единства крови, но и единства воли и единства жизненной энергии
вообще. Во все те критические минуты, когда единая раса приняла
бы быстрое и единодушное решение, этакая расколотая раса
непременно обнаружит нерешительность и все ее мероприятия будут
носить половинчатый характер. И все это вместе взятое означает,
что расколотые расы не только более слабы, нежели расы единые,
но прямо могут быть обречены в результате этой слабости на
быструю гибель. История знает бесчисленное количество
случаев, когда единая раса устоит в борьбе, а смешанная при тех
же обстоятельствах погибнет. В этом и приходится видеть
поправку, вносимую самой природой. Но природа зачастую идет и
дальше. Она ограничивает способность к размножению у смешанных
наций. Таким путем она вообще мешает дальнейшему размножению
скрещивающихся народов, и дело может дойти до полного
вымирания.
Если, таким образом, одно лицо, принадлежащее к
определенной расе, вступает в связь с лицом более низкой расы,
то для начала получится только снижение самого уровня
потомства; в дальнейшем же получится ослабление потомства в
сравнении с потомством тех супругов, которые не смешали расы.
Если в дальнейшем не будет никакого притока свежей крови со
стороны более высокой расы, то при продолжающемся скрещивании
потомков первой взятой нами пары потомство по этой линии либо
вовсе вымрет в результате мудрого вмешательства природы, либо в
течение тысячелетий и тысячекратных смешений создается новый
вид, совершенно отличный от первых смешавшихся, рас. Тогда
перед нами новая народность со свойственной ей определенной
силой сопротивления, но упавшая на гораздо более низкую
ступень, нежели более высокая из участвовавших в первом
смешении рас. Но и в этом последнем случае новая, более низкая
раса неизбежно погибнет в борьбе с более высокой расой, если
только таковая осталась на земле. Эта более низкая раса никогда
не сможет выдержать борьбы со столь же единой, но зато более
высоко стоящей на культурной лестнице расой. У нее не хватит
для этого ни творческих способностей, ни духовной эластичности,
ибо во всех этих отношениях она в результате многократных
смешений только проигрывала. На основании всего этого можно
сказать:
Всякое расовое смешение раньше или позже неизбежно
приводит к гибели того потомства, которое получилось в
результате смешения, если только более высокая раса, вступавшая
в смешение, хотя бы частью сохранилась в чистом виде на
земле. Лишь в том случае, если и более высокая раса вся до
конца участвует в смешении, исчезнет вышеуказанная опасность
для продукта смешения.
В этом и приходится видеть известную гарантию постепенного
естественного процесса возрождения. Поскольку на земле
сохраняется хотя бы известная часть в расовом отношении чистых
элементов, не участвующих в смешении, постольку постепенно
прекращаются отравления рас.
Это происходит само собой у населения с сильным расовым
инстинктом, которое только в силу особого стечения
обстоятельств на время сошло с пути нормального в расовом
отношении чистого размножения. Как только исключительные
обстоятельства кончились, та часть расы, которая сохранила свою
чистоту, опять будет стремиться к бракам только с чистыми в
расовом отношении элементами, и таким образом будет положен
конец дальнейшему смешению. Тогда население, которое получалось
в результате смешения, опять отступит на задний план, разве
только что оно в количественном отношении стало уже такой
гигантской силой, что никакое сопротивление со стороны
сохранивших свою расовую чистоту элементов уже невозможно.
Но если человек сам потерял чистоту инстинкта, ему не
приходится надеяться на то, что на помощь ему придет природа.
Для этого необходимо, чтобы человек сам постарался возместить
силою разума недостаток инстинкта. Только разум может еще тогда
помочь. Но часто мы видим на деле другое. Человек в слепоте
своей продолжает губить последние остатки своей расовой
чистоты, пока наконец он потеряет ее целиком и полностью. Тогда
в результате мы и получаем уже ту единую бесформенную расовую
массу, какая в глазах многих современных благодетелей
человечества является идеалом. Это самое большое несчастье для
всего человечества. Такая смесь не даст нам человека,
способного быть носителем культуры или, лучше сказать,
основателем культуры, творцом культуры. Такая смесь создает
только большое стадо, большую бесформенную массу стадных
животных.
В этом случае историческую миссию человечества можно
считать поконченной.
Кто не хочет, чтобы земля наша пришла в это состояние, тот
должен раз и навсегда понять, что задачей прежде всего
германских государств является - принципиально положить конец
всякому дальнейшему смешению рас.
Нынешнее наше жалкое поколение конечно сейчас же закричит
по поводу недопустимости вмешательства в область священных прав
человека. Нет, скажем мы этим людям, мы знаем только одно
священное право человека, являющееся в то же время его
священной обязанностью: человек должен неусыпно заботиться о
том, чтобы кровь его осталась чистой, ибо, только сохранив
лучшую часть человечества, мы обеспечиваем возможность более
высокого и благородного развития всего человечества на земле.
Наше народническое государство будет считать поэтому своей
первейшей задачей - поднять институт брака на новую высоту,
оздоровить его настолько, чтобы он перестал быть позором расы.
Наше государство поставит институт брака на такую высоту,
которая соответствовала бы его высокому призванию - давать
потомство людей, являющихся образом и подобием божиим, а не
потомство, состоящее из помеси человека и обезьяны.
Если против этого протестуют с точки зрения, так
называемой, гуманности, то мы должны на это заметить, что это
менее всего к лицу нашей эпохе. Ведь, с одной стороны, эта наша
эпоха считает своим долгом каждому несчастному дегенерату
непременно обеспечить возможность плодить потомство, а тем
самым, и плодить бесконечные страшим на этой земле. А с другой
стороны, ведь именно в наш век в любой аптеке и даже у любого
уличного торговца вы можете получить средства, чтобы помешать
появлению на свет божий потомства даже у действительно здоровых
родителей. Что же получается? Выходит, что наше хваленое
государство "тишины и порядка" считает своим долгом обеспечить
сифилитику, туберкулезному, наследственно больному, калеке,
идиоту и преступнику возможность свободно плодиться; а с другой
стороны, оно увековечивает такие порядки, при которых миллионы
самых лучших членов нашей нации не имеют возможности рожать
детей. Если бы это было не так, то наше государство прежде
всего должно было бы постараться, по крайней мере, подумать над
тем, как же именно создать здоровые предпосылки для пропитания
и сохранения жизни тех человеческих существ, которые одни
только способны обеспечить здоровье будущих поколений.
Насколько же вся нынешняя система противоречит какому бы
то ни было идеалу, как низка и бесконечно неблагородна такая
система! Наше нынешнее государство все предоставляет
собственному ходу вещей и не дает себе даже труда подумать над
тем, что же надо делать, для того чтобы помочь
совершенствованию будущих поколений. Само собой понятно, что и
церковь наша столь же грешна в этом отношении. Она, больше всех
кричащая о том, что человек является подобием божиим, вместе с
тем не считает своим долгом даже подумать над тем, как же
сделать, чтобы этот человек, носитель духа божия на земле, не
вырождался в погибающего пролетария. Сначала церковь сама
складывает ненужные руки на усталой груди, а затем делает
печальную мину по поводу того, что христианское учение не
оказывает достаточного влияния, что "безбожие" принимает
ужасающие размеры и т. п. Нашей церкви видимо невдомек, что
если люди погибают физически, то, конечно они разлагаются и
духовно. Не умея выполнить своей элементарной обязанности перед
собственным народам, церковь наша возмещает это тем, что хочет
осыпать своими благодеяниями готтентотов и зулусов. В то время
как мы с божьей помощью дожили уже да того, что наши
собственные европейские народы на наших глазах болеют настоящей
физической и моральной проказой, мы, видите ли посылаем
благочестивых миссионеров в Центральную Африку, и они
устраивают там миссии для негров. В конце концов дело дойдет да
того, что мы своей "высшей культурой" превратим и там
примитивный, но здоровый народ в гнилую расовую помесь.
Обе наши христианские церкви поступили бы горазда лучше,
если вместо навязывания неграм своих миссий, которых негры не
хотят и не понимают, они взяли бы на себя труд убедить
европейцев в том, что больным родителям гораздо лучше взять на
себя воспитание здорового ребенка, оставшегося сиротой, чем
самим производить на свет божий хилых детей, обреченных затем
влачить жалкое существование.
Нашему народническому государству придется взять на себя
все эти задачи, находящиеся ныне в таком пренебрежении. Наше
государство сделает расу средоточием всей общественной жизни.
Наше государство будет систематически заботиться о сохранении
чистоты расы. Оно объявит ребенка самым ценным достоянием
народа. Оно позаботится о том, чтобы потомство производили
только люди здоровые. Позором будет считаться только -
производить детей, если родители больны. Величайшей честью
будет считаться, если родители откажутся производить детей,
будучи недостаточно здоровыми. С другой стороны,
предосудительным будет считаться не рожать детей, если родители
здоровы, ибо - государству нужно здоровое потомство.
Государство будет выступать в роли защитника тысячелетнего
будущего, и перед волей государства должны будут склониться
желания отдельных граждан. Государство даст возможность
населению воспользоваться всеми действительно великими
изобретениями и медициной. Государство будет объявлять
лишенными прав производить потомство всех тех, кто болен сам,
кто имеет плохую наследственность, а стало быть, может
наградить плохой наследственностью и следующие поколения. С
другой стороны, государство позаботится о том, чтобы здоровые
женщины рожали детей, не ограничивая себя в этом отношении -
под влиянием жалкой экономической обстановки - и чтобы для
самих детей детство не становилось проклятием. Наше государство
положит конец тому преступному безразличию, с которым ныне
относятся к многодетной семье. Наше государство, напротив
возьмет на себя почетную защиту такой семьи, которая должна
стать благословением для народа. Наше государство будет
заботиться о ребенке еще больше, чем о взрослом.
Кто в физическом и моральном отношении недостаточно
здоров, тот не смеет увековечивать свою болезнь в организме
своего ребенка. Нашему государству тут предстоит огромная
воспитательная работа, но эта работа в свое время будет
считаться гораздо большим подвигом, нежели все самые
победоносные войны нашей современной буржуазной эпохи.
Государство будет воспитывать граждан в той мысли, что быть
самому больным или слабым не позор, а только несчастье, но что
позорным является из-за собственного эгоизма передавать свою
болезнь будущим поколениям. Государство убедит граждан в том,
что куда более благородным будет, если неповинные в своей
