бороться и победить наше миросозерцание может не тогда, когда
оно предоставит всякому и каждому толковать наши взгляды, как
заблагорассудится, а лишь тогда, когда взгляды наши получат
строго очерченное истолкование и когда мы создадим себе крепкую
политическую организацию.
Вот почему свою собственную задачу я видел в том, чтобы из
всего многообразия идей, составляющих наше миросозерцание,
выбрать главные и центральные идеи и придать им более или менее
законченную форму догматов, вокруг которых только и можно
объединять большие массы людей. Другими словами: из всей
сокровищницы идей общенароднического миросозерцания германская
национал-социалистическая рабочая партия выбирает наиболее
существенные, учитывая все особенности эпохи, все практические
потребности дня, все слабые и сильные стороны того
человеческого материала, с которым приходится иметь дело,
партия вырабатывает определенный символ веры; и на основе этой
программы мы строим строго централизованную организацию,
которая одна только может принести победу нашему
миросозерцанию.
ГЛАВА II. ГОСУДАРСТВО
Уже в 1920-1921 гг. из кругов современного, пережившего
себя буржуазного мира на наше молодое движение посыпались
упреки в том, что мы-де отрицаем современное государство. На
этом основании карликовые рыцари всех партий считали себя
вправе наперебой предлагать меры преследования нашего молодого
движения, становившегося для них все более неудобным. Эти
господа сознательно забывали о том, что и буржуазный мир ныне
под словом "государство" разумеет совершенно различные вещи,
что единообразного определения понятия "государство" нет среди
них самих, да и быть не может.
Говоря вообще, можно подразделить существующие взгляды на
роль государства на три группы:
а) Группа тех, кто под государством понимает просто более
или менее добровольное объединение людей под эгидой одной и
той же правительственной власти.
Эта группа наиболее многочисленна. В ее рядах прежде всего
объединяются те фетишисты современного принципа легитимизма, в
чьих глазах воля человека вообще во всем этом деле никакой роли
не играет. Раз перед нами факт существования такого-то
государства, то уже одного этого достаточно, чтобы данное
государство считать священным и неприкосновенным. Чтобы
подкрепить эту нелепую идею, на первый план выдвигают собачью
преданность так называемой идее "государственного
авторитета". По мановению палочки эти люди превращают
простое средство в самостоятельную цель. По их мнению
оказывается, что не государство существует для того, чтобы
служить людям, а люди существуют для того, чтобы бить земные
поклоны перед авторитетом государства, включая сюда самого
последнего чинушу, тоже воплощающего этот "авторитет". Чтобы
это перманентное состояние тихого восторженного почитания не
сменилось чувством беспокойства, - власть предержащая должна
обеспечить "тишину и порядок". Эти последние тоже превращаются
из средства в самоцель. Государственная власть должна
заботиться о "тишине и порядке", а тишина и порядок в свою
очередь должны заботиться о долголетии государственной власти.
Этим исчерпывается вся жизнь государства.
В Баварии эти "принципы" отстаиваются государственными
искусниками баварской народной партии, местными отпрысками
партии центра. В Австрии эти "принципы" защищались в свое время
черножелтыми легитимистами. В самой Германии эти взгляды
частенько защищались, к сожалению, консервативными элементами,
остававшимися в пределах тех же взглядов на роль государства.
б) Вторая группа менее многочисленна. К ней принадлежат
те, кто не довольствуется голым фактом существования данного
государства, а выдвигает еще кое-какие другие условия. Люди
этих взглядов не довольствуются тем, что такое-то и такое-то
количество граждан живет под эгидой одной правительственной
власти, но требуют еще одинаковости языка, исходя при
этом, правда, только из административно-технических
соображений. В глазах этой группы государственная власть не
является единственной и исключительной целью существования
государства. Они выдвигают сверх того еще критерий благополучия
подданных. В этих кругах любят уже поговорить и о "свободе",
причем, правда, очень неверно представляют себе, что же именно
такое есть свобода. Форма правления этим людям уже не кажется
неприкосновенной, ее уже можно подвергнуть обсуждению с точки
зрения целесообразности. Древнее происхождение этой формы
правления тоже уже не служит в глазах этих людей броней против
всякой критики. Эта группа подходит к вопросу о государстве
главным образом с критерием благополучного экономического
развития. Решающим моментом в глазах этой группы является
хозяйственный фактор, рентабельность. Эти взгляды представлены
главным образом нашим средним немецким бюргерством, в
особенности либеральной демократией.
в) Третья группа в цифровом отношении наиболее слаба. Она
видит в государстве уже средство к завоеванию определенных
политических позиций для народа, объединенного одним языком и
являющегося главным носителем государственной идеи. Правда,
сами политические цели, которые должно преследовать
государство, еще недостаточно ясны и этой группе. Стремление к
тому, чтобы в государстве существовал единый государственный
язык, определяется у этих людей тем, что на этих путях они
рассчитывают добиться расширения территории и увеличения
политической власти своего государства. Но рядом с этим ими
руководит еще и то в корне неправильное мнение, будто через
влияние языка вообще возможно проникнуть в новые территории и
"национализировать" их.
Нельзя было без чувства тяжелой досады наблюдать, как в
этих кругах в течение последних десятилетий играли словом
"германизация". Я лично еще помню, как в годы моей юности этот
термин приводил к совершенно невероятным ошибкам. Даже в кругах
всегерманского национального движения нередко можно было
слышать мнение, что с помощью правительства австрийские немцы
легко смогут проводить "германизацию" австрийского славянства.
Люди не имели даже представления о том, что "германизировать"
вообще можно только землю, а не людей. Под "германизацией" люди
понимали тогда в сущности только внешнее усвоение (да и то
вынужденное) немецкого языка. Но ведь совершенно чудовищной
ошибкой было бы думать, что, например, негр или китаец
превращаются в "германцев", если они научатся говорить
по-немецки и, скажем, готовы отдать свои голоса на выборах той
или другой немецкой партии. Наш буржуазный национальный мир
даже не представлял себе, что такая "германизация" на деле
является дегерманизацией. Ибо, навязывая людям общий язык, мы
только внешним образом стираем ту разницу, которая до сих пор
больше бросалась в глаза, и тем самым кладем начало процессу
смешения рас, добиваясь этим не германизации, а уничтожения
элементов германизма. В истории нередко бывали случаи,
когда народ-завоеватель силой внешнего принуждения навязывал
свой язык завоеванным народам, но спустя какую-нибудь тысячу
лет оказывалось, что на этом языке говорит в сущности уже
совсем другой народ и победители на деле превратились в
побежденных.
Народность или, лучше сказать, раса определяется не
общностью языка, а общностью крови. Из этого вытекает, что о
подлинной германизации можно было бы говорить лишь в том
случае, если бы в результате этого процесса можно было бы
добиться того, чтобы у побежденных оказалась германская кровь.
Но это невозможно. В результате кровосмешения получается только
такая перемена, которая снижает уровень более высокой расы. В
конечном итоге таким образом получается только уничтожение тех
свойств, которые в свое время и дали победу народу-завоевателю.
В процессе смешения наций особенный урон терпят культурные
силы. И это невзирая на то, что смешавшиеся нации будут
говорить на языке прежней, более высокой расы. В течение
некоторого периода будет происходить еще известное соревнование
различных черт характера обеих смешивающихся наций. Постепенно
идя вниз, смешивающиеся народы могут, тем не менее, еще
показать последние вспышки яркого культурного развития. Иногда
эти вспышки имеют неожиданно большой размах. Но это только
вспышки. В первых поколениях скрещивания перевес имеет еще
кровь более высокого качества, но окончательный продукт
смешения неизбежно будет ближе к низшей расе. Окончательным
результатом неминуемо будет культурный регресс.
Теперь приходится считать только счастьем, что этакая
"германизация" Австрии в эпоху Иосифа II не удалась. Если бы
она удалась, то австрийское государство, вероятно, сохранилось
бы, но только ценою снижения расового уровня немецкой нации. В
течение столетий в старой Австрии, быть может, и
выкристаллизовался бы известный инстинкт стадности, но само
"стадо" стало бы при этом на несколько ступеней ниже. Народ -
носитель государственной идеи в Австрии, - быть может, и
создался бы, но при этом неизбежно погиб бы народ - носитель
культуры.
Для германской нации гораздо лучше, что этот процесс
смешения не совершился, хотя это и не было результатом
благородной дальновидности, а только результатом близорукой
ограниченности Габсбургов. Если бы смешение это произошло, то
едва ли теперь можно было бы говорить об австрийских немцах как
о крупном факторе культуры.
Но не только в Австрии, а и в самой Германии так
называемые национальные круги зачастую исходили и исходят из
того же круга идей. Ведь, например, выдвигающаяся многими
польская "политика" с целью "германизации" Востока исходит, к
сожалению, из тех же самых ложных посылок. Люди и тут
рассчитывают добиться "германизации" посредством простого
внедрения немецкого языка. Но и тут мы могли бы получить только
очень печальные результаты: польский народ остался бы польским
народом, только выражающим на чужом языке свои собственные
чуждые нам идеи. Такой чуждый нашей расе народ своею более
низкой ступенью развития только компрометировал бы достоинство
и высоту развития нашего собственного народа.
Подумайте только, какой огромный вред приносит нам уже
одно то обстоятельство, что эмигрирующего в Америку еврея,
умеющего кое-как коверкать немецкий язык, в САСШ принимают
иногда за немца. Ведь казалось бы, никому не может придти и в
голову, что раз эта вшивая эмиграция с Востока пользуется
немецким языком, то значит и происхождение ее немецкое. А между
тем на первых порах именно мы до известной степени несем в
глазах американцев ответственность за этих вшивых евреев.
Полезной германизацией в ходе истории была та
германизация земли, которую провели наши предки с оружием в
руках, завоевав определенные земли и заселив их немецкими
крестьянами. Но поскольку в результате этого в наш народный
организм влилась чуждая кровь, предки наши тоже содействовали
нашей будущей раздробленности и нашему немецкому
сверхиндивидуализму, который, к сожалению, в некоторых кругах
рассматривается как нечто весьма положительное.
Для этой третьей группы государство тоже до известной
степени является еще самоцелью; в сохранении данного
государства группа эта тоже видит высшую задачу человеческого
бытия.
Подводя итог, можно сказать: все эти воззрения
объединяются непониманием той главной мысли, что все развитие
