го цвета фазан" за немалую мзду были получены его дядей Суизином в шес-
тидесятых годах прошлого века, всегда презрительно отзывался об этом уч-
реждении, пока, примерно с год назад, его не поразила фамилия Голдинг,
попавшаяся ему в книге, которую он рассеянно просматривал в "Клубе зна-
токов". Автор пытался доказать, что Шекспир в действительности был Эду-
ард де Вир, граф Оксфорд. Мать графа была урожденная Голдинг, и мать
Сомса - тоже! Совпадение поразило его; и он стал читать дальше. Он отло-
жил книгу, не уверенный в правильности ее основных выводов, но у него
определенно зародилось любопытство: не приходится ли он родственником
Шекспиру? Даже если считать, что граф не был поэтом, все же Сомс
чувствовал, что такое родство только почетно, хотя, насколько ему уда-
лось выяснить, граф Оксфорд был темной личностью. Когда Сомс попал в
правление ОГС и раз в две недели, по вторникам, стал проходить мимо это-
го учреждения, он думал: "Денег я на это тратить не стану, но как-нибудь
загляну сюда". А когда заглянул, сам удивился, насколько это его захва-
тило. Проследить родословную матери оказалось чемто вроде уголовного
расследования: почти так же запутано и совершенно так же дорого. С фор-
сайтским упорством он не мог уже остановиться в своих поисках матери
Шекспира де Вир, даже если бы она оказалась только дальней родней. К
несчастью, он никак не мог проникнуть дальше некоего Уильяма Гоулдинга,
времен Оливера Кромвеля, по роду занятий "ингерера". Сомс даже боялся
разузнать, какая это, в сущности, была профессия. Надо было раскопать
еще четыре поколения - и он тратил все больше денег и все больше терял
надежду что-нибудь получить за них. Вот почему во вторник, после завтра-
ка у Флер, он по дороге в правление так косо смотрел на старое здание.
Еще две бессонные ночи до того взвинтили его, что он решил больше не
скрывать своих подозрений и выяснить, как обстоят дела в ОГС. И неожи-
данное напоминание о том, что он тратит деньги как попало, когда в буду-
щем, пусть отдаленном, придется, чего доброго, выполнять финансовые обя-
зательства, совершенно натянуло его и без того напряженные нервы. Отка-
завшись от лифта и медленно подымаясь на второй этаж, он снова перебирал
всех членов правления. Старого лорда Фонтенон держали там, конечно,
только ради имени; он редко посещал заседания и был, как теперь говори-
ли... мм-м... "пустым местом". Председатель сэр Льюк Шерман, казалось,
всегда старался только о том, чтобы его не приняли за еврея. Нос у него
был прямой, но веки внушали подозрение. Его фамилия была безукоризненна,
зато имя - сомнительно; голосу он придавал нарочитую грубоватость, зато
его платье имело подозрительную склонность к блеску. А в общем это был
человек, о котором, как чувствовал Сомс, нельзя было сказать, несмотря
на весь его ум, что он относится к делу вполне серьезно. Что касается
"Старого Монта" - ну, какая польза правлению от девятого баронета? Хью
Мэйрик, королевский адвокат - последний из троицы, которая "вместе учи-
лась", - был безусловно на месте в суде, но заниматься делами не имел ни
времени, ни склонности. Оставался этот обращенный квакер, старый Кэтберт
Мозергилл, чья фамилия в течение прошлого столетия стала нарицательной
для обозначения честности и успеха в делах, так что до сих пор Моэергил-
лов выбирали почти автоматически во все правления. Это был глуховатый,
приятный, чистенький старичок, необычайно кроткий - и ничего больше. Аб-
солютно честная публика, несомненно, но совершенно поверхностная. Никто
из них по-настоящему не интересуется делом. И все они в руках у Элдерсо-
на; кроме Шермана, пожалуй, да и тот ненадежен! А сам Элдерсон - умница,
артист в своем роде; с самого начала был директором-распорядителем и
знает дело до мельчайших подробностей. Да! В этом все горе! Он завоевал
себе престиж своими знаниями, годами успеха; все заискивают перед ним -
и не удивительно! Плохо то, что такой человек никогда не признается в
своей ошибке, потому что это разрушило бы представление о его непогреши-
мости. Сомс считал себя достаточно непогрешимым, чтобы знать, как непри-
ятно в чем бы то ни было признаваться. Десять месяцев назад, когда он
вступал в правление, все, казалось, шло полным ходом: на бирже падение
цен достигло предела - по крайней мере все так считали - и поэтому га-
рантийное страхование заграничных контрактов, предложенное Элдерсоном с
год назад, представлялось всем, при некотором подъеме на бирже, самой
блестящей из всех возможностей. И теперь, через год. Сомс смутно подоз-
ревал, что никто не знает в точности, как обстоят дела, - а до общего
собрания осталось только шесть недель! Пожалуй, даже Элдерсон ничего не
знает, а если и знает, то упорно держит про себя те сведения, которые по
праву принадлежат всему директорату.
Сомс вошел в кабинет правления без улыбки. Все налицо, даже лорд Фон-
тенон и "Старый Монт", - ага, отказался от своей охоты! Сомс сел поо-
даль, в кресло у камина. Глядя на Элдерсона, он внезапно совершенно от-
четливо понял всю прочность положения Элдерсона и всю непрочность ОГС.
При неустойчивости валюты они никак не могут точно установить своих обя-
зательств - они просто играют вслепую. Слушая протокол предыдущего засе-
дания и очередные дела, подперев подбородок рукой, Сомс переводил глаза
с одного на другого - старый Мозергилл, Элдерсон, Монт напротив, Шерман
на месте председателя, Фонтеной, спиной к нему Мэйрик - решающее заседа-
ние правления в этом году. Он не может, не должен ставить себя в ложное
положение. Он не имеет права впервые встретиться с держателями акций, не
запасшись точными сведениями о положении дел. Он снова взглянул на Эл-
дерсона - приторная физиономия, лысая голова, как у Юлия Цезаря; ничего
такого, что внушало бы излишний оптимизм или излишнее недоверие, - пожа-
луй, даже слегка похож на старого дядю Николаев Форсайта, чьи дела всег-
да служили примером позапрошлому поколению. Когда директор-распорядитель
окончил свой доклад. Сомс уставился на розовое лицо сонного старого Мо-
зергилла и сказал:
- Я считаю, что этот отчет неточно освещает наше положение. Я считаю
нужным собрать правление через неделю, господин председатель, и в тече-
ние этой недели каждого члена правления необходимо снабдить точными све-
дениями об иностранных контрактах, которые не истекают в текущем финан-
совом году. Я заметил, что все они попали под общую рубрику обяза-
тельств. Меня это не удовлетворяет. Они должны быть выделены совершенно
особо. - И, переведя взгляд мимо Элдерсона прямо на лицо "Старого Мон-
та", он продолжал: - Если в будущем году положение на континенте не из-
менится к лучшему - в чей я сильно сомневаюсь, - я вполне готов ожидать,
что эти сделки приведут нас в тупик.
Шарканье подошв, движение ног, откашливание, какими обычно выражается
смутное чувство обиды, встретили слова "в тупик", и Сомс почувствовал
что-то вроде удовлетворения. Он встряхнул их сонное благодушие, заставил
их испытать те опасения, от которых сам так страдал в последнее время.
- Мы всегда все наши обязательства рассматриваем под общей рубрикой,
мистер Форсайт.
Какой наивный тип!
- И, по-моему, напрасно. Страхование иностранных контрактов - дело
новое. И если я верно, понимаю вас, то нам, вместо того чтобы выплачи-
вать дивиденды, надо отложить прибыли этого года на случай убытков в бу-
дущем году.
Снова движение и шарканье.
- Дорогой сэр, это абсурдно!
Бульдог, сидевший в Сомсе, зарычал.
- Вы так думаете! - сказал он. - Получу я эти сведения или нет?
- Разумеется, правление может получить все сведения, какие пожелает.
Но разрешите мне заметить по общему вопросу, что тут может идти речь
только об оценке обязательств. А мы всегда были весьма осторожны в наших
оценках.
- Тут возможны разные мнения, - сказал Сомс, - и мне кажется, важнее
всего узнать мнение директоров, после того как они тщательно обсудят
цифровые данные.
Заговорил "Старый Монт":
- Дорогой мой Форсайт, подробный разбор каждого контракта отнял бы у
нас целую неделю и ничего бы не дал; мы можем только обсудить итоги.
- Из этих отчетов, - сказал Сомс, - нам не видно соотношение - в ка-
кой именно степени мы рискуем при страховании заграничных и отечествен-
ных контрактов; а при нынешнем положении вещей это очень важно.
Заговорил председатель:
- Вероятно, это не встретит препятствии, "Улдерсон! Но во всяком слу-
чае, мистер Форсайт, нельзя же в этом году лишать людей дивидендов в
предвидении неудач, которых как мы надеемся, не будет.
- Не знаю - сказал Сомс. - Мы собрались здесь, чтобы выработать план
действий согласно здравому смыслу, и мы должны иметь полнейшую возмож-
ность это сделать. Это мой главный довод. Мы недостаточно информированы.
"Наивный тип" заговорил снова:
- Мистер Форсайт как будто высказывает недостаток доверия по отноше-
нию к руководству?
Ага, как будто берет быка за рога!
- Получу я эти сведения?
Голос старенького Мозергилла уютно заворковал в тишине:
- Заседание, конечно, можно бы отложить, господин председатель. Я сам
мог бы приехать в крайнем случае. Может быть, мы все могли бы при-
сутствовать. Конечно, времена нынче очень необычные - мы не должны рис-
ковать без особой необходимости. Практика иностранных контрактов - вещь
для нас, без сомнения, несколько новая. Пока что у нас нет оснований жа-
ловаться на результаты. И право же, мы все с величайшим Доверием отно-
симся к нашему директору-распорядителю. И все-таки, раз мистер Форсайт
требует этой информации, надо бы нам, по моему мнению, получить ее. Как
вы полагаете, милорд?
- Я не могу прийти на следующей неделе. Согласен с председателем, что
совершенно излишне отказываться от дивидендов в этом году. Зачем поды-
мать тревогу, пока нет оснований? Когда будет опубликован отчет, Элдер-
сон?
- Если все пойдет нормально, то в конце недели.
- Сейчас не нормальное время, - сказал Сомс. - Короче говоря, если я
не получу точной информации, я буду вынужден подать в отставку.
Он прекрасно видел, что они думают: "Новичок - и подымает такой шум!"
Они охотно приняли бы его отставку - хотя это было бы не совсем удобно
перед общим собранием, если только они не смогут сослаться на "болезнь
его жены" или на другую уважительную причину; а уж он постарается не
дать им такой возможности!
Председатель холодно сказал:
- Хорошо, отложим заседание правления до следующего вторника; вы смо-
жете представить нам эти данные, Элдерсон?
- Конечно!
В голове у Сомса мелькнуло: "Надо бы потребовать ревизии". Но он пог-
лядел кругом. Пожалуй, не стоит заходить слишком далеко, раз он собира-
ется остаться в правлении; а желания уйти у него нет - в конце концов
это прекрасное место - и тысяча в год! Да. Не надо перегибать палку!
Уходя, Сомс чувствовал, что его триумф сомнителен; он был даже не
совсем уверен - принес ли он какую-нибудь пользу. Его выступление только
сплотило всех, кто "вместе учился", вокруг Элдерсона. Шаткость его пози-
ции заключалась в том, что ему не на что было сослаться, кроме какого-то
внутреннего беспокойства, которое при ближайшем рассмотрении просто ока-
зывалось желанием активнее участвовать в деле, а между тем, двух дирек-
торов-распорядителей быть не может - и своему директору надо верить.
Голос за его спиной застрекотал:
- Ну, Форсайт, вы нас прямо поразили вашим ультиматумом. Первый раз
на моей памяти в правлении случается такая вещь.
- Сонное царство, - сказал Сомс.
- Да, я там обычно дремлю. Там всегда к концу такая духота. Лучше бы
я поехал на охоту. Даже в такое время года это приятное занятие.
Неисправимо легкомыслен этот болтун баронет!
- Кстати, Форсайт, я давно хотел вам сказать. Это современное нежела-
