мне знакомы!" Он спустился в холл. Молочный свет лился в полук-
руглое окно над дверью. Закурив папиросу, Фрэнсис Уилмот присел на мра-
морный ларь-саркофаг. Это настолько его освежило, что он встал, повернул
выключатель, взял телефонную книжку и машинально отыскал букву "Ф". Вот
ее адрес: "Феррар, Марджори. Ривер Студиос, Рэн-стрит, З".
Погасив свет, он осторожно снял дверную цепочку и вышел на улицу. Он
знал, как пройти к реке, и направился туда.
Был тот час, когда звуки, утомленные, засыпают, и можно услышать, как
летит мотылек. Воздух был чистый, не отравленный дымом; Лондон спал в
лучах луны. Мосты, башни, вода - все серебрилось и казалось отрезанным
от людей. Даже дома и деревья отдыхали, убаюканные луной, и словно пов-
торяли вслед за Фрэнсисом Уилмотом строфу из "Старого моряка" [4].
О милый сон, по всей земле
И всем отраден он!
Марии вечная хвала!
Она душе моей дала
Небесный милый сон.
Он свернул наудачу вправо и пошел вдоль реки. Никогда еще не приходи-
лось ему бродить по большому городу в этот мертвый час. Замерли страсти,
затихла мысль о наживе; уснула спешка, сном забылись страхи; кое-где во-
рочается человек на кровати; кто-нибудь испускает последний вздох. Внизу
на воде темными призраками казались лихтеры и баржи, красные огоньки
светились на них; фонари вдоль набережной горели впустую, словно вырва-
лись на свободу. Человек притаился, исчез. Во всем городе бодрствовал он
один и делал - что? От природы находчивый и сообразительный, молодой че-
ловек был неспособен поставить диагноз и уж во всяком случае не видел
ничего смешного в том, что бесцельно бродит ночью по городу. Вдруг он
почувствовал, что сможет вернуться домой и заснуть, если ему удастся
взглянуть на ее окна. Проходя мимо галереи Тэйта, он увидел человека;
пуговицы его блестели в лучах луны.
- Скажите, полисмен, где Рэн-стрит?
- Прямо, пятая улица направо.
Фрэнсис Уилмот снова зашагал. Луна опускалась за дома, ярче сверкали
звезды, дрожь пробежала по деревьям. Он свернул в пятую улицу направо,
прошел квартал, но дома не нашел. Было слишком темно, чтобы различить
номера. Снова повстречался ему человек с блестящими пуговицами.
- Скажите, полисмен, где Ривер Студиос?
- Вы прошли мимо; последний дом по правой стороне.
Фрэнсис Уилмот повернул назад. Вот он - этот дом! Молодой человек ос-
тановился и посмотрел на темные окна. За одним из этих окон - она! Под-
нялся ветер, и Фрэнсис Уилмот повернулся и пошел домой. Осторожно, ста-
раясь не шуметь, поднялся он по лестнице мимо Дэнди, который снова при-
поднял голову и проворчал: "Еще более странно, но это те же самые ноги!"
- потом вошел в свою комнату, лег и заснул сладким сном.
VIII
ВОКРУГ ДА ОКОЛО
За завтраком все обходили молчанием инцидент, происшедший накануне,
но это не удивило Сомса: естественно, что в присутствии молодого амери-
канца говорить не следует; однако Сомс заметил, что Флер бледна. Ночью,
когда он не мог заснуть, в нем зародились опасения юридического порядка.
Можно ли в присутствии шести человек безнаказанно назвать "предательни-
цей" даже эту рыжую кошку? После завтрака он отправился к своей сестре
Уинифрид и рассказал ей всю историю.
- Прекрасно, мой милый, - одобрила она. - Мне говорили, что эта моло-
дая особа очень бойка. Знаешь ли, у ее отца была лошадь, которую побила
французская лошадь - не помню ее клички - на этих скачках в... ах, боже
мой, как называются эти скачки?
- Понятия не имею о скачках, - сказал Сомс.
Но к вечеру, когда он сидел о "Клубе знатоков", ему подали визитную
карточку:
Лорд Чарльз Феррар Хай Маршес
У него задрожали было колени, но на выручку ему пришло слово "выскоч-
ка", и он сухо сказал:
- Проводите его в приемную.
Он не намерен был спешить из-за этого субъекта и спокойно допил чай,
прежде чем направиться в этот малоуютный уголок клуба.
Посреди маленькой комнаты стоял высокий худощавый джентльмен с закру-
ченными кверху усами и моноклем, словно вросшим в орбиту правого глаза.
Морщины пролегли на его худых увядших щеках, в густых волосах пробива-
лась у висков седина. Сомсу нетрудно было с первого же взгляда по-
чувствовать к нему антипатию.
- Если не ошибаюсь, мистер Форсайт?
Сомс наклонил голову.
- Вчера вечером, в присутствии нескольких человек, вы бросили моей
дочери в лицо оскорбление.
- Да. Оно было вполне заслужено.
- Значит, вы не были пьяны?
- Ничуть.
Его сухие, сдержанные ответы, казалось, привели посетителя в замеша-
тельство. Он закрутил усы, нахмурился, отчего монокль глубже врезался в
орбиту, и сказал:
- У меня записаны фамилии тех, кто при этом присутствовал. Будьте
добры написать каждому из них в отдельности, что вы отказываетесь от
этих слов.
- И не подумаю.
С минуту длилось молчание.
- Вы, кажется, стряпчий?
- Адвокат.
- Значит, вам известно, каковы могут быть последствия вашего отказа.
- Если ваша дочь пожелает подать в суд, я буду рад встретиться с ней
там.
- Вы отказываетесь взять свои слова обратно?
- Категорически.
- В таком случае, до свидания!
- До свидания!
Сомс был бы рад поколотить посетителя, но вместо этого он отступил на
шаг, чтобы дать ему пройти. Вот наглец! Ему ясно вспомнился голос старо-
го дяди Джолиона, когда он еще в восьмидесятых годах говорил о ком-то:
"кляузный человечишка, стряпчий". И он почувствовал потребность отвести
душу. Конечно, "Старый Монт" знает этого субъекта; нужно повидаться с
ним и расспросить.
В клубе "Аэроплан" он застал не только сэра Лоренса Монта, казавшего-
ся необычайно серьезным, но и Майкла, который, видимо, рассказал отцу о
вчерашнем инциденте. Сомс почувствовал облегчение: ему тяжело было бы
говорить об оскорблении, нанесенном его дочери. Сообщив о визите лорда
Феррара, он спросил:
- Этот... Феррар - каково его положение?
- Чарли Феррар? Он кругом в долгах; у него есть несколько хороших ло-
шадей, и он - прекрасный стрелок.
- На меня он не произвел впечатления джентльмена, - сказал Сомс.
Сэр Лоренс поднял брови, словно размышляя о том, что ответить на это
замечание, высказанное о человеке с родословной человеком, таковой не
имеющим.
- А его дочь отнюдь не леди, - добавил Сомс.
Сэр Лоренс покачал головой.
- Сильно сказано, Форсайт, сильно сказано! Но вы правы - есть у них
какая-то примесь в крови. Шропшир - славный старик, его поколение не
пострадало. Его тетка была...
- Он назвал меня стряпчим, - мрачно усмехнувшись, сказал Сомс, - а
она назвала меня лжецом. Не знаю, что хуже.
Сэр Лоренс встал и посмотрел в окно на Сент-Джемс" стрит. У Сомса за-
родилось ощущение, что эта узкая голова, высоко посаженная над тонкой
прямой спиной, в данном случае окажется ценнее его собственной. Тут при-
ходилось иметь дело с людьми, которые всю жизнь говорили и делали, что
им вздумается, и нисколько не заботились о последствиях; этот баронет и
сам так воспитан - ему лучше знать, что может прийти им в голову.
- Она может обратиться в суд, Форсайт. Ведь это было на людях. Какие
вы можете привести доказательства?
- Я своими ушами слышал.
Сэр Лоренс посмотрел на уши Сомса, словно измеряя их длину.
- Гм! А еще что?
- Эта заметка в газете.
- С газетой она договорится. Еще?
- Ее собеседник может подтвердить.
- Филип Куинси? - вмешался Майкл. - На него не рассчитывайте.
- Что еще?
- Видите ли, - сказал Сомс, - ведь этот молодой американец тоже
кое-что слышал.
- А, - протянул сэр Лоренс. - Берегитесь, как бы она им тоже не зав-
ладела. И это все?
Сомс кивнул. Как подумаешь - маловато!
- Вы говорите, что она назвала вас лжецом. Вы тоже можете подать на
нее в суд.
Последовало молчание; наконец Сомс сказал:
- Нет! Она - женщина.
- Правильно, Форсайт! У них еще сохранились привилегии. Теперь оста-
ется только выжидать. Посмотрим, как повернутся события. "Предательни-
ца"! Должно быть, БЫ себе не представляете, во сколько вам может влететь
это слово?
- Деньги - вздор! - сказал Сомс. - Огласка - вот что плохо!
Фантазия у него разыгралась: он уже видел себя в суде. Вот он оглаша-
ет злобные слова этой нахалки, бросает публике и репортерам слово "выс-
кочка", сказанное об его дочери. Это единственный способ защитить себя.
Тяжело!
- Что говорит Флер? - неожиданно обратился он к Майклу.
- Война во что бы то ни стало.
Сомс подпрыгнул на стуле.
- Как это по-женски! Женщины лишены воображения.
- Сначала я тоже так думал, сэр, но теперь сомневаюсь. Флер рассужда-
ет так: если не схватить Марджори Феррар за волосы, она будет болтать
направо и налево; если же предать дело огласке, она не сможет причинить
вреда.
- Пожалуй, я зайду к старику Шропшир, - сказал сэр Лоренс. - Наши от-
цы вместе стреляли вальдшнепов в Албании в пятьдесят четвертом году.
Сомс не понимал, какое это может иметь отношение к делу, но возражать
не стал. Маркиз - это, как-никак, почти герцог; быть может, даже в наш
демократический век он пользуется влиянием.
- Ему восемьдесят лет, - продолжал сэр Лоренс, - страдает подагрой,
но все еще трудолюбив как пчела, Сомс не мог решить, хорошо это или пло-
хо.
- Откладывать не стоит, пойду к нему сейчас.
На улице они расстались; сэр Лоренс повернул на север, по направлению
к Мейферу.
Маркиз Шропшир диктовал своему секретарю письмо в Совет графства,
настаивая на одном из пунктов своей обширной программы всеобщей электри-
фикации. Один из первых встал он на защиту электричества и всю жизнь был
ему верен. Это был невысокий, похожий на птицу старик с розовыми щеками
и аккуратно подстриженной белой бородкой. Одетый в мохнатый суконный
костюм с синим вязаным галстуком, продетым в кольцо, он стоял в своей
любимой позе: одну ногу поставил на стул, локтем оперся о колено и под-
пер подбородок рукой.
- А, молодой Монт! - сказал он. - Садитесь.
Сэр Лоренс сел и положил ногу на ногу. Ему приятно было слышать, что
в шестьдесят шесть лет его называют "молодым Монтом".
- Вы мне опять принесли одну из ваших чудесных новых книг?
- Нет, маркиз, я пришел за советом.
- А! Мистер Мэрси, продолжайте: "Таким путем, джентльмены, вы
добьетесь для наших налогоплательщиков экономии по меньшей мере в три
тысячи ежегодно; облагодетельствуете всю округу, избавив ее от дыма че-
тырех грязных труб, и вам будет признателен ваш покорный слуга Шропшир".
- Вот и все, мистер Мэрси; благодарю вас. Итак, дорогой мой Монт?
Проводив глазами спину секретаря и поймав на себе блестящие глаза
старого лорда, глядевшие с таким выражением, точно он намерен каждый
день видеть и узнавать что-нибудь новое, сэр Лоренс вынул монокль и ска-
зал:
- Ваша внучка, сэр, и моя невестка хотят затеять свару.
- Марджори? - спросил старик, по-птичьи склонив голову набок. - Это
меня не касается. Очаровательная молодая женщина; приятно на нее смот-
реть, но это меня не касается. Что она еще натворила?
- Назвала мою невестку выскочкой, сказала, что она гоняется за знаме-
нитостями. А отец моей невестки назвал вашу внучку в лицо предательни-
цей.
- Смелый человек, - сказал маркиз. - Смелый. Кто он такой?
- Его фамилия Форсайт.
- Форсайт? - повторил старый пэр. - Форсайт? Фамилия знакомая. Ах,
да! "Форсайт и Трефри" - крупные чаеторговцы. Мой отец покупал у них
чай. Нет теперь такого чая. Это тот самый?
- Быть может, родственник. Этот Форсайт - адвокат, сейчас практикой
не занимается. Все знают его коллекцию картин. Он человек стойкий и
честный.
- Вот как! А его дочь действительно гоняется за знаменитостями?
Сэр Лоренс улыбнулся.
- Ей нравится быть окруженной людьми. Очень хорошенькая. Прекрасная
мать. В ней есть французская кровь.
